Картина и вправду была ужасная: после головы несчастному отрубили конечности, затем дикарь принялся и вовсе потрошить бойца. Пока один разделывал, двое других, третий, тот, что с костюмом, куда-то смылся, резво складывали в мешки части четвертованного человека. Выглядело это дико и страшно.
– Оставь эмоции! – сказал я, закрывая своей рукой дуло Мишенного автомата. – Ему мы уже не поможем, а положить этих уродов мы еще успеем!
Но Миша все не унимался:
– Да я их сейчас закопаю! Убери руку, Леха!
Я хотел было что-то возразить, но меня вдруг опередил грубый голос, что раздался позади нашего скромного отряда.
– Это кого ты там закопаешь? А?
Мы застыли. Случилось то, чего я боялся больше всего – нас обнаружили. Нет, больше – нас поймали. В голове быстро пронеслась картина нашего четвертования на заветном бревне.
– Мыши чертовы! Чего вы тут вынюхиваете? – басил за спиной другой возбужденный голос, в то время, как я отметил про себя, что конвоиров уже, как минимум, двое.
– Крот, собери оружие у этих свиней.
Заскрипел свежий снег, и к нам, зыркая злобными, маленькими глазками, подошел типичный дикарь, каких мы видели на дне впадины за минуту до этого инцидента.
Когда стволы оказались в руках врага, нас подняли.
"Трое, – подумал я, воочию разглядывая аборигенов. – Как же они обнаружили нас? Неужели, в лесу мы были не одни?
– А теперь вопрос! – громко и весело крикнул человек, вешая наше оружие себе за спину. – Кто из вас, гниды, убил в лесу нашего модрека? Отвечать!
Нежданно, нагадано превратившись из нападения в защиту, наш строй несколько секунд стоял молча, и пока я думал, как бы соврать, Андрей явственно произнес:
– Ну, я и что? Жалеешь, что не оказался на его месте?
Я цокнул на напарника, но было уже поздно. Дикарь в центре отошел в сторону, уступая место специалисту по вопросам изъятия. Тот спокойно поднял автомат, наш автомат, передернул затворную раму, досылая патрон, и дал короткую очередь в грудь Андрею. Пули с силой толкнули тело, оно качнулось и полетело вниз с крутого обрыва прямо к модрекам. Через пару секунд снизу послышалось грозное рычание, видимо, монстры рвали на части убитого товарища.
Ситуация полностью вышла из-под контроля. Теперь вопрос стоял по-другому: когда придет наша очередь?
Тем временем, абориген, тот, что с нашими стволами, похвалил стрелявшего дикаря, и скомандовал:
– Овощи, руки за спину и дуйте вниз по лестнице. Если увижу, что пытаетесь филонить – отправлю экспрессом к вашему дружку. Усекли? Тогда вперед!
Я развернулся и тут же моей спины коснулся ствол автомата.
Пришлось повиноваться…
*******
Сняв шлемы, а вместо них дав какие-то тряпки, нас бросили в глубокую яму, где подобрав под себя ноги и уткнув голову в колени, сидел военный из Центра.
– Неплохо вы устроились, черви, – сказал дикарь-надзиратель, разглядывая мой шлем, – очень неплохо!
С этими словами он снял с себя капюшон, обнажая лысую, с жалкими остатками жестких волос, голову, затем абориген скинул черную тряпку, что закрывала его лицо, позволяя на мгновение увидеть мне грубую, местами потрескавшуюся, бледную кожу с какими-то наростами. Похоже, это так Холод влияет на людей, которые живут снаружи. Неприятное зрелище…
Нацепив на себя шлем, дикарь сказал что-то типа "вау", и ушел, видимо, хвастаться своим друзьям-соплеменникам, прикрыв нашу темницу тяжелой деревянной крышкой с дырочками.
Воцарилась тишина. Я еще некоторое время смотрел наверх, потом провел правой рукой по стене ямы, понимая, что вылезти самим шансов практически нет – яма вырыта без единого выступа. Исключительная предосторожность.
Откинув мысль о побеге, я потрепал спящего бойца за плечи. Тот встрепенулся, увидел меня, сощурился и удивленно произнес:
– Штык? Леха, ты ли это?! – он перевел радостный взгляд на Мишу. – Вы пришли зам мной, мы теперь свободны?
Мне не хотелось обламывать его радость, но пришлось:
– Да, это я, Саня, но мы здесь не в качестве спасателей…
Улыбка мгновенно пропала с его лица.
– Значит и вы тоже.… А что случилось?
Миша пояснил:
– Клык вернулся в Центр, сказал, что на задании на вас напали какие-то туземцы, – он показал наверх, – Министр распорядился провести небольшую разведку и послал нас: Леху, меня и… Андрея…
– Андрей что, погиб? – вопросил Александр.
– Да, его застрелили дикари, – с досадой сказал я.
– Ну, за нами же придут? – все не унимался Саня. – Мы ведь не можем умереть здесь вот так.
– Понятия не имею, – сказал я и отвернулся.
Помолчали. Да, не очень счастливое воссоединение.
– А где второй пленник? – вдруг спросил Миша.
Саша задумался, потер заспанные глаза и ответил:
– Он умер в этой яме от ран. Вытащили недавно…
Снова молчание. Каждый напряженно о чем-то размышлял, а я вдруг начал подводить итоги:
– Итак, что мы имеем: смерть отряда Клыка – раз, смерть еще двух парней – два, наши смерти – три. А что взамен? В итоге мы не знаем ни кто они, ни чего хотят.
– Знаем, – тихо сказал Саша, и мы удивленно вытаращились на него, – или вы думаете, почему я тут торчу – меня допрашивают периодически, бьют, а потом задают вопросы.
– Что тебе удалось узнать?
– Ну, история может показаться слегка дикой, предупреждаю!
– Выкладывай! – давил я. – Не время интриги плести.
Саша вздохнул, поправил тряпку на лице, сменил позу и начал:
– В общем, вызвали меня на допрос, привели в какую-то комнату под землей, а там человек сидит, странный такой, в нашей форме. Я сперва не узнал его, но потом, когда мы немного поговорили, я понял, что этот тип Марк!
– Кто? – возмущенно спросил я, чувствуя, что Саша спятил и несет какой-то бред.
– Ты не помнишь? – изумился Александр. – Это же тот сумасшедший, который года два назад пытался поднять вооруженное восстание в Центре.
– Не может быть! – воскликнул Миша. – Он жив? Но ведь его после поимки совершенно голого выкинули на поверхность. Как же он смог выжить?
– Я не знаю, – просто ответил Саша и обратился ко мне, – немудрено, что ты не помнишь, Штык, это случилось, если я не ошибаюсь, когда ты чистил север.
– Вспоминаю, – отозвался я, и вправду припоминая кое-какие жуткие истории. – Похоже, эти дикари приютили его, поэтому он и выжил. Но кто эти аборигены, откуда у них наше оружие и почему живут не с нами?
Вопрос поставил всех в тупик.
– О чем вы вообще с ним говорили? – спросил Миша.
– Он задавал странные вопросы, типа: жив ли Министр, как там Эмма и прочую чепуху, ничего существенного.
– Зачем он спрашивал про Эмму? – я задумался.
– Однако я его тоже кое о чем спросил: что он собирается делать? Он ответил: восстановить справедливость.
– Это будет месть, месть за старые обиды, – сказал я неуверенно, – и если он задавал такие идиотские вопросы, можно с легкостью предположить, что в своей боевой мощи он уверен.
– Зреет конфликт, война, – сказал Миша, уставившись на меня, – нужно сообщить в Центр.
Я кивнул, а Саша спросил:
– Но как же нам выбраться отсюда?
Тут крышка нашей темницы отъехала в сторону и внутрь заглянула бородатая морда, на удивление без тряпки, что явно не соответствовало здешнему дресс-коду. Через секунду внутрь спустилась лестница и низкий голос сказал:
– Поднимайтесь, овцы!
Некоторое время мы стояли неподвижно, не желая подчиняться, но, когда бородатый гость направил на нас дуло автомата, мы нехотя подчинились и поочередно поднялись по скрипучей лестнице.
*******
Нам связали руки и вывели в самый центр впадины, где полукольцом уже собралась толпа зевак, жаждущая увидеть кровавую расправу. Сердце било кувалдой, обещая вот-вот выпрыгнуть из груди. Несмотря на много градусный мороз, на лбу проступили капельки пота, внизу живота поселился неприятный холодок – я боялся, боялся умереть вот так, как баран на добровольном закланье. Необходимо было что-то срочно придумать, но, что именно мой мозг никак не мог сообразить. Кругом сновали дикари с автоматами, изредка поглядывая на нас, позади шел конвоир, поэтому о побеге, к сожалению, речь даже не ведется.
Нас привели в свободное от толпы пространство и усадили на колени. Я поглядел на товарищей: глаза их излучали страх, хоть их хозяева всеми силами старались скрыть это. Они боятся, как и я, боятся никчемной и бессмысленной смерти.
К нам подошел тот самый бородатый абориген и грубо спросил:
– Кто из вас типа главный?
– Я, – голос мой звучал твердо, – а вы что, главарей щадите?
Бородатый ухмыльнулся и ответил, передавая автомат рядом стоящему дикарю и доставая здоровенный десантный нож из-за пазухи.
– Нет, мы их обезглавливаем, а из черепов пьем вино! – Он заржал и, повторяя за ним, единовременно залилась истеричным лающим смехом вся толпа.
– Надо же, не мочу? – злобно съязвил я. Ухмылка мгновенно слетела с лица туземца.
– Заткнись, – сказал бородатый дикарь, заходя мне за спину, когда беснующаяся толпа немного успокоилась, – на том свете пошутишь еще.
С этими сломами он взял меня за шиворот и положил лицом в снег. Холодно, но на это я вообще не обращал внимания, мой взор сейчас был направлен на нож, что держал абориген, предмет, который в одно мгновение может перечеркнуть мою жизнь.
Чтобы там не говорили самоубийцы – жизнь прекрасна, и даже в таком месте, как обледеневшая планета Земля, жизнь идет своим чередом, принося радость ее обитателям. Иначе никак, ведь на то она и жизнь. И сейчас именно в этот момент мою жизнь хотят забрать, а я ничего не могу поделать…
Нож приблизился к горлу, левая рука палача взяла меня за волосы, а я просто застыл, считая свои последние секунды. Вдруг раздался громкий хлопок и хватка бородатого дикаря ослабла. Я приподнял голову и заметил, как он завалился набок, выбросив нож, а из его лба слабой струей вытекала кровь. Я не понимал, что происходит, но внутри вдруг что-то вскипело и я резво поднялся, крикнув на своих сконфуженных товарищей.
– Бежим!!!
Раздалось еще два хлопка и двое аборигенов, которые поднимали на нас автоматы, повалились на землю. Кто-то упорно валил своих. Или чужих? Быть может за нами пришли?
Я забежал за какую-то пристройку, прислонился спиной и удачно нащупал длинный гвоздь, перерезал веревки. Через пару секунд в мое логово вбежал Саня. Я указал ему на торчащую железку, а сам принялся выглядывать из-за угла, пытаясь разглядеть Мишу. Вокруг царила полная неразбериха: аборигены бежали с оружием, падали, на смену убитых приходили новые. Все это сопровождалось громкими выстрелами и хлопками. Была только одна странность – я не видел ни одного нашего.
"Сверху что ли палят?"
И тут я узрел, как прямо ко мне с перекошенным лицом бежит Миша и вдруг падает, а сзади, появившись из не откуда, его хладнокровно добивает из автомата абориген и убегает. Я моментально потерял голову и, заорав, как ненормальный, бросился к мертвому товарищу. Добежать, увы, не смог. В боку резко заболело, я прислонил руку и упал в снег метрах в двух от пристройки. Шальная пуля, выпущенная один из аборигенов, попала прямо в меня. Господи, ну за что!
Посмотрел на окровавленную руку, приложил ее обратно к ране и пополз обратно в укрытие. Когда из-за угла показалась моя голова, чьи-то сильные руки схватили меня за плечи и, подняв рывком, приставили к стене. Это оказался дикарь. Да что же это такое! Остатками сил я пытался вырваться из его мертвой хватки, как он вдруг сказал:
– Тише, тише! Я свой! Это я палача убил! – с этими словами он протянул мне автомат и тряпку. – Положи под костюм к ране.
Видимо, прочитав все мое удивление на лице, он добавил.
– Потом все объясню, давай за мной!
– Стой! А как же Саня? Я никуда не пойду без него!
Уже выглядывавший из-за угла неожиданный союзник повернулся ко мне и произнес:
– Погиб. Мне жаль, но и с моей стороны полегло много! А теперь за мной! Нужно как можно быстрее выбраться отсюда!
Перебегая от пристройки к пристройке, мы потихоньку подбирались к лестнице, что вела наверх из этой проклятой впадины. Да нее оставалась пара метров, как вдруг позади нас раздался оглушительный рев – аборигены спустили модреков. Незнакомец сунул в подствольный гранатомет боеприпас и, когда злобная морда твари, показалась из-за угла нашего прикрытия, угостил ее чем-то зажигательным. Грозный рев сменился жалобным визгом, а мы, пригибаясь от свистящих пуль, двинулись к лестнице.
У меня в голове встал вопрос: как добраться до верха целым на столь открытом пространстве? В задачу я посветил и новоявленного спасителя, но он лишь довольно хекнул, приказав мне:
– Гляди в оба!
Я подчинился.
Неподалеку, за пристройками, раздавались голоса, но, что именно говорили их хозяева, понять я не мог. Кроме недовольных речей, ничего больше не было: ни тебе криков, ни тебе выстрелов всяких, никто не ломился прямо на нас с дикими воплями. Может они решили нас отпустить?
Я на секунду обернулся к незнакомцу: тот раскопал из снега большой прямоугольный толстый металлический лист с ручками по обеим сторонам. Такое вот подобие щита. Получается, что этот спасатель не один день готовил побег?
– Ну, вот! – сказал он радостно. – Теперь последний штрих.
Он вытащил из-за пазухи гранату, без тени сомнения выдернул чеку и совершенно спокойно бросил ее в метре от себя. Хлопок и через пару мгновений все обозреваемое пространство заполнил дым. Я вдохнул и на удивление понял, что он совершенно не опасен.
– Давай! – крикнул на меня незнакомец, и я схватился за щит.
Стало нехорошо. Железо оказалось очень тяжелым, поэтому при каждом напряжении живота, огнестрельное ранение болело так, что я на некоторое время попросту выпадал из реальности. Кровь лилась из меня чуть ли не ручьем, тряпки промокли насквозь, но я все равно прилежно шел вперед, не опуская руки.
Мы прошли около половины, когда по нам начали палить. Пули рикошетили о металлическую поверхность, попадали в стену, но мы все равно шли вперед. Внизу кто-то орал, видимо, отдавая приказы стрелять. Незнакомец, опустив свой край, дал пару очередей вниз. Кто-то вскрикнул, и аборигены начали долбить сильнее, однако, мы все-таки добрались до верха.
Отложив в сторону крышку, мы побежали вперед, но сделав всего пару шагов, я вдруг упал и потерял сознание…
Очнулся в лесу. Незнакомец сидел у соседнего ствола и настороженно смотрел куда-то вдаль, туда, где раздавались неприятные голоса. Его некогда ровное дыхание было полностью сбито. Похоже, нас преследовали, а он тащил меня на себе…
Когда крики стали раздаваться совсем близко, он поднялся, подошел ко мне, взял за руку, и собирался было уже взвалить мое тело на свои плечи, но я отстранился, вложив последние силы, и сказал:
– Со мной все кончено…
– Не говори ерунды! – он снова предпринял попытку поднять меня.
– Брось! – зло сказал я. – Я потерял столько крови, что еле сдерживаюсь, чтобы не отрубиться, поэтому просто выслушай меня.
Он коротко глянул в сторону приближающихся голосов и вновь обратился ко мне. Я продолжал:
– Доберись до Центра и расскажи им все, что ты знаешь…
– Нет уж! Мы доберемся туда вместе!
– Скорее всего, мы вместе помрем…, хватит врать самому себе, далеко мы вместе не уйдем, – я снял с себя наручные часы, – держи, это будет твоим пропуском в Центр. Эти часы подарил мне лично Министр.
Незнакомец молча принял вещь.
– И еще, – я достал из кармана лист бумаги и окровавленным пальцем написал слово, – передай это лично Министру, тогда в тебе не будут сомневаться…
Он молча принял вещи и отчаянно поглядел на меня.
– Спасибо тебе, – сказал я, – а теперь уходи!
Незнакомец положил руку мне на плечо, и через секунду исчез.
А я, закрыв глаза, стал с улыбкой прислушиваться к приближающимся голосам…
Коготь
(самый первый рассказ)
Я лежал на ровной поляне прямо возле периметра. Такую глупость мог допустить разве, что идиот или же сталкер, которому надоело жить. Я не был не тем и не другим просто после похода к периметру я жутко устал и лег отдохнуть. Теплый ветер подул мне в лицо, и мне стало совершенно спокойно. Перед походом в Зону я тщательно готовился и выискивал информацию, но, как и ожидалось, она строго засекречена. Пару месяцев назад я случайно наткнулся на игровой сайт о Зоне. Из него я понял, что опытные дядьки из Зоны выбрались и создали вот такой вот сайт, предварительно замаскировав его под игровой портал. Он был для меня, что-то типа учебника. Кто знает, может он окажется полезным… Ветер дул, унося тени сомнения. Я расслабился. Просто лежал и думал, что же делать дальше, хоть это было очевидно. Я сталкер-новичок по кличке Коготь. Прозвище я, конечно, выбрал сам, придумав не плохую легенду. Вечерело. Надо было двигаться дальше.
Я поднялся, сделал пару разминочных упражнений, подогнал ремень на поясе, подтянул полупустой рюкзак на спине и повернулся лицом к темной мрачной Зоне. Было ощущение, как будто я очутился на другой планете умершей много лет назад по неизвестным причинам.