- Арон Моисеевич, Ксения, помогите ему, - лишний раз подходить к Романенко не хотелось. Как по мне, даже непродолжительного общения с фирменной истерикой Жени Че нашему пёстрому экипажу более чем достаточно. После всего пережитого, доброжелательно-субмиссивную маску Вашей Покорной и так предстояло собирать по кусочкам. Усугублять и без того мутное настроение явно не стоило.
Мягко закрылась дверь термен-камеры. Экипаж понял всё правильно, и торопился убраться с глаз долой. В руке, бесполезной игрушкой, мешался пистолет. Аутентичное советское говно тридцатых - никакого вменяемого предохранителя, крайне чувствительный к случайной тряске механизм, и пуля, энергии которой вполне достаточно, чтобы пройти человека в лёгком бронежилете навылет и ухлопать на сдачу ненужную бабушку на другой стороне улицы.
Самое то для каморки чуть больше туалета размером, но зато с цельнометаллическими стенами!
Чрезмерно богатое воображение тут же в подробностях обрисовало, как пистолет вываливается на пол от слишком резкого пируэта на пилоне, стреляет, и пуля мечется от стенки к стенке, рвёт мягкую обшивку, деформируется и дырявит и без того многострадальную тушку Вашей Покорной. В нескольких местах, ага.
В общем, боевой трофей отправился за дверь.
Туда ему и дорога.
* * *
Над лесом за нашей спиной висело плотное облако дыма и пыли. Будто целый оружейный склад взорвался. Оборачиваться туда лишний раз просто не хотелось. Два паровоза впереди деловито пыхтели движками. Мы целеустремлённо топали за ними. Топали, куда медленнее, чем хотелось бы поездным командам. Даже перегруженные, оба состава наверняка могли поднапрячься и выжать под сотню.
Могли. Только вот лишаться прикрытия, даже такого малопредсказуемого, как мы, дураков не осталось. Мимо проплывал однообразный пейзаж - насыпь, два пути железки, лес. Какое-то время прошло только в молчаливом движении.
- Жень, - первой не выдержала Ксения. - А чего там с поездом?
- Каким? - понимание о чём она, пришло только после машинального ответа. - Моим, что ли? Разбомбили его. Наверное. Я не знаю.
- Как это? - удивилась Ксения.
- А так, - события не далее чем утра казались чем-то совершенно расплывчатым, как воспоминания о школьной линейке в первом классе. Шок, наверное. - Вагон горел, живых кругом не было. Если кто и уцелел, все разбежались.
- А так вообще бывает? - глупый вопрос малолетки оказался на удивление предсказуем. - Чтобы никого?
- Как видишь, бывает, - что-то в этих наивных расспросах мешало просто нахамить в ответ и забыть.
- Ну, просто, - Ксения увяла. - Глупость, наверное…
- А всё-таки? - теперь интересно стало уже мне.
- Воздух! - нервное предупреждение Арона Моисеевича оборвало наш разговор на самом интересном месте.
Действительно - по небу целеустремлённо двигался рой серебристых точек. Много, десятка три. Почему-то без истребителей.
Зрение колосса услужливо приблизило двухмоторную машину с блестящим на солнце остеклением кабины в носу и красными звёздами на крыльях.
- Бомбардировщики, - подтвердил догадки Вашей Покорной Романенко. - Наши.
- К городу идут! - радостно воскликнула Ксения. - Теперь они там им покажут!
- Покажут, - на что-то кроме усталого вздоха сил уже не хватало. - В крайнем случае - мост разбомбят.
- Что? - ахнула малявка.
- Ну, если попадут, - дополнение, почему-то, вовсе не вызвало у неё понимания.
- Как ты можешь такое говорить? - шумно возмутилась Ксения.
- У Романенко спроси, - почти доброжелательный совет завёл её с пол-оборота.
- Фёдор Дмитриевич! - начала малявка с такими интонациями, какие Вашей Покорной не доводилось слышать эдак с пятого класса средней школы. - А Женя говорит…
- Я слышал, - мрачно отрезал воен-инженер. - Не глухой. Всё так. Мост. С высоты. Если попадут.
Ксения обалдело заткнулась.
- Мы разогнали пару дюжин штурмовиков, - по совести, Ксению всё же не следовало оставлять без объяснений. - В одиночку. До этого - раскидали по канавам танковую роту. Мы. Неопытный экипаж, на списанной в запас полуразобранной на запчасти ходячей развалине. Там - четыре боевых машины с экипажами, которые знают, на чём они воюют, с кем, и как этим всем пользоваться. Как, по-твоему, какие у моста шансы на успешную оборону? Только честно?
- Не знаю! - крайне подозрительно шмыгнула носом Ксения. - Но всё равно…
- Полевой устав, - вмешался Романенко. - Порядок действия бронеходных частей в наступлении. Без поддержки не атакуют. Сейчас часа три уже. Не будет моста - не будет наступления. Долго не будет. Ночью вряд ли пойдут.
- А если будет, - негромкий комментарий Вашей Покорной заставил всех умолкнуть, - до вокзала они доберутся за те же сорок минут, что и мы.
- Же-ня! - Ксения сломалась. - Ну, ты назло, что ли, это всё говоришь? Специально, да? Специально?
- Да, - ответ последовал, едва лишь малявка выдохлась. - Специально. Ты не в детской сказочке. Герой с пистолетом всех спасать не придёт. Это ты - герой с пистолетом. Это ты должна просчитывать каждое действие врага. Это ты должна помнить, что с другой стороны - такой же хитрожопый сучий потрох, которому совсем как тебе хочется победить и выжить!
- Женя! - устало возмутился учитель. - Что за слова при ребёнке? Это непедагогично!
- Я Че, а не Макаренко! Нашёл педагога! Её в каждой детской книжке пичкали, что герой должен взять пистолет и пойти умереть за Родину, - любые остатки вежливости расточились полностью. - Ты себя очень хорошо будешь чувствовать, педагог, если она и правда возьмёт ствол и пойдёт убьётся? Только честно?
- Нет, - угрюмо сказал в ответ Арон Моисеевич.
- Мы - не герои. Мы - не военные. Мы даже не команда! - последняя реплика в исполнении Вашей Покорной уже куда больше походила на крик. - За полдня три раза всерьёз поцапались. Я уж молчу, кто и сколько раз тут за пистолет хватался!
- Ты, кто, - обиженно вставила Ксения.
- Потому и молчу! - кажется, малявка хотела что-то добавить, но слушать её дальше у меня уже не осталось ни малейшего желания. - Раз мы вписались тащить за всю Красную Армию два поезда беженцев, так и нечего думать, что всё теперь будет по-нашему! Сколько там человек в этих вагонах? Триста? Пятьсот? И каждый из них сейчас думает, что это мы - те герои, которые их спасут. Всех. Разом. Как в книжках. А в жизни не бывает как в книжках. Само по себе - не бывает! Никогда!
Ксения подавленно молчала.
- Мечтать, что все получится - это замечательно! - уже спокойнее продолжила Ваша Покорная. - Только вот хорошо бы ещё думать, что делать, если не получится. Иначе можно встать на стоянку, а утром проснуться в окружении чужих автоматчиков! Если вообще проснуться!
- Женя, - снова вмешался Романенко. - Хватит. Мост разбомбили.
- Ура! - торжествующе заверещала Ксения. - Я же говорила!
- Не тот, - угрюмо оборвал её военный. - Перед нами.
Ну, здрасте! Приехали.
* * *
Для разбомбленного мост выглядел на удивление целым. Хорошо заметные с высоты боевого колосса позиции каких-то маленьких автоматических зениток, наверное, имели к этому некоторое отношение. Рядом с мостом и в реке валялась пара заметно побитых вагонов-теплушек. Ещё два висели на краю моста. Вокруг деловито суетились люди.
На другой стороне, вдоль насыпи железной дороги, приткнулись несколько пропылённых грузовиков и куда больше замученных сельской жизнью телег. Мост заполоняла пёстрая толпа рабочих - вперемешку подростки и взрослые, мужчины и женщины, явно из окрестных деревень. Военным оставалось только руководить.
- Хоть где-то порядок, - на удивление бодрым тоном прокомментировал это Романенко. - Смотри, как по учебнику работают!
Один из повреждённых вагонов содрогнулся и неторопливо развалился на куски. Часть тут же попадала в реку, над остальным повисло облако белёсого дыма. Едва оно чуть рассеялось, толпа деревенских принялась доламывать всё, что осталось.
- Резка взрывом, уборка трезвым, - машинально вырвался задумчивый комментарий. - Фёдор Дмитриевич, а вам не кажется, что их тут как-то маловато для полноценного заслона?
- В смысле? - не понял военный.
- В прямом, - даже приблизительный счёт по головам давал человек пятьдесят, считая зенитчиков. - Тут несколько пукалок делают вид, что, прикрывают мост, пока через него ещё может хоть кто-то проехать. С танками они просто ничего поделать не смогут, пехоту на бронетранспортёрах тоже надолго вряд ли задержат. Рядом с ними - саперы, которые режут повреждённые вагоны толом. Взрывчатки у них в грузовиках просто ящиками, совсем не два вагона расковырять. Вам не кажется, что наш радиотелеграф подозрительно давно молчит, и мы про что-то не знаем?
- Надо с ними поговорить! - влез учитель. - Я…
- Лучше я, - результат его прошлой одиночной прогулки вызывал сомнения в том, насколько вообще стоит отпускать Арона Моисеевича в одиночестве хоть куда-то.
- Нет, - отрезал Романенко. - Не имеем права оставить машину без движения. Я…
- А ты сам не спустишься, - возразить на безжалостную реплику воену-инженеру оказалось уже нечем. - А если даже спустишься, вспомни, как тебя сюда вдвоём запихивали.
- Я! - разумеется, не вытерпела Ксения. - Я могу!
- Ладно, годится, - кажется, моё согласие вызвало у егозы неподдельное изумление - она-то настраивалась бороться за своё право на прогулку в центр событий зубами и когтями. - Отыщешь там какого-нибудь лейтенанта посимпатичнее, и приведёшь сюда. Калибр у них мелковат, чтобы мы к ним за чем-то другим бегали.
Судя по тому, насколько энергично Ксения принялась торопливо выпутываться из привязных ремней, она так и не поняла, что её назначили обычным принеси-подаем.
О, ками-сама, ну какая же это глухомань!
Ксения дробно протопала к выходу из командного отсека. Приглушённо лязгнула бронезаслонка. Недолгая пауза, и зрение колосса услужливо приблизило крохотную фигурку на пути к железнодорожной насыпи. Ксения обернулась, помахала нам рукой и припустила вдоль путей как на спринтерскую дистанцию. В окна поездов настороженно выглядывали пассажиры. Каждый второй смотрел в небо.
Ещё бы они туда не смотрели!
Назойливая чёрная точка в отдалении служила малоприятным напоминанием о том, что нашему противнику известно про нас куда больше, чем нам про него.
- Фёдор Дмитриевич, - молчание нашего воена-инженера вынудило задать прямой вопрос. - Это разведчик?
- Да, - мрачно сказал он в ответ.
- Их? - необязательное уточнение. Чудес не бывает.
- Да, - столь же мрачно повторил Романенко.
- Не задался денёк, чо, - радужные перспективы нового общения с бомбардировщиками угнетали. По личным ощущениям, до сих пор нашей банде лишенцев безбожно везло. Что начнётся, когда прилетит кто-то, готовый к бою именно с нами, даже гадать не хотелось. - Телеграф совсем сдох? Помощи не позвать?
- Да, - словесный запас у Романенко, похоже, находился в прямой зависимости от его настроения.
В голове крутились невесёлые мысли. Да, наша большая железная штуковина одним только фактом своей вполне человеческой подвижности нарушала добрую половину не забытых со школы законов физики. Несомненно. Столь же несомненно, к сожалению и то, что лучей смерти в комплекте не предусмотрено. Или же они демонтированы под опись и уехали в Киев. Для нас разницы никакой. Хотя…
- Фёдор Дмитриевич, - мысль, наконец-то, сформировалась во что-то законченное. - А ведь они действительно прилетят бомбить нас.
- И? - мрачно спросил тот.
- Не поезда! - элементы головоломки наконец-то сложились в единое целое. - Если мы хоть как-то перепихнём их на ту сторону, пусть даже мосту или железке после этого конец, составы могут уйти! Куда там эта дорога идёт, в Минск? Столица республики же, чёрта с два туда кто чужой просто так доберётся!
- А мы? - весь наш разговор учитель молчал, но тут не выдержал.
- А мы побегаем, - идея спихнуть оба состава куда подальше казалась теперь невероятно привлекательной. - Даже если потом всё равно достанут, просто бросим обломки и уйдём.
- Отставить бросать обломки, - уже куда бодрее отчеканил Романенко. - Своим ходом уйдём!
- Как скажешь, - взгляд на поезда внизу напомнил про ещё одну немаловажную вещь. - И раз уж зашла речь о своём ходе. Фёдор Дмитриевич, вам не кажется, что наши подопечные слишком расслабились?
- В смысле? - не понял тот.
- В прямом, - железная перчатка боевого колосса замечательно позволяла указывать куда-то пальцем. - Им чинят дорогу. В отдалении маячит вражеский разведчик. А они что? По вагонам писю лимонят? Пахать, значит, быдлу в лаптях, а оне сами будут-с графьёв Потоцких?
Ой, не стоило настолько демонстративно хрустеть французской булкой в компании человека достаточно взрослого, чтобы лет с двадцать назад вовсю резать всех её тонких ценителей! Штыком резать. За неимением патронов. Завёлся Романенко в полтырка.
- Вот сейчас к нам доберётся лейтёха сапёров, - пообещал он, - и когда мы с ним закончим - поставит этим бездельникам такую клизму с патефонными иголками, что мы отсюда услышим!
Жаль, его угроза так и осталась пустым обещанием.
Не осталось уже нам времени для таких развлечений.
* * *
Обещанный лейтенант оказался первым действительно симпатичным мальчиком за время пребывания Ваше Покорной на должности хозяйки самоходной бани. Грудь моряка, спина грузчика, высокий блондин - мечта просто, а не мальчик. Даже насмерть пропылённая форма с дурацкими галифе не сильно его портила.
Жаль, смотреть в его сторону пришлось исключительно глазами боевого колосса, и то, лишь пока лейтёха бежал следом за Ксенией вдоль насыпи. Отпускать Вашу Покорную куда-либо из термен-камеры Романенко не собирался.
- Лейтенант Харитонов, вторая сапёрная рота четыреста второй бронеходной дивизии! представился лейтенант, едва поднялся на борт, и уже куда тише добавил. - Учебной.
- То есть, своих машин у вас нет, - безжалостный вопрос его добил.
- Нет, - подтвердил он. - Первая очередь бункеров в плане только на октябрь стоит, даже нулевой цикл не положен.
- Потому и сапёры? - огромному, по местным понятиям, количеству грузовиков нашлось доступное объяснение. - Сапёры, зенитчики, водители, и всё?
- Школа утром эвакуирована, - подтвердил лейтенант. - Радиовзвод, телефонисты…
- Обвес для машины, как я понимаю, тоже просить бесполезно? - наивный вопрос, и такой же предсказуемый ответ.
- Да, - снова подтвердил лейтенант Харитонов. - Без колоссов нетранспортабельно. Его даже не завозили.
- Ну, что же, - теперь ситуация выглядела куда понятнее. - Значит, своих машин у вас нет. Сколько-то заметных сил - тоже. Мост вы попросту взорвёте, как только убедитесь, что вместо очередных беженцев к нему подошли враги. Нормальной связи у вас тоже нет, приказ на минирование наверняка отдал в лучшем случае кто-то из ваших старших офицеров. В городе бардак, и никто представления не имеет, что кругом происходит. Всё так?
- Да, - мрачно согласился Харитонов.
- Фёдор Дмитриевич, вам не кажется, что мы здесь, фактически, самые большие начальники? - вопрос угодил точно в цель. Уж чего-чего, а принимать ответственность на себя Романенко не боялся.
- Лейтенант, - начал он. - Слушай боевой приказ. Мобилизуете оба наших состава. Там беженцы. Здоровых людей полно. Выгоните их на рельсы, и самое позднее за час они должны сделать достаточно, чтобы перетащить оба состава на ту сторону. Приказ ясен?
- Да, товарищ, э-э-э, - лейтенант ощутимо завис.
- Военинженер, - уж не знаю, на какой эффект рассчитывал сам Романенко, но лейтенанта его звание завесило окончательно.
- А, - растеряно спросил он, - ваш, э-э-э, командир экипажа?
- Я, что ли? - система внутренней связи термен-камеры, оказывается, замечательно передавала даже оттенки эмоций. - Зайка, мне эту самоходную баню до сегодняшнего утра в глаза видеть не приходилось. А военного звания у меня нет и не было. Никогда. Осознал?
- Простите, - лейтенант растерялся окончательно. - У вас там что… девушка?
- Ну, допустим, не девушка, - не самая тонкая подколка бедного лейтенанта попросту добила, - но в главном ты прав. Мы не подмога. Мы так… эвакуируем ценную матчасть, пока не досталась врагу. Так что рекомендую вспомнить, чему тебя учили, и приняться, наконец, за работу!
- Есть, - неубедительно промямлил лейтенант.