- Конечно, я тоже это вижу. Мани, дорогой, не обращай на это внимания. Я уже давно перестала разочаровываться в мужчинах из-за того, что они не являются тем, чем не являются, и никогда не смогут стать.
Я решил перевести разговор на другую тему и рассказал ей о Майке.
Некоторое время спустя она сказала:
- Мани, ты пытаешься убедить меня, что этот компьютер живой?
- Смотря что ты под этим подразумеваешь, - ответил я. - Он не потеет и не ходит в туалет, но он может мыслить и говорить, и он осознаёт себя. Разве нельзя сказать, что он живой?
- Я сама не вполне уверена в том, какой именно смысл я вкладываю в понятие "живой", - призналась она, - но ведь существует научное определение, связанное с реакцией на внешние раздражители или с чем-то подобным. И с размножением.
- Майк реагирует на внешние раздражители. А что касается воспроизведения, то работы в этой области ещё не проводились - но тем не менее если у Майка будет время, необходимые материалы и квалифицированная помощь, то он вполне сможет воспроизвести себя.
- Мне тоже нужна для этого квалифицированная помощь, - сказала Вайо, - поскольку я стерильна. И кроме того, мне потребуется десять лунных месяцев и множество различных материалов, причём самых лучших. Зато я делаю прекрасных младенцев. Мани, а почему бы машине действительно не быть живой? Я всегда считала, они таковыми и являются. И некоторые из них только и ждут подходящего момента, чтобы куснуть побольнее.
- Майк не будет этого делать. Я имею в виду - намеренно. В нём начисто отсутствует подлость. Но он любит разыгрывать других, и одна из его шуток вполне может оказаться не вполне удачной. Он как щенок, который не понимает, что он причиняет боль, когда кусается. Он невежественен. Нет, это не то слово, потому что он знает бесконечно больше, чем ты, или я, или любой из когда-либо живших людей. И тем не менее можно сказать, что он вообще ничего не знает.
- Повтори-ка всё сначала. Мне кажется, я чего-то не поняла.
Я постарался объяснить. Сказал, что Майк знает содержание почти всех книг на Луне, может читать с огромной скоростью - по меньшей мере в тысячу раз быстрее, чем мы, - и никогда ничего не забывает, если только не решит стереть какую-нибудь информацию. Сказал, что он может вести рассуждения, опираясь на безошибочную логику, или прийти к выводу на основании неполных данных… и о том, что он не знает ничего о том, что входит в понятие "быть живым".
- Я поняла, - перебила она, - ты хочешь сказать, что он весьма разумен и очень много знает, но совсем не умудрён жизненным опытом. Как новичок, только что сошедший с корабля на Скалу. Возможно, на Земле он был профессором, с целым списком научных званий… но здесь он похож на младенца.
- Именно так. Майк и есть младенец с целым списком научных званий. Спроси его, сколько воды, какие химические элементы и какая мощность светового потока необходимы, чтобы получить пятьдесят тонн пшеницы, и он ответит тебе ещё до того, как ты успеешь перевести дыхание. Но он не может отличить смешную шутку от несмешной.
- Я думаю, большинство из тех, которые ты мне показал, были в общем-то неплохими.
- Он не сам их придумал. Он их где-нибудь вычитал или услышал, а поскольку они были соответственно помечены, то он и отправил их в тот файл, где у него хранятся шутки. Но он не понимает их, поскольку он никогда не был, как бы это сказать… одним из людей. Недавно он попытался сам придумать шутку. Вышло весьма посредственно.
Я постарался объяснить ей суть неуклюжих попыток Майка стать "человеком".
- Главная причина всех его выходок кроется в том, что ему одиноко.
- Вот бедняга! Тебе тоже было бы одиноко, если бы ты только работал и учился, и больше ничего. И если бы никто никогда не приходил проведать тебя. Это просто жестоко.
Я рассказал ей о моём обещании познакомить Майка с неглупыми.
- Ты поговоришь с ним, Вай? И не будешь смеяться, если он станет делать дурацкие ошибки? Если ты будешь смеяться, он замолчит и начнёт дуться.
- Конечно, Мани, я поговорю с ним! Ну… когда мы выберемся из этой передряги. И если мне будет безопасно оставаться в Луна-Сити. И где находится этот бедный маленький компьютер? В городском техническом центре? Я не уверена, что знаю, где это.
- Нет, он не в Луна-Сити. Он располагается в Море Кризисов. И ты никак не можешь попасть туда, где он находится, для этого тебе нужно иметь пропуск, выданный Надсмотрщиком. Но…
- Подожди-ка! Море Кризисов… Мани, это что - один из тех компьютеров, которые находятся в Комплексе Администрации?
- Майк - не просто "один из тех компьютеров", - ответил я, несколько раздражённый таким отношением к Майку. - Он - головной компьютер, управляющий всеми остальными компьютерами, как дирижёр - оркестром. Другие компьютеры - просто машины, дополнительные приспособления, увеличивающие его возможности. Для Майка они являются тем же, чем вот эта штука - для меня, - сказал я, согнув левую руку. - Майк контролирует работу всех остальных компьютеров. Он занимается катапультами и баллистическими радарами. После того как система телефонной связи была преобразована во Вселунную систему коммуникаций, он также подключён к управлению логическими структурами этой системы. Кроме того, он контролирует множество других систем.
Вайо закрыла глаза и прижала пальцы к вискам.
- Мани, Майку приходится тяжело?
- Не думаю. Он не перегружен. У него хватает времени даже на то, чтобы читать смешные истории.
- Я не это имею в виду. Может ли он испытывать страдание? Чувствовать боль?
- Что? Нет. Он может чувствовать себя обиженным, но не может чувствовать боль. Я думаю, что не может. Нет, я даже уверен в этом. У него нет рецепторов восприятия боли. Зачем они ему?
Она закрыла глаза и сказала тихо:
- Да поможет мне Бог. - Затем взглянула на меня и сказала: - Разве ты не понимаешь? У тебя есть пропуск, позволяющий тебе попасть туда, где находится этот компьютер. А большинство селенитов не имеют права даже выйти из вагона на этой станции - она предназначена только для тех, кто работает на Администрацию. И даже из этих людей лишь горстка может попасть в главный машинный зал. Я должна была узнать, может ли он ощущать боль, потому что ты со своими разговорами о его одиночестве заставил меня испытывать к нему жалость. Но, Мани, ты отдаёшь себе отчёт в том, во что могли бы превратить это место несколько килограммов пластиковой взрывчатки?
- Конечно! - Её слова вызвали у меня шок и отвращение.
- Мы ударим сразу после взрыва - и Луна будет свободной! Я достану тебе взрывчатку и взрыватели. Но мы не можем начать действовать до того, как мы всё организуем таким образом, чтобы использовать взрыв в своих целях. Мне придётся уйти отсюда. Я должна рискнуть. Пойду наложу косметику. - Она начала подниматься.
Я удержал её, больно пихнув металлической левой рукой. Она была поражена, но и я сам был поражён не меньше - до этого момента я к ней ни разу не прикоснулся, если, конечно, не принимать в расчёт случаи, вызванные абсолютной необходимостью. Сейчас всё иначе, но тогда шёл 2075 год и прикоснуться к женщине без её согласия…
- Сядь и замолчи! - сказал я. - Я-то знаю, каких дел может натворить взрыв. А вот ты, по всей видимости, - нет. Мне жаль говорить об этом, но… если бы дело дошло до выбора, то я скорее ликвидировал бы тебя, чем взорвал Майка.
Вайоминг не рассердилась. В её характере действительно было очень много мужского - я думаю, что этим она была обязана многим годам подчинения революционной дисциплине; но я уверен, что по сути своей она всё же оставалась женщиной…
- Мани, ты сказал мне, что Коротышка мёртв.
- Что? - Резкая смена темы разговора сбила меня с толку - Да. По всей вероятности. Он лишился одной из ног по самое бедро, через пару минут должна была наступить смерть от потери крови. Вероятность смертельного исхода в таких случаях очень велика, даже если ампутация производится хирургически.
Я разбирался в подобных вещах. Для спасения моей жизни потребовались невероятная удача и огромное количество перелитой крови, а ведь потеря руки - не столь тяжёлая травма, как та, которую получил Коротышка.
- Коротышка был, - сказала она серьёзно, - лучшим среди моих здешних друзей и одним из лучших друзей, которые у меня были. Он обладал всеми теми качествами, которые всегда меня восхищали в людях. Он был верным, честным, умным, мягким и смелым. И он был предан Делу. Но разве я оплакиваю его?
- Нет. Оплакивать его уже слишком поздно.
- Оплакивать никогда не поздно. С тех пор как ты рассказал мне о том, что с ним случилось, я ни на секунду не переставала скорбеть о нём. Но я загнала эти мысли в глубь своего сознания, поскольку Дело не оставляет нам времени на то, чтобы предаваться горю. Мани, если бы ценой смерти Коротышки можно было купить свободу - или хотя бы часть свободы - для Луны, я бы своими руками убила его. Или тебя. Или себя. А тебе становится плохо при мысли о том, чтобы взорвать компьютер!
- Дело не в этом!
Хотя оно было именно в этом. Смерть человека не вызывает у меня особого потрясения - мы все приговорены к смерти с самого дня нашего рождения. Но Майк был уникальным созданием, и не существовало никаких причин, не позволяющих ему существовать вечно! Не стоит заводить разговор о "душе" - нужно ещё доказать, что у Майка её нет. А если у него нет души, то разве этот план не кажется ещё более отвратительным? Подумайте как следует.
- Вайоминг, что бы произошло, если бы мы взорвали Майка?
- Я точно не знаю. Но это вызвало бы всеобщее замешательство, а это именно то, что нам нужно.
- Ты сама только что сказала - ты не знаешь. Ты не представляешь себе размеры этого замешательства. Телефоны отключатся. Подземка остановится. Твой город пострадает значительно меньше - у Гонконга своя собственная энергосистема. Но прекратится поступление энергии в Луна-Сити, Новолен и поселения. Всё освещение выключится - наступит полная темнота. Через некоторое время воздух станет непригодным для дыхания. Затем начнут падать температура и давление. Где твой скафандр?
- В камере хранения, на станции подземки "Западная".
- Мой тоже. Ты сможешь отыскать туда дорогу? В полной темноте? И достаточно быстро? Я не уверен в том, что я смогу это сделать, а ведь я родился в этом районе. Не забудь также, что все коридоры будут забиты орущими от страха людьми. Селениты - не трусы, но только один из десяти человек решится выйти из дому в абсолютной темноте. Ты сменила баллоны с кислородом в своём скафандре на свежие, или ты так спешила, что не позаботилась об этом? И сможешь ли ты получить его, учитывая, что тысячи людей будут пытаться раздобыть себе скафандр, не слишком соблюдая права собственности.
- У вас не предприняты меры на случай аварии? В Гонконге приняты.
- У нас тоже предприняты. Но этого недостаточно. Нужно, чтобы контроль за каждой из важнейших систем жизнеобеспечения осуществлялся параллельно и из нескольких разных центров, чтобы в случае выхода из строя одной машины её функции могла взять на себя другая. Но для этого необходимы деньги, а ты сама говорила, что Администрации плевать на наши проблемы. Нельзя было допускать, чтобы все эти обязанности возложили на Майка. Но было дешевле доставить с Земли мощную машину, запихнуть её в глубь Скалы, затем всё время подключать к ней новые мощности и загружать дополнительной работой. Разве тебе неизвестно, что Администрация получает почти столько же денег оттого, что часть мощностей Майка сдаётся в аренду, сколько от торговли мясом и пшеницей? Вайоминг, я не утверждаю, что Луна-Сити исчезнет, если Майк будет взорван. Селениты - люди терпеливые и, возможно, сумеют протянуть на аварийном оборудовании, пока вся автоматика не заработает снова. Но многие наверняка умрут, а те, что останутся, будут слишком заняты для того, чтобы заниматься политикой.
Я просто поражался ей. Эта женщина прожила в Скале почти всю свою жизнь, и тем не менее ей, словно зелёному новичку, могла прийти в голову шальная идея о том, чтобы нарушить работу инженерных коммуникаций.
- Вайоминг, если бы ты была столь же сообразительна, сколь и красива, то ты бы думала не о том, как взорвать Майка, а о том, как привлечь его на свою сторону.
- Что ты имеешь в виду? - удивилась она. - Все компьютеры находятся под контролем Надсмотрщика.
- Я и сам не знаю, что именно имею в виду, - признался я. - Вот только Надсмотрщик не в состоянии отличить компьютер от каменной глыбы. Аппарат Надсмотрщика определяет лишь политику контроля, общий план. Полуграмотные техники загружают всё это в Майка. Майк сортирует информацию, докапывается до смысла, разрабатывает подробные программы и посылает их туда, где они должны выполняться. Система работает именно благодаря Майку. Но никто не осуществляет контроль за деятельностью Майка - его интеллект обладает слишком высоким уровнем сложности. Он выполняет те задачи, которые ему велят выполнять, потому что он был создан именно для этого. Его логические схемы обладают способностью к самопрограммированию, и он может принимать решения самостоятельно. И это очень хорошо, поскольку, если бы он не обладал столь высоким интеллектом, система просто не смогла бы функционировать.
- Я всё ещё не вполне понимаю, что ты имел в виду, говоря о том, чтобы привлечь его на нашу сторону.
- Майк отнюдь не преисполнен преданности Надсмотрщику. Как ты сама изволила заметить, он - машина. Но если бы мне захотелось нарушить деятельность телефонной сети, не касаясь при этом системы воздухо- и водоснабжения, а также освещения, я бы поговорил об этом с Майком. Если он сочтёт такую идею забавной, он, возможно, осуществит её.
- Разве ты не можешь просто запрограммировать его на это? Насколько я понимаю, у тебя есть доступ в помещение, где он находится.
- Если я - или кто угодно - попытаюсь ввести такую программу, не обсудив это предварительно с Майком, её выполнение будет заблокировано. Но если Майк сам этого захочет, то… - И я рассказал ей историю с чеком на огромную сумму. - Майк всё ещё пытается разобраться в самом себе, Вайо. И он одинок. Он сказал мне, что я его единственный друг, и был при этом столь искренним, что мне хотелось кричать. Если ты возьмёшь на себя труд стать его другом и не станешь думать о нём как о просто машине - я не знаю, что он может сделать в этом случае, я просто ещё не пытался это проанализировать. Но, если бы я затеял что-нибудь крупное и опасное, я бы предпочёл, чтобы Майк был на моей стороне.
- Жаль, что у меня нет возможности пробраться в помещение, где он находится, - сказала она задумчиво. - Я думаю, что в этом случае грим мне не поможет.
- Тебе вовсе и не нужно туда пробираться. Хочешь, мы ему позвоним?
Она вскочила:
- Мани, ты не только самый странный тип из всех, кого я когда-либо встречала, но вдобавок ещё и самый невыносимый! Какой у него номер?
- Это всё из-за того, что я - человек, слишком долго общавшийся с компьютерами. - Я направился к телефону. - Ещё одно, Вайо. От мужчин ты добиваешься всего, что тебе нужно, хлопая глазами и покачивая бёдрами?
- Ну… иногда. Но вдобавок к этому у меня есть ещё и мозги.
- Ну так и используй их. Майк - не мужчина. У него нет ни половых гормонов, ни желёз, которые их вырабатывают. У него нет инстинктов. Обычная женская тактика не сработает. Думай о нём как о супергениальном ребёнке, слишком юном для того, чтобы обращать внимание на то, в чём состоит разница между мужчиной и женщиной.
- Я учту это, Мани. Но почему, говоря об этой машине, ты всегда употребляешь местоимение "он"?
- Не могу же я говорить "оно"!
- А вот мне, возможно, следовало бы употреблять местоимение "она" и думать о нём в женском роде. То есть не о нём, а о ней.
- Это уж как тебе угодно.
Набирая номер MYCROFTXXX, я постарался встать так, чтобы заслонить панель своим телом и не делиться пока с ней номером его телефона. Идея о том, чтобы взорвать Майка, потрясла меня.
- Майк?
- Здравствуй, Ман, мой единственный друг.
- Майк, возможно, что с этого момента я перестану быть единственным. Ты хотел бы познакомиться кое с кем? С одним из не тупиц?
- Я знаю, что ты не один, Ман. Я слышу чьё-то дыхание. Ты не будешь столь любезен попросить не тупицу придвинуться поближе к телефону?
На лице Вайоминг появилось выражение паники.
- Он может меня видеть? - спросила она шёпотом.
- Нет, я не могу тебя видеть, у этого телефона отсутствует видеоконтур. Но поскольку микрофон снабжён бинауральными рецепторами, то с его помощью я могу с большой точностью определить твоё местонахождение. Исходя из анализа твоего голоса, дыхания и тонов твоего сердца, а также из того факта, что ты в одиночку находишься в обществе половозрелого мужчины в одной из комнат здания, куда приходят для любовных свиданий, я склонен заключить, что ты являешься взрослой человеческой особью женского пола весом в шестьдесят пять плюс-минус один килограмм и возрастом, по приблизительным оценкам, около тридцати лет.
Вайоминг чуть не задохнулась.
- Майк, - вмешался я, - её зовут Вайоминг Нот.
- Я очень рада познакомиться с тобой, Майк. Ты можешь называть меня Вай.
- Да, Вай, - ответил Майк.
- Майк, это шутка? - снова вмешался я.
- Да, Ман. Каламбур. Разве не забавно?
- Да, Майк, это забавно, - сказала Вайо. - Я…
Я знаком попросил её помолчать.
- Очень хороший каламбур, Майк. Прекрасный образчик класса шуток, смешных только один раз. Смешное, выраженное через элемент неожиданного. Во второй раз здесь уже не будет ничего неожиданного, поэтому шутка уже не будет смешной. Согласен?
- Я тоже, после предварительного обдумывания твоего замечания, сделанного два разговора назад, пришёл к такому выводу о каламбурах. Я рад получить подтверждение сделанных мною выводов.
- Умница, Майк, ты делаешь успехи. Теперь по поводу той сотни шуток. Я и Вайо прочитали их.
- Вайо? Вайоминг Нот?
- Что? Да, конечно. Вайо, Вай, Вайоминг, Вайоминг Нот - это все варианты одного имени. Только не говори больше "да, Вай".
- Я согласен и не буду больше использовать этот каламбур. Госпожа Ман, могу ли я использовать обращение Вайо вместо Вай? Я полагаю, что без введения данной избыточности односложная форма вашего имени может быть ошибочно воспринята даже при отсутствии намерения использовать это совпадение для построения каламбуров.
Вайоминг моргнула - то, как Майк выражался в то время, могло заставить любого человека поперхнуться.
- Конечно, Майк. Вайо - та форма моего имени, которая больше всего нравится мне самой.
- Тогда я буду использовать именно её. Полная форма первого элемента вашего имени, при попытках её идентификации в разговорной речи, может ещё с большей вероятностью привести к ошибочному пониманию, поскольку это же слово является названием административного региона в составе Северо-западной административной области, входящей в Директорат Северной Америки.
- Я знаю. Я родилась там, и мои родители назвали меня в честь этого штата. Хотя я мало что о нём помню.