Цунами катилось к берегу, и рядом с ним массивные анкилозавры показались карликами; оно сокрушило их - броню и всё остальное. Волна шла, пробивая себе дорогу в древний, давно уже пересохший морской пролив. Когда она отступила, воды оставили за собой обломки горных пород, огромные пласты отложений, которые сгребли с морского дна. Это были огромные брызги грязи от камня, брошенного в этот водоём мелового периода.
На суше на территории Техаса не осталось ничего живого.
В море лишь немногие живые существа пережили океанскую катастрофу.
Одним из них была морская черепаха. Она зарылась в грязь достаточно глубоко, чтобы воды цунами пощадили её. Когда она смогла почувствовать, что восстановилось нечто, похожее на покой, она выбралась из грязи и всплыла на поверхность воды, мутной от мусора и частей мёртвых животных и растений.
Черепахи, древние существа, уже прошли через зенит своего разнообразия. Но там, где более впечатляющие существа погибли en masse, черепаха выжила. В опасном мире смирение пошло на пользу долговечности.
Столкновение сообщило импульс энергии всей массе Земли. В Северной и Южной Америке на протяжении тысяч километров раскрывались разломы и сходили оползни, потому что суша содрогалась от удара. Волны в камне ослабевали по мере своего распространения, но внутренние слои Земли сработали как гигантская линза и сфокусировали сейсмическую энергию в точке, противоположной месту удара - на юго-западе Тихого океана. Даже там, в самой удалённой от удара точке планеты, океанское дно вздымалось с амплитудой, превышающей в десять раз землетрясение 1906 года в Сан-Франциско.
Ударные волны продолжали бежать по телу планеты, пересекаясь, накладываясь или попадая в противофазу. В течение нескольких дней Земля звенела, словно звонок.
Из космоса можно было увидеть, как пылающая рана распространялась по Земле от ещё горящей точки удара. Это было громадное облако расплавленных горных пород, взметнувшееся в космос.
В вакууме распылённые капельки начинали остывать и застывать в твёрдые частицы пыли. Часть этого материала была потеряна планетой навсегда - он присоединился к тонкой мороси материала, которая плавает в межпланетном пространстве: в течение нескольких тысячелетий фрагменты юкатанского морского дна падали в виде метеоритов на Марс, Венеру и Луну. А часть выброшенного в космос материала по воле случая вышла на орбиту вокруг планеты, создавая временное кольцо вокруг Земли - тёмное и невзрачное на вид - которое вскоре рассеется благодаря изменяющемуся гравитационному воздействию Солнца и Луны.
Но большая часть изверженного материала упала обратно на Землю.
Большой град уже начался. Первыми упали более крупные куски породы с периметра кратера; многие из них были фрагментами разбитого известняка с океанского дна, выброшенного ударом вверх. Эти куски не расплавились от волны жара во время самого столкновения. Но, падая обратно в тёплый воздушный океан Земли, они сильно раскалились. Полосы света длиной в сотни километров долго прочерчивали небосклон, словно в безумном упражнении по геометрии. Некоторые из осколков были достаточно велики, чтобы разломиться на куски, когда раскалялись, и из вспышек взрывов веером разлетались вторичные следы.
Из всех существ в радиусе нескольких тысяч километров от места столкновения огромный воздушный кит пока пострадал меньше всего.
Он видел огромный свет, спустившийся на полуостров Юкатан - видел тот острый лазерный луч из испарившегося морского дна и материала кометы, даже взглянул на образование кратера, как на обнажившемся морском дне пульсировала огромная каменная рябь, а затем это место застыло в величайшем всплеске первобытных сил природы. Если бы он был способен описать, что увидел, кит мог бы оставить потомкам интереснейший отчёт свидетеля катастрофы - сильнейшего удара со времени окончания бомбардировки, сформировавшей облик планеты за четыре миллиарда лет до этого момента.
Но ничто из этого не заботило кита. Кита не побеспокоил даже ветер: он летал слишком высоко и мог продолжать кормиться, даже когда огромные стены воздуха с изменившимся цветом помчались над землёй далеко под ним. Далёкий свет в небе, беда на земле - словно кремовые спирали погодных явлений, которые часто пролетали над сушей и над океанами - ничего не значили для существа, которое летало на границе космоса. Пока мельчайший воздушный планктон, которым он кормился, продолжал поступать с земель, лежащих ниже, он бороздил свою скудную нишу, ни о чём не беспокоясь.
Но этот шторм был совсем иным.
Воздушный кит привык к метеорам. Это были всего лишь полосы света в фиолетово-синем небе над ним. Почти все миллиарды частиц космического мусора, которые падали на Землю, сгорали значительно выше стратосферы, царства кита.
Но некоторые из этих следов проникали глубже, в более плотные слои воздуха Земли, пролетая дальше вниз. У кита не было слуха - он не был нужен в этом разреженном беззвучном воздухе, где не было никаких хищников - но, если бы он мог, он бы услышал тонкий свист метеоров, когда они возвращались обратно на планету, с которой их так недавно выбросило. Он даже смог увидеть, где упали первые куски морского дна: на земле далеко внизу одна за другой расцветали, словно крохотные цветы, искры света. Это было похоже на вид с высотного бомбардировщика.
Впервые с тех пор, как он был птенцом, кит начал ощущать страх. Внезапно воздушное световое шоу оказалось дождём из света и огня. Этот дождь падал вокруг него, и он становился всё сильнее. Он сделал запоздалый поворот. Медленно взмахивая огромными крыльями, он отправился на север.
Свет дрожал.
Раскалённый добела фрагмент скалы был всего лишь обломком. После столкновения с китом он продолжил свой полёт к густым лесам мелового периода, и понапрасну пропала лишь ничтожная доля его кинетической энергии. Но сложная нервная система кита доставила в его маленький мозг сообщения о мучительной боли. Когда он повернул свою огромную голову вправо, то увидел, что поверхность его крыла была порвана и опалена.
Если бы метеор попал ближе к центру крыла, то мог бы остаться всего лишь прокол, и кит мог бы прожить ещё немного дольше. Но удача не сопутствовала киту. Метеор нанёс удар по суставу огромного и хрупкого летательного пальца. Крыло начало складываться большими лоскутами вокруг сломанного куска кости.
Серо-голубая Земля опрокинулась. Продолжая неуклюже хлестать по воздуху здоровым крылом, кит уже отклонился от горизонтального направления полёта - он терял контроль над собой и терял небо. Он ещё сохранял способность сознавать, медленно вертясь, сминаясь, словно сломанный игрушечный воздушный змей. Но град метеоров становился всё сильнее. Словно пули, метеоры пробивали дыры в нежных полостях его тела, рвали воздушные мешки, разбивали хрупкий, лёгкий, как воздух, филигранный скелет, ещё сильнее дырявили его великолепные крылья.
Боль ошеломила его. Его мысли были заполнены успокаивающими нежными воспоминаниями о планирующих полётах высоко над нетронутой Землёй. Он умер значительно раньше, чем остатки его туловища достигли земли: его лёгкие повредил плотный воздух.
Гигант боролся, пытаясь встать на ноги.
Перед ним ревел стегоцерас - весь в замешательстве, с нелепой ярко-красной шапкой из кости и плоти на голове. Благодаря случайному укрытию в густых зарослях араукарии этот молодой самец пережил торнадо, получив из повреждений всего лишь сломанное ребро. Но его клан пропал, разбросанный ветром. Он задрал голову и выл, издавая громкое жалобное мычание. Это напоминало крик бедствия у птенца, зов одиночества.
Однако на его призыв откликнулась не мать, а два огромных хищника, гиганотозавры, которые медленно приблизились к нему, кивая головами; их глаза уставились на него. Даже сейчас игра хищника и добычи продолжалась.
Но сквозь вызванный адреналином страх, охвативший его, стегоцерас увидел нечто странное. Третий гиганотозавр, такой же крупный и сильный, как остальные, не выказывал к нему никакого интереса. Третье чудище кивало головой, испуганное, в ответ на что-то, приближавшееся с неба. Запутавшийся и испуганный, стегоцерас повернулся на юг, где злокачественный оранжевый свет продолжал пробиваться сквозь мчащиеся по небу чёрные облака.
Первый метеор прогудел в вышине, словно пылающий шершень. Он низко пролетел над сломанным лесом и врезался в склон холма за ним. Молодой вулканический камень взорвался, и хлынул вторичный дождь из раскалённых осколков, забарабанивший по усыпанной обломками земле. Все динозавры, потрясённые и испуганные, бросились бежать; их природная вражда была быстро забыта.
А второй метеор прошил тело стегоцераса, словно высокоскоростная пуля. Спустя долю секунды, врезавшись в непробиваемую землю, метеор передал остаток своей энергии камню. Взрыв разорвал тело стегоцераса до того, как тот успел упасть. Гигант, которого внезапно обдал короткий дождь из крови, съёжился, ничего не понимая.
Теперь метеоры начали падать среди остатков сломанного леса. Вспыхнул пожар.
Гигант и его братья запаниковали и побежали. Но метеоритный дождь усилился. Метеоры обстреливали землю вокруг гиганотозавров, выбивая мелкие кратеры и зажигая огонь даже в размётанном в клочья подлеске. Казалось, братья бежали под артобстрелом.
Пурга тоже ощущала запах дыма.
Приматы могли переживать пожары в своих норах, выкопанных глубоко в прохладной земле, чтобы выбраться наружу уже среди остатков обугленного и уничтоженного леса. Но инстинкты Пурги предупредили её, что на сей раз ситуация была совсем иной. Она пролезла мимо своего сжавшегося брачного партнёра и детёнышей, мимо ужасной оторванной головы троодона. Она выбралась на дневной свет. Её сразу же ослепило: её чувствительные глаза, приспособленные к ночи, оказались неспособны выдержать непривычное море света. Тем не менее, ей удалось выяснить главные особенности ужасного дня: разгорающиеся пожары в сломанном бескрайнем лесу и непрерывный, непостижимый дождь падающих метеоров.
Ей нельзя было оставаться здесь. Но куда было идти?
Когда значительная часть леса, закрывавшего ей обзор, была уничтожена ветрами, ей удалось разглядеть склоны Скалистых гор и облака вулканического дыма, курящегося над их вершинами. А там, где ветры, порождённые кометой, подняли вверх по склонам тёплый влажный воздух, вершины гор были окутаны густыми кучевыми облаками.
Тень. Темнота. Возможно, там даже шёл дождь.
Она шагнула дальше на открытое место, её вибриссы подёргивались. Она двигалась быстрыми перебежками, замирая после каждых нескольких шагов и припадая к земле.
Она оглянулась. Рядом с лежавшей на земле головой троодона ей были видны её самец и детёныши - три пары больших глаз, следящих за ней. Инстинкты, отточенные за сто миллионов лет, советовали ей вернуться в прохладную глубину земли или забраться на деревья, где она будет в безопасности, иначе ужасные когти, зубы и ноги этого мира гигантов, несомненно, погубят её. Но деревья были разбиты и сломаны, а её нора больше не была убежищем.
Она помчалась прочь, к горам, окутанным облаками.
Её самец последовал за ней, но он вёл себя осторожнее. Один из детёнышей бросился за ним. Второй, испуганный и находящийся в замешательстве, убежал обратно в укромный уголок норы. Но Пурга уже ничего не могла сделать для второго детёныша. Больше она никогда его не видела.
И вот три крошечных существа, похожих на землеройку, но несущих в себе весь потенциал человечества, медленно двигались через разгромленную тлеющую равнину, а вокруг них в это время шёл метеоритный дождь.
Пожар поддерживал себя сам. Разрозненные очаги пожаров начинали соединяться. Когда температура воздуха повысилась, начал гореть даже влажный подлесок. Ветер начал усиливаться, закручивая дым в небе спиралью. Здесь, да и на всём пространстве Северной и Южной Америки, пожары начали следовать собственной логике, превращаясь в самоподдерживающуюся систему, которая сама продлевала собственное существование.
Так начались огненные бури. Всё, что могло гореть, горело: все остатки растений, и даже водяные растения, ещё напитанные водой. Животные просто лопались в пламени: хищники горели, словно молодые деревца, а огромные бронированные травоядные пеклись в собственных чудовищных панцирях.
Три гиганотозавра, наконец, вырвались из леса. Они добрались до открытого места вокруг большого озера. Они перегрелись, разевали свои огромные пасти, а в их головах маячило воспоминание об ужасной вони дыма.
Открытое небо было чем-то необычным. Покров тьмы надвигался с юго-востока, будто падал огромный занавес. То жуткое оранжевое сияние тоже распространялось, становясь ярче и меняя оттенок на жёлтый. И метеоры по-прежнему барабанили по грязной земле.
Вблизи самого озера гиганотозавры наблюдали безрадостное зрелище.
Динозавры сгрудились в кучу. Большие стада соперничавших утконосых динозавров смешались, бронированные животные вроде рогатых динозавров и анкилозавров расталкивали остальных, освобождая себе место, травоядные бежали бок о бок с гигантскими хищниками. Здесь были даже моргающие от дневного света млекопитающие, бегающие среди гигантских ног. Все животные были охвачены паникой, их ноги были обожжены тлеющей землёй, они вслепую врезались друг в друга. Лишь пару часов назад это трудно было даже вообразить. Тонко подогнанные экологические взаимоотношения травоядных и плотоядных, хищников и жертв, которые выстраивались на протяжении более чем ста пятидесяти миллионов лет, были разрушены почти полностью.
Гигант бросился вперёд, прорываясь сквозь паникующее стадо, которое стремилось к воде, движимое древним инстинктом. Он погрузился в озеро, не обращая внимания на тлеющий мусор, который плавал по поверхности. Глубинные слои воды ещё сохраняли благословенную прохладу. Но, даже нырнув с головой, он мог заметить, что ещё больше метеоров попадает в озеро, оставляя в воде следы из пузырей, словно пули.
И вдруг перед ним предстало тело обтекаемой формы, разверзлась пасть, белая внутри, и сквозь тёмную воду он увидел ряды конических зубов. Он рванулся назад.
Самка крокодила тихо и терпеливо лежала на дне своего озера.
Она приходилась очень дальней родственницей жившему в море дейнозуху, и события этого суматошного дня пока мало касались её. Она чувствовала дрожь Земли и ответную рябь на воде, видела необычные огни в небе. Но она рассчитывала пережить эту бурю так же, как делала до этого много раз. Она умела оставаться под водой в течение целого часа, потому что её обмен веществ, если было нужно, мог тормозиться почти полностью. Её мышление было медленным и терпеливым. Она знала, что всё, что ей следовало делать - это лежать здесь в грязи; буря закончится, и еда снова придёт к ней.
Но сейчас сюда пришёл динозавр, неуклюже забравшийся в воду - не просто зашёл на берег, чтобы попить и пощипать зелени, как глупый утконосый, а нырнул целиком, фактически вторгся в её владения. Это вторжение пробудило в ней гнев, смешанный с нетерпеливым ожиданием лёгкой добычи. Она оттолкнулась от грязи и поднялась к поверхности, которая мерцала в свете метеоров. Но ещё больше массивных тел беспомощно погрузилось в мутную воду, пытаясь высвободиться из цепких объятий грязи на дне озера.
Конечно же, она напала.
Гигант забился в воде, уклоняясь от приближающихся к нему челюстей крокодила, и сумел наугад ударить ногой по морде крокодила. Самка крокодила на мгновение отступила. Но затем она продолжила нападение. Гигант мог бы убраться оттуда. Но за его спиной в воду лезла толпа животных. Крокодил сражался и огрызался на пришельцев; а животные враждовали друг с другом.
Но теперь шла могучая волна, афтершок после сейсмической встряски кометы, отозвавшийся сквозь скальное основание. Земля взметнулась вверх, треснула - и вся вода внезапно ушла, покинув Гиганта, запутавшегося среди высыхающей растительности и корчащихся животных.
Самка крокодила, внезапно оказавшаяся на горячем сухом воздухе, не могла понять, что же случилось. Она попробовала зарыться в грязь, руководимая инстинктами, которые вели её, ещё детёныша, первый раз в жизни из скорлупы яйца в воду. Однако грязь затвердевала, быстро высыхая; она даже не смогла копнуть ил.
А метеоры всё падали и падали, пронзая тучи дыма, словно столбы света.
Ветры и цунами уже стёрли с лица Земли большую часть живых существ, от насекомых до динозавров, в Северной и Южной Америках. Теперь разгорающиеся по всему миру пожары убивали многих из тех, кто выжил.
Но худшее ещё было впереди.
Более крупные куски выброшенного взрывом материала на периферии места удара кометы быстро упали обратно: многие из них обстреливали взбудораженную землю в радиусе одного или двух диаметров центрального кратера, а остальные были падающими и поджигающими леса метеорами. Но большой центральный язык каменного пара продолжал подниматься под действием своей собственной тепловой энергии. В космическом вакууме из этого пылающего облака конденсировались твёрдые частицы, которые, всё ещё раскалённые добела, стали падать обратно на Землю. Но если они взлетели вверх по вакуумному тоннелю, то теперь они падали обратно сквозь атмосферу, и они передавали свою энергию воздуху. Это был смертельный огненный град, пелена из бесчисленных миллиардов крошечных раскалённых добела метеоров, охватившая собой всю планету.
По всей планете начал пылать воздух.
Пурга добралась до предгорий. Её самец Третий и один выживший детёныш сидели в стороне от неё. Они не могли двигаться дальше к самим Скалистым горам, потому что даже здесь суша была разорена и оставлена в беспорядке волнами, распространявшимися по земле, и усеяна валунами, которые были во много раз выше Пурги.
Нужно было что-то делать. Она начала копать рыхлую землю, собираясь вырыть нору.
Она оглянулась и бросила взгляд на проделанный ими путь. Среди столбов вздымающегося дыма вся земля пылала ярким оранжевым цветом; это было необычайное зрелище. Даже отсюда, с этого скального выступа, она могла ощущать жар; даже здесь её обоняние ловило вонь дыма и горящей плоти.
Ей были видны облака, которые привлекли её сюда. Они были клочковатыми, но по-прежнему висели в верхней части горных склонов. На фоне чёрного, как ночь, неба облака горели бледно-оранжевым огнём, отражая свет горящей земли. Но сейчас над облаками на небо наползал тот оранжевый свет с юга. Само небо начало пылать, словно рассвет начался одновременно по всему небосклону. Цвет его быстро менялся на оранжевый, затем на жёлтый, а дальше на ослепительно-белый, яркий, как солнце.
До них добралась первая волна испепеляющего жара.
Приматы отчаянно рылись в земле.
На растрескавшемся дне пруда Гигант отчасти сумел удержаться на ногах, окружённый мёртвыми телами. Он не мог дышать; его грудная клетка сжалась от воздуха, смешанного с дымом и раскалёнными частицами обугленной растительности. Он был словно в сером тумане. Он видел лишь дым, пыль и вихри пепла.
Жар пульсировал; было горячо, словно в печи. Стояла вонь горелого мяса.