Что там говорил Рирдон? Если так будет продолжаться, то наши потери скоро составят целую армию. Это необходимо остановить. Но что остановить? Ответ: то, что заставляет человека внезапно начать поиски места, где он мог бы укрыться от общества и государства. Не следует забывать, что все беглецы являлись учеными и исследователями, крупными специалистами в своих областях. То есть это были спокойные образованные и культурные люди, менее всего похожие на тех, кто имеет склонность внезапно "сходить с катушек". Что же способно вывести их из равновесия?
Он мог придумать только одну вещь - страх смерти. Любой смерти, и в особенности казни за преступление.
Когда подошел поезд, Брансон выбрал себе уединенное кресло в дальнем конце вагона, где он мог бы спокойно решать свои проблемы. Впрочем, сейчас он едва ли чувствовал присутствие других пассажиров и уж тем более не интересовался, обращают ли на него внимание они.
Теперь он мог обдумать все более системно и продуктивно, так как наконец-то обрел долгожданное спокойствие. У него было такое чувство, будто чья-то рука забралась к нему в голову и вынула оттуда шар, катавшийся там в беспорядке туда-сюда и сбивавший мысли, словно картонные фигурки. Там, внутри, еще оставались кое-какие неприятные воспоминания, но теперь они уже на внушали леденящий душу страх и не звонили в тревожные колокола. Начальник полиции Паскоу вынул все эти устройства и выбросил их на свалку. Впервые за много дней Брансон мог спокойно сидеть и думать о своих делах.
Во-первых: если даже он и убил Элайн, она все еще лежит там, под корнями дерева, и при благоприятных обстоятельствах пролежит до скончания веков. С его точки зрения, это первый по важности факт. Полиция не ищет его, не подозревает и даже не интересуется этим эпизодом из прошлого. Камера смертников ему, Брансону, не грозит.
Во-вторых: за ним наблюдают как минимум две группы людей, не имеющих отношения к полиции, и цель этого наблюдения не вполне ясна. В то же время это вовсе не является уголовным преследованием. Очевидно, эти люди подозревают, что Брансон либо что-то знает, либо может что-то сделать.
Но ничего необычного он еще не сделал - в этом Брансон был совершенно уверен. Несомненно, призрак Элайн завладел самыми дальними и темными уголками его мозга, но в остальном сознание его оставалось абсолютно ясным.
Значит, речь шла о преступлении, которое он с большой вероятностью мог совершить в будущем. Но по сути дела Брансон мог сделать только две веши, способные взволновать власти: он мог перейти на сторону врага или просто дезертировать из рядов своей армии. Это и беспокоило Рирдона, о чем он откровенно признался Брансону. То есть обе враждующие стороны, и своя, и вражеская, рассматривали его как слабое звено.
Брансона передернуло от этой мысли. Значит, мнение о нем все же было достаточно низким, если в нем могли видеть лишь слабость. Никто не обратил внимание на таких крутых мужиков, как Поттер, Кейн или Маркхэм. Нет, они все видели, что Брансону нужен только легкий толчок.
Он подумал, что здесь опять заговорили эмоции. Обида или сознание собственной неполноценности - очень опасный советчик. Нет, надо смотреть на вещи объективно.
Почему враги выбрали меня как подходящую цель и не обратили внимания на других? Ответ: потому, что в данных обстоятельствах я был более всего доступен, я подходил в качестве жертвы лучше всего. Это была чистая случайность. Почему Джо Соан был сбит машиной, когда никто из его друзей или соседей не пострадал от такого несчастья? Ответ: потому что Джо и машина в результате случайного совпадения встретились во времени и в пространстве.
Сбит?
Сбит?!
Неожиданно его глаза уставились в одну точку, а ладони покрылись липким холодным потом. Тот проклятый день начался с падения на лестнице. Брансон мысленно прокрутил события с самого начала. Он прошел уже десять или двадцать ступенек, и ему оставалось еще около двадцати. И тут перед глазами будто блеснула вспышка, он почувствовал, что падает, а затем двое мужчин, случайно оказавшихся рядом, подхватили его под руки и тем самым уберегли от более серьезных травм. Он прекрасно помнил их вытянутые руки, их взволнованные глаза…
Их руки подхватили его за мгновение до падения. Теперь, когда он подумал об этом, ему показалось, что они были чересчур уж проворны и умелы, как будто заранее знали, что должно произойти, и хорошо подготовились к своей роли. Они действовали так, будто предвидели все от начала до конца.
Возможно, они действительно спасли его от серьезных повреждений, но все-таки Брансон ударился намного сильнее, чем рассказал Дороти. Он потерял сознание и очнулся, уже сидя на ступеньках, а с двух сторон от него находились озабоченные спасители. Синяк и ссадина на локте были следствием удара о перила, это он хорошо помнит, а вот когда он получил шишку на затылке?
Боже, а если его ударили сзади?!
В тот момент случай на лестнице потряс его до глубины души - так, что все свободное от работы время было безнадежно испорчено. Вспоминая это теперь, он совершенно не мог восстановить в памяти свои действия до прихода на работу. Брансон хорошо помнил, что его очень сильно беспокоило то состояние, из-за которого он упал, и он даже подумывал обратиться по этому поводу к доктору. У него было опасение, что виной всему стал сердечный приступ, но он очень боялся услышать подтверждение своей догадке и поэтому в конце концов решил не связываться с врачами.
Да, его состояние в тот день было таким, что несколько раз он полностью утрачивал ощущение времени. В результате он потерял очень много времени - непонятно, как и где, а когда он взглянул на часы и понял, что уже поздно, ему пришлось даже взять такси, чтобы успеть на работу.
Вот так и началась та пятница, тринадцатое число.
Это был несчастливый день. Падение на лестнице, удар по черепу, неизвестно куда исчезнувшее время. Двое шоферов-дальнобойщиков, рассказывающих страшные небылицы в станционном кафе, здоровенный детина, преследовавший его вечером. Вспышка страха и Рирдон, идущий по следу. Военная кампания, полк, армия…
Брансон замер на месте, прикусив губу, его кулаки сжались сами собой. Для того чтобы сделать атомную бомбу, требуется много тщательной и кропотливой работы. Но для того чтобы она сработала, необходим лишь небольшой детонатор.
"Она ничего не стоит, пока ты не дернешь за веревку".
Предположим, просто предположим, что кто-то придумал подобный же метод работы с человеческим мозгом. В память человека вносится определенная информация, способная составить что-то вроде "критической массы". Она спокойно лежит и ждет своего часа - недели, месяцы, может быть, годы. До того момента, пока не придет кто-нибудь и не дернет за веревочку. Всего несколько слов, сказанных шофером-болтуном, послужили тем самым детонатором.
И тогда с его психикой произошел взрыв.
Брансон соскочил с поезда на своей станции, почти бегом прошел по платформе, расталкивая прохожих и поминутно извиняясь. Несколько человек даже повернулись ему вслед. Он понимал, что чересчур привлекает к себе внимание, что совершенно забыл о конспирации, но он был слишком погружен в свои мысли и слишком торопился, чтобы помнить еще и об этом.
Ответить на его гипотезу могут лишь те, что должны были стать полком и дивизией - но не стали, выбитые из рядов армии вражеским огнем. Некоторое из них могут даже вспомнить, с чего начались их кошмары, послужившие толчком к бегству. Возможно, кое-кто даже окажется более откровенным, чем Хендерсон, который ведь так ничего конкретного не сказал. Более того, возможно, что чей-то мозг удастся даже подвергнуть тестированию.
Но попробуем навести порядок хотя бы в собственной голове. Я не полицейский, не тайный агент и не представитель власти. Я - Ричард Брансон, ученый, такой же, как и ты. Я тоже нахожусь в бегах, потому что мой мозг существует в придуманном кем-то фантастическом мире. Меня не ловят за убийство, хотя я уверен, что его совершил. Мне чудится, что двадцать лет назад я убил девушку по имени Элайн Лафарж. А в каком преступлении обвиняет тебя твоя память?
Если хотя бы один из них, только один, скажет:
- Боже мой! Брансон, в этом действительно есть что-то странное! Это ведь я убил ее в местечке по имени Бельстон. Какого же черта ты…
- Скажи мне, почему ты это сделал?
- Она сама довела меня до такого состояния. Я вовсе не собирался бить ее кирпичом по голове, но в тот момент был совершенно не в себе…
- А почему ты забыл об этом?
- Ну… э… это было так давно, и я так старался выбросить эту историю из памяти.
- То же самое произошло и со мной. А может быть, нам стоит вместе объехать других беглецов и выяснить, сколько еще человек убили бедную Элайн Лафарж. Это будет весьма занимательное путешествие, мы узнаем много нового и интересного, а потом сможем составить в тюрьме целую камеру смертников. В такой компании не страшно будет ждать электрического стула, ведь правда?
Что ж, может быть, и так. Но вполне допустимо, что наши враги умнее и искуснее и вполне способны снабдить каждого своим собственным индивидуальным фантомом. К примеру, Хендерсон озабочен совсем другим преступлением: он даже глазом не моргнул, услышав об Элайн и про Бельстон.
Теперь Брансон был уже полностью уверен в том, что злосчастная Элайн была всего лишь иллюзией. Да, принять эту мысль оказалось довольно трудно, ведь против нее восставала память. А спорить со своей памятью так же нелегко, как отвергать свое отражение в зеркале.
Несмотря на отсутствие подтверждений и массу опровержений, его память цепко держалась за самый страшный момент в его жизни. И даже зная, что это был всего лишь дурной сон, он очень хорошо мог вспомнить черты лица умирающей Элайн, ее темные волосы, перехваченные голубой лентой, ее черные наполненные болью глаза и изломанные алые губы, тонкие ноздри и струйку крови, стекающую по лбу. На ней было жемчужное ожерелье, черные туфли, золотистый браслет на руке. Эта картина жила в памяти со всеми мельчайшими подробностями и оттенками, она была такой полной, какой может быть только в жизни.
Могла ли она быть реальной?
Или это был тот самый кусок информации, который и представлял собой критическую массу?
В конце концов, есть организация, способная с легкостью выяснить вопрос: существовала ли в природе Элайн Лафарж или же ее просто никогда не было? Но получить такую информацию без содействия Рирдона будет нелегко, а ему пока не хотелось обращаться туда за помощью - особенно в свете последних событий. Кроме того, это может полностью связать его как раз в тот момент, когда он уже превратился из дичи в охотника. Нет, он обратится к Рирдону и силам, стоящим за его спиной, только в крайнем случае, как к последней инстанции.
Конечно, его коллеги-беглецы могут оказаться еще менее разговорчивыми, чем даже Хендерсон. Но на данный момент ему требуется самому попробовать во всем разобраться. Может быть, следует даже самостоятельно отыскать некоторые источники информации.
Пять человек могут разрешить загадку Элайн Лафарж.
Пять человек должны знать о ней, и их нужно заставить говорить.
Среди этих пяти были двое мужчин, которые подхватили его тогда на лестнице, два разговорчивых шофера и его преследователь, здоровенный иностранец, который и заставил его пуститься в бега. Если Брансон прав в своих догадках, то должен быть еще и шестой - невидимый руководитель, которого он не включил в список только потому, что пока не смог его идентифицировать. Любой из этих пяти мог дать ниточку, которая приведет к другим людям, а может быть, и целой организации, скрывающейся за их спинами.
Продолжая думать об этом, он забавлялся внезапно проснувшейся в нем жаждой мести. Будучи кабинетным мыслителем-аналитиком, Брансон всегда рассматривал желание заехать кому-нибудь кулаком в зубы как примитивный животный инстинкт. Но теперь этот инстинкт уже не казался ему таким первобытным.
Да, если отныне ему выпадет такой шанс, то он соберет всю свою злость в кулак и этим кулаком напрочь вышибет чьи-то зубы.
Иными словами, Брансон пребывал в ярости и чрезвычайно наслаждался этим новым для себя состоянием.
9
Темное покрывало ночи легло на небо, уличные фонари замерцали своим теплым светом, а витрины магазинов ярко осветились неоном. Это был его город, но он не шел домой: слишком велика была вероятность встретить где-то там нежелательных соглядатаев, ждущих, когда заблудшая овца вернется в свой хлев. Ну и пусть ждут, могут даже пустить корни - а у него еще есть много других дел. Ему требовалось некоторое время, чтобы побродить вокруг, присмотреться - а потом нанести свой сокрушающий удар.
Брансон двигался до городу быстро, но осторожно. В этом городе жили сотни людей, знавших его в лицо, - служащие института, просто знакомые или постоянные дорожные попутчики. Ему совершенно не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел и узнал его раньше времени. Еще меньше ему хотелось, чтобы кто-нибудь с ним заговорил. Чем меньше людей будут знать о его возвращении, тем лучше. Избегая хорошо освещенных улиц и улиц с крупными магазинами, он зашел только в маленький магазинчик, чтобы купить себе расческу, зубную пасту и бритву. Путешествие закончилось в мотеле на дальней окраине города, противоположной от его дома.
Там он помылся и поужинал. Какое-то время его снедал соблазн позвонить Дороти и договориться с ней о встрече где-нибудь в кафе на краю города или в ином укромном месте. Но детям скоро надо будет ложиться спать, и жене придется найти кого-нибудь из соседей, чтобы он посидел с малышами. Нет, звонить лучше утром, когда дети будут в школе. А пока лучше связаться с Хендерсоном - если тот, конечно, все еще находится в Лейксайде.
Он спустился вниз, к телефону, набрал номер и услышал голос Хендерсона.
- Ты все еще на месте? - спросил Брансон. - А я думал, ты уже уехал.
- Поеду завтра, - сообщил Хендерсон. - Старик Эдди согласился приглядеть за магазином, он просто в восторге от этого. Ну, а ты связался сам знаешь с кем?
- Да. Они абсолютно не в курсе.
- Что ты имеешь в виду?
- Совершенно ясно, что они об этом случае ничего не знают.
Но Хендерсон был завзятым скептиком:
- Если даже они что-то знают, они просто могли не сообщить об этом первому попавшемуся незнакомцу, да еще и по телефону. Скорее, они просто постарались бы тебя прихватить. Ты дал им достаточно времени на это?
- Нет.
- Тогда ничего нельзя гарантировать.
- Мне не надо было давать им время. Они вовсе не собирались меня прихватывать.
- Почему ты в этом так уверен?
- Потому что они даже не сделали попытки затянуть разговор и выяснить мое местонахождение, - объяснил Брансон. - Более того, я предложил самому приехать к ним, а они стали меня от этого отговаривать. Они сказали, что это будет пустой тратой времени. Словом, не проявили никакого интереса к моей персоне. Я говорю тебе, Хенни, все это дело - чистая иллюзия, и я собираюсь действовать дальше, целиком исходя из этого предположения.
- Действовать, исходя из этого предположения? Что ты имеешь в виду? Ты собираешься вернуться в институт?
- Нет. Пока нет.
- Тогда что?
- Поболтаюсь вокруг и суну свой нос в разные дыры. Авось обнаружу что-нибудь стоящее. По крайней мере, попробую это сделать. Без труда не вынешь и рыбку из пруда.
- У тебя есть ниточка, за которую стоит потянуть?
- Может быть, я еще не вполне в этом уверен. - Брансон нахмурился и продолжил. - Если твоя проверка докажет, что я прав и твои опасения беспочвенны, я советую тебе подумать об обстоятельствах, при которых все это началось. Особое внимание рекомендую обратить на все необычные события и обстоятельства тех дней. Тебе нужно вспомнить людей, при которых это происходило. Их-то ты должен подозревать в первую очередь. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
- Слушай, Брансон, по-моему, ты вполне можешь попытать свои силы на поприще частного детектива. Но я свои способности сыщика в этом деле испытывать не собираюсь. Я не приспособлен к этой работе ни по образованию, ни по наклонностям.
- Равно как и я, но кому-то же надо этим заняться? Кроме того, ты никогда не узнаешь, на что способен, пока не попробуешь это сделать.
- Ну, действуй по-своему.
- Я так и делаю. Я уже устал делать что-то по чужому желанию. - Брансон вновь почувствовал, что у него сжимаются кулаки. - Хенни, если ты выяснишь, что ты чист, ради всего святого не успокаивайся на этом. Не впадай в спячку, как ленивая собака, вновь отыскавшая свой дом. Возвращайся и присоединяйся ко мне. Возможно, что с нами сотворили это одни и те же люди. Ты можешь опознать одних, а я - других. Мы должны помочь друг другу в поисках их.
- Ну, я еще ни в чем окончательно себя не убедил, - возразил Хендерсон, инстинктивно продолжая сопротивляться песне "вернись, я все прощу". - Ты-то во все поверил и жаждешь крови. А я еще только собираюсь проверить и получить надежду на избавление от болезни. Словом, в данный момент у нас разные позиции. Возможно, что через несколько дней я тоже буду ощущать себя так же, как ты. Вот тогда-то я и решу, что мне делать дальше.
- Хенни, извини меня за чрезмерную патетичность, но подумай: достоин ли ты звания мужчины, если все еще не хочешь посадить этих мерзавцев на электрический стул? - взорвался Брансон.
- Как только у меня появится такое желание, я тебе сообщу, - пообещал Хендерсон. - Ладно, желаю удачи!
Закончив разговор, Брансон взял у дежурного телефонный справочник, сел на диванчик в углу и начал изучать его - страницу за страницей, строчку за строчкой. Время от времени он делал выписки на листке бумаги.
В итоге у него на руках оказался короткий список адресов и телефонов нескольких адвокатских контор и известных психиатров, агентств по прокату машин и детективных агентств, одной частной транспортной компании, а также дюжины дешевых забегаловок, в которые он раньше и не подумал бы зайти. Большинство этих данных ему могут и не понадобиться, но иметь их под рукой было бы очень удобно.
Уложив список в свой бумажник, Брансон поднялся в номер и начал приготовления ко сну. В эту ночь сон у него был глубокий и спокойный.
В половине десятого утра, когда Дороти уже должна была проводить детей в школу и вернуться, он позвонил домой. Он был очень осторожен, организуя встречу с женой: мало ли кто прослушивает их телефон. Требовалось назначить встречу так, чтобы это поняла только она.
- Слушай, дорогая, это срочно, и я не могу попусту терять слова. Можешь ли ты встретиться со мной за ленчем около половины первого?
- Конечно, Рич, я вполне…
- Ты помнишь то место, где ты потеряла свою серебряную пудреницу, а потом ее нашла? Я буду ждать тебя там.
- Дорогой, но почему…
Он повесил трубку, не дав ей договорить. Без сомнения, это ее очень обидело, но другого выхода просто не было. Рирдон и те, кто стоит за ним, имеют полную возможность подслушивать телефонные разговоры и, несомненно, занимаются этим, если считают полезным. Краткость и неопределенность были единственным спасением от чужих ушей.