Не то, чтобы здесь был вопрос дипломатии или чего-нибудь такого, надеюсь, - подумал он. Чтобы успокоиться, он сконцентрировался на простых и реальных вещах - на цокоте копыт, на подъеме и опускании седла под собой, на ритмических движениях мышц лошади, на ее запахе, на скрипе и позвякивают сабли у своего пояса - и внезапно вспомнил, что именно такой способ рекомендуют эсперы.
Ни одна община не была огорожена каменной стеной, какие окружают большинство городков и все опорные пункты боссменов. Офицеры свернули с шоссе и двинулись по улице между двумя рядами зданий с колоннами. Боковые улицы отходили в обоих направлениях. Селение не занимало большой территории, но было расположено кучно, отдельными группками из родственных семей или кланов, назовите как вам больше нравится. По этому поводу ходили всякие грязные толки. Но Шпейер, который уж наверняка знал лучше, говорил, что распутства здесь не больше, чем во внешнем мире. Просто эсперы идее частной собственности предпочитают собственность общую и детей тоже воспитывают не изолированно, а сообща.
Детей здесь было множество, они с любопытством глазели из всех портиков. Дети выглядели здоровыми и, несмотря на естественный страх перед чужаками, достаточно радостными. Но Макензи они показались слишком торжественными, и все были в одинаковых голубых одеждах. Взрослые стояли между детьми с бесстрастными лицами. Все они вернулись с полей, завидев приближающийся полк. Тишина была похожа на баррикаду. Макензи почувствовал, как его прошибает пот. Выехав на центральную площадь, он тяжело перевел дух; он почти задыхался.
Фонтан в форме лотоса потренькивал в центре площади. Его окружали деревья в цвету. С трех сторон площади стояли массивные здания, по-видимому, склады. С четвертой стороны располагалось маленькое храмовидное строение с изящным куполом - явно главное управление и молитвенный дом. На нижней ступеньке выстроились с полдюжины мужчин в голубых одеяниях, пятеро из них - молодые здоровые детины. Шестой - человек средних лет с символами ян и инь на груди. Черты его лица, сами по себе непримечательные, выражали невозмутимое спокойствие.
Макензи и Шпейер натянули поводья. Полковник мягко поздоровался:
- Философ Гейнз? Я Макензи, а это майор Шпейер. - Он клял себя за свое смущение и не знал, куда девать руки. Молодые парни были ему более или менее понятны: они наблюдали за ним с плохо скрытой враждебностью. Но ему было не по себе от взгляда Гейнза.
Глава поселения слегка наклонил голову.
- Добро пожаловать, джентльмены. Не хотите ли войти?
Макензи спешился, привязал лошадь к столбу и снял шлем. Его красно-коричневая униформа выглядела особенно потрепанной в этом окружении.
- Благодарю. Я вас надолго не задержу.
- Очень хорошо. Следуйте за мной, пожалуйста.
Напряженно, в сопровождении молодых людей они прошли через приемную и дальше, в небольшой зал. Шпейер оглядел мозаику.
- Что ж, очень красиво, - пробормотал он.
- Спасибо, - сказал Гейнз. - Прошу в кабинет. - Он распахнул великолепно отделанные двери орехового дерева и жестом попросил посетителей войти. Помощники его остались снаружи.
Комната была строгой, с белыми стенами и минимумом обстановки: письменный стол, книжная полка и несколько стульев без спинок. Окно выходило в сад.
Гейнз сел. Макензи и Шпейер последовали его примеру, неловко чувствуя себя на этих сиденьях.
- Лучше сразу перейдем к делу, - выпалил полковник.
Гейнз промолчал. Наконец Макензи пришлось продолжать:
- Ситуация такова. Наши силы заняли Калистогу и расположили отряды по обе стороны от холмов. Таким путем мы контролируем как дорогу на Напа-Валли, так и дорогу на Валли-оф-дзе-Мун, по крайней мере с севера. Расположить войска с востока лучше всего здесь. Мы планируем стать укрепленным лагерем вон в том поле. Я сожалею, что придется нанести некоторый ущерб вашим посевам, но вы получите компенсацию, как только законное правительство будет восстановлено. И продовольствие, лекарства, вы понимаете, сколько-то армия вынуждена будет реквизировать, но мы постараемся не причинять населению излишних тягот и дадим расписки. Э-э… из предосторожности мы должны будем поселить в этой общине несколько человек, чтобы присматривать за ходом дел. Они будут стараться как можно меньше вмешиваться. О'кей?
- Устав Ордена исключает какие-либо контакты с военными, - не повышая голоса, ответил Гейнз. - Собственно говоря, ни один вооруженный человек не должен переступать границу селения эсперов. Я не могу участвовать в нарушении закона, полковник.
- Если вы так привержены закону, философ, - сказал Шпейер, - я напомню вам, что оба, и Фаллон и судья Бродский, объявили военное положение. Обычные нормы не действуют.
Гейнз улыбнулся.
- Так как законным может быть только одно правительство, - сказал он, - заявления другого не имеют силы, они пусты. Для стороннего наблюдателя звание судьи Фаллона выглядит выше, особенно когда его сторона контролирует большее пространство, чем отдельные разрозненные кусочки.
- Теперь уже нет! - рявкнул Макензи.
Шпейер жестом остановил его.
- Может быть, вы не в курсе событий последних нескольких недель, философ, - сказал он. - Позвольте мне в коспективной форме изложить их вам. Наши части обошли фаллонитов и спустились с гор. В центре Калифорнии не осталось уже почти ничего, что могло противостоять нам, так что двигались мы быстро. Мы заняли Сакраменто, мы контролируем реку и железную дорогу. Наши опорные пункты тянутся к югу под Бейкерсфилдом, с Иоселитом и Кингс-Каньоном, не очень далеко, чтобы можно было снабжать всем необходимым укрепленные позиции. Когда мы закроем этот северный конец, силы фаллонитов вокруг Реддинга окажутся в окружении, попадут в ловушку между нами и мощными боссменами, которые все еще удерживают районы Тринити, Шасты и Лассена. Сам факт нашего пребывания здесь вынудил противника эвакуировать Колумбийскую долину, чтобы защитить Сан-Франциско. Теперь еще вопрос, кто из нас занимает большую территорию.
- А как с армией, которая выступила против вас в Сьерре? - резко спросил Гейнз. - С ней вы расправились?
Макензи нахмурился.
- Нет. Это не секрет. Они прошли через Мотер-Лод и обошли нас. Они сейчас в Лос-Анджелесе и в Сан-Диего.
- Грозный хозяин. Вы рассчитываете бесконечно сохранять это противостояние?
- Мы сделаем все возможное, чтобы покончить с ним, - сказал Макензи. - Там, где мы находимся, у нас преимущество внутренних коммуникаций, и большинство землевладельцев охотно сообщают нам все, что им удается заметить. Мы можем вовремя направить силы в любое место, где враг соберется атаковать.
- Жаль, что такая богатая земля должна быть искорежена войной.
- Да уж.
- Наша стратегия сейчас достаточно очевидна, - сказал Шпейер. - Мы должны перерезать коммуникации врага по самому центру, за исключением моря, которое не может полностью обеспечить далеко отстоящие войска необходимым снабжением. Мы отрежем их от значительной части продовольствия и материальных ресурсов, а главное - от жидкого топлива. Что же касается нас самих, то мы почти полностью находимся на самообеспечении. Уже очень скоро мы будем в более выгодном положении, чем не имеющая корней армия, с которой мы столкнемся. Я думаю, судья Бродский вернется в Сан-Франциско еще до осени.
- Если ваши планы осуществятся, - сказал Гейнз.
- Это наша забота. - Макензи подался вперед и уперся кулаком в колено. - О'кей, философ, я знаю, вы предпочли бы, чтобы победу одержал Фаллон, но полагаю, у вас хватит благоразумия не поддерживать сторону, обреченную на провал. Будете вы сотрудничать с нами?
- Орден не участвует в политических делах, полковник, за исключением случаев, когда его собственному существованию угрожает опасность.
- О, к чему такой тон? Под "сотрудничать" я подразумеваю только то, что вы не станете мешать нам, путаясь у нас под ногами.
- Боюсь, это уже будет означать сотрудничество. Мы не можем терпеть военные силы на наших землях.
Макензи в упор посмотрел на ставшее каменным лицо Гейнза и подумал, что ослышался.
- Вы приказываете нам удалиться? - Он не узнал собственного голоса.
- Да, - сказал философ.
- В то время, когда ваш город находится под прицелом нашей артиллерии?
- Вы действительно станете стрелять в женщин и детей, полковник?
О, Нора! - мысленно воскликнул Макензи.
- Мы обойдемся без этого. Наши люди могут просто войти.
- Против пси-бластов? Прошу вас, не губите ваших бедных парней. - Гейнз помолчал, затем продолжил: - Я мог бы также указать, что, потеряв свой полк, вы поставите под удар все ваше дело. Вы можете свободно обойти наши угодья и проследовать на Калистогу.
Оставив позади гнезда фаллонитов, позволив противнику проникать через мои коммуникации на юге, - скрипнув зубами, подумал Макензи.
Гейнз поднялся.
- Разговор окончен, джентльмены, - сказал он. - У вас есть час времени, чтобы очистить нашу территорию.
Макензи и Шпейер тоже встали.
- Мы еще не кончили, - сказал майор. Лоб и длинный нос его покрылись потом. - Я хочу кое-что добавить…
Гейнз пересек комнату и открыл дверь.
- Проводите этих джентльменов, - сказал он пятерым своим помощникам.
- Нет, ради Bora! - крикнул Макензи. Он коснулся рукой оружия.
- Уведомите адептов, - сказал Гейнз.
Один из молодых людей повернулся. Макензи слышал шлепанье его сандалий, когда он убегал. Гейнз кивнул.
- Я думаю, вам лучше уйти, - сказал он.
Шпейер напрягся и закрыл глаза. Затем быстро открыл их и выдохнул:
- Уведомить адептов?
Макензи видел, как невозмутимость покинула Гейнза. Для замешательства времени больше не оставалось. Дальнейшие действия были автоматическими. Он и Шпейер одновременно выхватили оружие из кобуры.
- Догони того посланца, Джимбо! - гаркнул майор. - Я задержу этих птичек.
Макензи ринулся вперед, одолеваемый все же сомнениями относительно чести полка. Годится ли такая открытая враждебность, если они прибыли для переговоров? Но Гейнз сам оборвал его раздумья, крикнув:
- Задержите его!
Четверо оставшихся помощников мгновенно пришли в движение. Двое загородили собой выход, двое других стали по обе стороны.
- Прекратите, или я буду стрелять! - заорал Шпейер, но его проигнорировали.
Макензи не мог заставить себя выстрелить в безоружных людей. Он двинул стоявшего перед ним парня стволом пистолета по зубам. Заливаясь кровью, эспер отпрянул. Еще одного Макензи скрутил. Третьего, пытавшегося загородить собой дверь, он пнул ногой между лодыжек, а когда тот упал, ударил в висок, чтобы парень не сразу очухался, и перескочил через него.
Четвертый повис у Макензи на спине и крепко держал, не давая поднять оружие. Но левой, свободной рукой Макензи стукнул его по носу. Парень вынужден был ослабить хватку. Макензи вырвался, ударил его коленом в живот и побежал.
Особого шума за собой он не слышал. Фил, должно быть, держал их под контролем. Макензи выскочил в приемную. Куда побежал этот чертов парень? Через настежь распахнутые двери Макензи оглядел площадь. Солнце било в глаза. Он тяжело дышал, у него кололо в боку - да, он становился стар.
Из боковой улицы появились развевающиеся голубые мантии. Макензи узнал посыльного. Парень указывал на это здание. Его слова доносились до Макензи только как неразборчивое бормотание. С ним были семь - восемь человек - все пожилые, без всяких различий в одежде. Но Макензи умел распознавать высокопоставленных лиц с первого взгляда. Парня отослали. Те, кого он сопровождал, большими шагами пересекли площадь.
Ужас пронзил Макензи до самых кишок. Он взял себя в руки. Кугуар не впадает в панику даже перед тем, кто может взглядом вывернуть его наизнанку. Конечно, против предстоящих гнусностей он будет бессилен. Что ж, если они уничтожат меня, тем лучше. Не буду ночами мучиться, лежа без сна, раздумывая, как там Лаура, - подумал Макензи.
Адепты были уже почти у входа. Макензи выступил вперед и поднял пистолет.
- Стойте! - Голос его, казалось, прозвенел в окутавшей городок тишине.
Они остановились и стояли перед ним группкой. Он видел, как они заставили себя расслабиться и словно надеть непроницаемые маски. Никто не произнес ни слова. Макензи первый не вынес этого молчания.
- Сюда нет пропуска, здесь действуют законы военного времени, - сказал он. - Возвращайтесь к себе.
- Что ты сделал с нашим вождем? - спросил высокий мужчина. Он говорил спокойно, но у него был глубокий, проникновенный голос.
- Прочитай мои мысли и узнаешь, - хмыкнул Макензи. Нет, я веду себя как мальчишка, одернул он себя. - Он в порядке, пока держится смирно. И вы тоже. Учтите это.
- Мы не хотим применять псионик для насилия, - сказал высокий. - пожалуйста, не вынуждай нас.
- Ваш предводитель послал за вами, прежде чем мы что-нибудь сделали, - возразил Макензи. - Похоже, именно он имел в виду насилие. В вашем понимании.
Эсперы переглянулись. Высокий кивнул. Его спутники медленно отошли. Он сказал:
- Я хотел бы повидать философа Гейнза.
- Ты скоро его увидишь.
- Я должен понять так, что он арестован?
- Понимай, как хочешь. - Остальные эсперы уже заворачивали за угол здания. - Я не хочу стрелять. Уходи, прежде чем я буду вынужден это сделать.
- Своего рода тупик, - сказал высокий. - Ни один из нас не хочет причинить вред другому, считая его безоружным. Позволь вывести тебя из этого заблуждения.
Макензи облизал губы. Они сильно обветрились и потрескались.
- Если можешь навести на меня порчу, давай, - с вызовом сказал он. - А нет - проваливай.
- Хорошо, я не стану мешать тебе присоединиться к твоим людям. Это как будто простейший способ для всех вас убраться отсюда. Но я должен самым серьезным образом предупредить, что при первой же попытке любых военных сил войти сюда они будут уничтожены.
Наверно, следует дать знать нашим. Фил не может вечно сдерживать этих парней, - мелькнула у Макензи мысль.
Высокий направился к столбу, к которому были привязаны лошади.
- Какая из них твоя? - мягко спросил он.
Боже, он хочет отделаться от меня, неужели он… Силы небесные! Должна же быть здесь задняя дверь! - подумал Макензи и повернулся на каблуках. Эспер крикнул. Макензи ринулся назад в приемную. Он слышал эхо собственных сапог. Нет, не налево, там только кабинет. Направо… за угол…
Перед ним простирался длинный коридор, посреди которого изгибалась лестница. Другие эсперы уже стояли на ней.
- Стойте! - крикнул Макензи. - Ни с места, или я стреляю! Двое мужчин поспешили дальше. Остальные повернулись и начали спускаться вниз, к нему.
Он стал стрелять, стараясь вывести из строя, но не убить. Выстрелы гулко отдавались по всему коридору. Люди падали один за другим, раненые кто в голень, кто в бедро, кто в плечо. При таких мелких целях Макензи допустил несколько промахов. Когда высокий последним появился сзади, пистолет уже был пуст.
Макензи вытащил саблю и плашмя ударил высокого по голове. Эспер пошатнулся. Макензи бросился вверх по лестнице. Он чувствовал себя как во сне. Сердце его, казалось, разорвется.
В конце верхнего коридора на лестницу выходила железная дверь. Один эспер возился с замком. Другой попытался атаковать.
Макензи ткнул его саблей между ног. Тот зашатался. Полковник нанес ему удар в челюсть. Эспер осел по стене. Макензи схватил другого за мантию и бросил на пол.
- Убирайтесь! - прогремел он.
Они помогли друг другу подняться и уставились на него. Он размахивал саблей.
- С этого момента я буду убивать, - объявил он.
- Сходи за подмогой, Дэйв, - сказал тот, что открывал дверь. - Я постерегу его.
Второй эспер неровной походкой стал спускаться по лестнице. Первый держался подальше от сабли.
- Ты хочешь, чтобы тебя уничтожили? - спросил он.
Макензи подергал ручку у себя за спиной, но дверь не открывалась.
- Не думаю, чтобы ты мог сделать это, - сказал он. - Пока не попадешь сюда.
Эспер старался сохранить самообладание. Оба выжидали. Затем внизу начался шум. Эспер указал туда.
- У нас там нет ничего, кроме сельскохозяйственных орудий, - сказал он. - Но и у тебя ничего, кроме твоей сабли. Сдаешься?
Макензи плюнул на пол. Эспер двинулся вниз.
Немного погодя появились атакующие. Судя по шуму, какой они производили, их могла быть сотня, но поворот не позволял Макензи видеть больше десяти - пятнадцати человек - все в высоко подтянутых одеяниях, с крепкими рабочими руками и поднятыми вверх острыми инструментами. Площадка была слишком широка для защиты. Макензи шагнул к лестнице, где к нему могли одновременно приближаться только по двое.
Атаку начали двумя зубчатыми серпами. Макензи парировал первый удар и стал рубить. Он поранил нападавшего, задел кость. Даже в царившей здесь полутьме было видно, как хлынула яркая кровь. Человек с криком упал. Макензи уклонился от удара его напарника. Металл стукнул о металл. Оружие сцепилось. Макензи вынужден был отвести руку. Он посмотрел в широкое загорелое лицо и ребром ладони ударил молодого человека по гортани. Эспер упал на стоявшего сзади, и оба покатились вниз. Потребовалось некоторое время, чтобы этот клубок распутался.
Вилы потянулись к животу полковника. Ему удалось схватить их левой рукой, отвести в сторону и ударить по пальцам, державшим древко. Коса задела его правый бок. Он увидел собственную кровь, но не почувствовал боли. Ранение мягких тканей, не более того. Он размахивал саблей. Передние отступили перед этой свистящей угрозой. Боже мой, колени словно резиновые, я не продержусь и пяти минут, - подумал Макензи.
Послышался звук трубы. Затем стрельба. Толпа на лестнице застыла. Кто-то вскрикнул. Раздался цокот копыт. Резкий голос приказал:
- Прекратить! Бросить все орудия и спуститься вниз. Первый, кто попытается что-то сделать, будет убит.
Макензи оперся на саблю, судорожно ловя ртом воздух. Он почти не замечал, как таяла толпа эсперов.
Почувствовав себя чуть лучше, он подошел к одному из маленьких окошек и выглянул наружу. Всадники были на площади. Он еще не видел их, но слышал, как слышал и пехоту.
В сопровождении сержанта инженерных войск и нескольких рядовых появился Шпейер. Он поспешил к Макензи.
- Ты в порядке, Джимбо? О, ты ранен!
- Царапина, - сказал Макензи. К нему возвращались силы, но чувства одержанной победы он не испытывал, только сознание своего одиночества. - Ничего страшного. Посмотри.
- Да, полагаю, жить будешь. О'кей, ребята, откройте эту дверь.
Техники достали свои инструменты и принялись за замок с решимостью, наполовину, должно быть, рожденной страхом.
- Как вы поспели сюда так быстро? - спросил Макензи.
- Я подумал, тут будет заваруха, - сказал Шпейер. - Поэтому, услышав стрельбу, выскочил в окно и бросился к своему коню. Это было как раз перед тем, как эти увальни атаковали тебя; я видел, как они собирались, когда я умчался. Наша кавалерия, конечно, вмиг была готова. И пехота тоже не сплоховала.
- Было сопротивление?
- Нет, после того, как мы дали несколько залпов в воздух. - Шпейер огляделся. - Мы теперь полные хозяева здесь.
Макензи посмотрел на дверь.