- Вот уж не знаю, - отозвалась Пэтси, задумчиво прищурив зеленые глаза. - У этой женщины есть свой стиль. И станции он бы явно пошел на пользу. Посмотри на этот прием. Когда ты в последний раз приходил к Симеону и получал что-то кроме пива и сухих крендельков с солью.
Гас оторопело уставился на нее:
- И что это значит? Ты хочешь сказать, что тебя можно запросто купить какими-то там шикарными закусками?
- Нет. Шоколадными трюфелями - еще может быть, но не синтетической икрой или вафлями из углеводородов. - Когда он ухмыльнулся, она продолжила уже более серьезно: - Я говорю о том, что станция больше напоминает лагерь бойскаутов, чем центр бизнеса, науки и культуры, какой могла бы стать. Эта девочка здорово встряхнет всех нас, но, возможно, это и к лучшему. Здесь станет гораздо интереснее.
Гас снова насупился. Пэтси подошла к Чанне, чтобы похвалить выбранную ею музыку - Вторую небесную сюиту Роволодоруса - Скитальца.
- Я рада, что она нравится вам, мисс Кобурн, - сказала Чанна. Ее улыбка была немного натянутой, какой стала бы у любого, кто вот уже несколько часов только и отбивался от многочисленных желающих получить привилегии. - Но вы ведь с Лараби, не так ли?
- Я улетела оттуда, - ответила Пэтси. - Не люблю приземленную музыку родного мира, и меня уже тошнит от "Проповеди минера" и прочего стопа первопроходцев космоса - дежурных композиций Симеона. Не обижайся, Симеон.
- Чего уж там, - раздался голос ниоткуда, тут же растаявший в воздухе.
На этот раз Чанна улыбнулась уже искреннее.
- Я думала, что начальник охраны окружающей среды больше ценит стабильность, - сказала она.
- Меня уже просто тошнит от одного вида размножающегося планктона, - ответила Пэтси, и обе рассмеялись. - Наверное, поэтому я и выходила замуж четыре раза - просто чтобы доказать, что я не отношусь к простейшим.
- Спокойной ночи, - сказала Чанна, как только за последним гостем захлопнулась дверь. Просторная круглая комната после того, как схлынула толпа, казалась еще больше. На голографических экранах вновь демонстрировались умиротворяющие картины из жизни подводного мира с экзотическими рыбками.
Она повернулась к колонне, где находился экран с изображением Симеона, - в конце концов, там же действительно располагалось его тело, и обращаться к нему именно так предписывал профессиональный кодекс партнера, хотя "мозг" слышал бы ее где угодно. Чанна постояла еще немного, с удовольствием разглядывая изысканный гобелен Симеона, которым была обернута колонна.
- Роскошная драпировка, - сказала она наконец. - Я восхищалась ею весь вечер. - Сложив руки за спиной, она неторопливо направилась к нему. - Спасибо, - тихо сказала она. - Вечер был просто великолепным, Симеон, к тому же и к месту.
"Как только ты немного раскрепостилась, - удивленно подумал Симеон, - ты тоже повеселилась. Если бы мне удалось постоянно держать тебя чуть навеселе, мы вполне смогли бы поладить".
- На вечеринках все ведут себя не так скованно, - сказал он, - забывая о своих должностях. Ты должна была увидеть наш досуг перед тем, как заняться работой.
Она кивнула.
- Перед тем как я отправилась сюда, у меня было время просмотреть их досье. Я не хотела совершать в их отношении ту же ошибку, какую допустила по отношению к тебе.
- Ты не читала моего досье?
- Нет, - лукаво сказала она. - Я хотела, чтобы это стало сюрпризом. - Чанна рассмеялась. - Спокойной ночи, Симеон.
По-прежнему с улыбкой она махнула колонне рукой, уже заходя в свою комнату.
"У нее замечательный смех", - подумал Симеон, когда дверь захлопнулась за ее спиной.
"Фу, наконец-то", - вздохнула Чанна.
Она еще немного поразмыслила и достала из своей сумки какую-то сложную аппаратуру.
Когда приборы показали, что сенсоры в стенах не действуют, ей стало немного стыдно за то, что она была так неблагожелательно настроена по отношению к Симеону.
- Нет никакой возможности восстановить его? - спросил Амос бен Сьерра-Нуэва.
- Практически никакой, - прохрипел инженер. - Достопочтимый сэр, - добавил он, стирая масло со щеки.
Они вышли из коридора и задраили люк. Их окружал нестройный шум или ропот, воспринимаемый лишь на уровне подсознания, Амос был единственным среди беженцев, знавшим, что это не к добру. Проблемы с навигацией… Это совсем не удивительно для судна, проведшего три века на орбите и выполнявшего функции орбитальной станции. Чудо, что двигатели вообще заработали, хоть их и сделали инженеры Центральных миров. Вдвойне фантастично, что они так долго выдерживали невероятные перегрузки от ускорения, значительно превышающего нормальное для полетов в подпространстве. И это сделал Гайон.
- Нам придется экономить кислород, - решительно заявил Амос.
- Перестать дышать? - в недоумении спросил инженер.
- Впасть в анабиоз, - ответил Амос. - Это по крайней мере вдвое сократит потребление кислорода. Небольшая команда вполне справится с управлением. Это было предусмотрено конструкцией корабля. А если потребуется, Гайон сделает это и в одиночестве.
Пот от чрезмерной нагрузки - столько пробираться по пустым и бесполезным проходам и отсекам - блестел на смуглой коже мужчины. Возвращаясь на капитанский мостик, Амос едва смог заставить себя дышать спокойно. Грудь сдавило, но в воздухе пока не чувствовалось избытка С02. "Это лишь физиология", - успокаивал он сам себя."
- Нет никакой возможности починить оборудование, - сообщил он собравшемуся там командному составу. Несколько человек хмыкнуло, словно это известие их удивило. - В такой ситуации мы израсходуем запасы кислорода за две трети пути до места назначения.
- Почему корабль не оснастили должным образом? - раздался чей-то возглас.
- Потому что он был орбитальной станцией с неограниченными запасами жизнеобеспечения на случай чрезвычайного происшествия и цистерной с одноклеточными водорослями! - рявкнул Амос, но потом все же взял себя в руки. - Нам пришлось сбросить остатки воды из цистерны, так как это было необходимо. Масса не позволяла набрать необходимую скорость. Мы потеряли значительную часть запасов и во время вражеского обстрела. Ситуация такова, - подчеркнуто спокойно сказал он. - И нам придется с ней смириться. От этого зависят жизни сотни людей и судьба Бетеля.
Все закивали. Флот кольнари не сможет остаться незамеченным даже на таких задворках Галактики, как система Шафрана, если беженцы покинут этот мир и расскажут о преступлениях пиратов. Но если мы не долетим, переждав некоторое время на Бетеле, грабители, как и прежде, попытаются замести свои следы.
- Как., как насчет анабиоза? - спросила Рашель, облизывая пересохшие губы.
- Сейчас мы и рассматриваем его возможность, - ответил Амос. - Гайон?
Голос мозга, как всегда, прозвучал механически отстраненно. Он обладал уже четырехвековым опытом работы, а его способности не шли ни в какое сравнение со способностями обычных человеческих существ. Амоса пробрала легкая дрожь. "Пакость" - это было самое мягкое определение, которое истинные сторонники веры применяли к таким, как он. "Держи себя в руках, - проворчал про себя Амос, - Гайон спасет всех нас. Он наша единственная надежда". Потрясение заставило его вспомнить древние страхи и суеверия.
- В крайнем случае, - ответил Гайон. - Но возможно. Мы разместим всех в одной или в двух каютах, откачаем атмосферу из остальных в резервуар и немедленно начнем погружать пассажиров в анабиоз. - Он сделал паузу. - Наше оснащение устарело - внутри камер возможны сильные температурные колебания. Высока вероятность несчастных случаев.
- Займись этим, - в голосе Амоса прозвучали властные нотки. Он почувствовал, что все остальные немного расслабились. Угроза еще висит над ними, но кто-то предпринимает меры к ее устранению. "Да, кажется, меня воспринимают здесь как единственного представителя власти, - подумал он с мрачной иронией. - По-моему, один человек просто не может отвечать за все". - И да будет Господь милосерден по отношению к нам.
- Аминь.
Амос подождал, пока члены экипажа займутся выполнением приказа - подготовкой сотни с лишним беженцев к анабиозу.
- Как насчет врагов? - тихо спросил он.
- Осталось четыре корабля, - ответил Гайон. - Один повернул обратно, я думаю, у него проблемы с двигателем - прекратилась эмиссия. Остальные постепенно приближаются. Я использую двигатели на всю катушку, но они на это не рассчитаны. По моей оценке, нам удалось продвинуться так далеко, потому что корабли кольнари сильно загружены: они несут на борту запас топлива и маневренные двигатели для развития скорости, близкой к световой. К тому же их обычные двигатели работают далеко не на пределе.
- Достаточно ли мы оторвались, чтобы добраться до базы на Ригеле?
- Это рассчитать невозможно, - ответил Гайон. В его голосе постепенно стало появляться все больше человеческого: точно так же ржавый механизм, долго бездействовавший, разогреваясь, начинает работать тише. - Многое зависит от внешних факторов: плотности межзвездного пространства, тактики врага, да и мало ли что еще может случиться. У нас еще есть несколько альтернативных пунктов назначения, но с тех пор, как я в последний раз получал информацию, все могло сильно измениться. Мои данные страшно устарели.
- Да будет так, как пожелает Господь, - машинально отозвался Амос.
- Вот именно.
Система приема информации вздрагивала и нервничала от поступающих данных о все новых и новых авариях. Из-за чрезмерных нагрузок корпус корабля сыпался на глазах, страшная боль раздирала симпатическую нервную систему Гайона. Тревога все сильнее мучила его, когда целые блоки один за другим выходили из строя, вызывая потерю чувствительности, как при проказе.
Четверку кораблей кольнари почти полностью скрывали вспышки его собственных двигателей. Электронные частицы, сыплющиеся градом из неизвестного волнового оружия противника, разрушали двигатели древнего корабля. Призрачные воспоминания о том, каким он был молодым и сильным, постоянно преследовали корабль, мешая ему вовремя реагировать. Топливо и источники подачи кислорода скатывались к нулевой отметке, и каждый раз требовалось все больше времени, чтобы датчики показали - последствия аварии устранены.
"Мы не дотянем до базы на Ригеле, - понимал Гайон. Он не сможет, да и корабль тоже. Но даже если им это удастся, мягкотелые практически наверняка не выживут. - Я должен принять альтернативное решение".
Если бы оно было.
Глава 3
- Разве так уж надо инспектировать все лично, мисс Хэп? - спросил начальник сектора системы наблюдения. - У нас прекрасная сеть для передачи виртуальной информации, - беспомощно продолжил он.
- Нельзя ни о чем судить, пока не убедишься лично, - решительно ответила Чанна.
Она подошла к люку и подтянулась, чтобы соскользнуть в узкий коридорный отсек, который собиралась инспектировать.
- Пожалуйста, подайте мне набор инструментов.
Часа через два окаменевший шеф стоял перед Чанной, заканчивающей читать отчет о результатах своей проверки. Его смуглая от природы кожа стала грязно-серой, и он с трудом сдерживал дрожь.
- …к тому же предел погрешности на тридцать процентов выше нормы, - подчеркнула она.
- Мисс Хэп, - выдавил несчастный бюрократ, пытаясь вставить хоть слово в свое оправдание, - все эти системы дальнего наблюдения - простой балласт. Они не использовались с тех пор, как станция SSS был полностью укомплектована! - Заметив, как поднялась ее бровь, он торопливо забормотал: - Я, конечно, понимаю, и…
- Господин Доук, - продолжала она. - Регулярные личные инспекции являются стандартной процедурой на всех установках данного типа. Меня совсем не волнует то, что оборудование используется нерегулярно. Вспомогательные системы нужны в случаях непосредственной опасности, и будет гораздо лучше, если в нужный момент они смогут выполнять те функции, для которых предназначены. Меня совершенно не волнует, как часто вы посылали визуальные отчеты. Машины сделают все, что вы пожелаете, независимо от того, правда это или нет. Квалифицированные специалисты обязаны заботиться о своем оборудовании. Ваши подчиненные, очевидно, не удосуживались заниматься этим. Подобное положение меня не устраивает. Это понятно?
- Да, мисс Хэп, - пробормотал он. "Сука" - это она ясно прочла в его глазах.
"Прекрасно. Теперь у тебя сложилось обо мне верное представление, и я надеюсь, что ты будешь ответственно относиться к своей работе", - подумала она и, повернувшись, быстро зашагала к дверям.
- Меня не волнует то, что про вас болтают, мисс Хэп. Как мне кажется, вы намерены многое изменить к лучшему.
Это сказала одна из технологов службы связи. Чанна, сразу же вспомнив ее имя, мило улыбнулась и тихо сказала:
- По правде говоря, мисс… Фосс, мне совершенно до чертиков, что вам кажется. Меня волнует лишь качество вашей работы. Которой вы сейчас не заняты. - Она спустилась в коридорный отсек.
- Послушай, - сказал Чанне Симеон, когда она отошла уже так далеко, что никто не мог услышать их разговора.
- Да?
- Разве нужно было так срывать на ней свое раздражение?
- Симеон, я проявила бы непрофессионализм, если бы позволила служащим так перемётываться с одной стороны на другую. Мы сами имеем право - съесть начальника секции с потрохами, но нарушение субординации недопустимо: оно создает распри и нравственные проблемы. Возможно, я пробуду здесь не слишком долго, но я не намерена улететь, оставив проблемы, решать которые придется кому-то другому. Подобные вещи надо пресекать в зародыше.
- Пресекать - это одно. Ты просто ударила ее под дых.
- Ах, как я понимаю, ты считаешь, это я действовала неблагородно.
- Конечно! Вообще-то ты вела себя по-настоящему жестоко.
Чанна моментально остановилась, упершись руками в бедра и задумчиво глядя вниз. Затем она подняла голову и скрестила руки на груди:
- Симеон, я заметила, что Рейдон был здесь на двенадцать лет дольше положенного срока.
- Он не хотел уезжать, - отозвался Симеон с подозрением.
- Но шесть лет назад он подал прошение об отставке.
- Он передумал и забрал его. Я не собирался давить на него. Он был моим другом.
- М-да. Знаешь, просматривая отчеты о собраниях за последние несколько лет, я попросту не могла не заметить, что все вели себя так, словно его здесь не было. В тех редких случаях, когда он пытался внести в дело свой вклад, ему приходилось спрашивать разрешения. Или тебе никогда не приходилось слышать слов: "Так, Симеон?", "Да, Симеон?"
- И что же ты имеешь в виду?
- Я имею в виду коренные различия в наших подходах, Симеон. Если я бываю жестокой, то лишь для того, чтобы не стало еще хуже. Если ты бываешь жестоким, то лишь для того, чтобы все делалось по-твоему.
- Что?!
- Тебе, без сомнения, известно, что дружба всегда взаимна. А может быть, Рейдон оставался здесь только потому, что знал - ты хочешь этого. Ты уже давно действуешь так, как тебе заблагорассудится. Не думаю, чтобы ты мечтал о появлении здесь нового человека. Какого-то чужака, которому еще вздумается все поменять по-своему вместо того, чтобы согласиться на ту замечательную, спокойную жизнь, к которой ты уже давно привык.
- И откуда ты взяла весь этот бред собачий?
Она пожала плечами.
- Это так, или ты просто настолько привык видеть его изо дня в день покорным и униженным, что перестал это замечать. В любом случае, он наверняка именно так себя и чувствовал.
- Я знаю его, Хэп, а ты нет. Если бы у Тэла были проблемы, он бы обязательно о них рассказал. Зачем ему надо было страдать в одиночестве, если он знал, что всегда может обратиться ко мне?
- Ты просматривал отчеты?
- Мне не надо ничего просматривать. Я был здесь.
- Знаешь, они подтвердят все, что я сказала.
"Сука в никелированной упаковке!"
- А тебе никогда не приходило в голову, что ты относишься ко мне с предубеждением? Ты считала меня виноватым уже с первых минут после того, как мы поздоровались. Позволь уж, всезнайка, рассказать, почему нельзя судить о Рейдоне только по отчетам. Он ненавидел все эти проклятые собрания. "Черт, - обычно говорил он, - от этой пустой болтовни у меня размягчаются мозги". Он редко говорил на собраниях. Это было не в его стиле.
- И давно это стало у вас обычным делом - оспаривать каждое его слово, если он все же решался заговорить?
- Любой твой вопрос звучит как обвинение в преднамеренном убийстве.
Чанна закусила нижнюю губу.
- Симеон, записи подтвердят мои выводы: понять все это было несложно, это лежит на поверхности. Ты можешь и сам найти тому подтверждение - просмотри обзор видеозаписей собраний. Хорошо?
После минутного раздумья у Симеона словно открылся внутренний глаз, и он увидел горькую улыбку своего бывшего напарника. Рейдон всегда говорил по этому поводу: "А, похмелье", - но…
- Ты бьешь ниже пояса, Чанна, - сказал он.
Она вспыхнула, но выражение ее лица осталось враждебным.
- Я страшно разозлилась, - искренне призналась она. - Моя карьера летит псу под хвост только потому, что ты хотел оставить его здесь. Так что, когда я увидела… - Она вновь прикусила губу. А потом продолжила уже спокойнее: - Тебе придется следить за собой и постараться не употреблять по отношению ко мне выражений "ты нанесла ей удар ниже пояса" или "ты была жестокой". Это обычно выводит меня из себя. К тому же ты мог бы и прислушаться к моим словам вместо того, чтобы качать права.
- М-да… Я это запомню. - Он сделал паузу. - Знаешь, если тебе действительно так уж не терпится сбежать отсюда, я аннулирую заявку о твоем переводе и сделаю, чтобы об этом забыли. Раз уж мне не предоставили желаемого, должен же я иметь право хоть на кое-какие поблажки…
- Ну уж нет. В прошлый раз, точно так же отстранив кого-то, ты вонзил мне нож в спину. Благодарю покорно. Имея все это в виду, я намерена дать Центральной администрации достаточно времени, чтобы забыть весь этот скандал и мою роль в нем. Тебе придется потерпеть меня, по меньшей мере, пару лет, так что лучше смириться с этим. Да, по поводу других недосмотров…
- А? "А что теперь? Пыль на осветительной аппаратуре?"
- В одном из задних инженерных отсеков я лицом к лицу столкнулась с мальчишкой.
Молчание.
- Что? Вообще никаких комментариев? Значит, ты о нем знал? В конце концов, это ты можешь увидеть каждую пылинку на своей станции.
В тишине она подошла к стене и облокотилась на нее.
- Он исчез, прежде чем я смогла отреагировать. Но знаешь, что действительно странно. Ни в одном файле нет ничего об этом ребенке. - Пауза затянулась. - Симеон! - с легким раздражением позвала она.
- Мальчишка?