- Если вы не возражаете, джентльмены, то я прокачусь с вами.
- А если мы возражаем? - спросил Пинки.
- Тогда я сам поведу этот корабль, - твердо сказал Саттон. - С вами или без вас? Выбирайте.
- В этом весь Саттон, Гас, - рассмеялся Пинки. - Этот самый мистер Саттон. Тревор будет рад увидеть вас, Саттон.
Тревор… Тревор…
Он уже слышал это имя раза три. И когда-то он слышал его еще раз. Саттон стоял, прислонившись спиной к закрытому люку. Его мысли вернулись в прошлое, в другой корабль, к другому человеку.
- Тревор, - говорил Кейс. Или это сказал Прингл?
Тревор… Ну, конечно, это глава корпорации.
- Все эти годы я мечтал о том, чтобы встретиться с мистером Тревором, - усмехнулся Саттон. - Нам есть о чем поговорить.
- Включай двигатель, Пинки, - приказал Гас, - и пошли срочное сообщение. Пусть Тревор выставляет почетный караул. Мы везем Саттона.
ГЛАВА СОРОКОВАЯ
Тревор поднял кусочек бумаги и бросил его в чернильницу, стоявшую на столе. Бумажный шарик попал точно в чернила.
- Хорошее попадание, - усмехнулся Тревор. - Я попадаю семь раз из десяти. Когда-то я промахивался семь раз из десяти.
Он изучающе посмотрел на Саттона.
- Вы похожи на обычного человека. Я хотел бы поговорить с вами, хотел бы, чтобы вы поняли меня.
- Вы хотите сказать, что у меня нет рогов и копыт? - улыбнулся Саттон, - если вы это имеете в виду.
- А также сияния и нимба вокруг головы, насколько я понимаю, - подтвердил Тревор.
Он бросил другой клочок бумаги в чернильницу, но не попал.
- Семь из десяти, - повторил он и бросил еще раз. На этот раз попал, - чернила забрызгали стол. -
- Саттон, - сказал Тревор, - вы очень много знаете о Судьбе. Вы когда-нибудь думали о том, как показать ее?
Саттон пожал плечами.
- Вы пользуетесь неудачным и старинным термином из незамысловатой и откровенной пропаганды девятнадцатого столетия. Была страна, которая сделала этот термин избитым.
- Пропаганда, - повторил Тревор. - Лучше назовем ее психологией. Можно говорить о чем-то очень часто, много и хорошо в настоящий момент, и наступит время, когда все поверят в это. И, в конце концов, даже тот, кто ведет эту пропаганду, поверит в нее.
- И это показывает Судьбу? - спросил Саттон. - Человеческой расе, я полагаю.
- Естественно, - ответил Тревор. - В конце концов, мы именно те существа, которые могут использовать это наилучшим образом.
- Вы упустили один момент. Человек не нуждается в этом. Он уже считает себя великим, во всем правым и почти святым. Вы ведь не желаете пропагандировать именно это?
- Если все упростить, то вы правы, - согласился Тревор. - Но только - если упростить.
Он неожиданно ткнул пальцем в Саттона.
- Как только мы захватим всю Галактику, что мы тогда будем делать?
- Как? - спросил Саттон. - Ну, я полагаю…
- Вот именно. Вы не знаете, что делать потом. И этого не знает вся человеческая раса.
- А если мы будем иметь Судьбу, которую можно показать? - спросил Саттон. - Если мы будем иметь именно такую Судьбу, то все будет выглядеть иначе?
Слова Тревора были произнесены почти шепотом:
- Существуют другие Галактики, Саттон. Еще более огромные, чем наша. Много других Галактик.
"Боже мой", - подумал Саттон.
Он начал что-то говорить, но затем закрыл рот и молча сидел в кресле. Шепот Тревора доносился к нему через стол.
- Вас это привело в замешательство, не правда ли? - спросил он.
Саттон попытался говорить громко, но у него тоже получился шепот.
- Вы ненормальный, Тревор. Абсолютно ненормальный.
- Вы неправы… Это просто взгляд в даль, с дальней перспективой, - пояснил Тревор. - Как раз то, что нам нужно. Абсолютно непоколебимая вера в человеческую Судьбу. Всеобъемлющее убеждение, что человек предназначен для этого, для того, чтобы подчинять себе не только свою Галактику, но и все Галактики, всю Вселенную.
- Этого придется ждать очень долго, - в голосе Саттона послышалось насмешка.
- Я, конечно, этого не увижу, - согласился Тревор. - Не увидите и вы, и даже дети наших детей, и еще много поколений.
- Для этого нужно употребить миллионы лет.
- Больше, чем миллионы, - спокойно согласился Тревор. - У нас даже нет представлений о размерах Вселенной. Через миллионы лет у нас будет только хороший почин.
- Тогда почему, бога ради, вы и я сидим здесь и разговариваем обо всем этом?
- Логично, - усмехнулся Тревор.
- Нет никакой логики в том, - заявил Саттон, - чтобы планировать на миллионы лет вперед. Человек может планировать на протяжении жизни одного поколения, если пожелает. В этом есть какая-то логика. Наконец, на протяжении жизни внуков. Но дальше нет уже никакой логики…
- Саттон, - перебил Тревор. - Вы раньше слыхали о Корпорации?
- Да, конечно. Но…
- Корпорация может планировать на протяжении миллиона лет. И планировать уверенно.
- Корпорация - это не человек, - возразил Саттон. - Это не личность.
- Именно личность, - настаивал Тревор. - Личность, составленная из людей, сделанная людьми, чтобы выполнять их желания. Это живущая, действующая идея, которая передается от одного поколения к другому, чтобы обеспечить выполнение плана, слишком обширного для жизни одного человека.
- Ваша Корпорация тоже издает книгу, не так ли? - спросил Саттон.
Тревор напряженно посмотрел на него.
- Кто вам сказал об этом? - спросил он.
- Двое людей, которых звали Кейс и Прингл, - ответил Саттон. - Они пытались купить мою книгу для вашей корпорации.
- Кейс и Прингл находятся на задании, - возразил Тревор, - я ожидаю их возвращения.
- Они не вернутся.
- Вы убили их, - невыразительно произнес Тревор.
- Сначала они пытались убить меня, но меня трудно убить.
- Это было вопреки моим приказаниям, Саттон. Я не хотел, чтобы вас убили.
- Они действовали по собственному усмотрению, - объяснил Саттон. - Они собирались продать мой труп Моргану.
"Трудно представить, - подумал Ашер, - чем можно потрясти этого человека. Ни малейшего признака растерянности в глазах, ни тени волнения на лице".
- Хорошо, что вы убили их, - спокойно сказал Тревор. - Вы избавили меня от необходимости сделать это самому.
Он бросил бумажный шарик в чернильницу и попал.
- Это логично, - повторил он, - что корпорация должна планировать на миллион лет вперед. Существование такого плана обеспечивает выполнение какого-то проекта, несмотря на то, что люди, работавшие над ним, будут меняться…
- Минуточку, - перебил его Саттон. - Существует такая Корпорация или все это сказки?
- Она существует, - ответил Тревор. - И я как раз тот человек, который ее возглавляет. У нас различные сферы деятельности, различные источники финансирования… И наши возможности будут еще большими с течением времени - по мере того, как мы сможем предъявить какие-то существенные результаты своей деятельности.
- Под существенными результатами вы имеете в виду Судьбу для Человечества?
Тревор кивнул.
- Именно поэтому нам следует поговорить. У вас есть товар на продажу, который является существом наших торговых операций.
Саттон покачал головой.
- Я не вижу того, что вы можете приобрести у меня.
- Три вещи, - ответил Тревор. - Богатство, власть и знание. Богатство, власть и знание Вселенной. Только для человека, как вы понимаете. Для единой расы существ таких, как вы и я. Из этих трех моментов знание, пожалуй, является самым большим призом, поскольку знание, соответствующим образом направленное и скоординированное, ведет к еще большему знанию.
- Это безумие, - сказал Саттон. - Я и вы, Тревор, мы превратимся в пыль. И не только мы, но вся эра, в которой мы живем, будет забыта, прежде чем вся эта работа будет закончена.
- Помните о Корпорации.
- Я помню о Корпорации. Но я не могу мыслить иначе, чем в общечеловеческих категориях.
- Тогда давайте подумаем в этих категориях, - мягко сказал Тревор. - Наступит такое время, когда жизнь, точно такая же, как в вас и во мне, будет биться в мозгу и в крови, и в теле человека, который будет совладельцем Вселенной. Будут триллионы и триллионы форм жизни, которые станут служить ему. Будет богатство, не поддающееся исчислению. Будет знание, которое вы и я даже представить себе не можем.
Саттон спокойно сидел в своем кресле, опустив плечи.
- Вы являетесь единственным человеком, который стоит на нашем пути, - продолжал Тревор. - Вы - единственный человек, мешающий исполнению проекта, рассчитанного на миллионы лет.
- Вам нужна Судьба, - сказал Саттон, - но Судьба - это не что-то, принадлежащее только мне.
- Вы всего лишь человеческое существо, Саттон. Вы - человек. Мы говорим с вами именно о людях, которые принадлежат к той же расе, что и вы.
- Судьба, - возразил Саттон, - принадлежит всему. Всему, что живет. Не только человеку, но и всем формам жизни.
- Это совсем не обязательно, - сказал Тревор. - Вы являетесь единственным человеком, который знает об этом. Единственным человеком, который может сообщить этот факт остальным. Вы можете сделать так, что это будет Судьба именно для человеческой расы, вместо того, чтобы Судьбой для всего, что ползает, прыгает, извивается, для всего, что наделено жизнью.
Саттон не ответил.
- Достаточно одного вашего слова, - продолжал Тревор, - и все будет в порядке.
- Он не сработает, этот ваш план. Подумайте, ведь для его выполнения необходимы миллионы лет. А время, которое потребуется, чтобы пересечь Галактические пространства на имеющихся у вас кораблях? Хотя бы до ближайшей Галактики.
Тревор вздохнул.
- Вы забываете то, что я вам сказал об увеличении знаний. Два плюс два не равно четырем, мой дорогой друг. Это гораздо больше, чем четыре. А в некоторых случаях в тысячи и тысячи раз больше, чем четыре.
Саттон покачал головой.
Но он знал, что Тревор прав. Знания и технология будут расти именно так, огромной пирамидой. Но даже если человек будет иметь достаточно времени, чтобы все это сделать, знание, полученное только в одной Галактике…
- Достаточно одного вашего слова, - сказал Тревор, - и война во времени будет прекращена. Только одно слово - и безопасность человеческой расы будет гарантирована навечно, поскольку все, что нужно ей - это знание, которое вы можете дать.
- Но это не будет правдой, - возразил Саттон.
- Это не имеет никакого значения, - буркнул Тревор.
- Никому не нужна декларированная Судьба только для того, чтобы выполнить ваш план, - сказал Саттон.
- Мы должны иметь за собой всю человеческую расу, - настаивал Тревор. - У нас должно быть нечто очень значительное, что могло бы полностью захватить воображение, чтобы мы всерьез обратили на это внимание. А декларированная Судьба, имеющая своей целью покорение всей Вселенной - это как раз то, что может выполнить эту задачу.
- Двадцать лет назад я, может быть, пошел бы с вами.
- А сейчас? - спросил Тревор. Саттон пожал плечами.
- Сейчас нет. Сейчас я знаю больше, чем двадцать лет назад. Тогда я был человеческим существом, Тревор. Я не уверен, что в полной мере являюсь таковым сейчас.
- Я еще не упомянул о вознаграждении, - сказал Тревор. - Это само собой разумеется.
- Нет, спасибо. Мне хотелось бы пожить еще.
Тревор бросил бумажный шарик в чернильницу и промахнулся.
- Вы невнимательны, - поддел его Саттон. - Ваша точность сегодня ниже обычного уровня.
Тревор взял другой бумажный шарик.
- Хорошо, - зло проговорил он. - Продолжайте наслаждаться жизнью. Сейчас идет война, и мы победим в ней. Так драться очень трудно, но мы сделаем все, что можем. Войны нет как таковой, нет внешних признаков войны, поскольку, как вы понимаете, Галактика пребывает в полном мире и спокойствии под управлением добрейших жителей Земли. Мы победим и без вас, Саттон, но с вами - это было бы проще.
- Вы собираетесь отпустить меня? - спросил Саттон с удивлением, в котором проскальзывала и насмешка.
- Конечно, - ответил Тревор. - Можете идти и биться головой о каменную стену еще какое-то время. В конце концов вам это надоест, и вы прекратите это занятие просто потому, что устанете. Тогда вы вернетесь и дадите то, что нам нужно.
Саттон поднялся с кресла. Он некоторое время стоял в нерешительности.
- Чего вы ждете? - спросил Тревор.
- Меня очень удивила одна вещь, - объяснил ему Саттон. - Книга как-то и где-то ведь уже была написана. Этот факт имел место на протяжении почти пяти столетий. Как вы собираетесь изменить его? Если я напишу ее так, как вы хотите, то как это повлияет на весь ход человеческой истории за весь этот период времени?..
Тревор только рассмеялся.
- Мы уже все продумали. Скажем так: через какое-то время, допустим, через несколько лет, будет найдена рукопись вашей книги. Она будет своевременно и несомненно определена как подлинник, по некоторым характерным признакам, которые вы внесете в рукопись, когда напишете ее. Она будет найдена и опубликована, и, более того, апробирована. Человеческая раса получит свою Судьбу. Мы объясним, что те неприятности, которые имели место в прошлом, служат неопровержимыми доказательствами того, что кто-то раньше пытался изменить рукопись. Даже ваши друзья-андроиды будут вынуждены поверить в то, что мы им скажем.
- Умно, - согласился Саттон.
- Я тоже так думаю, - кивнул Тревор.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
У входа в здание его ожидал человек. Он поднял руку в жесте, похожем на уже знакомое Саттону приветствие.
- Минуточку, мистер Саттон.
- Да, в чем дело?
- Некоторые из нас будут следить за вами, сэр. Таков приказ, вы знаете…
- Но…
- Мы ничего не имеем против вас лично, сэр. Мы не будем вам мешать в чем-либо. Мы будем только охранять вас, сэр.
- Охранять меня?
- Конечно, сэр. Существует банда, как вы знаете. Банда Моргана. Мы не можем позволить, чтобы они вас уничтожили.
- Вы даже не представляете себе, - улыбнулся Саттон, - как глубоко я ценю ваше участие.
- Не за что, сэр, - невозмутимо ответил человек. - Это часть нашей каждодневной работы. Я с удовольствием буду делать ее. Не надо благодарностей.
Он отошел в сторону, и Саттон сошел вниз по ступенькам, а затем по усыпанной гравием дорожке, ведущей вдоль проспекта. Солнце уже склонилось к закату, и, повернувшись назад, он увидел строгие вертикальные линии административного гигантского здания, в котором он встретился с Тревором. Оно четко вырисовывалось на фоне закатного неба. Но он не увидел никого, кто бы следил за ним.
Ему некуда было идти. Он просто не представлял себе, что ему теперь делать. Но он понимал, что не может просто так стоять здесь и потирать руки.
- Я буду прогуливаться, - сказал он себе, - буду думать и ждать, что же произойдет со мной дальше.
Он встречал других прохожих, и некоторые оглядывали его с любопытством. Только сейчас Саттон вспомнил, что одежда его была одеждой двадцатого века, одеждой рабочего фермы… Он был одет в хлопчатобумажный комбинезон и такую же рубашку. На ногах его были тяжелые грубые ботинки. Но в этом мире даже такой костюм не вызовет подозрений, поскольку на Земле всегда находилось много визитеров из других звездных систем, причем высокопоставленных персон. Когда вокруг настоящее вавилонское столпотворение представителей разных рас, работающих в различных сферах межзвездных контактов, да еще учитывая, что существует обмен студентами, дипломатами, которые представляли отдельные планеты - все это приводит к тому, что никакой, даже самый необычный вид одежды не может вызвать ни малейшего подозрения.
- К утру, - сказал он себе, - надо найти какое-то место, где можно надежно укрыться. Место, где он может хотя бы немного расслабиться и спокойно обдумать все аспекты своего пребывания в этом мире; мире, который существует во времени на пять столетий позднее его собственного мира.
Он, возможно, сделает именно так. Или найдет какого-нибудь андроида, которому он сможет доверять и через которого он мог бы вступить в контакт с организацией андроидов…
И хотя ему никто не говорил об этом, у него не было ни малейших сомнений в том, что такая организация существует, иначе кто же тогда ведет войну во времени?
Он повернул по тропинке, идущей вдоль проспекта, и завернул на другую, очень узкую, которая вела через низину к гряде невысоких холмов на севере.
Внезапно он почувствовал, что голоден и что ему следовало бы зайти перекусить в какое-нибудь кафе в административном здании. Затем он вспомнил, что у него нет денег, чтобы купить себе еду. Хотя несколько долларов двадцатого столетия и были у него в кармане, но здесь они не имели хождения, представляя ценность только для нумизматов.
Сумерки опустились на землю, и лягушки начали свой вечерний концерт. Сначала откуда-то издалека, затем все ближе и ближе - ему казалось, что его подошвы не касаются земли. Он хотел лететь, несомый звуком, поднимающимся к слабомерцающим звездам в вечернем небе, сияющем из черных глубин над его головой.
- Всего лишь несколько часов назад я шел по пыльной дороге, спускающейся с холма, в двадцатом столетий, собирая белую пыль на своих башмаках, - думал Саттон, - и остатки этой пыли все еще были на них.
И его воспоминание о той дороге и всем остальном в прошлом все еще было в его сознании.
- Память и эти пылинки - вот и все, что связывает меня с прошлым.
Он достиг холмов и начал подниматься на один из них. Воздух был очень чистым и свежим, пропитанным запахом сена и лесных цветов. Ашер поднялся на самую вершину холма и остался там, вглядываясь в окружающую его темноту ночи. Где-то очень близко от него начал осторожно настраивать свою скрипку кузнечик. Из болота доносился звук приглушенного лягушачьего кваканья. В темноте прямо перед ним слышался плеск ручья. Он как будто говорил с деревьями, с травой на берегу и склонившимися над ним в дремоте цветами, пробегая мимо них.
- Мне хотелось бы остановиться, - говорил ручей, - остановиться и поговорить с вами, но я не могу. Понимаете, мне нужно спешить, спешить к какому-то неведомому месту, куда я должен добраться.
"Так же как человек, - подумал Саттон. - И человека что-то гонит вперед и вперед. Человека подгоняют обстоятельства и необходимость, а также амбиции других беспокойных людей, которые не позволяют ему остаться в покое".
Он не слышал звука, но почувствовал, как чья-то рука, большая и сильная, схватила его за руку и как бы выдернула с пешеходной дорожки. Извиваясь, он попытался освободиться от захвата. И в то же время он увидел неясный черный силуэт человека, который схватил его. Саттон сжал кулак и ударил в направлении, где была голова этого человека, но промахнулся. Затем нападающий ударил его в пах - Ашер согнулся. Его рванули за ноги, и он упал лицом вниз.
Он поднялся и где-то справа услышал щелканье скорострельных ружей и боковым зрением уловил яркие огоньки в ночи.
Затем откуда-то вновь появилась рука, закрыв ему рот и нос.