Казалось, до приезда Монасюка все было переговорено, и не один раз; отрепетировано неоднократно и, как будто, учтены все возможные нюансы.
Были использованы знания и опыт Марии Оверман – выдвигался вариант сделанного Монасюку предложения, а Оверман, ссылаясь на данные из Москвы, выдвигала возражения, и тогда продумывался новый вариант гипотетического разговора.
Таким образом, готовились тщательно, но, как обычно и бывает в таких случаях, всего учесть невозможно.
Не смогли учесть всего и Сото с Бейтсом (Осиновский участия во всем вышесказанном не принимал – ему определили роль переводчика, и он ею довольствовался. Кроме того, размер его "взноса в общее дело", по мнению обоих миллиардеров, был просто смехотворным).
Одного они не могли предусмотреть – влияния на Монасюка самого факта общения с двойником.
Они не учли, что свидание Анатолия Васильевича с двойником из пятой камеры уже само по себе является таким потрясением, что ничто другое в этот отрезок времени его удивить особо-то уже и не могло. Ну, что может быть удивительнее встречи с самим собой, что может потрясти любого человека сильнее, нежели диалог, который состоялся в лаборатории вакуумных камер?
Правда, никто, кроме Анатолия, о содержании диалога не знал. На все вопросы после его встречи с головой Анатолий не ответил – Монасюку было ясно, что сказанное ему "гостем из ниоткуда", предназначалось лишь ему, и обсуждать содержание их диалога ни с кем не следует – иначе зачем было изолировать камеру во время встречи?
Поэтому, когда Бейтс озвучил, а Осиновский перевел, пожелание передать весьма крупные банковские счета Анатолию, причем просто так, в дар – ожидаемой реакции не последовало. Не было удивления, потрясения на лице гостя из России – хозяева были сами крайне удивлены, увидев, что Монасюк воспринял услышанное как нечто вполне заурядное, обычное.
Как будто ему каждый день дарили миллиарды!
Впрочем, они ведь не подозревали, что о чем-то подобном Анатолий уже был предупрежден.
Здесь уместно вспомнить, что расхожее утверждение о том, что "мент" -оперативник, гебешник или разведчик – это не профессия, а образ жизни и мышления, и таковых "бывших" не бывает – по большому счету истинно.
Анатолий Васильевич Монасюк, конечно, в глубине души был поражен величиной подаренной ему суммы денег, не так, конечно, как был бы поражен, не состоись его свидание с двойником Анатолем, но тем не менее. Однако внешне этого ничем не выразил.
Он не зря когда-то, работая в милиции, считался прекрасным розыскником-охотником. И он ничем не показал своего удивления. А вот настороженность на его лице немедленно после перевода слов Гилмори Бейтса явственно проступила.
– Господа, – острожно подбирая слова, сказал в ответ он. – Большое, конечно, спасибо, такой ваш подарок мне – невероятен, ни о чем подобном я никогда в жизни не слышал.
Но сразу возникает вопрос – что взамен? Скажу проще – что требуется взамен от меня?
– Но это – наш вам подарок, – вступил в разговор Сейдзе Сото. – И мы ничего не требуем взамен.
М Бейтс, и Сото не могли в этот момент не подумать, насколько оказались правильными выводы их людей о невероятной осторожности Монасюка.
И тут же джентльмены из высшего круга смогли также постигнуть и остроту ума своего гостя.
– Ну, значит вы что-то не потребуете, а попросите у меня взамен. Господа, весь мир знает вашу пословицу – бесплатный сыр бывает только в мышеловке…
И Монасюк принялся наливать себе в чашку кофе. Трое смотрели, как он это проделывает – Анатолий сполоснул свою чашку, вылил осадок от кофе, выпитого ранее, в одну из использованных ранее чашек, и теперь наливал кофе тоненькой струйкой – про себя Анатолий Васильевич в этот момент решал, как вести себя дальше. И решил – молчать и слушать. Слушать и молчать. Не они понадобились ему, а наоборот. Да и Анатоль советовал ему именно это.
– Ну, так я слушаю вас, господа. – Он отхлебнул глоточек кофе.
Осиновский, Бейтс и Сото переглянулись и решили идти в открытую. Им уже было ясно, что с таким человеком самое правильное – быть предельно откровенными.
– Вообще-то, – начал Гил Бейтс, – от вас зависит, наверное, умрем мы или будем жить…
И вот тут трое наконец-то смогли увидеть на лице своего собеседника удивление, а точнее – крайнее изумление.
Тем не менее Анатолий молча выслушал рассказ Бейтса о жутких снах, о том, что эти сны наводят их на мысль о том, что снами все не ограничится. О предсказании цыганки Бейтсу, о том, что об опасности предупреждал Сото токийский экстрасенс, с которым встречался японец.
Ему рассказали о появлении головы, о том, как предположили, что он и есть Живой и Неживой из предсказания цыганки, о том, как разыскивали Монасюка.
– Таким образом, мы уверены, что лишь вы способны оградить нас от этого потустороннего влияния, – закончил Павел Абрамович перевод рассказа Бейтса.
Монасюк покрутил чашку от кофе на блюдце. Троица с надеждой смотрела на него.
– Мы были вынуждены тщательным образом изучить вас, – продолжил рассказ Бейтса японец. – Не обижайтесь – но мы просто обязаны убедить вас помочь нам.
Да вы подумайте, Анатолий, сами. Ведь если разобраться, вся ваша жизнь – это подготовка к чему-то, прелюдия чего-то важного.
Как-то незаметно вы лишились почти всех друзей – ведь вы практически один.
Вы много раз могли сделать карьеру – но всегда почему-то отказывались от очевидно выгодных предложений.
Вы получили образование и профессию, которых не хотели – но почему-то ведь закончили именно учительский институт?
Вы скажете – так сложилась жизнь, но почему она именно так сложилась?
А ваши неординарные способности. Вы вдруг становитесь экстрасенсом. Но вдруг ли?
Как вы сдавали выпускные экзамены в школе? Словно бы под каким-то контролем свыше – словно бы вам кто-то помогал…
Вы становитесь прекрасным полицейским – и на волне успеха увольняетесь со службы. Но опыт, ваш опыт – он остается при вас!
У вас открывается что-то вроде дара предвидения. Чуть позже – вы становитесь экстрасенсом. Еще позже – пишете философские книги, причем уходите в такие дебри… Древние сущности, сложнейшее строение Вселенной – это что, случайность?
Тогда почему именно такой человек оказался нужен нашему гостю из бездны – я имею в виду голову в вакуумной камере? Нужен один вы из шести миллиардов человек?
А с другой стороны – почему голова появилась именно у нас? Ведь могла, наверное, появиться прямо в вашей комнате в этой вашей Сибири…
– Мистер Монасюк, – вновь вступил в разговор Бейтс. – Получается, что вся ваша жизнь была подготовкой к тому, чтобы решить нечто важное, вроде нашей проблемы. Хотя что это я – подозреваю, что вам предстоит решать проблемы гораздо более важные – ведь для чего-то явилась к нам эта голова, и именно вы потребовались ей. Ну, не для того же, чтобы просто спасти нас троих!
Сейдзе Сото поставил окончательную точку в уговорах, сказав:
– Наши деньги, которые мы передаем вам – не плата. Мы просто хотим, чтобы вы имели возможность не думать ни о чем, не отвлекаться на житейские мелочи. Ведь деньги способны решить любые проблемы, по крайней мере – на бытовом уровне.
Монасюк внимательно посмотрел на сидящих перед ним. На него с надеждой смотрели три пары глаз. Правда, одна из них была, что называется, "с хитрецой" (в народе это называется словом "плутоватая"). Но…
Он вспомнил недавнее свидание с Анатолем и его слова: НЕ ТОРОПИСЬ. ПРИМИ ПРЕДЛОЖЕНИЕ, ПРИМИ ДАР, КОТОРЫЙ ТЕБЕ ПРЕДЛОЖАТ. СО ВРЕМЕНЕМ ТЫ ВСЕ ПОЙМЕШЬ…
"Но ведь я явно ввязываюсь в нечто, что может попросту погубить меня! Такие деньги не дают просто так… А мне – за шестьдесят, да и здоровье – так себе…
А с другой стороны – что толку так скучно жить…
Так рискнуть – или не рискнуть?
ПРИМИ ПРЕДЛОЖЕНИЕ, ПРИМИ ДАР…"
– Хорошо. – Анатолий принял решение. – Я попытаюсь помочь вам.
Он уже все решил. И быстро прокручивал в голове то, что необходимо сделать сразу, прямо сейчас.
– Сейчас я хочу, чтобы мне предоставили переводчика, специалиста по финансам, который будет вести мои банковские расчеты и хозяйственные дела, и маклера по торговле недвижимостью в Женеве.
Он широко улыбнулся, увидев, как исчезает напряжение с лиц трех пожилых мужчин.
– И давайте, наконец, поедем в банк! – сказал Монасюк то, что от него так долго ждали.
А Осиновский добавил:
– И пусть нам принесут шампанского!
Пока пили шампанское, служащие Бейтс Индастриз в течение часа разыскали необходимых Монасюку специалистов. Об этом доложили Гилу Бейтсу, Бейтс спросил Анатолия Васильевича, где он хотел бы встретиться с ними. "Да прямо в банке", ответил Монасюк. – Только переводчик пусть ждет меня на въезде в Женеву. Нужно ведь поселиться где-то, вот мы с ним и найдем приличный отель, а после этого сразу же приедем в банк".
Договорились встретиться в Женевском национальном банке через четыре часа.
Анатолий рассчитывал успеть за это время также сделать самые необходимые покупки в магазинах. Например, бритву, зубную щетку и пасту и прочие необходимые мелочи.
К стыду своему он так был выбит из колеи стремительностью отлета из дому, что взял с собой только документы и деньги.
Бейтс, Сото и Осиновский наведались в лабораторию вакуумных камер, хотя Гил и убеждал японца и русского в том, что голова все равно не станет с ними общаться. И он вдвойне оказался прав. Почему вдвойне? Да потому, что, во-первых, голова с ними действительно не общалась, а во-вторых, ее вообще в лаборатории не оказалось.
Клаузих сказал им, что гость из камеры исчез сразу же после встречи с русским, и с тех пор не появлялся.
После этого троица села в электромобиль, потом пересела в лимузин и не спеша направилась в Женеву.
Примерно в это же время на другом конце Евразийского континента, на архипелаге Того-Паго, произошли события, о которых еще долго шептались жители города Робертсвиля.
А произошло здесь вот что.
Накануне трагического дня пелена тумана, закрывавшая с юга океан уже не один день, после восхода солнца неожиданно растаяла. С нетерпением ожидающие этого момента на берегу трое японских туристов-рыбаков тут же погрузились в моторную лодку и взяли курс на виднеющийся вдалеке остров, несколько лет назад поднявшийся со дна океана (после катастрофических событий 2004 года).
Никто так и не сумел узнать, что же произошло в океане, но поздним вечером, когда спала дневная жара, с океанских просторов потянуло прохладным ветерком и на небе зажглись яркие тропические звезды, а чуть позже – над горизонтом выглянула полная луна, жители Робертсвиля, прогуливающиеся по набережной и любующиеся белопенными океанскими волнами, легко накатывающимися на береговой песок и с шорохом откатывающимися назад, вдруг услышали несущиеся откуда-то издали крики.
Сначала на океанском просторе ничего видно не было, но потом к человеческим крикам присоединился стук мотора лодки, и сбившиеся в толпу на берегу люди увидели быстро приближающуюся к берегу моторку японским туристов. Причем, когда лодка приблизилась, все увидели, что японцы не только кричат, но и размахивают руками, словно бы отмахиваясь от чего-то, причем один из них отбивался веслом.
Как только неуправляемая моторка врезалась в берег, все трое туристов с воплями выпрыгнули на берег и бросились по откосу набережной прочь от кромки воды. В их криках звучал какой-то вовсе уж нечеловеческий ужас, они карабкались по плитам набережной с невероятной скоростью и моментально оказались среди расступившихся людей, которые ничего не могли понять – позади японцев ничего и никого не было.
Вырвавшись из толпы, троица разделилась. Один рванул направо, но споткнулся и упал, ударившись при этом головой о камень. Скорее всего, при этом он потерял сознание, так как уже не кричал.
Двое остальных очень быстро побежали сначала по центральной улице городка, затем они вырвались в пригород, и оставшиеся на берегу еще некоторое время слышали крики, но людей уже видно не было – дорога, по которой они бежали, скрывалась в кустарниковых зарослях, которые заканчивались на высоком обрыве, внизу под ним шумели океанские волны.
Крики оборвались внезапно, и собравшиеся на набережной люди поняли, что оба перепуганных японца скорее всего, сорвались с обрыва и упали на камни.
В это время на набережную уже выехали обе патрульные машины полицейского управления Робертсвиля. Одна затем осторожно поехала по дороге, ведущей к обрыву, а патрульные из второй, переговорив с народом на набережной, спустились к причалу и, погрузившись на полицейский катер, отчалили, направляясь в открытый простор океана.
На следующий день местная газета поместила короткую заметку о происшествии. Объяснения, которые были даны ночным событиям, выглядели так.
Двое японских туристов упали с обрыва и разбились на береговых камнях. Третий был помещен с местную больницу. Поскольку он был без сознания, то дать какие-либо объяснения пока также не мог.
Начальник полиции выдвинул предположение, что туристы высадились на остров, который был скорее всего вулканического происхождения, и там надышались какого-нибудь отравляющего газа, что и вызвало у них помешательство, сопряженное с галлюцинациями.
Такие случаи иногда происходили на вновь поднявшихся со дна островах в этом регионе земного шара.
Но те, кто близко наблюдал тем вечером происшествие, шептались, что поведение японцев напоминало поведение людей, реально видевших нечто ужасное.
Через несколько дней пришел в себя третий – оставшийся в живых. Он назвался Тахиро Сото, но говорить о том, что произошло в океане, отказался наотрез.
А вскоре улетел на родину, в Японию.
Часть 2-я
Проникновение в неведомое
2003-2007 годы
июнь 2007 года – август 2007 года
Глава 13-я
Колдун Туси Кхрна появился в Робертсвиле несколько лет назад.
Был он родом с острова Гаити, что тщательно скрывал, причем имел серьезные основания для этого.
Он жил на окраине Робертсвиля, в хижине, которую построил собственными руками. Впрочем, тропический климат позволял жить вообще на открытом воздухе, поэтому жилище Туси было фактически четырьмя столбами, оплетенными гибкими лианами, вырубленными в близко подступающих к окраинам города зарослях; что же касается крыши – то это был деревянный каркас, накрытый пальмовыми ветвями.
Хижина эта своим видом сильно отличалась от жилищ местных жителей, даже – бедняков, но тут уж Кхрна ничего поделать с собой не мог – на Гаити он родился в подобном обиталище, вырос, прожил свои молодые годы. И теперь даже его очевидное желание затеряться на просторах Океании, в местной среде, не могло заставить его отказаться от привычной для себя окружающей его обиходно-бытовой обстановки.
Почему Туси Кхрна прятался от кого-то, в чем причина, заставляющая скрывать свое гаитянское происхождение? Все просто – Туси Кхрна был жрецом вуду.
Но как полицейский – не профессия, а образ жизни, так и последователь зловещего африканского культа – плоть и кровь черных страшных сил. Человек, пришедший к вудуистам, однажды впустив в себя эти силы, так до смерти и оказывается их частью.
В своих снах Туси часто видел гаитянский пальмовый лес, слышал крики попугаев и оказывался на лесной поляне недалеко от городка Лионгардена, расположенном на побережье океана.
Он вновь переживал вудуисткое камлание, слышал стук "там-тамов", выкрики толпы последователей культа, исполняющих под бешеный рокот барабанов ритуальный танец.
Клекотал черный петух, которому перерезали горло ритуальным ножом, кровь лилась на фотографическое изображение очередной проклятой жрецами вуду жертвы, и Кхрна, потрясающий ножом, просто-таки чувствовал вкус крови из чаши, к которой прикладывались поочередно все участники колдовского действа…
Нужно заметить, что подобные темные дела – не редкость на Гаити.
Когда-то французские колонизаторы с очередной партией рабов случайно завезли на остров представителей небольшого африканского племени, обитавших в глубине лесов Берега Слоновой кости.
Именно в этой местности Африки находились развалины некоего капища, по времени относящегося к давно исчезнувшей цивилизации.
Теперь уже никто не сможет узнать, как колдун африканского племени овладел древними черными знаниями, но факт остается фактом – на Гаити оказались особые условия, и когда он оказался в толпе рабов, привезенных на далекий от Африки остров, африканский культ быстро распространился в среде рабов.
Может быть, этого бы и не произошло, если бы несколько семей французов-колонизаторов не поощряли своих рабов, исповедующих в открытую новую черную религию и развивающих свое умение.
Например, именно на Гаити был придуман состав порошка, позволяющего умерщвлять людей и превращать их после смерти в зомби – живых мертвецов, абсолютно лишенных воли и поэтому становившихся покорными рабами чернокожих рабов-гаитян.
Причем особое изощренное удовольствие жрецов вуду, владеющих умением создавать зомби и использующих их труд на расположенных в труднодоступных лесных чащах плантациях, состояло в том, что чернокожие колдуны-рабы зомбировали БЕЛЫХ.
Именно белокожие зомби, становившиеся безвольными мертвоживыми куклами чернокожих рабов, позволяли последним как бы мстить белым таким образом за унижения, испытываемые от своих французских хозяев, которые не то, что не считали чернокожих людьми, но относились к ним, как к животным.
По некоторым версиям современных историков Туссен-Лувертюр, во время Великой французской буржуазной революции поднявший восстание рабов на Гаити, именно потому и был долгое время неуязвимым, что являлся колдуном вуду, причем сильным колдуном.
Как бы то ни было, традиция сохранилась, поэтому Туси Кхрна, один из жрецов вуду, как и его предшественники в далекие времена рабовладения, очень любил, выбрав на городской улице красивого белого парня, проследить за ним, дунуть где-нибудь в безлюдном месте своей жертве в лицо магический порошок и затем, после похорон, через некоторое время откопать и оживить зомбированного покойника.
И еще один белокожий становился мертвоживым рабом в лесной чаще, на плантации колдуна.
Но однажды Кхрна совершил ошибку, как оказалось – роковую. По незнанию он убил и украл тело сына начальника полиции Лионгардена.
На его несчастье, именно в этом управлении двое полицейских не так давно лишились детей, павших, по всеобщему мнению, в результате происков вудуистов, которых среди жителей города было несколько десятков.
А так как за неделю до гибели Жюля, сына комиссара Люмьера, в окрестных лесах исчезли два полицейских детектива, которые искали следы трупов детей своих коллег, то последнее событие вызвало взрыв возмущения.
Родители погибших, друзья и просто коллеги пропавших полицейских решили поступить не по закону, а по справедливости.
Вооружившись автоматами, ночью, они проследили за вудуистами, которые собрались на место своих обычных черных действ, и просто-напросто расстреляли всех в упор огнем из атоматического оружия.