Вадиму казалось, что эта парочка говорит вслух только из уважения к остальным присутствующим. Быстрые короткие реплики, судя по которым, оба полуночника понимали друг друга с полуслова, были только верхушкой айсберга. И еще казалось - человеческая речь для них неудобна. Слишком много слов приходится произносить, чтобы понять друг друга. Два эмигранта, встретившись, говорят на языке своей новой страны, хотя хотели бы перейти на родной…
- Эта крепость не закрыта. Она напоминает собой тонкий пакет, наполненный жидкостью. На его стенки можно надавливать, и он будет менять форму. Но у этого пакета есть отверстие. Оно может быть завязано узлом, но есть… - Объяснение сопровождалось быстрыми жестами, судя по которым, пресловутый "пакет" был похож на ежа-удавленника, подвешенного на веревочке.
- Спасибо, ценно. И где же этот узел?
- Предполагаю, что он совпадает с сердцем крепости…
- Не тяни резину, - посоветовала Софья. - Где это сердце и где этот долбанный выход?
- Если бы я знал, я бы уже поведал, дражайшая, - раздраженно ответил Серебряный.
- Или смылся… - покивала женщина. - Зависит от ситуации, правда, остроухий?
- Я?! Во-первых, у меня… - начал Гьял-лиэ, но его одновременно перебили - Анна смехом, и Флейтист - очередным ударом ладони по столу.
- Мы осведомлены о форме твоих ушей. Равно как и о том, что ты ничего подобного не сделал бы. Софья, милая, я тебя очень прошу… - тяжелые гулкие ноты разнеслись по зале, и Вадим поежился.
- Ну, прости, дорогой, - Софья ядовито улыбнулась Серебряному.
- Почему я обязан все это выслушивать непонятно от кого? - вскинулся Гьял-лиэ.
На этой реплике Анна поднялась из-за стола, встала, опершись на ладони. Уставилась на сидевших в ряд Флейтиста, Софью и Серебряного. Потом покосилась на Вадима, молча сидевшего с краю стола. Взгляд обдал музыканта кипятком, остальные тоже осеклись, внимательно глядя на девушку. Она демонстративно сняла со столешницы пустую тарелку, подняла и шваркнула об пол.
Хриплый обиженный треск. Черно-белые осколки разлетелись по полу.
- Следующую я разобью о голову того, кто будет слишком много болтать. Вы ведете себя, как в поганой комедии. Как сборище придурков! Может, через десять минут явятся эти уроды. Что вы тогда будете делать - вспоминать, кто кому какую гадость не успел ляпнуть?
- Спасибо, Анна, - кивнул Флейтист. - А теперь вернемся к тому, на чем отвлеклись. Гьял-лиэ, ты знаешь, что эта узловая точка есть, но не знаешь, где она. Так?
- Да.
- Ты считаешь, что она является выходом.
- Да.
- Это внутри башни?
- Нет.
- Куда мог бы вести этот выход?
- Не знаю. Не из Безвременья точно…
- Благодарю. Здесь только два сооружения, остальное - мертвый камень. Если не в башне, значит, в складе во дворе. Куда и предлагаю всем проследовать, - поднялся из-за стола Флейтист. - Отставать и разделяться запрещается. В том помещении ни к чему руками не прикасаться, особенно это касается тебя, Вадим, и тебя, милая.
"Анны, значит, не касается?" - удивился музыкант. - "Интересно, с каких пор и почему…"
В заваленном оружием каменном сарае отчетливо пахло свежей гарью. Еще - металлом, прогорклым жиром, пылью. Вадим оглядел небольшое помещение. Светлый шероховатый камень стен. Самые разнообразные средства обороны и нападения - кучами, в художественном беспорядке. Какая-то система, впрочем, наблюдалась: то, что лежало в дальнем углу, выглядело более пригодным. У входа валялся совсем уж мусор, да кое-где еще и покореженный. Вся эта подсобка музея совершенно не сочеталась у Вадима с понятием "сердце крепости".
Флейтист и Серебряный заинтересовались дальней стенкой, до середины заставленной тяжелыми сундуками. После странных пассов над сундуками начались разгрузочные работы. Они тоже сопровождались пассами, непонятными жестами, короткими командами на черт знает каком языке и хлопками в ладоши. Но результат того стоил - заколдованные сундуки отползали от стены сами. Медленно и со скрипом, но отползали. Поднимать их не пришлось.
Анна подобрала длинное копье с листовидным наконечником, и лениво ворошила им груду металлолома. На лице не было знакомого и понятного Вадиму выражения вечного любопытства, из чего можно было сделать несколько выводов.
- Ты уже тут была?
- Ага…
- С кем же это?
- С Флейтистом, а что?
- Просто интересно… Слушай, а тебе не кажется, что все это не взаправду? Что все это какой-то гипноз или вроде того?
Девушка потерла испачканные в желтоватой смазке руки о джинсы, потом с отвращением обнюхала ладони. Посмотрела на Вадима, на стены, на какой-то доспех у него под ногами. Пухлые четко очерченные губы несколько раз складывались в недобрую улыбку, словно Анна собиралась заговорить, но потом обрывала себя. Потом она переминалась с ноги на ногу, опираясь на копье - Афина-воительница, да и только.
Вся эта пантомима вызвала у Вадима смутное и тревожное ощущение подвоха. Что-то успело разладиться, а он даже не заметил. Что-то случилось. Важное, должно быть. Любимая девушка смотрит так, словно хочет сказать очень большую гадость, но стесняется - это Вадим понимал по ее лицу и жестам. Но почему и за что? Кто-то успел вмешаться в их отношения, Серебряный, например? У него было много шансов. Телохранитель на добровольной основе постоянно крутился рядом.
- Ну и что ты имеешь в виду?
- Ты можешь считать, что все это гипноз, сон, "матрица" или бред сумасшедшего.
- А ты?
- А за себя я как-нибудь сама разберусь, - засовывая руки в карманы куртки, зло ответила Анна.
- Да что я такого сделал-то? - обалдел Вадим.
- Ничего ты не сделал. В том и фигня…
- Стоп. А что должен был?
"Вот сейчас мне отольется приказ Флейтиста - ни во что не вмешиваться и не лезть грудью на амбразуру. Да, не очень-то хорошо я смотрюсь со стороны, надо думать. Как в школе дразнились: герой кверху дырой. И что теперь делать?!" - Вадим отчетливо ощущал, что земля уходит из-под ног: нарушить данное Флейтисту обещание он не мог, выглядеть трусом в глазах любимой-единственной не хотел.
- Хотя бы поддержать меня, когда все грызлись, а?
- У тебя и так все получилось. Чего ты хотела? Разбитой тарелки? - от сердца отлегло, но вместе с облегчением пришло раздражение.
Вот только его голоса в скандале и не хватало для полного бардака. Вадим считал, что лучше помолчать - да и Анне стоило бы посидеть тихо. Флейтист сам бы навел порядок. В его благодарности было куда больше сарказма, чем признательности. И ничего, кроме двух потерянных минут, сия миротворческая акция не принесла. Неужели Анне самой это не понятно?
- Да хоть чего-нибудь!
- Отлично, - Вадим уже здорово завелся. - Гопака сплясать? Или по потолку побегать? Чего еще изволит ваша милость?
- Уже ничего, - развернулась к нему спиной Анна.
Вадиму захотелось хорошенько встряхнуть ее за плечи. Так, чтобы вернуть хоть толику здравого смысла. А в идеале - такую Анну, с которой он познакомился. Нежную, умную, внимательную, но главное - надежную. Вовсе не этот клубок язвительности и обид. Выпрямленная до скрипа в лопатках спина под черной кожей дразнила, оскорбляла и никаких добрых мыслей не вызывала. На мгновение Вадиму показалось, что сейчас он отвесит ей подзатыльник, а потом еще и пару шлепков, как капризному ребенку. Впрочем, об этом лучше было не задумываться - Вадим вполне мог просчитать последствия.
- У тебя ничего не болит? - осторожно поинтересовался он. - Голова там, еще что-нибудь?
- Если под "еще что-нибудь" ты имеешь в виду, не начинаются ли у меня месячные, - не поворачиваясь, только прижимаясь лбом к копью, ответила Анна. - то пойди и убей себя об стену!
- Нет, этого я в виду не имел, - усмехнулся Вадим. - Хотя уже похоже на то. По всем признакам.
- Большой опыт? - мрачно поинтересовалась Анна.
- Два раза был женат, - честно ответил он.
- Понятно, почему "был"…
- То есть?!
- То есть не могу себе представить нормальную женщину, которая стала бы тебя терпеть!
Вадим едва не уселся на груду металла за спиной. Он ожидал, конечно, услышать какую-нибудь гадость - но не вот это же? Не что-то из лексикона неумной стервы, которых он повидал на своем веку пару десятков. Настолько это не вязалось со всем, что и как говорила и делала Анна, что Вадим только открыл рот и не смог его закрыть. Так и стоял, любуясь прямой спиной любимой женщины, и чувствуя, что, кажется, пропустил мастерский удар под дых. И от кого, спрашивается? От девушки, за которую он был готов удавиться или перебить всех врагов голыми руками…
- Спасибо, дорогая, - сказал он, подумав, и, уже не обращая на Анну никакого внимания, отправился туда, где Флейтист и Серебряный, кажется, обнаружили что-то интересное.
"Что-то интересное", судя по услышанным им обрывкам реплик, выглядело тем, что искали - но при этом к использованию пригодно не было. Подойдя поближе и осторожно отодвинув Софью, музыкант понял, в чем дело. На стене, которую раньше прикрывали сундуки, был нанесен узор. Стилизованные ветви деревьев, вьющиеся травы и цветы, среди них - угрожающие зигзагообразные линии. На этот рисунок и смотрели с интересом и недоумением все трое.
- И это все? - спросил Вадим.
- Да, красавчик, прикинь - одни кусты и никакой порнухи, - ответила Софья. Видимо, сегодня был День Женского Злоязычия, вот только Вадима об этом предупредить забыли.
Он горестно вздохнул, сделал шаг назад, потом еще один, отступил влево. Посмотрел на картину. Сделал полшага вправо. Выпрямил плечи. И нащупал-таки нужную точку! С выбранной им позиции рисунок на стене выглядел объемным. Точнее, не сам рисунок, а те части, которые были видны из-за голов и спин.
- Дама и господа! - позвал Вадим. - А не отошли бы вы немного в стороны?
На него оглянулись, и он увидел картинку во всей красе. Венок стеблей и листьев образовывал обрамление. Из него угрожающе торчали клинки и копья. Посредине был овальный проход. То место, куда он вел, Вадиму не понравилось. Темные силуэты гор, в несколько штрихов обозначенное низкое небо. Расплывчатые контуры не то колонн, не то истуканов. Но по крайней мере так в картинке обнаруживался хоть какой-то смысл.
Вадим сделал шаг вперед, и иллюзия пропала. Точка, с которой рисунок обретал перспективу, располагалась почти посредине постройки, на уровне его глаз. В этом смогли убедиться Флейтист и Гьял-лиэ, которым пришлось чуть пригнуться. Потом Софья вскарабкалась на твердый нагрудник и тоже увидела арку и проход. Анна от зрелища отказалась.
Флейтист вернулся к стене, постучал по ней, поковырял пальцем камень. Вадим подошел к нему. Рисунок был нанесен тонкой кистью, должно быть, минеральными красками - они не выцвели со временем. Преобладали два цвета - темно-зеленый и темно-серый. Этого было достаточно. Неизвестный живописец хорошо владел своим ремеслом. Где-то он нанес краску плотно, где-то - так, что через нее просвечивал камень, создавая множество оттенков.
Но ни Флейтист, ни Вадим не нашли никаких следов прохода. Обычная стена, сложенная из плотно пригнанных друг к другу каменных блоков. Надписи, подсказывающей, что нужно сказать, чтобы войти, Вадим не обнаружил.
- Ну что, Гэндальф, что будем делать? - спросил он.
- Не знаю, - честно ответил Флейтист. - Серебряный, нет ли у тебя идей?
- Центр не здесь, а… - и тишина.
- Что - а?! - сердито двинул бровями Флейтист.
Вадим обернулся, и понял, в чем состояло "а". Гьял-лиэ стоял у дверей и глядел во двор. Судя по выражению его лица, пожаловали хозяева замка. Владетель раскинул руки крестом, опираясь на створки двери, и вид имел - "no pasaran". Враг не пройдет, по-русски говоря.
- А к нам пришли, - объяснила очевидное Анна. - Поздравляю.
Судя по тону, это ее даже радовало - сбывалось мрачное пророчество о том, что хозяева придут, когда никто не будет готов. Вадим тихо удивился, потом вспомнил себя самого и любимое "а я вам говорил?" и расслабился. Ну, что поделать - похожи во всем, так во всем. В том числе и в самых, как выясняется, неприятных чертах характера. Оставалось только смириться и терпеть.
- Все ко мне, - скомандовал Флейтист. - Вадим, ты тоже. Гьял-лиэ, что там?
- Ищут нас, - негромко отозвался тот. - Уже нашли. Идут сюда.
Флейтист сделал три шага вперед, подопечные - за ним, держась за спиной, как и требовалось. Оказалось, что спина у командира широкая и за ней вполне помещаются все, кого он хотел там разместить. Вадим покосился на Софью. Уже не в первый раз он замечал эту интересную черточку - она могла язвить, спорить или хамить, вести себя вздорно, но как только дело доходило до неприятностей… Куда-то исчезала языкатая красотка, а ее место занимала хмурая, скупая в движениях женщина-офицер. И даже скорее просто офицер, чем женщина. Неважно, что вместо формы на ней были майка и джинсы. И эта одежда выглядела военной формой не хуже пятнистого камуфляжа.
Анна ничем подобным не отличалась. Вот и сейчас Софья аккуратно пододвинула ее к себе - без слов взяв под локоть. Какие-то двадцать сантиметров разницы, но совсем другая картина: теперь девушку прикрывала и спина Флейтиста, и стоявшая у стены "вешалка" с доспехом.
Далее грянуло.
Видимо, за стенами склада протрубил десяток архангелов. Оглушительные трубные скрежещущие звуки больно ударили по барабанным перепонкам. От громкого звука потемнело в глазах. Вадим подумал, что, вероятно, у него из ушей сейчас течет кровь. Проверять было некогда - одновременно случилась целая куча событий.
Флейтист сделал какой-то жест правой рукой, Софья толкнула Анну на пол, упала сверху, Вадима он левой выдернул за запястье и поставил рядом с собой. Яркая вспышка - стоявший в проеме Серебряный вдруг засиял, как прожектор в тысячу свечей. От этой вспышки вновь заболело в ушах, Вадим издал удививший его самого писк, потом его толкнули в спину и он оказался посредине между обоими полуночниками. Ослепленные глаза почти ничего не различали - только нестерпимый свет, который излучала фигура Гьял-лиэ. В этом свете музыканту показалось, что он стоит на круге черной прозрачной пустоты. Вадим попытался отступить - стоять на затвердевшем воздухе было страшно до тошноты, но Флейтист что-то крикнул.
Вадим обернулся на него - слов он не различал, но понял жест - "вниз!". "Куда именно?" - не понял он, потом сообразил. Но упругая пустота под ногами не желала его пропускать. Вадим топнул ногой, подпрыгнул - и провалился по пояс в открывшийся вдруг колодец.
- Вперед, вперед! - закричал над самым ухом Флейтист.
Под ногами оказались ступеньки, Вадим сделал несколько осторожных шагов, потом поскользнулся и покатился вниз кубарем. Ударился коленом о стену, на спине скатился со ступенек, больно затормозил ступнями о стену. Здесь царила тьма кромешная. Потом сверху на него свалились обе женщины.
Куча рук, ног и голов распуталась не сразу. За стеной, после ее ощупывания, обнаружился вход в туннель. Вадим сделал шаг вперед, и едва не упал вновь: ступеньки еще не кончились. Нога оказалась по колено в холодной затхлой воде. Следующий шаг Вадим делать не решился. За спиной вспыхнул огонек зажигалки, и пока он горел, тройка людей увидела, что туннель наполовину заполнен водой и тянется на многие метры вперед.
Потом - шипение Софьи, которая обожгла себе пальцы, и вновь тьма.
Наверху происходило нечто интересное. Громыхало, звякало, трубили трубы и били литавры. Иногда сквозь все это пробивались голоса обоих полуночников. Язык, на котором они кричали, а может, нецензурно бранились, Вадиму незнаком.
- Пойдем или подождем? - спросил он Софью.
В темноте было слышно неровное дыхание женщины. Вадим чувствовал ее волнение и сомнения. Вроде и нужно было уходить - но она не хотела оставлять мужа. К тому же, без Флейтиста отправляться в туннель смысла не имело. Догнали бы и вытащили. Но и здесь маячить было опасно.
Пока Софья думала, Вадим ощупывал стены, пытаясь сориентироваться. Высота туннеля чуть меньше двух метров: поднятые руки достают до потолка. Ширина - семь шагов. Судя по всему, он представлял собой половину цилиндра, рассеченного повдоль. На стенах отвратительная на ощупь скользкая слизь. Под ногами - той же слизью покрытые ступеньки. От ледяной воды сводило икры, но теперь хоть появилась возможность отдышаться и сориентироваться в ситуации.
- Постойте тут, - сказала наконец Софья. - Я выгляну и вернусь.
Вадим не решился с ней спорить - задавила бы авторитетом и сделала все едино по-своему. К тому же, он вполне оправданно подозревал, что Софья гораздо лучше понимает, что делать можно, а чего не стоит. Она поднялась по крутым ступеням лестницы. Музыкант уже достаточно привык к темноте, чтобы разбирать контуры кое-каких предметов. По крайней мере, очертания бедер Софьи, стоявшей на ступеньках, он различил. Женщина потопталась, подпрыгнула, потом вернулась.
- Что там творится? - спросила Анна.
- Крутые разборки… Мастерят препятствие.
- Ну-ну…
- Пойдемте, - сказала Софья. - Они нас догонят.
Шаг, еще шаг, Вадим по пояс зашел в воду. Наконец-то ступеньки кончились. Но пол был немногим лучше - скользкий, и при этом липкий, словно под водой разлили толстым слоем клей. С каждым шагом Вадим видел все меньше и меньше: в туннеле не было даже минимального источника света. Он шел вдоль стены, выставив вперед правую руку. Левой он держал руку Софьи, а та вела Анну. Так, медленно и замерзая в ледяной воде, они прошли шагов тридцать. Потом неподалеку заплескало, забулькало, в метре перед Вадимом возник огонек. Гьял-лиэ и Флейтист догнали их довольно быстро, построение изменилось. Теперь Флейтист шел впереди посреди туннеля, Вадим и Анна держались за ним, Софья и Серебряный замыкали.
- Быстрее, быстрее, - торопил командир.
Туннель оказался неожиданно длинным. Метров через двести Вадим устал считать шаги. В голове вертелись бессвязные мысли. В детстве он раз пять смотрел фильм "В зоне особого внимания", и ему все происходящее с героями очень нравилось. Лихие десантники, драки и марш-броски, темные туннели - ну чем не игра для настоящего мужчины? Теперь он сам оказался героем подобного боевика, и все происходящее уже не казалось увлекательным. Особенно - ледяная вода до пояса. В прежней "мирной" жизни Вадим в такую не полез бы ни за что. Ноги уже онемели, теперь очередь была за мышцами живота и поясницы. Именно в тот момент, когда Вадим понял, что еще пяток шагов - и он идти не сможет, обстановка оживилась.
Теперь света в туннеле хватало в избытке. И с температурой воды проблема тоже решилась - теперь она стала слишком уж горячей. Такой контраст ничего хорошего не принес. Вадим выпустил руку Анны и плюхнулся на колени, ушел под воду с головой. Заледеневшие мышцы в горячей воде выдали такой вопль колющей боли, что Вадим даже не мог опереться на руки и подняться. Мгновение ему казалось, что он захлебнется.