– Ну что ж, господа, давайте начнем с ответа на вопрос – мучают ли вас последнее время сновидения?
Господин Сото?
– Нет, – ответил японец.
Павел Абрамович переводил диалог на русский язык. Впрочем, "ноу" Монасюк понял и без перевода.
– Вас, мистер Бейтс?
Ответ Гила был тем же. Ответ Осиновского – также.
– Давайте с вами уясним с самого начала накрепко – чтобы устранить явление, необходимо знать его причину. Кто из вас хотя бы предполагает, в чем причина наводимой на вас порчи? Кстати, переведите остальным, что порча – черное колдовское воздействие.
– Я знаю, – ответил Осиновский. – Да-да, знаю!
После перевода вопроса между всеми тремя начался спор, причем Анатолий видел, что все они с трудом сдерживают эмоции. Спорили долго, и Монасюк понял: не скажут!
Они не назовут причину, хотя и знают ее.
Так и получилось – Павел Абрамович, не частя по обыкновению, а медленно, тщательно подбирая слова, сказал следующее:
– Анатолий Васильевич, мы ничего не можем сказать вам о причине, мы сами теряемся в догадках.
Осиновский лгал, причем даже не пытался очень уж скрывать этого.
– Мы считаем, что подаренные нами деньги избавляют нас от необходимости самим искать причину. Это должны сделать вы.
"Сделаем, а как же, как-то отстраненно подумал Анатолий Васильевич. И причину найдем, и следствие определим. Дайте время, господа!"
– Ну, что ж, – сказал он. – Теперь я могу приоткрыть вам кое-что из того, что я узнал при встрече со своим двойником. Именно он, как я понимаю, научит меня, как оградить вас от Зла. Но сделает это тогда, когда посчитает нужным.
Пока же я научу вас, как самим закрываться от внешнего влияния. Запоминайте.
У каждого из нас где-то во Вселенной есть звезда-покровитель. У одних она находится близко, у других – далеко. Мы знаем лишь, что эти звезды есть.
Каждое утро после того, как вы умоетесь, совершите утренние процедуры – в общем, перед выходом из дома, вы должны сделать следующее. Диктую вам, запишите.
Все достали органайзеры, Осиновский – диктофон.
– Сядьте на удобное сидение, ноги – вытяните, руки должны быть расслаблены. Ни в коем случае ни ноги, ни руки не должны быть скрещены либо соединены в замок.
Теперь расслабьте все тело, и мысленно обратитесь к звезде. Можно говорить вслух. Вот последовательность связи со звездой.
"Здравствуй, моя звезда. Где ты?"
Выждите несколько секунд, и продолжайте:
"Звезда моя, помоги мне, пожалуйста. Дай мне свою энергию, напои меня!"
Выждите еще несколько секунд, затем:
"Пожалуйста, закрой меня! Окутай меня своей энергией, создай вокруг зеркальную защиту!"
Повторите это несколько раз, затем:
"Пусть защита будет крепка, пусть отражает любые стрелы, любое зло, направленное против меня!"
Хорошо, если говоря это, вы представите себя в зеркальном сверкающем скафандре…
Последнее обращение вы должны повторять до тех пор, пока не почувствуете покалывание внутри ног, которое начнется снизу от ступней и дойдет до паха, заполнив мошонку и верхнюю часть живота. Добивайтесь, чтобы покалывание постепенно сменилось как-бы внутренним теплом.
С каждым разом у вас будет получаться все легче и быстрее. Запомните только, что всегда, в любом случае обращений к звезде, начиная с первого с просьбой дать энергию, должно быть нечетное число раз. Так что про себя ведите счет.
Ну, а почувствовав, что вы получили заряд энергии, обязательно закончите ритуал словами благодарности:
"Спасибо, моя звезда!"
Вечером, перед сном, лучше всего – прямо лежа в постели, необходимо обязательно проделывать все это еще раз. Именно ночью человек беззащитен перед черными силами, впрочем, уж это-то вы знаете…
– Ну, а если у нас не будет получаться? – спросил Осиновский, выключая диктофон. Все это время он успевал одновременно и вести запись, и осуществлять синхронный перевод с русского языка на английский.
– Не беспокойтесь. Сначала, конечно, будет трудно, но с каждым разом – легче. Получится у каждого.
Главное – обращаясь к звезде, все время представляйте эту зеркальную оболочку вокруг вашего тела, блестящую. отражающую стрелы… Ну, а главный признак, что у вас установилась связь с вашей покровительницей-звездой – это мурашки и тепло в ногах и паху.
И не забывайте заканчивать всегда словами благодарности.
Некоторое время все молчали, осмысливая, потом Бейтс спросил:
– Наверное, это только первый шаг?
Монасюк кивнул:
– Вы меня попросили помочь, и пока я не сделаю все, что в моих силах, я не остановлюсь. Но вот сколько мне потребуется времени, я пока не знаю.
Я постоянно буду поддерживать связь с вами. Пока же мне нужно слетать в Россию и урегулировать все дела – ведь Родину мне предстоит покинуть надолго. Есть и здесь некоторые небольшие проблемы, которые нужно решить.
Наверное, этот длинный и насыщенный для Анатолия день на этом бы должен был и завершиться, но не тут-то было.
Когда Бейтс и Сото, негромко переговариваясь, ушли, Осиновский уговорил Анатолия Васильевича спуститься в ресторан и по русскому обычаю "обмыть дела наши скорбные".
Он уточнил, что скорбные дела – его, а у Анатолия – дела радостные, так почему бы им, двоим русским, "не выпить по маленькой"?
Анатолий позвонил дочери, очень коротко ввел ее в курс дела, сказал что в ближайшее время вернется в Барнаул, и в сопровождении Павла Абрамовича спустился вниз, в ресторан.
Выпили по маленькой, потом по большой, потом, по русскому обычаю, долго разговаривали обо всем. Наутро, с больной головой Анатолий припомнил, что кажется, говорили даже о женщинах, которые им нравятся и не нравятся, и вроде бы Осиновский предложил "снять" пару ресторанных див, но до этого так и не дошло – это Анатолий запомнил точно…
Глава 14-я
Когда-то, году примерно в 1955-м, Каладжи Неру удочерил дочь своего брата, погибшего при катастрофе океанского лайнера.
Пятнадцатилетняя девочка уцелела, более суток ее носили волны, но во время спасательных работ кто-то заметил на поверхности океана оранжевое пятно надувного жилета, и девочку выловили из воды. Она была жива, но без сознания.
Вместе с братом Каладжи в океане погибла и его жена.
Каладжи Неру в ту пору было чуть более тридцати лет.
Он был начинающим и успешным предпринимателем.
Родился он на острове Рождества, вместе с братом они закончили университет в Джакарте, потом брат занялся юридической практикой, а Каладжи вернулся домой.
Имея экономическое образование он некоторое время был без работы, но потом, познакомившись с местным оптовым торговцем копрой, как-то втянулся в это занятие.
После окончания второй мировой войны, постепенного ухода европейцев и освобождения бывших колоний, пространство для занятия предпринимательством, особенно – в сфере сырьедобычи, было достаточно обширным и часто – свободным. Кокосовые пальмы росли на островах Океании повсеместно, урожаи ореха были стабильны, и заготовка кокосового волокна плодов – копры, оказалась делом выгодным.
Бизнес Неру быстро пошел в гору, и к тому времени, когда произошло несчастье с семьей брата, он уже твердо стоял на ногах и подумывал об открытии оптово-торговой фирмы в столице.
Поскольку других близких родственников у Каладжи Неру не было, он принял заботу о спасшейся племяннице на себя.
Пока Мио Неру сначала лежала в больнице, потом отдыхала в санаториях, Каладжи не только зарегистрировал в Джакарте свою фирму, но и закончил строительство дома, которое начал незадолго до трагических событий с семьей брата.
Мио Неру, полностью выздоровев, приехала в новый дом дяди, и поселилась в своей комнате, которая была большой, светлой и – пока еще совершенно пустой. Каладжи сделал все, чтобы девочка побыстрее забыла о недавно пережитом – он растормошил ее, заставил заняться обстановкой и обустройством помещения – в общем, когда комната приняла жилой вид, Мио как раз исполнилось 16 лет, и Каладжи организовал для девочки праздник – были приглашены на день рождения ее подруги, друзья по школе.
Успешно закончив через год школу, Мио поступила в университет.
Она была очень активной студенткой. Ее маленькую фигурку можно было увидеть и в комитете коммунистического союза молодежи, и в больницах для неимущих, где студенты помогали ухаживать за больными.
Мио Неру знали в университете многие. И уже в первый же год учебы она в составе делегации поехала на фестиваль молодежи стран Азии в Дели.
Как раз в это время Каладжи Неру подал в суд документы об удочерении своей племянницы.
Он очень любил ее. Настолько, что даже не задумывался о создании собственной семьи. Впрочем, Мио любили все – прислуга, соседи. Когда в доме звучал звонкий смех девушки, казалось, что она щедро дарила тепло своей души, свою радость всем окружающим – настолько хорошо становилось тем, кто был в этот момент рядом.
Монасюк старался делать все быстро. Что-то подталкивало его, словно бы постоянно напоминало – время дорого!
Тем временем прошла неделя. И за эту неделю Анатолием Васильевичем было сделано немало.
Строительство в приобретенном на Озерной набережной доме быстро разворачивалось, работало сразу три бригады. Одна перестраивала дом изнутри, другая занималась коммуникациями, третья вела наружные работы. Раньше Анатолий даже не предполагал, как могут работать строители, если они заинтересованы в быстром и качественном результате работы.
Одновременно менялось ограждение. Были установлены ворота, построено помещение для охранника. Тут же начали по периметру устанавливать секции литой чугунной ограды с причудливым узором.
Со скалистой стороны устанавливались сложные бетонные плиты с крепежом для металлических помостов. На них должны были стоять огромные поддоны с землей, и кустарниковые растения, высаженные здесь, в перспективе должны были создавать на месте каменистого скалистого склона иллюзию заросшего растительностью склона холма.
Гимли по сети Интернета устроил все необходимое в Новой Зеландии – нужный объект недвижимости был Монасюком по фотопроспекту изучен, одобрен и приобретен – деньги были перечислены, необходимые документы авиапочтой из Веллингтона доставлены в Женеву и помещены Анатолием в арендованный для хранения документов банковский сейф.
Каждое утро для Анатолия Монасюка начиналось одинаково – утренние процедуры, встреча в фойе отеля с Николаем и телефонный разговор с Бейтсом. Анатолия интересовало, как обстояли дела у троих магнатов, успешно ли они работают над установлением биоэнергетической защиты, нет ли каких-либо симптомов начала новой атаки на их сознание.
Бейтс, который, конечно, не каждый день, но поддерживал более-менее регулярную связь с Сото и Осиновским, информировал Анатолия о состоянии дел. На этом разговор заканчивался. До следующего утра.
Николай теперь постоянно сопровождал Монасюка. Он был молод, холост и делал это с удовольствием, тем более, что платил ему Анатолий более чем щедро.
Именно с ним Анатолий и отправился покупать себе автомобиль. Николай водил машину, но своей у него пока не было. Им приходилось пользоваться такси, но Анатолий Васильевич посчитал, что это не очень удобно.
Кроме того, он собирался в Изумрудную долину.
Николай считал, что человек с достатком Монасюка выберет себя дорогой "роллс-ройс" или "бентли". И повез его по самым дорогим автосалонам Женевы.
Уже во втором автозаведении Монасюк понял ход мыслей своего переводчика. Он походил между рядами роскошных автомобилей, легонько провел ладонью по лакированному капоту "бентли" текущего года выпуска, и попросил Николая отвезти его в какой-нибудь автомагазин, где торгуют подержанными автомобилями.
Изумленный молодой человек подчинился. Остановили такси, и уже через двадцать минут Монасюк оказался на обширном пространстве, заполненном чуть ли не сотней самых разнообразных автомеханизмов с возрастом некоторых из них чуть ли не полувековым.
Николай увидел, что его патрон преобразился. Монасюк в сопровождении хозяина с интересом рассматривал автомобили, заглядывал им под днища, открывал капоты и рассматривал моторы.
При этом и он, и хозяин, размахивая руками, что-то говорили друг другу, и Николай с изумлением обнаружил, что каждый понимает собеседника, хотя и говорят они на разных языках.
Наконец, Монасюк успокоился, подошел к Николаю и сказал:
– Коля, мы присмотрели три машины. Выберите одну сами. Главное – удобное и просторное заднее сидение, надежность машины и небольшое потребление горючего. Да, и посмотрите, чтобы все четыре колеса были ведущими – нам придется с вами часто ездить в Изумрудную долину. Знаете, где это?
– Предгорья Альп севернее города?
– Да, километров сто пятьдесят – двести. Дорога извилистая, и зимой будет нелишне, если машина будет иметь полный привод колес.
Так Монасюк стал владельцем "вольво" 2005-го года выпуска, с новым двигателем, бортовым компьютером и четырьмя ведущими колесами, который обошелся ему за смехотворную сумму в 25 тысяч долларов. И теперь Николай стал совмещать обязанности переводчика и шофера.
На пятый день Гимли разыскал Анатолия на строительстве и сообщил, что квартира в Москве куплена. Через Клауса Дюррематта уже были перечислены деньги за эту квартиру, снятые со счета Сейдзе Сото. Тут же договорились встретиться после обеда в банке, Гимли должен был связаться с Клаусом и обеспечить его приезд в банк.
Нужно было урегулировать все денежные расчеты.
Анатолий Васильевич старался если не завершить первоочередные дела полностью, то хотя бы предварительно подвести под ними некую черту.
Ранним утром Анатолий, сидя на заднем сидении "вольво", подремывал, размышляя над тем, что он успел сделать за эти дни и что ему сделать еще предстоит.
За окнами автомобиля проплывали луга, затянутые утренним туманом. Выпавшая роса увлажнила не только окружающую растительность, но и асфальт шоссе, поэтому дорога казалось черной, влажно поблескивающей в свете фар извилистой тропинкой в никуда.
– Сбрось скорость, – сказал Монасюк Николаю. – Спешить некуда.
Тот послушно сбавил скорость. Над горизонтом, слева от них, сквозь туман тем временем зарозовело – восход был близок.
Как обычно, на пороге здания своей лаборатории их поджидал Ульрих Клаузих.
– Объект появился минут десять назад, – сказал он. Николай переводил. – Вам не кажется, господин Монасюк, что он как-то чувствует вас?
Анатолий пожал плечами:
– Не знаю, может быть.
Как и прошлый раз, проем закрылся за Монасюком, как только он вступил в ярко освещенное ограниченное со всех сторон пространство пятой камеры.
"КАК ОБСТОИТ С ТВОИМИ МЕЧТАМИ?" – побежали рядком буквы на экране напротив сидящего за столом Монасюка.
"МОИ МЕЧТЫ ОКАЗАЛИСЬ ВЕСЬМА И ВЕСЬМА ПРИМИТИВНЫМИ,,,"
"ТАК И ДОЛЖНО БЫТЬ. ПОКА МЕЧТЫ ОСТАЮТСЯ МЕЧТАМИ, ОНИ КАЖУТСЯ РАДУЖНЫМИ. КОГДА ОНИ ОСУЩЕСТВЛЯЮТСЯ, СТАНОВИТСЯ ЯСНО, ЧТО ВСЕ ВОКРУГ – ПРИЗЕМЛЕННО, ДАЖЕ ПРИМИТИВНО. ВАШ БОГ СКАЗАЛ, ЧТО ВСЕ ЕСТЬ СУЕТА СУЕТ – И НИЧЕГО БОЛЕЕ."
"ОН БЫЛ ПРАВ. АНАТОЛЬ, ЧТО Я ДОЛЖЕН ДЕЛАТЬ ДАЛЬШЕ?"
"ВОТ ТЕПЕРЬ НАЧИНАЕТСЯ ПОДГОТОВКА К ГЛАВНОМУ. КОГДА-ТО ТЫ ПРОБОВАЛ ИЗУЧАТЬ ИНДИЙСКУЮ ЙОГУ, ТАК ВЕДЬ?"
"ДА, У МЕНЯ ДОМА, В РОССИИ, СОХРАНИЛИСЬ ВСЕ КНИГИ. НО Я НИЧЕГО ОСОБЕННОГО НЕ ДОБИЛСЯ".
"ТЕПЕРЬ ДОБЬЕШЬСЯ. ВОЗВРАЩАЙСЯ НА ВРЕМЯ ДОМОЙ, В СВОЮ СНЕЖНУЮ СТРАНУ, ВЕДЬ ОНА СНЕЖНАЯ?"
"ТОЛЬКО В ЗИМНИЙ ПЕРИОД".
"ПОМНИШЬ, ЧЕМ ЗАВЕРШАЕТСЯ ЭТАП ПО ПОДГОТОВКЕ СОЗНАНИЯ К ВЫХОДУ В АСТРАЛ? ТЫ ДОЛЖЕН НАУЧИТЬСЯ ПОЛНОСТЬЮ ОЧИШАТЬ СОЗНАНИЕ ОТ МЫСЛЕЙ. В ИДЕАЛЕ – ТЫ ДОЛЖЕН ПЕРЕЙТИ В СОСТОЯНИЕ, КОГДА ВНУТРИ ТЕБЯ ТЕМНОТА, А МЫСЛЕЙ НИКАКИХ НЕТ".
"Я ПОМНЮ. У МЕНЯ ЕСТЬ КНИГА – ЭТО "РАДЖА-ЙОГА"…"
"ТОЛЯ, ПОКА ТЫ НЕ НАУЧИШЬСЯ ДОБИВАТЬСЯ ТАКОГО СОСТОЯНИЯ, МЫ НЕ СМОЖЕМ ДВИГАТЬСЯ ДАЛЬШЕ".
"НО ЧЕГО МЫ ДОЛЖНЫ ДОБИТЬСЯ В ИТОГЕ, В КОНЦЕ КОНЦОВ?"
"ЭТО ТЕБЕ ЗНАТЬ РАНО.
ПОКА ТЫ ВСЕ ДЕЛАЕШЬ ПРАВИЛЬНО, ТО, ЧЕМУ ТЫ НАУЧИЛ СВОИХ ПОДОПЕЧНЫХ, БУДЕТ ИХ ЗАЩИЩАТЬ. У КАЖДОГО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЕСТЬ СВОЯ ЗВЕЗДА. ИТАК, ВОЗВРАЩАЙСЯ НА РОДИНУ, РЕШАЙ ТАМ ВСЕ ДЕЛА И МЕДИТИРУЙ, ЕЖЕДНЕВНО, УТРОМ И ВЕЧЕРОМ. КОГДА ДОБЬЕШЬСЯ НУЖНОГО НАМ СОСТОЯНИЯ – МЫ ВСТРЕТИМСЯ СНОВА. Я БУДУ ЖДАТЬ ТЕБЯ.
"СКОЛЬКО У МЕНЯ ВРЕМЕНИ?"
"НЕ ТОРОПИСЬ. С ТВОИМИ ПОДОПЕЧНЫМИ ПОКА НИЧЕГО НЕ СЛУЧИТСЯ ОБ ЭТОМ ПОЗАБОТЯТСЯ".
"КТО?"
"ВСЕ, ТОЛЯ, ДО СЛЕДУЮЩЕЙ ВСТРЕЧИ."
После этого диалога, до отлета в Барнаул, время пролетело незаметно. Но сделать Анатолий Васильевич успел многое.
Во-первых, он вместе с архитектором и дизайнерами рассмотрел и окончательно утвердил перечень всех работ, которые последним предстояло завершить до его приезда. Анатолий планировал отсутствовать примерно месяц.
Во-вторых, он организовал встречу в Женевском национальном банке с Гилом Бейтсом, Клаусом Дюррематтом и директором банка.
Дюррематт представил Анатолию Васильевичу все расчеты по возможным ежегодным денежным затратам человека его потребностей, владеющего определенными объектами недвижимости, эта сумма составила более миллиона в пересчете на евро.
После консультации с директором банка был определен объем банковского депозитного вклада, ежегодные проценты с которого с лихкой покрывали предполагаемые расходы Монасюка.
По решению Анатолия на его имя был открыт счет, на который в равных пропорциях были сняты деньги с доверенных ему вкладов Гилмори Бейтса и Сейдзе Сото, и помещены на новый депозитный счет – теперь уже – лично принадлежащий Анатолию Васильевичу Монасюку. Общую сумму на своем счете Монасюк определил в 100 миллионов евро.
Еще один счет, открытый на его имя, составили деньги со банковского вклада Осиновского. После операции с этим вкладом на счету Павла Абрамовича остались 30 долларов.
Почему именно тридцать? А так захотелось Монасюку!
И, наконец, по просьбе Анатолия через компьютерную межбанковскую систему в Москве в банке Мосинкомбанк был открыт на его имя счет, на который была переведена сумма, равная 500 тысяч евро.
– Мистер Бейтс, – через переводчика сказал Анатолий Гилу. – Думаю, что отныне я не буду нуждаться больше в ваших деньгах.
То, что я взял у вас – я расцениваю как подарок, а также гонорар за работу, которую мне еще предстоит выполнить.
Итак, подведем итог. Вы и мистер Сото подарили мне недвижимость, деньги, как говорят у нас в России, "на жизнь" – я благодарен вам, и выполню свои обещания. Теперь, после второй встречи с моим двойником, я уверен в этом. Да, успокойте Павла Абрамовича и господина Сото – за время моего отсутствия с вами не случится ничего плохого.
– Мистер Монасюк, давайте перейдем на более близкое обращение друг к другу. Ведь наш возраст не такой уж и разный.
Что скажете, если я попрошу называть меня Гилом, а вас буду звать Анатолем?
И Бейтс протянул Монасюку руку.
– Я согласен, – Анатолий пожал руку.