Завоеватели поступили очень проницательно, не вмешиваясь в дела администрации Иорсалема. Город оставался под управлением Главы союза Пилигримов и даже Завоевателям предписывалось просить его разрешения войти в город. Конечно, это была формальность. Ведь на самом деле Глава союза Пилигримов, так же как и Канцлер Летописцев, был просто марионеткой в руках Завоевателей. Но это тщательно скрывали. Завоеватели как бы оставили этот город в стороне, и их отрядов, расхаживавших с важным видом на улицах Иорсалема, не было видно.
Подойдя к стене, мы попросили у Часового у ворот разрешения войти. Хотя во всех других местах большинство Часовых было без работы - поскольку города были открыты по приказу новых хозяев - здесь он стоял в полном снаряжении своего союза и мягко настоял на выполнении всех формальностей. Олмэйн и мне, как Пилигримам, был разрешен беспрепятственный вход в город. Однако он заставил нас предъявить наши звездные камни, как свидетельство того, что мы имеем право носить наше одеяние и маски, затем, через шлем мыслепередачи он проверил в архиве союза наши имена. И наконец нас впустили. Хирургу, нашему спутнику, войти оказалось легче. Пока он еще был в Африкии, он подал заявку на разрешение войти в Иорсалем, поэтому, как только проверили его личность, его впустили.
Все в городе напоминало о его древности. Иорсалем - единственный в мире город, в котором сохранилось много памятников архитектуры из Первого Цикла. Но это были не просто разрушенные колонны и разрушенные акведуки, как в Раме, это были целые улицы, крытые аркады, башни, бульвары, выжившие, несмотря на потрясения, которые испытала наша планета. Поэтому как только мы вошли в город, мы в изумлении побрели через всю эту необычность, по улицам, мощенным булыжником, по узким переулкам, наполненным гвалтом ребятишек и нищих, через базарные площади, где стоял терпкий запах специй. Прошел час, и мы почувствовали, что пора искать приют, и вот в этот момент нам пришлось расстаться с Хирургом, потому что он не имел права останавливаться в приюте Пилигримов, а с нашей стороны было бы глупо, да и дорого для нас останавливаться где-нибудь в другом месте. Мы проводили его до гостиницы, где он когда-то снимал комнату. Я поблагодарил его за то, что он был хорошим спутником во время путешествия, а он с печальным лицом поблагодарил нас и выразил надежду, что мы еще встретимся в Иорсалеме. Мы расстались с ним и сняли себе комнаты в одном из многочисленных мест для Пилигримов.
Этот город существует исключительно для Пилигримов и случайных туристов, поэтому он похож на один большой приют. Пилигримы в своих одеяниях на улицах Иорсалема такое же частое явление, как Воздухоплаватели в Хинде. Мы устроились, немного отдохнули, потом пообедали и отправились гулять вдоль широкой улицы, с которой нам был виден на востоке священный район Иорсалема. Это город в городе. Самая древняя его часть, настолько маленькая, что ее можно пересечь пешком меньше, чем за час, тоже была окружена стеной. Там внутри находился храм, который почитали все бывшие религии Земли: Христийская, Мисламская, Еверская. Говорят, что это то место, где умер бог Христос, но вся эта история может быть искажена временем, ибо что это за бог, если он умирает?
На небольшой возвышенности на углу Старого Города стоял золоченый купол, священный для Мисламов, за которым тщательно следили жители Иорсалема. А немного позади возвышалась стена из огромных серых блоков, которой поклонялись Еверы. Все эти памятники сохранились, но идея, которой они служили, потеряла смысл. Ни разу, пока я был среди Летописцев, я не встретил ни одного ученого, который бы мог объяснить, почему поклонялись этой стене или золотому куполу. И все же, судя по записям, эти три вероисповедания Первого Цикла отличались глубоким содержанием и богатством духа.
В Старом Городе было еще одно место Второго Цикла, которое Олмэйн и меня интересовало гораздо больше. Когда мы вглядывались в темноту, пытаясь увидеть это священное место, Олмэйн сказала:
- Завтра мы должны подать заявки в Дом Обновления.
- Я согласен. Я теперь очень хочу сбросить несколько лет.
- Они позволят мне войти, Томис?
- Бесполезно гадать об этом, - сказал я ей. - Мы пойдем, мы подадим заявки, и ты получишь ответы на свои вопросы.
Она говорила что-то еще, но я ее не слышал, потому что в этот момент над нами пролетали, направляясь на восток, три Воздухоплавателя. Один мужчина и две женщины. Они летели обнаженные, как это предписано законом их союза, и Воздухоплавательница в центре была хрупкая, тоненькая девушка, просто косточки и крылья, она двигалась с такой грацией, какую редко встретишь даже среди Воздухоплавателей.
- Эвлуэла! - выдохнул я.
Трио Воздухоплавателей исчезло за парапетами Старого Города. Окаменевший, потрясенный, я вцепился в дерево, чтобы не упасть и хватал ртом воздух.
- Томис? - спросила Олмэйн. - Томис, ты здоров?
- Я знаю, это была Эвлуэла. Говорят, что она вернулась в Хинд, но нет, это была Эвлуэла! Как я мог ошибиться?
- Ты говорил то же самое о каждой Воздухоплавательнице, которую ты видел, пока мы шли от Парриша, - холодно сказала Олмэйн.
- Но на этот раз я уверен! Где шлем мыслепередачи? Я должен сейчас же связаться с приютом Воздухоплавателей!
Олмэйн положила свою руку на мою:
- Уже поздно, Томис. Ты действуешь слишком поспешно. Ну что ты так волнуешься из-за своей тощей Воздухоплавательницы? Что она тебе?
- Она…
Я внезапно замолк, потому что не смог подобрать слова, которые бы выразили мои чувства. Олмэйн знала историю моего путешествия из Эгапта с девушкой, знала, что я, старый Наблюдатель, вообразил себе, что испытываю к ней нежные отцовские чувства и что, возможно, я испытывал нечто большее, и как я потерял ее из-за фальшивого Мутанта Гормона, и как он, в свою очередь, потерял ее из-за Принца Рама. И все же, чем же была для меня Эвлуэла? Почему взгляд на кого-то, кто отдаленно мог напоминать Эвлуэлу, вызывал у меня этот приступ замешательства? Но я не мог найти ответов на эти вопросы в моем лихорадочно работающем мозгу.
- Возвращайся в гостиницу и отдохни, - сказала Олмэйн. - Завтра мы должны найти Дом Обновления.
Но я прежде всего надел шлем мыслепередачи и связался с приютом Воздухоплавателей. Мои мысли скользнули с интерфейса в хранилище памяти регистрационной книги союза. Я задал вопрос и получил ответ, который ждал. Эвлуэла из Воздухоплавателей действительно живет сейчас в Иорсалеме.
- Я хотел бы ей кое-что передать, - сказал я. - Наблюдатель, с которым она была знакома в Раме, находится сейчас здесь как Пилигрим, и хочет встретиться с ней у Дома Обновления завтра в полдень.
Когда это было закончено, я пошел с Олмэйн в наш приют. Она казалась мрачной и рассеянной, а когда она сняла маску в моей комнате, лицо ее оказалось каким-то жестким от… ревности? Да! Для Олмэйн все мужчины были вассалами, даже такой старый и измождённый, как я. И она не могла поверить, что другая женщина смогла разжечь во мне такое пламя. Когда я протянул свой камень, Олмэйн сначала не захотела начинать общение. И только когда я начал ритуал, она-таки уступила. Но я был настолько возбужден и чувствовал в эту ночь такое напряжение, что не смог слиться с Провидением, не смогла и она. Вот так мы угрюмо смотрели друг на друга полчаса, а потом оставили свои попытки и разошлись.
9
Каждый должен идти в Дом Обновления самостоятельно. Я проснулся на рассвете, совершил обряд общения с Провидением и, не позавтракав, отправился в путь без Олмэйн. Через полчаса я стоял перед золотистой стеной Старого Города. Еще через полчаса я уже пересек хитросплетение переулков внутреннего городка. Проходя мимо серой стены, которая была так дорога древним Еверам, я поднялся на возвышенность и прошел мимо золоченого купола исчезнувших Мисламов и, повернув налево, последовал за потоком Пилигримов, который уже в этот ранний час направлялся в Дом Обновления.
Это здание было построено в период Второго Цикла, потому что именно тогда задумали процесс Обновления. И из всех научных достижений того времени, только Обновление дошло до наших дней приблизительно таким же, как его практиковали в то время. Так же как и всего Несколько других построек Второго Цикла, которые сохранились до наших дней, Дом Обновления - изогнутый и блестящий, очень сдержанный по архитектурному замыслу, с красивыми линиями и отделанный гладкими материалами, - был без окон; на нем отсутствовали какие бы то ни было украшения. В нем было много дверей. Я встал перед крайними к востоку дверьми, и через час меня впустили.
Как только я вошел, меня приветствовал член союза Обновителей в зеленом одеянии - первый из этого союза, которого я когда-либо видел. Обновителей набирают из Пилигримов, которые хотят сделать эту работу делом своей жизни и остаться в Иорсалеме и помочь другим найти путь к Обновлению. У этого союза та же администрация, что и у Пилигримов; тот же глава союза решает судьбы обоих; даже одеяние одинаковое, за исключением цвета Практически Пилигримы и Обновители - из одного союза и представляют различные фазы одного и того же процесса. Но различие между ними всегда проводится.
Голос Обновителя был жизнерадостным.
- Милости просим в этот дом, Пилигрим. Кто ты и откуда?
- Я Пилигрим Томис, бывший Томис из Летописцев, а до этого Наблюдатель, которого при рождении назвали Уиллиг. Я родился на Затерянных Континентах и много путешествовал до того и после того, как стал Пилигримом.
- Что ты ищешь здесь, что хочешь найти?
- Обновление. Искупление.
- Да поможет Провидение твоим желаниям исполниться, - сказал Целитель. - Пойдем со мной.
Меня повели через узкий, тускло освещенный коридор в небольшую каменную келью. Целитель предложил мне снять маску, войти в состояние транса и ждать. Я снял бронзовую решетчатую маску и сжал в руках звездный камень. Меня охватили знакомые ощущения, но я не почувствовал единения с Провидением. У меня скорее возникло ощущение особого контакта с каким-то другим человеком. И хотя я был озадачен, но решил не сопротивляться судьбе.
Кто-то будто исследовал мою душу. Вся моя жизнь была извлечена из меня и разложена передо мной на полу кельи: мои трусливые поступки и эгоистическое поведение, все мои пороки и слабости, все мои огорчения и самый позорный мой поступок - продажа документа Летописцев Прокуратору Завоевателей. Я взирал на все это и понимал, что недостоин Обновления. В этом храме можно было продлить свою жизнь в два, три раза. Но почему такие привилегии должны предлагать таким людям, как я, людям, у которых так мало достоинств?
Долго я так стоял, созерцая свои недостатки. Затем контакт прервался, и уже другой Целитель, замечательного телосложения, вошел в келью.
- Провидение милосердно к тебе, мой друг, - сказал он, вытянув руки с необычайно длинными пальцами и дотронулся до моих.
Когда я услышал этот низкий голос и увидел эти бледные пальцы, я понял, что передо мной человек, которого я встретил раньше, когда я стоял у ворот Рама, как раз накануне Завоевания Земли. Он был тогда Пилигримом и предложил мне отправиться с ним в Иорсалем, но я отклонил его предложение, потому что Рам манил меня.
- Твое путешествие было легким? - спросил я.
- Оно было очень полезным, - ответил он. - А ты? Я смотрю, ты уже больше не Наблюдатель.
- За этот год я уже поменял два союза.
- И предстоит поменять третий, - сказал он.
- Мне суждено стать Целителем?
- Нет, друг Томис, я не имел в виду этот союз. Но мы еще поговорим об этом, когда ты станешь моложе. Я рад объявить тебе, что твое возрождение состоится.
- Несмотря на мои грехи?
- Именно из-за них, из-за тех грехов, которые ты совершил, завтра на рассвете ты войдешь в первый резервуар возрождения. Я буду помогать тебе и направлять тебя во время твоего второго рождения. Я Кудесник Талмит. Теперь иди, а когда вернешься - спросишь меня.
- Один вопрос…
- Да?
- Я странствовал вместе с женщиной, Олмэйн, она раньше была Летописцем в Паррише. Ты не можешь мне сказать, разрешено ли ей возрождение?
- Я ничего об этой Олмэйн не знаю.
- Она не очень хорошая женщина, пустая, властная и жестокая. Но все же, я думаю, ее еще можно спасти. Ты можешь что-нибудь сделать, чтобы помочь ей?
- В таких вещах я бессилен, - сказал Талмит. - Она должна исповедаться, так же, как и все. Но могу сказать тебе вот что: добродетель - это не единственный критерий, по которому разрешают Обновление.
Он проводил меня до выхода Холодный солнечный свет залил город. Я был слишком истощен, чтобы чувствовать подъем - ведь мне разрешено омоложение. Был полдень, и я вспомнил, что должен встретиться с Эвлуэлой. Я обошел вокруг Дома Обновления с растущим беспокойством. Придет ли она?
Она ждала меня у входа, около сияющего памятника времен Второго Цикла. Малиновый жакет, меховые гетры, стеклянные шарики на ногах и чуть выдающиеся бугорки на спине: даже издалека я мог определить, что она Воздухоплавательница.
- Эвлуэла! - крикнул я.
Она заметалась. Она казалась бледной, худенькой, еще моложе, чем в последний раз, когда я видел ее. Ее глаза искали мое лицо, которое было еще под маской, и на мгновение она пришла в замешательство.
- Наблюдатель? - спросила она. - Наблюдатель, это ты?
- Зови меня теперь Томис, - сказал я ей. - Но я все тот же человек, которого ты знала в Эгапте и Раме.
- Наблюдатель! О, Наблюдатель! Томис. - Она прильнула ко мне. - Как давно все это было! Столько всего произошло! - Она уже сияла, и щеки ее порозовели. - Пойдем, найдем гостиницу, место, где бы мы могли посидеть и поговорить. Как ты нашел меня здесь?
- Через твой союз. Я увидел тебя в небе вчера ночью.
- Я добралась сюда зимой. Какое-то время я была в Парсе, это примерно на полпути до Хинда, а потом передумала. Я никак не могла вернуться домой. Теперь я живу недалеко от Иорсалема и помогаю… - Она резко оборвала последнюю фразу. - Томис, тебе разрешили обновление?
Мы уже спустились с возвышенности в более скромную часть внутреннего городка.
- Да, - сказал я - я должен стать моложе. Моим проводником будет Талмит - ты помнишь, мы встретились с ним у входа в Рам, он тогда был Пилигримом?
Она не помнила. Мы сели во внутреннем дворике гостиницы, и Слуги принесли нам еду и вино. Ее веселье было заразительным. Я уже чувствовал себя молодым просто потому, что был рядом с ней. Она рассказывала о тех последних трагических днях в Раме, когда ее как наложницу повели во дворец Принца; и она рассказала мне о том ужасном моменте, когда Гормон-Мутант нанес сокрушительное поражение принцу Рама в тот вечер, когда началось Завоевание - он заявил, что он никакой не Мутант, а замаскированный Завоеватель и что он отнял у Принца его трон, его любовницу и его зрение.
- Принц умер? - спросила она.
- Да, но не из-за того, что он ослеп.
Я рассказал ей, как этот гордец бежал из Рама, скрытый маской и одеянием Пилигрима, и как я сопровождал его до Парриша, и как, пока мы были среди Летописцев, он начал интригу с Олмэйн, и как его убил ее муж, которого убила его же собственная жена.
- И еще я видел Гормона в Паррише, - сказал я. - Там его имя - Викториус Тринадцатый. Он занимает довольно высокое положение у Завоевателей.
Эвлуэла улыбнулась.
- После Завоевания Гормон и я недолго были вместе. Он захотел совершить путешествие по Эйропе; я полетела с ним в Донсию и Шведу: а там он потерял ко мне всякий интерес. Вот тогда-то я и поняла, что должна вернуться домой, в Хинд, но позже я передумала. Когда начинается Обновление?
- На рассвете.
- О, Томис, как же все сложится, когда ты снова станешь молодым? Ты знал, что я любила тебя? Все то время, пока мы путешествовали, все то время, пока я делила ложе с Гормоном и Принцем, ты был единственным, кто мне действительно был нужен! Но ведь ты был Наблюдателем, и это было невозможно. И потом, ты был так стар. А теперь ты больше не Наблюдатель и скоро ты уже не будешь старым и… - Она положила свою руку на мою. - Мне не нужно было расставаться с тобой. Мы бы оба пережили гораздо меньше страданий.
- Страдания многому учат нас, - сказал я.
- Да. Да Я понимаю это. Сколько времени будет проходить Обновление?
- Наверное столько, сколько обычно.
- Что ты будешь делать после этого? Какой союз ты выберешь? Теперь ты не должен быть Наблюдателем.
- Нет, и не Летописцем тоже. Мой проводник Талмит упомянул еще о каком-то союзе, который он не назвал, и он высказал предположение, что мне нужно будет войти именно в этот союз после Обновления. Я думал, что по его мнению я должен остаться здесь и войти в союз Целителей, но он сказал, что речь идет о другом союзе.
- Да, это другой союз, - сказала Эвлуэла. Она наклонилась ко мне поближе. - Спасатели, - прошептала она.
- Спасатели? Но я не знаю такого союза.
- Он только что основан.
- Но ведь новые союзы не появлялись уже больше…
- Талмит имел в виду именно этот союз. И ты бы очень подошел. Все, чему ты научился, пока ты был Наблюдателем, было бы очень полезно.
- Спасатели, - произнес я, будто пробуя на слух это название. - Спасатели - а чем занимается этот союз?
Эвлуэла хитро улыбнулась.
- Он спасает заблудшие души и планеты, попавшие в беду. Но сейчас не время говорить об этом. Закончи свои дела в Иорсалеме, и все встанет на свои места.
Мы поднялись. Ее губы скользнули по моим.
- Это последний раз, когда я вижу тебя стариком. Будет странно, Томис, видеть тебя после возрождения!
И она ушла.
К вечеру я вернулся в свою комнату. Олмэйн у себя не было. Слуга сказал мне, что ее не было весь день. Я подождал до самой ночи, потом провел свой сеанс общения и уснул. На рассвете я задержался перед ее дверью. Она была закрыта. Я поспешил в Дом Обновления.
10
Целитель Талмит встретил меня у входа и повел вниз по коридору, выложенному зеленой плиткой, к первому резервуару омоложения.
- Пилигриму Олмэйн, - сообщил он мне, - тоже разрешено возрождение, и она придет сюда сегодня чуть позже.
Это была последняя информация о каком-либо человеке, которую я услышал перед тем, как отключиться на довольно значительное время. Талмит провел меня в маленькую комнату с низким потолком, душную и пахнущую сыростью, освещенную тусклыми лампами. Я почувствовал слабый запах растертых лепестков цветка смерти. У меня забрали маску и мои одежды, и Целитель покрыл мою голову тончайшей золотисто-зеленой сеткой, сделанной из какого-то хрупкого металла, через которую он пропустил ток; и когда он снял сетку, волосы мои исчезли, и голова моя сияла, как покрытые кафелем стены.
- Так легче вживить электроды, - объяснил Талмит. - Теперь можешь входить в резервуар.