- Слушай, - неожиданно Жора прервал свой обвинительный спич, - а ты Тину в лицо хоть знаешь? Ты видел её хоть раз в жизни? Тоже мне - terra incognito! Что если она вот тут мимо нас... А мы знать не знаем. Может, вон та барышня, что стоит у киоска?
Жора глазами указал на какую-то даму.
- Или вон та!
Он перевёл взгляд на другую даму с какой-то болонкой.
- Она любит у тебя собак?
Я понятия не имел о том, как выглядит Тина, любит ли она собак и может ли быть вообще где-то здесь в Париже.
- Ты - полный тютя, - заключил Жора, - как ты собираешься дальше жить? Без Тины!
Я согласно кивнул: тютя так тютя!
- И это не только в Париже, продолжал Жора, - так во всем мире, представляешь, на всей земле...
- Что?..
- Бегут, едут, летят, плывут... Куда, спрашивается?
Он даже грозил им:
- Дайте мне только время, я устрою вам хорошую порку!
Когда Жора был не в духе, он часто срывался на философствование (хотя по-прежнему крайне неубедительно отличал Бабеля от Бебеля, а Гегеля от Фейербаха), и тогда доставалось каждому, кто попадался ему под горячую руку. В тот день это были парижане. Какую порку он собирался устроить им и всем живущим на этой земле, я до сих пор не имею представления.
- Она кто у тебя, плясунья?- неожиданно спросил Жора.
- Тина?
- Какая Тина?! Аннушка, твоя Аня!.. Анька? Или как там её?..
- Танцовщица! Она та, - сказал я, - без которой мы не сдвинемся с места.
- Так уж и не сдвинемся!.. А с Тиной ты, мальчик мой, прокололся.
- Так, стоп! Забудь её, не то я...
- Не то что? Что?! Что ты можешь-то?.. Ты - слабак. Ты не можешь даже надуться как следует...
Я молчал.
Напоминание о Тине выбивало у меня почву из-под ног. Если не скамейку. Я не знал, как завоевать даже Аню, а тут еще Жорино "Тина - наша судьба". Так и займись сам своей судьбой, рычал я.
Дулся...
Гений Жоры состоял и в том, что в такие минуты отчаянной хулы он принимал единственно верное решение по вопросу, который долгое время не поддавался решению.
- Она никуда не поедет, - неожиданно произнес он, - зря мы в эту глухомань забрались.
Я ничего не ответил, зная, чем заняты его мысли.
- С этим решительно нужно что-то делать, - сказал он напоследок и встал. - Идем. Этот бубнеж с твоей кралей ничего нам не даст, нужно двигаться дальше. И, знаешь, я не так ловок, чтобы стелиться у ее ног.
Он умолк, но я знал, что мысль его оставалась невысказанной, и ждал заключительного слова.
- Мы клонируем твою Аню, - наконец произнес он, оправдав мое ожидание.
Сколько было шутки в его утверждении, я не знал.
- Просто не верится, что кончился этот ад, - добавил он.
Я тоже не чувствовал уверенности в том, что смогу убедить Аню вернуться к нашим прежним занятиям, уж слишком далеко она ушла от проблемы улучшения породы людей. Но разве встречу с ней можно назвать адом? Мы все еще сидели на скамье.
- Идем! - Жора посмотрел на свои ручные часы и вдруг резко встал.
- Что еще? - я не понимал его возбуждения.
- Идем же! - он стал тащить меня за рукав.
Через каких-то полчаса мы были гостями Иоселиани. Он познакомил нас с Алекс, милой обаятельной французской графиней, игравшей главную роль в его "Фаворитах луны". Море книг, на полу шкура зебры... Мы пили французский коньяк; Отар, смеясь, рассказывал, как они вместе с Алекс разгружали фуру с керамикой панно Людмилы Мешковой для ЮНЕСКО, приехавшей в Париж в выходной день.
- Звоныт мнэ Люся и просыт: "Отар, выручай!". "Что случылось?". Она рассказывает, что нэкому разгрузыт фуру, так как французы нэ работают по выходным. Я говорю: "Счас будэм". Мы пришли с Алекс, закатали рукава и таскали эты чертовы ящикы, представляешь?..
- И Алекс? - не удержался Жора.
- Oui, bien sur! (Да, конечно! - фр.), - улыбнувшись, подтвердила Алекс.
Затем Жора рассказывал о Пирамиде!
- Поднимитесь по ступеням материи, и вы найдете Дух... Поднимитесь по ступеням сознания, и вы найдете Бога...
Лучшей лекции я в своей жизни не слышал. Мы говорили всю ночь напролет.
- Вы с ума сошлы! - восторгался Отар.
Даже его лысина засияла. А мешки под глазами расправились.
- Хочешь снять фильм о Пирамиде? - спросил Жора.
У него и в мыслях тогда еще не было никакой "Шантрапы"!
- Как ты сэбэ это прэдставляешь? - глаза Отара просто сверкали. - Как?!
Жора настаивал.
- Ты, кстати говоря, нашу Тину тут не встречал? - спросил он.
- Тину?
- Тину.
Отар пожал плечами и помотал головой.
- Какую Тину, - затем спросил он, - она здэсь? Она кто?
Жора скосил на меня глаза.
- Да так... Судьба что ли... - пробубнил он.
- Какая судьба?
- Ладно, - сказал Жора и обнял Отара, - увидимся.
Тот невнятно и нерасторопно кивнул головой.
- Приезжай, - сказал Жора, когда мы расставались.
- Обязатэлно, - пообещал Отар, посмотрел на стоящую рядом мило улыбающуюся Алекс и спросил, - поедэм?
Его острые седые усики замерли в ожидании ответа, но Алекс так ничего и не сказала. Они так и не приехали в тот год, а мы, даже не попрощавшись с Аней, улетели в Москву. Когда самолет набрал высоту, я набрал ее номер:
- Ань, мы срочно улетаем домой.
- Подожди секунду.
Прошла минута, я смотрел на часы, затем трубка спросила:
- Привет, - сказала Аня, - ты где?
- Уже в небе.
- Что-то случилось?
- Я приеду. Обещаю.
- Обещаешь?
Я молчу.
- Что-то случилось?
Вдруг я понял: случилось! Я просто не мог поверить, ибо казалось совершенно невероятным, что мы с Аней можем вот так запросто вернуться в то веселое мимолетное прошлое, где нам было так восхитительно хорошо!
Единственное, что меня огорчало - Жорино "ты не можешь даже надуться!". Надуться я как раз мог... Только вот... Да-да... Именно!..
Глава 10
Однажды нежданно-негаданно заявился Вит.
- Ста-а-рик, - сказал он Жоре с порога, не подавая руки, - есть разговор...
Он нашел нас не ради забавы и прилетел специально, чтобы предложить нам участие в совместном проекте по генной инженерии.
- У нас в Массачусетсе, - сказал он так, словно делился впечатлениями от поездки на дачу, - мы спорим о том...
И стал рассказывать историю с генами ржи и хомячка, которая вызвала в научных кругах волну пересудов и споров. Мы молча слушали, Жора курил свою трубку.
- А главное вот что: они ковыряются в фундаментальной на-ауке, как куры в говне. У них нет никакого практического использования мировых идей в этой области...
- Вит, - сказал Жора, когда тот на секунду умолк, - а ты растолстел.
Вит был по-прежнему тощ, как щепа: тонкая шея, худые руки, только лысеющая голова казалась непомерно большой, блестящий череп и выпуклые глаза, которые он, вероятно, взял напрокат у Жана Рено, придавали лицу устрашающе-жуткое выражение.
- Помнишь наш модуль, - сказал Вит, - если мы сможем его запустить... Понима-аешь, они не думают так, как мы. Это бе-еда.
- Вит, - сказал Жора, - пива хочешь?
- Чудак, - сказал Вит, - это же куча денег...
Жора сделал затяжку и долго не выпускал дым, затем произнес:
- Мы едем в Америку?
- Да.
- Я бы предпочел казино на Сейшелах, - сказал Жора.
Вит выжидательно смотрел на него. Жора посмотрел на меня:
- Мы едем в Америку?
- Жор, - тихо произнес Вит и коснулся рукой Жориного плеча, - я не шучу. Там такие для на-ас возможности!..
Он так и сказал: "Для нас"!
- Зачем нам все это?- улыбнувшись, спросил Жора, - нам и тут хорошо.
- Жор, - тем же тоном сказал Вит, - там - это море денег, а тут твоими идеями давят клопов ...
Жора посмотрел на меня:
- Мы едем?
Вит мельком взглянул на меня и, не дожидаясь моего ответа, сказал:
- Да, я все устро-ою.
- Ты же был в Израиле...
- А теперь в Штатах. Не все ли равно?..
У меня не мелькнуло даже крохотной мысли об Ане. Это меня поразило. А Тина тут же выпала из моей головы как птенец из гнезда: всё, баста!.. Хватит нам Тин!..
Наконец-то!..
Умотать в Штаты - это было спасение! Уж там-то я никакую Тину точно не встречу! Да и Жора забудет о ней, как о потерянной пуговице!..
Мы ведь сами кузнецы своих судеб. При чём тут эта Тина?
Глава 11
Америка! Америка! Америка! Америка!..
Мы бросили все! Осознавая тот факт, что нет пророка в своем отечестве, мы предложили себя другому. Родная страна не заметила нашего исчезновения, как армия не замечает потери бойца. Америка хороша тем, что любое зерно находит здесь благодатную почву. Вит, как и обещал, быстро устроил все выездные дела, наше путешествие было прекрасным, единственные неудобства на таможне нам создали наши клеточки, ставшие частью нашей жизни. Мы не собирались оставлять их на родине, которая не могла разглядеть их даже под микроскопом. Это был уже солидный банк генов. Геномы Ленина, Сталина и Вита, и Васи Сарбаша, и всех остальных, кого нам удалось собрать за эти годы, в том числе Жорин и мой. Если бы нам удалось всех клонировать, это была бы целая армия воскресших из мертвых, обещанная Иисусом Христом. Такой клад нельзя было оставлять без присмотра. Это было бы равносильно смерти. Все эти геномы стали смыслом нашего существования, нашей надеждой. Трудно было придумать, как эту армию протащить сквозь таможню, но и с этими трудностями мы легко справились. Жора, всегда здоровый на выдумку, перенес клеточки через границу (шириною в два шага мраморной плитки) в увлажненном питательной средой синем в мелкую клеточку носовом платке.
- Что это?- спросил сержант, кивнув на платок.
- Сопли, - сказал Жора, - мои сопли...
Видимо, Жора замешкался с этим злополучным платком, потому-то сержант и обратил на него внимание.
- Snivel, - уточнил Жора.
Жора сделал шаг к сержанту и чихнул так, что тот поспешил отскочить в сторону. Я рассмеялся, а Жора был серьёзен как никогда.
Как только мы оказались в чужой стране (перешагнули невидимую мраморную границу), Жора сунул платок в пластиковый герметический пакет. Каждая клеточка на платке содержала капельку суспензии и была пронумерована нами для дальнейшей идентификации личности. Это была целая история - как мы потом резали платок на полоски и малюсенькие квадратики, которые помещали в чашки Петри и давали новую жизнь этим геномам. Зато мы убили и еще одного зайца. Нам, наконец, удалось сосчитать солдат армии, расставить их, так сказать, по ранжиру, по весу и росту, по своей социальной значимости и, конечно же, по жизнеспособности, тяге к жизни. Кем-то пришлось пожертвовать. Ради чистоты линий. Жертвы в науке - залог успеха. Да, это была целая история! Так наши геномы пересекли границу и вырвались на свободу. Мы знали, зачем тащили с собой этот нежный груз: клеточки поддерживали в нас уверенность в собственных силах и служили доказательством нашей состоятельности. Как рекомендательные письма. С их помощью мы надеялись не только удивить, но и перевернуть этот жуткий никчемный мир, поставить его с головы на ноги. Я старался не думать о будущем, полагая, что в Америке хуже не будет, и кому-то понадобятся наши профессиональные способности. Запас знаний и навыков - вот все, что мы везли с собой за океан. Но как быть с командой? Теперь мы лишились не только Васи Сарбаша и Какушкиной, не только Саши Милекянца и Танечки, не только Аленкова и Айлахяна с Ирузяном и Салямоном, мы лишились родной земли под ногами. Осознавать это было не только грустно, но и страшновато. А что я скажу теперь Ане при встрече - поехали с нами в Америку? Я старался не думать об этом. Мы рассчитывали и надеялись на нюх Вита, который никогда, по твердому убеждению Жоры, его еще не подводил. И на собственные силы и знания! Мир уже знал наши имена и снимал перед нами шляпу. Это служило прекрасным залогом гостеприимства в любом его уголке. И мы ничего не боялись!
Был июнь, на земле шел дождь, а здесь в небе сияло сильное слепящее чужое солнце, облака под нами были залиты золотом, слышался рев турбин и пахло грибами.
Мы были уже над Атлантикой, когда Вит произнес:
- Слушай, ста-а-рик, через час по прибытии я улетаю на несколько дней в Израиль, затем у меня дела в Гонконге, а потом я вас найду...
Жора спал в кресле, пристегнутый ремнем. Казалось, спал. Козырек кепки был надвинут на глаза, руки плетьми разбросаны на подлокотниках и широко раскинуты в стороны ноги. Земным притяжением и силою турбин его безвольное тело было вдавлено в поролоновые топи кресла, и ремень был совершенно ни к чему.
- Ты слышишь меня? - спросил Вит.
На это Жора заморщил на лице кожу и ногтем указательного пальца почесал переносицу. Козырек кепки прикрывал глаза, и невозможно было определить, о чем он думает, но мне было достаточно и этого почесывания, и этого ослепительного оскала, который обнажил белый ряд крепких зубов, и этого безмолвия, с которым Жора встретил сообщение Вита. Когда самолет пошел на посадку, Жора выпрямился в кресле, сдвинул кепку со лба и, наконец, посмотрел на Вита.
- Вит, - спросил он, - ты издал свой учебник по менеджменту?
- Да-авно.
- Помнишь, ты рассказывал мне, как научную идею превратить в кучу денег?
- Как? - спросил Вит.
Жора улыбнулся.
Я понимал, что у Вита были на нас свои планы. Смысл его жизни состоял в том, чтобы из всего, к чему он прикасался, капелька за капелькой сочились разного калибра и содержания денежные знаки - копейки, центы, шекели, иены... Капелька за капелькой. Единственное условие - их должно быть много и очень много. Идея была проста как палец. Как проблему долголетия человека поставить на службу своей идее Вит прекрасно себе представлял. Вот он и искал "кухню клона", где можно было бы лепить пирожки долголетия. Он доверял Жориной интуиции и делал на нас ставку. И мы тоже ему доверились.
Мы были еще в небе, а я уже скучал по Юлии. И был бесконечно рад, что Тина осталась где-то там, на земле... Далеко и, похоже, что навсегда.
Мы приземлились в назначенный час, был рассвет, свежесть раннего заморского утра вселяла уверенность в наших действиях, мы были свежи и жадны до всего нового и неожиданного, хотелось есть и это был признак здорового духа, Жора улыбался.
- Как? - спросил он, обращаясь к Виту, когда мы вышли из здания аэропорта.
- Зна-аешь, старик, - сказал Вит, - я вернусь из Иерусалима через пару дней и расскажу о перспективах сотрудничества с ними. Они давно занимаются клонированием миллиардеров, ты не поверишь, но, кажется, они уже растят клон Моргана. Или Рокфеллера. Но у них не все клеится... Мы поможем, я уже договорился.
Затем Вит резко повернулся и быстро пошел в противоположную сторону.
- Вит? - произнес Жора одно единственное слово, пытаясь остановить Вита.
Тот не оглянулся.
Глава 12
Ровно месяц ушел у нас на обустройство в Америке. Вит сдержал слово, и нам были предоставлены блистательные лабораторные апартаменты. Да, эта страна ждала уже нас. Мы были требовательны и даже привередливы, когда создавали свою "кухню" на новый лад. Учитывая наш предыдущий опыт, мы теперь все делали lege artis. Все было учтено до мельчайших подробностей. Термодатчик оповещал писком комара даже тепло Жориной трубки, которую он по-прежнему время от времени в раздражении бросал на полировку стола, и Жоре приходилось снова брать ее в зубы. Жили мы совсем рядом с лабораторным корпусом в роскошном коттедже, расположенном в редком соснячке в предместье Чикаго. Утро мы начинали с бассейна, а день заканчивали на теннисном корте. Я часто у Жоры выигрывал, но бывали вечера, когда он наседал так, что мне приходилось туго, и тогда я начинал хитрить, тянул время, перешнуровывал кроссовки или долго выбирал новый мяч.
- Нужно чаще бывать на корте, - говорил Жора и радовался, как дитя.
К нам пришел аппетит, у нас зарозовели щеки и заблестели глаза, наши ноги обрели под собой твердую почву, к нам вернулся здоровый сон. Иногда я звонил Ане...
- Мы перебрались в Чикаго!
- Мне больше нравится Лазурное побережье.
О генах мы даже не упоминали.
- Ты теперь никуда от меня не денешься, - грозился я ей.
- Когда ты будешь в Париже?
Вскоре мы поверили, что Америка действительно страна великих свершений. The American Way of Life нам нравился, хотя мы не могли ощутить его в полной мере, живя почти в полном затворничестве и не окунаясь в гущу мировых событий. Хозяином нашей жизни был Вит, этот щуплый заикающийся евреишко, чьи тихие повседневные поступки вызывали восхищение своей обязательностью и неподдельной аккуратностью. Мы верили в него, доверяли ему во всем, полагаясь на его удивительную интуицию в выборе единственно верного решения в жутких условиях рыночных отношений, которые, что называется, взяли нас за горло при первом же самостоятельном шаге по чужой земле.
- Ну как тебе живется в чужой стороне, - время от времени приставал ко мне Жора, - хочется, небось, домой, похлебать борща с фасолькой или сальца с картошечкой?...
Иногда мы откровенно скучали.
- Пригласи сюда свою Анку, - как-то сказал Жора, - ей понравится.
Он был уверен в том, что Аню мы ни за какие деньги не вытащим из Парижа и больше никогда не увидим.
- И где-то здесь топчется рядом и твоя Тина. Ты не думал об этом?
Я вытаращился на него:
- С чего ты взял?
Только Тины здесь мне ещё не хватало!
- Я уверен, - сказал он, - здесь - это наверняка!
- Она и в Париже была наверняка.
- Да сдался ей твой Париж! Она точно здесь! Я чую её! В Оклахоме или в Луизиане!.. А точнее - в Майями! В Майями - точно! Где же ей ещё обитать?
Жора просто издевался надо мной!