Хейму хотелось изобразить сомнение, наподобие того, какое, бывало, проявляли раньше при покупке лошади, и задумчиво почесать в затылке или что-то в этом роде. Но в данных обстоятельствах это выглядело бы глупо. Проклятый скафандр! Как жаль, что его нельзя снять. Хейм стоял на специальной платформе, поддерживавшей его вес в нормальном состоянии; но даже его двухметровое тело, которому он во время полета вернул первоклассную форму, ощущало тяжесть скафандра, который ему приходилось на себе таскать. Сначала он не собирался выходить из корабля, рассчитывая установить наружную стереосвязь из "Конни" и таким образом встретиться с представителями Строна, но Куманодис отговорил его от этого.
- Они отнесутся к вам с большим уважением, если вы посетите их лично, - сказал грек. - Это, разумеется, иррационально, однако они придают большое значение физической силе. А те, к кому они проникаются уважением, удостаиваются и лучшего обращения.
- Итак, - Хейм, прищурившись, взглянул на ослепительное голубое солнце, - я вижу некоторые преимущества. Однако, будучи ограничен в маневренности, я превращусь в подсадную утку.
Куманодис передал его возражение на языке, распространенном на территории от Кимретских высот до Железного моря. Ро развел руками в жесте, на удивление похожем на человеческий.
- Утрата маневренности - это еще не самое страшное, поскольку для стрельбы требуются лишь доли секунды. После этого корабль вновь мгновенно приобретает полную силу в маневре. Для надежности необходимо осуществить синхронизацию системы с двигательным комплектом, но сделать необходимые изменения на вашем корабле, я думаю, будет не так уж сложно.
Хейм непроизвольно посмотрел на небо; где-то за этим пурпурным сводом, за этими голубовато-ледяными облаками вращался на орбите вокруг Строна "Лис-2", а грузовые ракеты совершали рейсы туда и обратно со своим смертоносным грузом, и люди вместе с инопланетянами ползали по крейсеру, словно муравьи, вместе делая одно дело: подготавливая корабль к войне. Теперь уже осталось не очень многое. И Хейм каждой своей клеточкой рвался в небо. Ведь каждый новый день, проведенный им здесь, означал, что элероны стали еще сильнее, а судьба людей на Новой Европе еще безнадежнее.
И все же единственный капер, совершающий рейды в Фениксе, был ужасно одинок. Поэтому если появлялась любая возможность, даже самая микроскопическая, получить для него какие-то преимущества, его капитан не имел права упускать эту возможность. Такую, например, как утверждал Ро, можно изготовить в Аэри Требогир. Предложение было заманчивое…
Четыре когтистых пальца, расположенных по всей окружности ладони, снова пришли в движение.
- Несколько дней. Точнее сказать нельзя, поскольку наши технологи недостаточно хорошо знакомы с судами вашего класса. Могу ли я сделать капитану предложение, чтобы он послал своего высокочтимого главного инженера для обсуждения некоторых деталей с нашими технологами?
- М-м-м… - Хейм задумался. Его взгляд перешел с Ро на Гальвета, который бесстрастно ждал, не коснется ли разговор Ложи. Но бласт-ружье неподвижно покоилось в руках наблюдателя. Если на лице Гальвета и появилось какое-то выражение, то это была просто сонливость, при которой его желтые глаза то и дело устало закрывались. Таким образом, человеку невозможно было понять, какие мысли бродят в узких головах стронов.
Трудно даже было отличить одного строна от другого. Различия не бросались в глаза из-за своей абсолютной чужеродности. Оба - и Ро, и Гальвет - достигали в длину около трех метров, но половину этой величины составлял толстый хвост, имевший на конце нечто вроде рулевой стойки, на двойной спирали которой покоилось безногое туловище. Килевая кость выступала вперед, словно нос корабля. Лицо представляло собой острую морду с клыками, наподобие волчьих, и маленькими круглыми ушами. Оно здорово напоминало маску, и это впечатление создавалось не столько темной полосой, проходящей через глаза, сколько ноздрями, спрятанными под подбородком. Сероватая поросль - не шерсть и не перья, а нечто среднее между ними - покрывала всю поверхность тела. Одежды никакой не было, кроме двух поясов с кармашками, идущих крест-накрест от плеч к талии. И на все это ложилась тень от двух гигантских, как у археоптерикса, крыльев семи метров в размахе.
Если приглядеться повнимательнее, различия можно было заметить. Главным было то, что Гальвет отличался некоторой худобой, а его покров имел серебристый оттенок, что было равнозначно седине. А Ро все еще был в полном расцвете сил, свойственном молодости. Кроме того, Гальвет носил нечто вроде упряжки с золотым орнаментом, которая была отличительным знаком Ложи, в то время как Ро имел черно-красную татуировку с геометрическим рисунком, такую же, как и другие жители Требогира.
Хейм повернулся к Куманодису.
- Ну, а что ты думаешь? - спросил он.
Тучный переводчик пожал плечами:
- Я не специалист в этих вопросах.
- Но, черт побери, ведь ты и Янг провели здесь пару месяцев. Так должны же вы были заметить, кто компетентен в таких делах и кому можно верить, а кому - нет.
- А, вы насчет этого! Разумеется. Правитель Требогира не какой-нибудь грабитель. У него доброе имя. И с ним можно иметь дело.
- О’кей, - Хейм пришел к решению. - Тогда скажи этому посланнику, что его предложение меня заинтересовало. Я вызову с "Лиса" бортинженера при первой же возможности - сейчас он занят, поскольку должен проконтролировать работу подрядчиков из Хест Вениливейн, устанавливающих компьютеры по управлению работой огневых установок, - и тогда мы приедем к ним в Аэри и на месте обсудим все дальнейшие детали.
- Вы не должны быть столь прямолинейны, - сказал Куманодис. - Члены Ложи есть Члены Ложи, но все они разные. Например, в Ложе Гнезда цветистые фразы любят не меньше, чем в Японии или где-нибудь в арабских странах.
С этими словами он повернулся к посланнику и, старательно подбирая слова, начал передавать сказанное Хеймом в своей интерпретации.
Внезапно сквозь ветер, шуршавший красной листвой низкорослого леса, окружавшего космопорт, сквозь шум прибоя в километре от них пробился жалобный вой. Он все нарастал, превращаясь в громоподобный рев, тяжелый воздух раскололся, и на бетонное поле и на здания из шлаковых блоков упала тень. Все подняли вверх головы.
На поле опускался закругленный цилиндр. Бело-голубые отсветы на его металлической поверхности были такими ослепительными, что Хейм отвернулся. Но он узнал эту конструкцию и почувствовал, как дрогнуло сердце.
- Звездолет! Земной конструкции… Что происходит?
- Я… не… знаю.
Лицо Куманодиса с большим носом приобрело багровый оттенок, это было заметно даже сквозь темное стекло шлема.
- Мне никто ничего не говорил. Гальвет! - он повернулся к строну и нервно выпалил свой вопрос.
Член Ложи нехотя промямлил что-то в ответ.
- Он говорит, что не придавал этому значения и не знал, что это интересует нас, - перевел Куманодис.
- Проклятье, - чертыхнулся Хейм. - Но ведь он же знает об алеронском кризисе! И, наверняка, получил какую-нибудь писанину о наших неладах с собственным правительством. Ложа, должно быть, остановила этот корабль для инспекции не далее как вчера. Почему же нас не предупредили?
- Никогда нельзя знать наверняка, насколько хорошо понимают нас страны, - ответил Куманодис. - На их взгляд смешно, что мы не смогли вооружиться дома и затем отправиться когда и куда захотим. Кроме того, эти люди не могут иметь при себе какого-нибудь серьезного оружия, иначе им не позволили бы совершить здесь посадку.
- У них может быть ручное оружие, - огрызнулся Хейм. - У нас оно есть. Постарайся отделаться от этих ублюдков как можно быстрее, Грег, и возвращайся на корабль. Я пока предупрежу наших ребят.
Он быстро зашагал через платформу к посадочной аппарели и взбежал по ней наверх к воздушному шлюзу. Там он был вынужден стоять, кипятясь в ожидании, пока сменится атмосфера, и сам он не подвергнется декомпрессии. При мысли о том, что все достигнутое с таким трудом может пойти насмарку, Хеймом вновь овладела слепая ярость, которая, как он полагал, осталась на Земле. За те две недели, которые необходимы были "Лису" для преодоления пути в сотню с лишним световых лет к этой звезде, или за те три недели, которые последовали за первыми двумя и в течение которых корабль переоснащался, могло произойти все что угодно. Партия Мира могла одержать победу, и его каперское предприятие могло быть объявлено вне закона.
- Конечно, - снова и снова говорил он себе. - Этот корабль не принадлежит Военному Флоту Федерации. Просто маленькое гражданское судно. Но строны не позволяют никаким военным кораблям, кроме собственных, курсировать возле их планет. Если это судно просто доставило мне официальный приказ вернуться домой… Что ж, хорошо, тогда встает вопрос: что в этом случае делать? Продолжать делать то, что намечено - уже в качестве пирата? От этого будет мало толку. Вся идея заключалась в том, чтобы создать такую ситуацию, из которой Земля могла бы извлечь пользу. Если Земля отказывается от этого шанса и отрекается от нас, нам остается одна возможность: стать всего лишь источником неприятностей для алеронов, и то до тех пор, пока нас не загонят в угол и не прикончат. Я больше никогда не увижу Землю.
Он словно бы вновь увидел планету, где встретил свою единственную неповторимую любовь и был счастлив.
Но, может быть, что-то удалось бы даже пирату. Был ведь когда-то Дрейк-Золотая Рука… Правда, тогда были иные времена, и люди не отличались такой феноменальной трусостью.
Дверь открылась. Хейм вошел внутрь яхты, которая теперь исполняла роль вспомогательного судна при звездолете, и снял шлем.
Андре Вадаж был на мостике. Тонкое смуглое лицо менестреля было обращено к иллюминатору; сквозь стекло был виден чужой корабль, приближавшийся в искаженных гравитронами лучах света. Когда шаги Хейма прогрохотали по палубе, он не оглянулся, только сказал ничего не выражающим голосом:
- Я приказал членам экипажа находиться в боевой готовности и принес из вашей каюты вашу лучшую винтовку.
- Молодцом! - Хейм положил оружие на сгиб локтя. Его массивность, твердость и красивая форма словно придавали уверенность. Это была циклическая винтовка тридцатого калибра системы Браунинг, способная выпускать сорок пуль в минуту в любой атмосфере или при отсутствии оной, гордость коллекции Хейма. Вадаж, в расстегнутом скафандре с открытым шлемом, сидел возле лазерного орудия.
- Я не совсем уверен, - заметил венгр. - Смогут ли шесть человек сделать что-нибудь, если кто-то попытается атаковать нас. В этом кораблике их, как минимум, раз в пять больше.
- Мы можем продержаться, пока не прибудет помощь с "Лиса", - сказал Хейм. - А там у нас в общей сложности около сотни человек. Это в том случае, если Ложа не остановит сражение.
- О, в этом я сомневаюсь, - пробормотал Вадаж с легкой улыбкой. - Их прекрасный космопорт вряд ли пострадает, к тому же, судя по тому, что я слышал о стронах, препятствовать кровопролитию - не в их правилах.
Он указал на несколько крылатых теней, круживших на фоне туч над западной оконечностью Острова Орлинг.
- Они с удовольствием посмотрят этот спектакль.
Хейм приказал радисту связаться с "Лисом". На это потребовалось некоторое время. Луч должен был пройти через наземную станцию и пару ретрансляционных спутников. Янг находился на орбите в качестве переводчика при рабочих отрядах землян и стронов, а радисты плохо знали местный язык. Пришелец должен был опуститься с минуты на минуту.
- Это просто моя мнительность, - попытался успокоить себя Хейм. - Но, с другой стороны, зачем сюда лететь земному кораблю, если не в связи с моей авантюрой?
Торговать? Да, время от времени торговые корабли действительно наведывались сюда с Земли, Наквсы или какой-нибудь другой планеты, имеющей космический флот. Вот почему производители оружия на Строне готовы принять от меня кредиты моей Федерации. Но уж, конечно, не сейчас, когда алеронский кризис близок к взрыву.
Вадаж тихонько насвистывал "Бою-Дан-юб" - самое подходящее время! А впрочем, он, быть может, просто хотел вспомнить, пока у него еще есть такая возможность…
Земля, корпус яхты и тело Хейма в последний раз вздрогнули, когда стойки неизвестного корабля коснулись бетонной полосы. Его тень, упавшая на "Конни", целиком поглотила яхту. Через интерком Хейм слышал крепкие словечки, отпускаемые членами его экипажа, бормотание радиста, сидящего у передатчика, и гудение ядерного двигателя, приведенного в состояние готовности. Вентилятор обвевал прохладным воздухом его лицо, покрытое капельками пота. Когда на мостике появился Куманодис, Хейм повернулся к нему с поспешностью, обнаруживавшей все его напряжение.
- Ну? Ты что-нибудь узнал? - рявкнул он.
Грек с облегчением вздохнул:
- Мне кажется, все в порядке, сэр. Насколько я понял Гальвета, они хотят побыть здесь некоторое время, осмотреться и кое-что узнать. Короче говоря, ксенологическая экспедиция.
- На эту планету? - недоверчиво спросил Хейм.
- Ну, в конце концов, мы сейчас находимся в Гидре, - заметил Вадаж. - А вся эта заваруха происходит в Фениксе. Отсюда вполне приличное расстояние.
- От Эйта не дальше, чем Альфа Эридана, - возразил Хейм. - Где у нас состоялась самая крупная заваруха с алеронами. И это было много лет назад. Они расползлись по всему этому сектору. Кроме того, на организацию экспедиции нужно время. Почему же мы ничего не слышали о ней на Земле?
- Мы были слишком заняты, - сухо ответил Вадаж и подошел к радиофону. - Может быть, стоит попробовать связаться с ними?
- Что?.. О, да, разумеется.
Хейм мысленно чертыхнулся, что забыл о такой простой акции.
Связь установилась сразу.
- МДС "Поиск", США, - произнес мягкий молодой голос. - Капитан занят, сэр, но я могу соединить вас с доктором Брэгдоном. Он возглавляет научную бригаду.
Облегчение, испытанное Хеймом, было подобно удару. Он буквально осел в своем скафандре.
- Так значит, вы здесь лишь для того, чтобы проводить исследования?
- Да, сэр. Экспедиция Гавайского университета по согласованию с Научно-исследовательским филиалом Федерации. Один момент, пожалуйста, - экран замерцал, и на нем появилось изображение каюты корабля, до отказа забитой книгами разных форматов. Человек на переднем плане тоже был молод, этакий здоровяк с темными волосами и крупными чертами лица.
- С вами говорит Виктор Брэгдон, - сказал он, и вдруг его челюсть отвисла. - Бог мой! Так это вы, Гуннар Хейм.
Капитан капера не ответил. Он сам был слишком ошеломлен. Женщина, стоящая позади Брэгдона, наклонилась над его плечом и встретилась взглядом с широко раскрытыми глазами Хейма. Она была высокого роста, простой серый костюм на молнии плотно облегал сильную женственную фигуру.
Лицо ее тоже привлекало внимание не столько заурядной миловидностью, сколько выражавшейся в нем силой: прямой нос, широкий рот, высокие скулы и лоб, обрамленный вьющимися каштановыми волосами. Но несколько лет назад это лицо не давало ему заснуть. Когда он увидел имя Джосселин Лори в заголовке листовки, выпущенной организацией "Военные мира за мир", старая боль ожила в нем, и он с еще большим рвением продолжил свои приготовления к войне.
Ошеломление первых минут прошло, уступив место подозрению. Хейм почувствовал, как напряглись его мышцы.
- Что вы здесь делаете? - выкрикнул он.
Глава 2
Впоследствии Хейм с грустной иронией вспоминал о своей осторожности. Не прошло еще и часа со времени приземления "Поиска", как он поднял яхту, ссылаясь на срочную необходимость своего присутствия на борту "Лиса-2". Однако Куманодис вызвался остаться на борту прилетевшего корабля, дабы нанести визит вежливости.
Хейм знал, что грек выполнил большую работу по заключению предварительных договоров на Строне. Удастся ли ему столь же успешно достичь взаимопонимания со своими собратьями-землянами было неизвестно, но у Хейма не было другого выбора.
Остаться должен был либо Куманодис, либо Янг, единственные, кто бегло говорил на местном языке и поэтому мог пользоваться лазерной линией космопорта, гарантирующей защиту от подслушивания.
По прошествии двух вахт от Куманодиса поступило донесение:
- С ними все в порядке, шкипер. Меня провели по всему кораблю, и я имел возможность поговорить с каждым. В экипаже у них пять человек, плюс капитан, его помощник и бортинженер. Все они самые обычные служащие, подписавшие контракт на этот круиз, как подписались бы на любой другой исследовательский полет. Тут не спутаешь. Или надо быть слишком хорошим артистом. Но такие работают на стереовидении, а не в космосе.
- Им вовсе не обязательно играть, - сказал Хейм. - Достаточно надеть на себя ничего не выражающую маску.
- Но эти парни совсем не такие. Они обступили меня и буквально засыпали вопросами о нашей экспедиции. В целом они считают, что наша идея чертовски удачна. Двое из них даже изъявили желание к нам присоединиться.
- Угу. Это меня не удивляет. Простые люди часто проявляют больше здравого смысла, чем представители интеллектуальной элиты. Но постой, к числу последних относится кто-нибудь из офицеров?
- Да, инженер. Что касается капитан Гутьерца и Первого Офицера… В общем, они были непроницаемы, как метеориты. Я до сих пор не знаю, что у них на уме. Возможно, они воспринимают нас негативно, полагая, что война - это дело регулярного Военного Флота. Но я постарался доказать оправданность нашей экспедиции. Упомянул ее бескорыстные цели, официальные документы, подтверждающие ее законность и т. д.
- А как насчет ученых?
- Разношерстная команда. Мне кажется, Брэгдон и мисс Лори - единственные, кто когда-либо бывал за пределами Солнечной Системы. Среди них есть ксенолог, семантик, глоссаналитик, биолог и полдюжины аспирантов в качестве помощников. Насколько я понял, прежде никто из них не бывал на Строне.
- Странно.
- Чарли Янг и я тоже впервые попали сюда лишь тогда, когда вы нас послали, босс. Они сделали то же самое, что и мы, опирались на имевшуюся информацию и по дороге выучили основной язык с помощью РНА-электро. Этот прибор кого угодно натаскает за каких-нибудь две-три недели. Как бы там ни было, я моту вам с уверенностью сказать, что людей этого типа можно не опасаться. Не думаю, чтобы кто-нибудь из них, кроме Брэгдона, умел обращаться с ручным или любым другим оружием. Мы и наши убеждения их не очень волнуют, так что взаимоотношения между нами все равно были бы слегка натянуты, даже если бы по отношению к ним не было проявлено никакой грубости. Но они не представляют для нас никакой угрозы.
- Это можно сказать про всех? - спросил Хейм, вдруг ощутив странный упадок духа.
- Нет. Забавно, но и мистер Брэгдон, и мисс Лори весьма дружелюбны. Он один раз заметил, что не согласен с вашими идеями, но очень уважает вас за мужество, а она сказала, что надеется вскоре снова увидеться с вами. Может быть, вы все же нанесете им визит.
- Да, - мягко ответил Хейм. - О, да.
Через час "Конни" уже набирала скорость, возвращаясь с орбиты к планете.
Сидя на мостике, Хейм слушал гудение двигателей яхты и биение собственного сердца в такт мелодии "Фламенго", исполняемой Вадажем. Некоторое время оба молчали, не отрывая глаз от иллюминатора.