Человек снова скрестил на груди руки.
- Так ты находишь свое положение забавным? - спросил он. Его интонация ничем не отличалась от интонации какого-нибудь офисного менеджера, просящего подчиненных уточнить колонку цифр.
- Нет, - сказал Шэм. и тут же, к собственному удивлению и мрачному удовлетворению, почувствовал, что его подхватила волна не страха, а гнева. - Вы, между прочим, в большой беде, если вы этого еще не поняли. Мой капитан будет меня искать. Она будет…
- Ничего она не будет, - отвечал капитан спокойно. Снял очки, протер их. - Она получила твое письмо. То, в котором ты пишешь о своем желании стать сальважиром, помнишь? И о том, что уходишь с ними. Полное подробностей, которые знаешь только ты. С пожеланиями удачи ей и всей команде. С рассказом о том, что ты уходишь на поиски своего счастья, помнишь? Так вот, она его получила.
Он снова надел очки.
- Все знают, что ты якшался со Шроаками. И твои стремления тоже давно ни для кого не секрет. Твой капитан знает, что ты пошел за своей мечтой. Так что искать тебя она не будет.
"Вот оно что", - подумал Шэм. Все его рассказы, все тайные желания, все мечты о приключениях, вся тоска по миру ярко одетых сальважиров, все, что наполняло его душу и чем он делился с Робалсоном, - все было использовано против него.
- Что вам нужно? - хрипло спросил он. - У меня нет денег.
- Конечно, нет, - согласился Элфриш. - А на нашем поезде нет свободного места. Поэтому тех, от кого нет толку, здесь не держат, ясно? Думаю, тебе стоит хорошенько подумать над тем, что ты можешь предложить нам вместо монет. Чтобы стать незаменимым.
- А что вам нужно? - прошептал Шэм.
- Ну, даже не знаю, - сказал Элфриш. - Чего же нам не хватает? Палубы у меня надраены, повара есть, команда тоже, чего еще пожелать, ума не приложу! Хотя погоди-ка. - Он сделался задумчивым. - Есть одна вещь все же. Вот какая. Покажи нам на карте то место, где ты видел руину. О которой никто из твоей команды не должен был даже заикаться. А заодно расскажи мне о том, что ты нашел на том поезде. А то слухи о тебе и о твоей находке тянутся за тобой аж от самого Боллона. О том, где встретили свой конец эти бедняги, капитаны Шроаки. и еще расскажи мне подробно - только очень подробно, - о том, что ты привез этим Шроакам.
Видишь ли, мы здесь, на этом поезде, питаем к их истории кое-какой интерес. Все ж таки знакомое имя. Хотя, признаться, я уже не думал услышать его когда-нибудь снова; с другой стороны, не годится пропускать мимо ушей, что там затевают эта умники, молодые Шроаки. Конечно, не я один к ним прислушиваюсь, но, пожалуй, я один из немногих, у кого в их деле особый интерес.
Мне не нужны их эксперименты. Вот путешествия - другое дело, особенно те, в которые отправляются, получив таинственное посмертное послание, путешествия за немыслимыми сокровищами - они мне по вкусу. Такой внезапный отъезд поневоле наводит на мысль, что ты что-то упустил, а это не самая приятная мысль, верно?
- Что? - сказал Шэм. - Что упустил? - Но Элфриш молчал. Вместо ответа он извлек из своего кармана маленький флатоаппарат Шэма.
- Здесь есть один снимок, который меня особенно интригует, - сказал он. - О-со-бен-но. И это не пингвины. Понимаешь, я и думать не думал, что они соберутся так рано, эти Шроачата. А то бы я давно уже сам пыхтел за ними вслед. Но они нас опередили. Зато мы знаем, что ты в последнее время часто разговаривал с ними.
И если ты, - тут его голос зазвенел, подобно холодной, остро заточенной стали, проникающей до костей, зашебуршал, точно лапки ужасно противного насекомого, - если ты не хочешь, чтобы тебе вскрыли вены и подвесили тебя рядом с поездом так, чтобы твои ноги волочились по земле на медленном ходу, а кровь проникала в почву, будя мелких кусачих тварей, которые выберутся из своих нор и будут есть тебя, начиная с пальцев ног и заканчивая кишками и прочими внутренностями, знаешь, что ты должен для меня сделать? Сказать мне, куда направляются Шроаки.
Глава 49
- Так что же они делают? - С тех пор, как они чудом ушли из устроенной крушителями ловушки, Деро только о них и говорил, да еще об опасности, которой избежали Шроаки-Потомки.
- Я же говорю тебе, я не знаю, - сказала Кальдера. - Ослабь-ка чуток давление, а то в головном двигателе перебор намечается. Они заманивают поезда, разбивают их на части и грабят, я так думаю.
Поезд изогнулся на подъеме - плоская почва рельсоморья была здесь, гм, не совсем плоской. Они ехали мимо прудов и ручейков, мимо косматых деревьев, укоренившихся прямо между рельсами. Время от времени их сучья задевали за обшивку поезда, и тогда в вагоне слышался стук, как будто кто-то снаружи просил его впустить.
- Так они поступают с поездами, - продолжал Деро. - А с людьми? С теми, которые в поездах? Что, если бы они нас поймали?
- Что это? - сказала Кальдера. Железные рельсы впереди имели такой вид, словно они разбегались в стороны из одной точки. Этой точкой служил холм, вернее, островок, торчавший из моря рельсов. Правда, острова обычно не бывают прозрачными. У них не бывает филигранных силуэтов, и они не блестят.
- Это узловой мост, - сказал Деро.
Рельсы сближались, смыкались, спаивались, извивались, подныривая друг под друга, взмывая вверх на балках и опорах, на быках и шестах, образуя до смешного сложный узел. Он напоминал железный скелет какого-то гигантского чудовища. Внутри него, на разной высоте над уровнем рельсов, Шроаки разглядели два-три старых состава. Недвижные, заброшенные, старомодные. Безжизненные, как давно высосанные и брошенные пауком мухи.
- Давай объедем, - предложил Деро.
- Это не так просто, - ответила Кальдера. Она уже гнала поезд с линии на линию. - Все здешние рельсы растекаются от него в разные стороны. Как воск от свечи. Нам понадобится не один час, чтобы проложить обходной маршрут. А нам надо на ту сторону, и побыстрее. - Она показала рукой.
- Значит?
- Поедем насквозь.
Колеса застучали иначе, когда они въехали на рельсы внизу холма. Здесь, в воздухе, на путях, поддерживаемых шаткими железными опорами, они услышали, как глухой сердечный ритм сменился более показным, звонким и музыкальным. Воздушные рельсы превратились в искусственные небеса. Шроаки скользили под ними под дождем из конденсата, падавшего на них с изнанки верхних путей.
Вверху рельсы, внизу рельсы. Они поднялись уже на шесть, семь ярдов, сотрясая головоломку подпорок, переводя стрелки, проталкиваясь к самой сердцевине. Они испуганно переглядывались, чувствуя, как раскачиваются под ними пути.
- А эта штука не завалится? - прошептал Деро.
- Нет, о ней наверняка заботятся ангелы, - ответила Кальдера.
- Будем надеяться, - сказал Деро.
- Будем.
Сквозь рельсы наверху пробивались солнечные зайчики. Поезд Шроаков был весь пестрый, как будто шел через лес.
- И кто только ухитрился здесь разбиться? - спросил Деро, глядя на заброшенные поезда, которые, казалось, приросли к рельсам. Один был уже недалеко. Они приближались к нему.
- Неосторожные люди, - сказала Кальдера. - Невезучие. - Она оглядела антикварные очертания поезда. - Правда, их никто не разбивал. Их здесь… упокоили. - Поезд был тяжелым, мощным, его очертания хранили следы эстетических представлений древности. У него не было ни трубы, ни других следов выхлопных органов; сзади торчала рукоятка. Заводной.
- Может, тут вот что произошло, - предположила Кальдера. - Поезд, наверное, из Камми Хамми. Они проехали половину, завод кончился. А ручку-то тут не повернешь - слишком мало места.
Поезд висел над ними на крутой боковой ветке, словно хищник, следя за каждым их движением. Из его окон свисали стебли плюща и колючие плети ежевики. В них запутались - по крайней мере, в окнах переднего вагона, - какие-то инструменты, попорченные дождями шлемы и кости. Пышная флора заняла все пространство внутри поезда, вытеснив наружу мертвецов.
- Еще пара стрелок, - сказала Кальдера, - и мы выйдем наружу с другой стороны. - Сквозь замшелый, продуваемый всеми ветрами рельсовый палимпсест она уже видела открытое рельсоморье.
- Какой отсюда замечательный вид, - сказал Деро. Они были на вершине. Вибрация их колес сотрясала рельсы. Узломост раскачивался. Кальдера стиснула зубы. Вдруг за ними раздался громкий треск. Звон металла, не выдержавшего напряжения. Стон. И тут же рельсы затряслись еще сильнее.
- Что это было? - спросила Кальдера. Поглядела в зеркала. Вскрикнула: - Ой!
Старый состав давно отвык от тряски. Проржавевшие болты не выдержали напряжения и полопались. Тормоза отказали уже давно. Внезапная вибрация привела к тому, что некогда крепкие колесные замки разжались. Тормозные колодки и башмаки превратились в пыль, заводной поезд тронулся с места и покатился по наклонным рельсам за ними вслед. С ускорением.
- Ой-ёй, - сказал Деро.
- Быстрее, - процедила сквозь зубы Кальдера. - Чух, чух, топ, топ, скорее вперед. - Она рванула рычаги управления, ускоряя поезд Шроаков. Их молчаливый случайный преследователь продолжал молчаливо преследовать.
Рабочий поезд против старой развалины? Разве могут быть сомнения в исходе подобного поединка? Но у Кальдеры было одно серьезное затруднение. Она была живой. И хотела такой остаться. А значит, ей приходилось действовать с осторожностью. Окаменелость же, мчавшаяся за ними по пятам, не знала подобных ограничений. Развилки, на которых Кальдера сбавляла ход, преследователь пролетал со свистом. Она искала самый короткий и надежный выход из головоломки, ему было все равно. Она бешено работала мозгами, стараясь, чтобы ее выбор пути не стал для них с братом роковым, тогда как мертвый охотник свою судьбу уже встретил и теперь не желал ничего, кроме скорости.
Старый поезд набирал ход. Он проносился поворот за поворотом, стрелку за стрелкой, заставляя узел раскачиваться, а Шроаков - визжать от ужаса. Он грохотал за ними вслед, увлекаемый силой тяготения и инерцией, подсекая подпоры и подкосы причудливой постройки, присыпая их обломками пути.
- Быстрее! - крикнул Деро.
- Вот спасибо, что подсказал! - ответила Кальдера. - А то я на половинном ходу все еду! - Свет был уже близок, мертвецы настигали. Считаные ярды отделяли их от плоской земли, где они смогут, наконец, съехать с роковой линии, но заводной поезд был уже близок, еще секунда, и он ударится в них сзади и столкнет с рельсов.
- Сброс! - закричала Кальдера. Секунду помешкав, Деро повиновался.
Пока он нажимал на клавиши, Кальдера судорожно перебирала в уме, что они теряют. "Там мой джемпер, - мелькнула у нее мысль, - моя не самая лучшая ручка и весь наш запас лакрицы". Но времени на сожаления не было: Деро в последний раз ударил по клавишам с криком "Сбрасываю!", и в ту же секунду сцепка между последним и предпоследним вагонами их поезда рассоединилась, и последний вагон толчком отбросило назад, прямо под колеса тому, что мчалось за ними.
Мертвый поезд влетел прямо в вагон. Конечно, нельзя было надеяться, что маленькая жертвенная коробочка сможет остановить огромный мощный скелет, но это не было нужно. Достаточно было лишь замедлить его ход, что и произошло под звон и лязг тормозов. Нескольких секунд хватило, чтобы Кальдеро, Деро и их полегчавший состав ускользнули от преследователя и выскочили на простор открытых рельсов, восторженно крича и улюлюкая.
Они перевели стрелку и, когда она увела их довольно далеко по избранному ими пути, бросились к окнам, чтобы посмотреть. Их преследователь врезался в вагон пред самым выездом наружу, передав всей конструкции дополнительную вибрацию. А мост скрипел, качался, и вот вся опасно накренившаяся масса ржавого железа начала оседать под собственной тяжестью, с грохотом расталкивая воздух.
Словно споткнувшись, поезд-саркофаг подпрыгнул на ходу, наподдал препятствие, еще недавно служившее Шроакам спальным вагоном, и тот со скрежетом и лязгом слетел с путей на землю. Древний локомотив, увлекаемый инерцией собственного движения, перекувырнулся и описал в воздухе могучую и страшную дугу, разваливаясь на составные части, усеивая обломками, обрывками растительности и костями мертвых исследователей окрестные пути.
Пыль еще долго стояла в воздухе над этим местом. Какофония разрушения тоже утихла не сразу. Медленно, но верно мост продолжал рассыпаться, пока, наконец, не превратился в изломанный силуэт в облаках пыли. Части разбитых поездов раскатились по рельсоморью.
После долгой паузы, наставшей вслед за последним отголоском, любопытные грызуны, наконец, решились высунуть из-под земли свои морды. Легкий ветерок развевал волосы Кальдеры и Деро. Высунувшись из окна своего состава, они наблюдали коллапс рельсового узла и вторую гибель заводного поезда.
- Вот поэтому, - сказала Кальдера, - мы никогда не оставляем в последнем вагоне ничего ценного.
Глава 50
- Я не знаю! Не знаю! В том-то все и дело! Я не знаю, куда они поехали!
Элфриш даже не коснулся его, он лишь приблизил свое лицо к лицу Шэма и посмотрел на него взглядом, в котором не осталось никакой мягкости. Только злоба и лед. Робалсон за спиной капитана занервничал.
- Я клянусь, - лопотал Шэм, - я ничего не знаю, я просто увидел снимки и подумал, что, может, они знают…
- Снимки, - сказал Элфриш. - Как вот здесь… - Он встряхнул камерой.
- Снимки! С камеры! Они были в руине!
- Ты лжешь, мальчик. - Ледяной голос Эльфриша звучал уверенно. - Их там не было.
- Были! Только в земле! В ямке!
Капитан склонил голову на бок.
- В ямке? - переспросил он.
- Кто-то из Шроаков ее сделал! Там, где было окно. И запихнул в нее.
Элфриш поднял глаза к потолку и прищурился, то ли обдумывая что-то, то ли вспоминая.
- Ямка, - выдохнул он. - Ямка. - Он посмотрел на Шэма. - Если там были снимки, - продолжал он, - то по ним можно определить, где именно были Шроаки. Они всегда тщательно скрывали маршруты своих путешествий. Несмотря ни на что.
- Ага! - поддакнул Робалсон. - Конечно, надо попробовать! - Он нервно кивнул капитану.
- Но, - шепнул Элфриш Шэму, - тех снимков у тебя больше нет.
И хотя Шэму больше всего на свете хотелось в тот момент сказать "Нет, есть", он, выдержав, сколько мог, ледяной взгляд пирата, прошептал: "Да, нет".
Взревев, как раненый зверь, капитан Элфриш внезапно сдернул Шэма с полки и выволок его из купе в коридор. Потащил дальше, мимо пиратов, занятых своими делами. Они ничем не отличались от команд других поездов. Только оборудование поезда было более случайным, одежда - более пестрой, и все до единого человека были вооружены.
Купе, в котором ждали покрытые шрамами офицеры. За окном неслись пейзажи благодатных земель, богатых растительностью и деревьями, их ветви нависали над поездом, увитые цветущими лианами, кишащие яркими птицами и перепуганными мармозетками. Шэм почувствовал, как поезд подпрыгнул на рельсовых стыках, за окном мелькнули сигнальные ящики и стрелки, пути отклонялись от их колеи.
Значит, они идут на север. Кто-то насильно посадил Шэма на стул. Он завопил и задергался, но вырваться не смог. На столе перед ним кто-то разложил толстую бумагу. Точно хотел защитить стол от брызг. Шэм завопил снова. Один офицер медленно разворачивал кожаный сверток с какими-то острыми металлическими штуками.
- Я ничего не знаю! - кричал Шэм. Для чего нужны эти жуткие инструменты? - Я ему говорил!
- Жудамор, - сказал Элфриш. - Начинай.
Здоровый мужик вынул из свертка страшную серую пику. Лизнул большой палец и попробовал на нем острие. Одобрительно сморщился. Шэм завизжал. Мужик протянул пику вперед так, что она едва не уткнулась Шэму в глаз.
- Итак, - сказал Элфриш. - Ты говорил, что видел снимки. Наверное, вот эти. - Он поднял какие-то обрывки - в жирных пятнах, изорванные, потертые на сгибах рисунки, которые Шэм накарябал для себя как воспоминание о том, что видел. - И вот этот. - Дешевая маленькая камера Шэма. На экране один путь. Снимок маленький и размытый, но при виде его все в комнате стихли.
- Знаешь, куда ведет этот путь? - прошептал Элфриш. - Нет. Я тоже не знаю. Но зато ты знаешь, что я очень люблю истории. И, позволь заметить, знаю, что любые небылицы о людях, путешествующих в поисках легендарных, мифических, явно вымышленных мест, обычно прикрывают охоту за деньгами. Большими деньгами. Ты меня понял.
О, конечно, не один я гонюсь сейчас за Шроаками. Правда, зная, что у них за поезд, могу сразу сказать, что затея это бесполезная. Но они тоже знают, что за ними следят, и будут петлять. Так вот, в мое намерение входит опередить их. То есть узнать заранее цель их пути и прийти туда раньше них.
Итак, Шэм ап Суурап, твое дальнейшее благополучие в твоих руках. Все это… - он встряхнул потертыми рисунками, - для тебя что-то значит. Для меня это просто каракули. Рассказывай, что ты видел на снимках. Опиши их.
Мужик по фамилии Жудамор поднес к бумаге страшное острие. Это оказался карандаш. Он начал рисовать.
Путаные описания Шэма становились образами под его рукой. Жудамор был талантлив. Даже разрываясь между страхом и временным чувством облегчения, Шэм не мог не подивиться тому, с какой уверенностью из сетки штрихов на бумаге, пересеченных, как пути рельсоморья, рождается картина.
"Кто-нибудь все равно меня спасет", - думал он и описывал свои воспоминания по картинкам, на случай, если никто все же не придет. В дни и недели, предшествовавшие поездке на Манихики, оттачивая свой план, Шэм не раз вспоминал то, что видел на экране ординатора, пересматривая свои каракули. Снимки стояли перед его глазами как живые.
- А третий был такой…
- Что это? - басом спросил кто-то из пиратов, глядя на оригинал Шэма. - Птица, что ли?
Шэм. Художника из тебя не выйдет.
- Нет, это вроде… ну, как бы карниз такой, что ли… - и, бешено жестикулируя, Шэм принялся описывать наклонную скалу и все прочее. Чтобы сохранить себе жизнь. Жудамор рисовал с его слов, а Шэм отпускал замечания или поправлял его, точно какой-то сумасшедший критик. - Да не так, не так, лесок был побольше, деревья пониже, вот…
В конце концов все пейзажи на снимках были изначально выбраны и запечатлены именно как пейзажи. В каждом было нечто особое, отличавшее его от других, будничных видов рельсоморья. Несколько часов подряд Жудамор рисовал описания воспоминаний цифровых образов пейзажей, давным-давно виденных кем-то воочию. Пиратские офицеры наблюдали за ним, склонив головы набок, потирая подбородки. Обсуждали, что бы это могло быть.
- А это ордер?
- Смотри-ка. Вот это место вроде как похоже на одну окраину у берегов Северо-западного Мира.
- Поговаривают, ближе к Камми Хамми рельсы ведут себя подозрительно, так, может, это тот проход в горах, по которому можно добраться до их западных островов?
Они стали вычерчивать маршрут. Подолгу размышляли над картой. Немало времени прошло, прежде чем лучшие умы пиратского корабля, прибегая к догадкам и совместно разрешая спорные моменты, воскресили-таки маршрут мертвых исследователей. Как это ни удивительно звучит, но они все же поняли - в самых общих чертах, конечно, - куда им надо ехать.
"Вот уж о чем я никогда не мечтал, - думал тем временем Шэм. - Теперь я даже не пират, а пиратский наводчик".