- У меня пока не очень хорошо получается, - Лев словно оправдывался, - поэтому я иногда занимаюсь по ночам. Ты только Жерому не рассказывай, хорошо?
- Вот что, царь зверей, - сказал капитан, беря его за пуговицу гимнастерки. - Я тебя насчет Катерины предупреждал? Я тебе говорил к ней не лезть?
Выражение лица Гумилева мгновенно изменилось - будто бы прежнее было маской, которую ее владелец отбросил за ненадобностью.
- При чем здесь Катя? - холодно спросил он.
- А при том, - гаркнул Шибанов, наступая на Гумилева. - Я тебе ясно сказал: не трогай ее! А ты ей тут розы носил, пока меня не было? Пока я попугая твоего несчастного искал!
- Нашел?
- Что? - капитан на мгновение запнулся. - Не твое дело, что я нашел, а что нет. Твое дело было - от Катьки подальше держаться. Не смог удержаться - ну, извини тогда…
Он открытой ладонью ударил Гумилева по лицу. Удар был не сильный, но обидный - вроде хлесткой пощечины. К тому же капитан попал Льву по кончику носа, и на гимнастерку Гумилева брызнула кровь.
Шибанов ожидал, что Лев бросится в драку, и был готов свалить его двумя точными ударами. Но Гумилев, напротив, отступил на шаг и выставил вперед пустые ладони.
- Я не буду с тобой драться, - сказал он хрипло. - Ты тяжелее меня на сорок килограммов, и ты лучше боксируешь.
Капитан удивленно поднял брови.
- Это надо понимать так, что ты все понял и просишь прощения?
- Casse-toi, minable, - почему-то по-французски отозвался Гумилев. - Этого ты не дождешься. Я вызываю тебя на дуэль.
Шибанову показалось, что он ослышался.
- Что-что? - переспросил он. - На дуэль?
Гумилев вытер с лица кровь и кивнул.
- Да. Американская дуэль, на двух пистолетах. Как нам рассказывал Жером.
- Ты что, больной? - капитан участливо посмотрел на Гумилева. - На каких, на хрен, пистолетах? Хочешь разобраться по-мужски - давай драться. Не хочешь - вали отсюда, но к Катерине больше не подходи.
- Трус, - сплюнул Лев. - Я так и знал, что ты соскочишь…
- Ты мне свои блатные штучки брось, - сказал Шибанов. - Соскочишь - не соскочишь… Где ты сейчас пистолеты возьмешь - это первый вопрос. Они все в оружейке под замком. И как я потом буду все это Жерому объяснять - это вопрос номер два.
- Почему ты решил, что объяснять будешь ты? - прищурился Гумилев. - Да в общем-то какая разница - все равно ты струсил.
Капитан взбеленился.
- Потому что объяснять будет тот, кто останется в живых. А у тебя шансов нету, салага!
- Ну вот и давай проверим! А оружейка, замок - это все разговоры в пользу бедных. Или тебя не учили вскрывать замки?
- Думаешь, взял меня на слабо? - криво усмехнулся Шибанов. - А ты понимаешь, что с нами сделает начальство, когда узнает про твою дурацкую затею? Я сейчас даже не Жерома в виду имею…
- Я же говорил, что ты трус, - повторил Лев упрямо. - Какая разница, чего ты боишься - пули или выволочки от начальства. Хотя выволочки даже как-то унизительнее…
- Поговори у меня еще, умник, - с угрозой сказал Шибанов. - Тебе хорошо - дальше Магадана все равно не пошлют. А с меня погоны снимут и в штрафбат отправят.
При этих словах он вспомнил закадычного приятеля Лешу Бричкина, вызвавшего на дуэль своего командира. Воспоминание это его расстроило: выходило, что он, Шибанов, сейчас ведет себя как Лешин комполка, трус и мерзавец.
- Что ж, - пожал плечами Гумилев. - Дело твое. Но я оставляю за собой право рассказать Кате о том, как ты струсил принять мой вызов.
Капитан одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние и схватил соперника за грудки.
- Только посмей, вошь лагерная!
Гумилев улыбнулся ему в лицо. Кровь тоненькой струйкой стекала из его разбитого носа.
- Вот ты и заговорил на своем языке, гражданин начальник.
Шибанов отбросил его в сторону.
- Ладно! Ищешь смерти - я тебя отговаривать не стану. Пошли за пистолетами.
Солдатика, стоявшего на посту у оружейки, сняли беззвучно и чисто - пригодились уроки Жерома. Парень даже не успел понять, что происходит, а очнулся уже связанным по рукам и ногам и с кляпом во рту.
- Под трибунал пойдем, - прошипел Шибанов Гумилеву, - нападение на часового - это тебе не у Пронькиных плюшки тырить…
Лев презрительно усмехнулся - видимо, считал, что на фоне предстоящей дуэли беспокоиться о столь мелком правонарушении глупо.
- ТТ, "Маузеры" или "Наганы"? - спросил он, не оборачиваясь.
- Предоставляешь мне право выбора оружия? - хмыкнул Шибанов. - Очень благородно с твоей стороны. Что ж, если дуэль у нас американская, то стреляться будем из револьверов.
Гумилев протянул ему пару "Наганов".
- Проверь, - сухо сказал он.
Шибанов крутанул барабаны, пощелкал спусковым крючком.
- Все в порядке.
- Держи, - Лев высыпал ему в ладонь горсть патронов. - Заряжай.
- Слушай, что это ты вдруг раскомандовался?
Гумилев сноровисто загонял патроны в барабаны своих револьверов. На Шибанова он даже не посмотрел.
- Ты когда-нибудь дрался на дуэли, капитан?
- А что? Можно подумать, ты у нас профессиональный бретер!
- Я дрался на трех дуэлях. И все три выиграл.
- Ого! - насмешливо протянул Шибанов. - И все они были на револьверах?
- Последняя была на топорах, - спокойно ответил Лев. - В Медвежьегорске, в лагере. Мы там валили лес, поэтому и оружие выбрали соответствующее. Расстояние - пятнадцать шагов. У каждого по два топора, заточенных так, что ими можно было бриться. Бросали по очереди, и по условиям дуэли, следовало стоять неподвижно. Ты бы смог сыграть в такую игру, капитан?
- И что ты сделал со своим противником? - недоверчиво спросил Шибанов. - Убил?
- Нет, - сказал Гумилев. - Он проиграл, потому что испугался и дернулся.
Пока они готовили револьверы, луна успела юркнуть за чернильную тучу. На расстоянии вытянутой руки человеческий силуэт размывался, превращаясь в сгусток мрака.
- Предлагаю стреляться на двадцати шагах, - сказал Лев. - Иначе только всех перебудим, а вопрос наш так и не решим.
Он сказал это так, что у Шибанова по спине пополз холодок. "А ведь он запросто может меня убить, - подумал капитан. - Повезет дураку - и привет, Александр Сергеевич! Вон Дантесу как подфартило на Черной речке!"
- Тридцать шагов, - сказал он решительно. - Это в два раза ближе, чем до мишеней, а в них мы оба с двух рук стрелять навострились.
- Не в темноте, - возразил Гумилев. - Ну, хорошо, пусть будет тридцать.
Они переговаривались так, будто между ними и не было никакой ссоры - спокойно и буднично. Словно Шибанов не бил Гумилева по лицу полчаса назад и не обзывал его лагерной вошью.
- Что ж, - сказал капитан, когда все приготовления были, наконец, сделаны. - "Пистолетов пара, две пули - больше ничего - вдруг разрешат судьбу его!"
- Теперь - самое сложное, - сказал Гумилев, пропустив мимо ушей классическую цитату. - Секундантов у нас нет. Можно стрелять так, как делали это ганфайтеры на Диком Западе - кто первый выхватит револьверы, но в темноте это не самый лучший вариант. Предлагаю воткнуть в землю спичку и зажечь. Когда она догорит, начнем стрелять.
- Нет, - покачал головой Шибанов. - Спичка должна быть ровно посередине, но она десять раз догорит, прежде чем ты вернешься на свою позицию. Пусть это будет не спичка, а палка, обмотанная тканью.
- Хорошо, - согласился Лев. - Но с места после того, как догорит огонь, сходить нельзя.
Капитан оторвал полоску от своей рубашки и намотал на сухую ветку. Поднес к ткани огонек своей зажигалки.
- Теперь воткни ее в землю и возвращайся на позицию, - велел Гумилев. Он стоял у своего рубежа, скрестив руки на груди. Оба "Нагана" висели в расстегнутых кобурах у него на поясе.
Шибанов хотел ответить колкостью, но сдержался. Какой смысл упражняться в остроумии, если сейчас заговорят пули? На всякий случай он подпалил тряпку с другого конца.
- Стрелять начинаем, когда огонь погаснет, - зачем-то повторил Гумилев.
Капитан быстрой рысью вернулся на свою позицию. Палка горела, но как-то неохотно. Ее мерцающий свет отбрасывал на утоптанную землю стрельбища странные тени.
"Буду стрелять ему по ногам, - решил Шибанов. - Убивать не стану. Главное, чтобы он в меня случайно не попал…"
Ему вдруг стало очень страшно - куда страшнее, чем когда по его самолету лупили немецкие зенитки.
"А ведь Левка же мой товарищ, - подумал капитан. - Мы вместе должны были секретное задание выполнять… Его вон шеф из лагеря специально вытащил… а я ему сейчас пулю в ногу всажу, и все, операция "Вундеркинд" медным тазом накроется… ну, а если не я ему, а он мне, результат будет тот же…"
- Эй, гусар, - крикнул он Льву, - предлагаю решить дело миром. Если хотите, могу даже принести вам свои извинения!
Гумилев не ответил. Огонек догорал, и его фигура теряла четкие очертания, оплывала, превращалась в тень.
- Ну и черт с тобой, потом же сам жалеть будешь! - сплюнул Шибанов. Он чувствовал нестерпимый зуд в кончиках пальцев - так им хотелось поскорее ощутить тепло деревянных щечек рукояти револьверов. Взгляд его метался от угасающего огонька к расплывающейся тени противника. Как понять, когда огонь потухнет окончательно? А если ему примерещится, что он уже потух, а в действительности он еще будет тлеть?
- Приготовились, - мертвым голосом скомандовал Гумилев. - Через несколько секунд он погаснет.
Огонек мигнул последний раз и на стрельбище воцарилась полная темнота. Руки Шибанова метнулись к револьверам. И в это мгновение темноту рассек луч сильного армейского фонаря.
- Оружие на землю! - гаркнул чей-то голос. - Оба!
Капитан замер. Он узнал этот голос. Но ему еще никогда не приходилось слышать, чтобы в нем звенела такая ярость.
- Я сказал - оружие на землю! - повторил Жером, вставая между дуэлянтами. Гумилев нехотя выполнил приказ - оба "Нагана" уже были у него в руках. - Капитан, к вам это тоже относится!
"Вот и все, - подумал Шибанов, - теперь-то уж точно мне одна дорога - в штрафбат…"
Он аккуратно положил револьверы на землю и отошел в сторону.
- Вы оба, - сказал Жером лязгающим голосом, - хуже, чем саботажники. Вас надо судить по законам военного времени. И будьте уверены, на этот раз я вас покрывать не стану.
Он собрал револьверы и проверил, заряжены ли они.
- Что с часовым? - спросил Жером.
Шибанов засопел.
- Да что с ним сделается? Сидит себе в оружейке связанный…
- Пойдете под трибунал, - сказал командир. - Оба.
Он повернулся и зашагал к оружейке.
- Откуда он узнал? - шепотом спросил Гумилев. - Мы вроде не шумели…
Капитан поразмыслил.
- Васька заложил, больше некому. Он знал, что я тебя искать пошел, вот и решил командиру стукануть. Чудило деревенское…
- Сам ты больно городской, - сказала темнота голосом Теркина. - Если бы я Жору не предупредил, один из вас тут бы уже мертвым валялся. А может, и оба. Петухи вы гамбургские…
- Ну, сейчас я до тебя доберусь! - рявкнул Шибанов, бросаясь на звук.
Гумилев схватил его за руку.
- Не надо, капитан. Теркин все правильно сделал.
- Дураки вы оба, - сказал Василий. - Родина вас кормила, поила, обучала всяким премудростям. Как с парашютом прыгать, как бомбы мастерить, как с двух рук стрелять. Не для того же, чтоб вы друг в друга потом палить начали!
Он присел на корточки и принялся скручивать "козью ножку".
- Эх, - сказал он с тоской, - какая команда была! Как мы Гитлера в заложники брали - ведь любо-дорого глядеть было! Все испортили, поганцы…
- Ладно, старшина, - Шибанов от досады закусил губу, - не трави душу, и так тошно…
- И главное - было бы из-за чего! - не обращая на него внимания, продолжал Теркин. - А то - из-за бабы…
- Василий, - не вытерпел Гумилев, - не лезь не в свое дело, пожалуйста!
- Ладно, - пожал плечами Теркин. - Не полезу. Но тогда и ты туда не лезь, Николаич.
- Не понял, - медленно проговорил Лев. - Ты что это имеешь в виду?
- Да то, - Теркин затянулся козьей ножкой. В свежем предутреннем воздухе разлилась крепкая махорочная вонь. - Я, когда понял, что вы смертоубийством заняться решили, сразу к Жорке тыркнулся. Ну, он мне открыл - правда, не сразу. Стоит на пороге, в дом, конечно, не пускает. Но я так через плечо ему гляжу и вижу, в постели у него - Катерина, простыней прикрывается…
- Врешь, старшина! - Шибанов рванулся к Теркину, но тот даже не сделал попытки отстраниться. - Не может быть, чтобы у него!..
- Не веришь? - Теркин поднял взгляд и посмотрел на капитана снизу вверх. - Ну, сходи сам да в окошко ему и загляни. Только побыстрее, пока Жора не вернулся.
Из Шибанова будто выпустили воздух. Из груди его вырвался хриплый полу-крик, полу-стон, колени подогнулись и капитан опустился на землю рядом с Теркиным.
- А ведь я тебя чуть было не убил, капитан, - негромко сказал Гумилев. - Представляешь, какая бы вышла незадача.
- Сука, - сказал Шибанов, сжимая кулаки. - Курва. Убью стерву…
- Остынь, капитан, - Теркин положил руку ему на плечо. - Она тебе чего-нибудь обещала? Может, в верности до гроба клялась? Ну, так что ж ты на нее вызверился?
- Все вокруг умные, - горько сказал капитан, сбрасывая его руку. - Один Александр Сергеевич Шибанов получается кругом дурак. Ну и поделом ему, дураку. Штрафбат так штрафбат.
Он поднялся и, шатаясь, как вылезший из берлоги медведь, побрел куда-то в темноту.
- Я, пожалуй, тоже пойду, Николаич, - сказал через несколько минут Теркин. - Мне все-таки немножко покемарить желательно. Ты как, посидишь еще?
- Да, - глухо ответил Гумилев. - Посижу. Ты иди, Василий. И это… спасибо тебе.
- Нема за что. Зря я тебе раньше не сказал… у меня подозрения уже несколько дней как имелись. Хотя… это Сашке надо было говорить, а он все равно в Ленинграде торчал.
Теркин ушел. Гумилев некоторое время сидел на траве, тупо глядя на косо торчавшую из земли обгоревшую палочку. Потом встал и, неслышно ступая, направился к дому, где жил Жером.
Оперативные документы: директива № 45 от 23 июля 1942
Фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами
Штаб верховного главнокомандования
Штаб оперативного руководства вермахта
Оперативный отдел
551288/42 Ставка фюрера, 23.7.1942 г.
Совершенно секретно
Только для командования
Передавать только через офицера
О продолжении операции "Брауншвейг"
I. В ходе кампании продолжительностью немногим более трех недель поставленные мною перед южным крылом Восточного фронта дальние цели в основном достигнуты. Лишь незначительным силам вражеских армий под командованием Тимошенко удалось избежать окружения и переправиться на южный берег р. Дон. Следует считаться с возможностью их укрепления войсками из района Кавказа.
Сосредоточение еще одной вражеской группировки происходит в районе Сталинграда, который противник, предположительно, будет упорно оборонять.
II. Цели дальнейших операций.
А. Сухопутные войска.
1. Ближайшая задача группы армий "А" - окружить и уничтожить в районе южнее и юго-восточнее Ростова вражеские силы, ушедшие за р. Дон.
Для выполнения этой задачи с плацдармов, которые следует создать в районе Константиновская - Цымлянская, ввести в бой сильные моторизованные соединения в общем направлении на юго-запад примерно на Тихорецк; пехотным, егерским и горнострелковым дивизиям форсировать р. Дон в районе Ростова.
Наряду с тем остается в силе задача авангардными частями перерезать железнодорожную линию Тихорецк - Сталинград.
Два танковых соединения группы армий "А" (в том числе 24-ю танковую дивизию) для продолжения операций в юго-восточном направлении подчинить группе армий "Б".
Пехотную дивизию "Великая Германия" следует оставить в качестве резерва ОКХ и не продвигать ее далее участка р. Маныч. Подготовить ее отправку на запад.
2. После уничтожения группировки противника южнее р. Дон важнейшая задача группы армий "А" - овладеть всем восточным побережьем Черного моря, тем самым выведя из строя черноморские порты и Черноморский флот противника.
С этой целью, как только станет эффективным продвижение главных сил группы армий "А", переправить через Керченский пролив предназначенные для того части 11-й армии (румынский горнострелковый корпус), чтобы затем пробиваться на юго-восток вдоль шоссе, идущего по Черноморскому побережью.
Силами другой группировки, в которой следует сосредоточить все остальные егерские и горнострелковые дивизии, овладеть переправой через р. Кубань и гористым районом Майкоп - Армавир.
Эта боевая группа, подлежащая усилению своевременно подброшенными высокогорными частями, в ходе своего дальнейшего продвижения к западной части Кавказа и через последнюю должна использовать все доступные горные проходы и таким образом во взаимодействии с силами 11-й армии захватить Черноморское побережье.
3. Одновременно боевой группе, которую следует сформировать в основном из моторизованных соединений, выделив фланговые прикрытия с востока, овладеть районом Грозного и частью сил перерезать Военно-Осетинскую и Военно-Грузинскую дороги, прилагая максимум усилий для захвата перевалов. Вслед за тем наступлением вдоль побережья Каспийского моря захватить Баку.
Группа армий может рассчитывать в дальнейшем на усиление ее итальянским альпийским корпусом. Эти операции группы армий "А" получают кодовое наименование "Эдельвейс".
Степень секретности: сов. секретно.
4. Группа армий "Б" имеет своей задачей, согласно имеющемуся приказу, наряду с созданием линии обороны по р. Дон ударом на Сталинград разгромить формируемую там группировку противника, захватить сам город и блокировать сухопутный перешеек между р. Дон и р. Волга.
Вслед за тем направить моторизованные соединения вдоль р. Волга с задачей продвинуться до Астрахани и также перерезать там главное русло р. Волга.
Эти операции группы армий "Б" получают кодовое наименование "Серая цапля".
Степень секретности: сов. секретно.
Глава пятнадцатая
Победа идет по следам танков
Украина, июль 1942 года
Танки шли на восток.
Они катились по бескрайней степи серо-зеленой волной. Земля дрожала под их траками. Ревели моторы. Воздух был синим и горьким от дизельных выхлопов.
С высоты птичьего полета танки были похожи на стадо стальных зверей, вырвавшихся из загона. Степные орлы тревожно кружили в небе, пытаясь понять, что происходит там, внизу, в клубящейся сизой дымке. Орлы никогда не видели таких странных и страшных зверей.
За танками двигались грузовики, автомобили, мотоциклы - точь-в-точь мелкое зверье, которое питается объедками на пиру крупных хищников. Позади, глотая бензиновую гарь, маршировала пехота - ровные колонны серых солдат, выбивавших сапогами пыль из выжженной солнцем земли.