Чаша постаралась на славу - весь свой "троечный" ассортимент выдала щедро, ничего себе не оставила. И вот перед ними - валуны сходятся и расходятся, и все знают - эту преграду Нунки не преодолеть.
- Держись за меня, - протянул руку Мирах.
- Не надо! Вместе не выйдет.
- Держись! - крикнул Мирах, злой, как ошпаренный кот, и вторая рука его дернулась - едва удержался, чтоб не отвесить затрещину. Кивнул Гамалю - иди, все нормально.
И потащил за собой русоголового подростка - тот в ладонь Мираха вцепился, как утопающий в спасательный плотик. Камни боками стукались, будто зубы во рту отправились погулять, попутно кого-то жуя.
Когда Нунки споткнулся-таки, "островитянин" схватил его в охапку и толкнул вперед, туда, где Гамаль подхватил. А сам со злостью треснул кулаком по валящемуся огромному камню - те, кто смотрел, ахнули. Вместо того, чтобы придавить к земле Мираха, камень застыл, будто подобной наглостью потрясенный.
Обошлось. Целыми выбрались.
Нунки все смотрел в сторону; когда на площадке встретили их, глаза опустил.
- Прости, - шепнул. - Простите меня.
- Ты цел? Ну и закрой варежку, - почти вежливо сказал Мирах. На плече его красовался огромный синяк - радужный, как небо в Чаше.
За ужином Альхели кусок в горло не шел. Раньше всех закончил и направился к мойке. Проходя мимо Мираха, наклонился, шепнул:
- Почему помог?
- Не ради твоей просьбы, - издевательски подчеркнул слово. - Он наш. До последней жилки… он заслужил помощь. Не дать ему даже шанса… - Мирах нахмурился и мотнул головой, тихо добавил: - Посмотрим…
Сверчок по-прежнему не испытывал желания знакомиться с "этими" - и названий-то для них не стоило подбирать… На платформах-пирожных спускались не все, лишь те, кто хотели в очередной - либо в первый раз взглянуть на быт подростков - или делали вид, что не могут затягивать ожидание встречи.
Любой мог быть уверен - там, наверху, получит массу внимания - точь-в-точь как в зоопарке зверюшка, когда решает покинуть норку и появиться пред очи почтеннейшей публики.
Противно было. Альхели единственный не поднимался наверх никогда. Даже Риша как-то отправилась туда вместе с Мирахом, хоть и плохо ей было потом.
- Они же… как свора, им в радость: сразу подсмотрели, что мы… - так и не смогла договорить. Но плакать Риша перестала давно. Теперь просто отмалчивалась.
Сверху, из гостевых, Саиф пришел пасмурным, небо напоминал, каким то бывает перед самым ураганом. Молчал, а когда Наос слишком полез с расспросами - огрызнулся грубо, едва не ударил.
Сверчок заметил - он все поглядывает на подростков, время от времени облизывая губы, словно те пересыхали. Ушел к себе раньше всех, когда еще вся компания на площадке сидела, но не выдержал - вернулся, забился на самый верх "кубиков" и поглядывал оттуда, будто больная сова.
Лезть в душу тут было не принято, и мало-помалу подростки перестали обращать на него внимание. Тогда Саиф сам принялся заговаривать то с одним, то с другим… но разговор поддерживать не мог, отвлекался и терял интерес.
- Ты не заболел? - спросил его Мирах
- Нет, - вяло ответил тот.
Мирах хмыкнул, внимательно посмотрел - и, как отметил Сверчок, время от времени поглядывал в сторону Саифа.
А тот вдруг переменился: отозвал в сторонку своего приятеля Табита, улыбчивым стал, анекдотами сыпал.
Их двоих и вызвали на следующий день.
На полосе обернулся к приятелю, глянул хмуро, встревожено:
- Табит… ты…
- Что? - не менее хмуро откликнулся тот, всячески избегая смотреть на напарника.
Саиф поднял голову, будто пытаясь угадать - идет ли трансляция. Угадать это было невозможно, и он вздохнул, заметно сник, и сплетал-расплетал пальцы.
Чаша вела себя примерно. Порой взбрыкивала, но тут же смирнела, да еще изображала нечто красочное на якобы небе, словно пытаясь вину загладить.
Подростки держались на расстоянии вытянутой руки. Табит упорно вперед смотрел, Саиф - по сторонам. Особенно в сторону приятеля.
По глазам шарахнула вспышка. Ахнул, успев в последнюю секунду уцепиться за камень. Шарил ногой, пытаясь нащупать опору; сумел встать на едва заметный выступ, отчаянно глянул вверх - валуны-то двигались.
- Держись, - Табит склонился к нему, протягивая руку, и Саиф с благодарностью вцепился в нее. Отдышался, оказавшись наверху, спрыгнул с валуна.
Если до сего места Чаша строила из себя примерную школьницу, то сейчас выкинула номер - такой коридор "глоткой" на языке подростков назывался. Сходящиеся стены… пробежать можно, только то справа, то слева "подарочки" из стены вылетают. А стороной не обойдешь, расщелины.
Увидел, что Табит стоит совсем сумрачный, и о чем-то своем глубоко задумался; и будто забыл, что стоять в Чаше - опасно.
Саиф качнулся к нему - и отпрянул, встретив угрюмый взгляд. Сделал один шаг вперед, другой… А Табит тоже вперед пошел, продвигаясь вдоль стены осторожно - на Саифа посмотрел еще раз исподлобья, и мрачнел с каждой минутой.
Подростки все ближе сходились - и стены сходились, ладно хоть сами не двигались, просто коридор делался уже.
Шорох раздался - Саиф мгновенно вскинулся, вгляделся попристальней в то, что их окружало. Прислушался к чему-то внутри себя. Обернулся - и с размаху толкнул напарника на острые выступившие из стены колья.
Небо было белесым - но сквозь привычную пелену просвечивал нехороший, багровый оттенок. Будто кровь под бинтами - и не просочилась еще, и в то же время стремится наружу.
Сверчку показалось - Мирах, как дирижер, держит в руке палочку, только невидимую. И к палочке этой привязан каждый… кроме Сверчка, но и его захватила эта беззвучная симфония, томительная и недобрая.
Когда возвращавшая подростков домой платформа исчезла из виду, Мирах взмахнул своей палочкой.
Саиф опомниться не успел - он не слышал беззвучной музыки, возбужденный и обессиленный внутренне тем, что произошло. Он рванулся, поняв, что симфония материализовалась. Теперь - услышал. Множество гибких рук вцепилось в него, и Саиф оказался стоящим на коленях; но все еще пытался сопротивляться.
- Ну, вы чего? - пробормотал трясущимися губами.
- Перестань воробушка строить, - возник прямо перед ним Мирах. - Табит - сдох, и все, да? А ты - жить будешь?
- Но он… ему просто не повезло!
- А то мы не видели, - флегматично заметил Шедар. - Показывали, мальчик, эту вашу прогулку показывали.
- Но… б…х…! тот, сверху, нас освободить обещал! Обоим! То есть того, кто останется, я по глазам Табита и того гада понял, что он мне не соврал! Он заплатил, чтобы нас в пару поставили! Если б не я, Табит меня бы убил! Вы что, не соображаете, да?! - истерически захохотал Саиф, по-прежнему пытаясь выкрутиться из многорукой хватки.
- Может, и был с ним сговор. Только Табит руку тебе протянул, когда ты по камням скользил. А хотел бы убить - ногой наподдал, и все, - сказал Мирах. И кивнул Регору: - Давай воду.
Тот растянул губы в неприятной улыбке и широко зашагал к душевым.
Саиф задрал голову и тоненько завыл.
- Нет, Мирах! - кинулась было Риша, но тот нетерпеливо скомандовал: - Тайгета, забери ее. Нечего тут…
- Вот еще! - окрысилась девушка, - Я этого подонка сама придушила бы! Никуда я не пойду!
- Я отведу, - миролюбиво вмешалась Шаула, обняла Ришу за плечи, повела прочь мягко, но очень решительно. Риша слабо вырывалась и все время оглядывалась. Майя пристроилась рядом с ними, бледная и дрожащая.
Регор явился, когда девушки скрылись.
- Готово, тащите его!
Над лоханью поднимался пар, вода едва только не бурлила.
- Ну, это уж чересчур, - поморщился Мирах. - И держать неудобно.
Шедар кивнул задумчиво. Регор взвился:
- Удержим…мать! Нас что, мало, да?!
- Ладно…
Кто-то случайно плеснул водой на каменку - помещение заполнил белый пар.
Тут Саиф заорал, так, что у Альхели заложило уши. Он и подумать не мог, что человек способен так орать. Непроизвольно шагнул вперед, поближе к Саифу, которого подтащили к лохани. Держали его Мирах, Шедар, Регор, Гамаль и даже Тайгета. Прочие стояли рядом, полукругом. Девчонки жались в углу.
Вопль Саифа оборвался - лицо его скрылось в лохани; Альхели смотрел.
Прошла вечность, пока держащие не разжали руки. Саиф так и остался лежать - голова свешивается вниз, в воду. Через пару минут Регор дернул его за волосы, вытаскиваю голову из лохани. Пинком перевернул тело.
И, когда Альхели увидел то, что было лицом, его вырвало прямо тут. И, кажется, не его одного.
Платформы снижались стремительно, и на них были только люди в форме - серой, с нашивками на рукавах. Один, высокий, широкоплечий, выступил вперед:
- Прекрасно… Кто?! - рявкнул, так, что заложило уши.
- А что, камер нет в душевой? - запоздало удивился Альхели.
- Есть, но там же пара было много, - шепнула Мира.
- Кто, мать вашу?!
Шедар, Мирах, Тайгета, Гамаль и Регор шагнули вперед, будто в едином ритме дышали… спокойно и вызывающе, и рядом… Альхели едва не вскрикнул - рядом с Гамалем притулился Наос - куда лезет, мелкий, что, славы захотелось?!
Чуть помедлив, вперед шагнула Шаула.
- Ты что, курица?! - раздраженно спросил "форменный". Он не поверил. И тогда понемногу начали делать шаги вперед остальные - и, повинуясь непонятному для него самого зову, шагнул вперед и Альхели… и Риша. Риша?! Кроткая, добрая, она стояла, вся побелев, рядом с Тайгетой.
"Форменный" недоверчиво оглядел стоящих прямо подростков. Уголок его рта пополз вверх, искривился, как подвыпившая запятая; глаз "форменный" не сводил с Шедара, который глядел на него спокойно и прямо.
- Ладно… - смущение в голосе, значит, пошел на попятную; он делает шаг назад, и остальные, настороже, вслед за ним шагают на платформу, и та улетает высоко-высоко в небо.
- Вот придурки, - говорит Тайгета громко, и начинает смеяться Шеат, и смех подхватывают все. Смех подхватывает всех. И только Шедар молчит и смотрит перед собой в пустоту.
До самой ночи подростки были оживлены - чересчур, по мнению Сверчка. Смерть Саифа потрясла, но… ловил себя на мысли - то ли равнодушным стал, то ли попросту стукнуло слишком сильно. Тех, кто жался друг к другу, оживленно рассказывая анекдоты, тоже стукнуло. Иначе давно разошлись бы по спальням. Не обязательно в одиночку, подружка под боком очень хорошо отвлекает - но ведь даже не смотрят на девчонок как на девчонок. Не до того… Жмутся друг к другу, будто детеныши в круге света, за которым - темно и страшно. Сдвинуться в кучу, чтобы даже краешек круга не зацепить - и все хорошо, все вместе, главное в темноту не заглядывать.
Все вместе.
А Сверчку было… пусто.
Он отошел от смеющейся группки, сел на краю площадки. Ощутил касание - прохладная мягкая ладонь. Не оборачиваясь, понял, кто это. Кто же еще?
- Слишком быстро, - бесцветно сказал Сверчок. - Достаточно было искры… все взорвалось.
- Не надо об этом.
- Думаешь, мы правы?
- Не знаю, - сказала Риша. - Но мы это уже сделали.
По "логовам" они разошлись едва ли не перед рассветом. По двое-трое, как разместились давным-давно… в одиночестве оставаться никому не хотелось.
Мирах только один жил. Но в одиночестве и он не остался.
Шевельнулся, стараясь не разбудить лежащую рядом.
Вспоминал…
В Чашу Мирах попал, когда ему не было пятнадцати.
C тестами и прочими заданиями при отборе он работал охотно. Сам хотел что-то поменять в жизни. Здесь, позже, узнал - добрая половина шла сюда с радостью… не зная, куда идут. Как-то подслушал разговор двух сотрудников пункта отбора - из кандидатов, мол, только тех брать, кто запоминается и облагает располагающей внешностью. Смешно стало. Когда его привезли сюда, сказали - вероятно, придется тут провести безвыходно год-два. Это что, тюрьма? - спросил; поспешили заверить - отнюдь.
Подростки, встретившие его, показались недружелюбными - он был готов к дракам, готов был отстаивать право на место под солнцем. Только настоящего солнца в Чаше никто не видел - что же отстаивать? Когда рассказали, куда он попал - хмуро выслушал, и всю душу вложил в тренировки. Скоро его дружбы начали искать - ради самих себя. И девчонки… по-разному.
А Шедар - никогда не пытался стать с ним приятелями, они просто помогали один другому.
Из тех, кто встретил Мираха в Чаше впервые, погибли почти все.
…А Ришу он взял, не интересуясь, хочет ли того она. Не потому, что глаза и коса… Сказал тогда, в первый день: если полезет кто, сразу ко мне. Грубо сказал, чтобы дошло…
Несколько дней назад она, считай, переселилась к нему. Тоже не спрашивая, желает ли того он.
Риша проснулась, привычно прижалась к нему.
- Мирах…
- Мм?
- Тут потолок, а там, снаружи… А ты думал когда-нибудь? Тут совсем нет звезд… даже в иллюзиях.
- Да? Я и не замечал.
Пристроила голову ему на плечо, так, чтоб обоим удобно.
- А говорят, из колодца и днем видно звезды…
- Не знаю.
- Мирах…
- Да, Риша.
- Я хочу, чтобы у нас были дети. Двое… или трое.
- Зачем? Ты сама еще ребенок.
- Ты ведь не умрешь?
- Нет.
- Врунишка…
- Когда-нибудь… постараюсь прожить подольше, - повернулся, поцеловал в уголок рта: - Спи…
Очень необычный был выход. Поначалу платформа спустилась с охранниками - серые такие, молчаливые, на валуны Чаши похожие. Быстро и слаженно оттеснили к лестнице шестерых - тех, кто первыми сделал вчера шаг вперед. Знали заранее, кого отправят - только после этого сигнал поступил, и шестеро привычно прижали пальцы к коричневым буквам. Невольный жест, вынужденный - а чем-то вроде салюта смотрелся. Приветствие Чаше.
Наос - единственный - растерялся, и стоял, приоткрыв рот, пока остальные спускались, у самых перил.
- Нет! - крикнул Альхели, - Идиоты, он же мальчишка, он просто…
Его оттолкнули.
Тихо и безнадежно:
- Он же по дури вперед шагнул…
- Он сам выбрал, - прошелестел сзади голос Наширы. - Не пытайся лишить его этого права.
- Выбрал что? Умереть? - еще немного, и врезал бы Нашире от души, и плевать, что девчонка.
- Отвечать. - И поманила: - Идемте. Это - будут передавать.
Подростки сбились в кучку перед экраном. Он ровно светился, показывая Чашу и полосу - хорошо работали автоматы, маленькие скарабеи, давно сброшенные в котловину. Все показывали беспристрастно.
Тихий и злой стон - в первую секунду подумал - Риша, но оказалось - Нашира.
А Риша уставилась неправдоподобно большими глазами в экран, и, кажется, не дышала.
- Уткнись мне в плечо, не смотри, - шепнула Шаула, притягивая подругу к себе. Та замотала головой, не отводя глаз от экрана.
Там подростки выстроились на полосе. Безопасней всего было в середине "крыльев" - не в центре, но и не с краю. В эти самые безопасные места поставили Наоса и Тайгету - эх, уговаривать ее пришлось, наверное! - подумал Сверчок. А после подумал - не пришлось. Она девчонка умная.
- Хорошо стали… - отметил Эниф.
- Ну, так это тебе не хвост собачий! - гордо сказал Хезе.
Лица показали крупным планом - и, когда очередь дошла до Мираха, тот будто почувствовал - камеры обращены на него… и сказал. Хорошо так, смачно - тем, кто пришел поглядеть на шоу. Насколько уж резок бывал, а такого себе не позволял никогда.
Подростки, замершие у экрана, восхищенно выдохнули, Шеат присвистнул.
- Сильно…
Вперед шагнули не так слаженно, как вчера. Но все же почти одновременно. С первого мига земля пошла буграми и трещинами. Ой, плохо, подумал Сверчок. Ему почудился сдавленный стон изнутри Чаши - может, она и убивать не хотела? Жаль ее стало на миг. Нечто из дальней дали прилетевшее, всему здесь чужое - а тут ей постоянно боль причиняют, используют не хуже, чем их самих…
Строй удержать не смогли - раскидало всех. Земля прямо-таки взрывалась разломами, валунами, хлыстами, и окрашено все было в ало-багровое. Никаких радуг. Только бьющие по глазам алые вспышки… каждая казалась тем самым сигналом. Но нет… это что-то кричала Чаша на своем языке.
Раскидало всех, и продолжало отшвыривать с общей линии. Но шестеро упорно стремились друг к другу - нет чтобы пытаться выкарабкаться в одиночку, может, и пронесет. Говорят, если водяное животное гидру на много мелких кусочков разрезать, они так стягиваются воедино.
Гамаль едва не сорвался с внезапно образовавшегося склона, а по нему еще и "лиана" хлестнула, с шипами - Шедар в нее вцепился, не жалея ладоней, удержал.
Мирах упал, не успел подняться - а валуны, два, покатились на него. Мирах уходил от них перекатом; его спасала только привычка к сумасшедшей скорости и чувство равновесия.
Все, подумал Сверчок. И не выдержал, зажмурился.
А Регор бежал вперед, наплевав на собственную безопасность, рядом, чуть ниже - крупным планом показали его лицо, и по губам можно было прочесть, как он заорал - давай!
Мирах кувырком рванулся вперед, рискуя сломать шею - или быть расплющенным валуном. Все равно, какую смерть выбирать.
Регор подхватил его, устояв на ногах. На единственном сейчас пятачке спокойной земли.
- Легкий ты, - хмыкнул, поддерживая приятеля. Тот на пару секунд буквально повис на Регоре - но собрался. Хотя дышал тяжело. Скомандовал, привычно-требовательно:
- Пошли.
И, прежде чем через расщелину перепрыгнуть, руку Регора сжал с благодарностью.
Тайгета на загривке тащила Наоса - сильная девчонка, ничего не скажешь. Тот что-то вопил, но особо не выдирался - умница, не хочет лишних хлопот создавать. Щиколотка его была в крови - при такой скачке камней немудрено пораниться.
Скоро перемешались все - подростки с камнями, "лианы" со вспышками. И не разобрать, кто и кого сколько раз поддержал.
Не сразу отключили изображение - сидящие на площадке видели, как зрители, "эти", едва не посшибав охрану, кинулись к шестерым. Если они и считали подростков фигурками заводными для развлечения, то не сейчас. Сейчас они сами смахивали на толпу верующих, к которым прямо на головы снизошло чудо - если бы на колени бухнулись, и то бы не удивился Сверчок. Не бухались, но рты разинутые, глаза вытаращенные, руки машущие… а вот вам, подавитесь, сукины дети!
Регор, единственный не получивший ни одной даже серьезной царапины, нес на руках самого младшего - идти Наос не мог. Но улыбался какой-то блаженной улыбкой, далекий сейчас от всего мира.
Тайгету подхватили врачи - она что-то выкрикивала, обращаясь к своим, встрепанная, с залитым кровью лицом, красивая и страшная, будто древняя жрица темных богов.
Ей кто-то кинул цветок - девушка его отшвырнула, смеясь, как безумная - не истерический смех, а ликующий.
И Сверчок смотрел во все глаза, как и все рядом с ним. Такого - никогда не было.
Такого больше не повторится.