Вот так вот и открываются потаенные истины: только когда нам не дают говорить, мы начинаем думать и делать выводы.
Смотреть со стороны, слушать других, прикидывать на себя. И удивляться, насколько, оказывается, все не так, как казалось раньше…
Вездеход спасателей появился через полчаса.
В кабине их было двое. Они о чем-то переговорили с водителем на другой, не стандартной частоте.
Один из спасателей перекинул на экскурсионную машину бак с горючим, водитель занялся заправкой.
Второй спасатель представился Гариком и предложил всем занять места в их вездеходе. Заметил:
- Конечно, будет тесновато, но все-таки не пешком!
- Да уж, - благосклонно отозвалась женщина. - А наш водитель что, разве с нами не поедет?
- Поедет. Но ему дозаправки хватит только-только, чтобы дойти порожняком. Ну, пристегните ваши ремни! Сейчас двинемся.
Лика вновь почувствовала себя неуютно - ей еще ни разу не доводилось примерить на себя роль спасаемой. Роль ей не понравилась.
16. Марс, Кидония, 23.04.82
Как оказалось, спасатели тоже знали про фабрику, их вездеход двигался именно туда.
После коротких переговоров ворота раздвинулись. Спасатель по имени Гарик проводил группу до проходной.
Экскурсионный вездеход сразу отправился к грузовому шлюзу.
Вот и все приключенье… а каково тем, которых сейчас откапывают на соляной шахте?
- Безобразие, конечно, - заметил по этому поводу работник фабрики, провожавший гостей к станции служебного пневмопоезда.
- Если транспортная компания будет продолжать экономить на материалах, придется искать другого подрядчика, - вздохнул любитель закатов, он же обладатель бархатного баритона. - К тому же счастье будет, если обойдется без жертв. Но с другой стороны, появился бы формальный повод разорвать контракт.
- Нет уж, - дернула плечом женщина. - Нам такие поводы не нужны. Лучше поискать другой повод.
- Разумеется.
Поезд прибыл через несколько минут.
Лика вяло размышляла, кто были ее сегодняшние попутчики. Наверное, какие-то большие шишки от экономики. Ну и что? Ведь тоже люди. Ходят в сеть, наверное, и виртуальные курорты посещают, и экскурсии… Интересно, а как его зовут в сети? Может, мы знакомы? Хотя, почти наверняка он постоянно живет на Марсе, а здесь своя коммуникационная сеть. А Кэрбор ему нравится…
Жаль, поезд идет так недолго - Лика почти задремала, когда сигнал оповестил, что пора выходить.
Ее недавние попутчики смешались с потоком других пассажиров, никто о ней и не вспомнил. Теперь каждый сам за себя. Все чужие, кто кому и чем обязан? И у всех дела.
Вышла. Незнакомая станция. Тесная. Полно народу. Куда податься?
Выбралась в какой-то полутемный тоннель. А может, это здесь, в нижней части города, такие улицы. Рабочий район, блин. Хорошо, если русский. Турагент, когда обговаривали условия, обещал, что будет стараться присоединять Лику к русскоязычным группам.
Присоединил.
Мимо сновали люди. У всех - дела, работа. Все торопятся.
Лика подумала: только я тут отпускница. Творческая личность… знал бы этот Кэрбор, что такое Марс на самом деле. Марс - это одиночество…
Он отгорожен от чужаков, Марс. А чужаки для него все, кто не от его корней. Кто не дышит его трудностями, его бедами. Его работой. Потому что эти вот люди решили, что здесь будет их дом. Ну, может, не они, их предки решили. Но они создают этот дом, дерутся за него. Наверное, любят. И не пускают чужаков, потому что чужаки неумелым своим вмешательством могут только все разрушить…
И если я притащу сюда Колоброда и Нуррика, если заманю Рину, Колкую, Вафлюньку и других… да зачем им это надо? Господи! Совершенно чужой мир. Не наш. Мои сетевые друзья будут казаться здесь смешными и ненужными. Такой кажусь сейчас я…
Она еще долго бродила по рабочей части города. Никто не обращал на нее внимания, она тоже почти равнодушно скользила взглядом по лицам и фигурам прохожих. Люди казались ей похожими, как братья или клоны, одежда - однообразной, свет - тусклым, мир - унылым. Чужое место. Потому что нет здесь ни одного родного человека, даже просто знакомого, даже случайного знакомого… не с кем поговорить.
К станции городской подземки Лика вышла случайно. Никто так и не обратил на нее внимания. Чужая - она чужая и есть.
17. Марс, Арес-сити, 26.04.82
Кирилл покрутил в пальцах квадратик официального приглашения на презентацию новой книги Кэрбора. Хотел выкинуть, потом сунул в карман. Ну, спрашивается, зачем? Все равно еще вчера представитель "Литеры" напоминал, что выставку надо монтировать, и если художник хочет, чтобы все было красиво, то пусть приходит в галерею сам и руководит процессом.
Хотя, возможно, будь его воля, он не подпустил бы Лосева к выставочному залу на пушечный выстрел. Однако поосторожничал, соблюл приличия. Ну, здравствуй, мир богемы, высокого искусства. Здравствуйте, товарищи критики. Приятно будет увидеть вас, так сказать, живьем. В моем положении есть, оказывается, еще одна выгодная сторона: я-то вас узнаю, а вы меня - нет! Со всех сторон выгодное положение.
Ладно, хватит ныть, дорогой дизайнер, уважаемый консультант. Хватит ныть, хватит пялиться в окошко, подъем. Нас ждут великие дела.
Великих дел было, в общем, немного. Помыть посуду, оставленную вчера в раковине, в наивной надежде, что с утра он с большей радостью будет приводить ее в порядок. Выкинуть в мусоропровод батарею бутылок, скопившихся за месяц. Просмотреть почту, то есть вычистить спам и вежливо отказаться от интересного предложения продуктового магазина разработать им интерьер. Некогда будет заниматься интерьером. Никто не даст тратить время на такую ерунду. Перекусить чем попало. А дальше?
Совершенно свободный день. В галерею надо завтра с утра, все дела закончены.
Кир решительно притворил за собой дверь: раз выдался выходной, то надо его как-то использовать. Пообщаться с нормальными людьми. Побродить по улицам. Съездить на обзорную площадку. Там хорошо, на обзорной площадке. Весь горизонт видно. Там прозрачная высокая крыша и стены. Там стайки туристов с других планет, тишина, как в библиотеке. Там можно просто сидеть, закрыв глаза, и ни о чем не думать…
Идея попала в настроение. Кирилл недолго выбирал у лифта, чему он посветит этот выход в люди - пиву или мороженому. Победило последнее, потому что оно было дорогим и относительно натуральным, и еще потому, что последние месяцы и пива, и более крепких напитков было выпито предостаточно. Даже слишком.
Впрочем, у мороженого оказался вкус пережженной карамели. Доесть не хватило сил, пришлось его выкинуть. Во рту остался карамельный привкус.
Наверху было пусто и светло. То есть совсем пусто - ни одна группа сегодня на площадку еще не поднялась.
Кирилл огляделся и вдруг увидел у восточной стены одинокую человеческую фигурку. На фоне освещенного солнцем пейзажа, монументального в силу своей естественности, возле этих огромных прозрачных панелей. Тоненькая девчачья фигурка, волосы по плечам. На волосах отблески все того же зимнего солнца, которое распласталось по гладкому полу, раскрасило мир там, снаружи, в привычные красно-коричневые цвета.
Одиночество бывает разным. Есть безысходное, глухое одиночество, рожденное болью или страхом. Нельзя, чтобы люди поддавались ему. Гнать его нужно - как бы плохо о тебе ни подумали окружающие. Одиночество, которое обязательно нужно разбить - то, в которое человек уходит, пережив предательство или смерть кого-то из близких. Есть другое. То, которое нельзя трогать, и даже дышать рядом нужно осторожно: одиночество диалога с собой. Одиночество важного выбора. Черт, одиночество творчества или мечты…
Помнишь ту птицу? Иногда одиночество, это странный такой праздник.
И ты тихо-тихо уходишь. Потому что очень хорошо научился разбираться во всех этих видах одиночеств. И почему-то тебе не кажется, что ты поднимался сюда - зря.
18. Марс, Арес-сити, 27.04.82
Вот он и пришел, последний день на Марсе. Последний день, да. Нужно собрать вещи, потому что, скорей всего, после презентации надо будет бегом бежать на космодром.
Лика впервые достала из чемодана вечернее платье. Из бирюзового шелка. С сомнением посмотрела на ставшие привычными кроссовки. Нет, придется все-таки надеть туфли. Красота требует жертв. Красота потребовала еще подкрасить глаза и губы, и положить в сумочку набор косметики. На всякий случай. Ну - вперед. Агент ждал ее у входа в отель. Прекрасно, он тоже принарядился. Ну, где наша золоченая карета?
Карета в условиях пешеходных улиц не предполагалась. Предполагался лифт или метро - на выбор. Агент без колебаний выбрал лифт, который вынес их почти к самым дверям фешенебельного выставочного зала. Народ собрался в фойе.
Презентация новой книги Кэрбора - это событие для мировой, а не только для марсианской культуры. Лика принялась усердно крутить головой, выискивая знакомые лица.
Интересно же, как на самом деле выглядит "самый модный сетевой писатель-визуалист".
Но никого, кто бы подходил на эту роль, она так и не углядела.
Зато увидела одно знакомое лицо. Интересно, а этот что здесь делает? Давешний одноногий рабочий, Кирилл, кажется. Даже не приоделся по случаю. Но раз других знакомых у нее здесь нет, то почему бы и не подойти?
- О, Лаура! Добрый день. Потрясающе выглядите.
- Вы тоже неплохо.
- Ладно врать. Что предпочитаете, вино, фрукты, шампанское?
- А будет?
- Непременно. Сейчас вот все речи отзвучат, и людей пустят в выставочный зал. Там вы оцените и новую инсталляцию, и другие картинки. И напитки.
- А вы откуда знаете?
- Помогал монтировать, вот и знаю. Ох-хо… сейчас начнется. Будем надеяться, это удовольствие не сильно затянется.
- Что вас не устраивает?
- Вон тот мужик в костюме. Вон, смотрите. Это директор компании, которая проводит нынешний праздник желудка. Он будет говорить долго и нудно, ибо Кербер принадлежит ему с потрохами.
- Кто?
- Ну, этот. Писатель. Кэрбор. О, полез на сцену… придется какое-то время помолчать.
Лика отвернулась. Кто такой этот калечный монтажник, чтобы с таким пренебрежением отзываться о человеке, о котором ничего не знает?
Лика не смотрела на "мужика в костюме", который вдохновенно вещал про вклад в культуру, сделанный Кэрбором. Она разглядывала зрителей. Вот и еще знакомая физиономия. Тот, любитель рассветов, с экскурсии. Жаль, она не запомнила, как его зовут. И женщина рядом с ним, не та ли самая, которая закатила истерику, когда в вездеходе кончилось горючее? Но ее-то саму они не вспомнят. Кто помнит анонимов?
Скукотища.
- Кирилл… - тронула она за локоть собеседника, - а Кэрбор будет выступать?
- Вряд ли. Я же говорил. Все права на его инсталляции принадлежат этой компании. На самом деле даже не ей, а мужику, который сейчас на сцене. Тут такая авантюра закручена, сразу не объяснишь… "Литера" давно придумала эту мистификацию. Кербер - раскрученный брэнд, но он изначально задуман как вечный аноним. Такая идея была у пиарщиков, чтобы публику привлечь. На самом деле, может, его и нет, как такового. За Кэрбора, например, могут писать сразу несколько человек. И самое забавное, в последнее время мне кажется, любая ерундень будет продаваться, если на обложке стоит имя Кэрбор. Так что от всех доходов с инсталляций непосредственную выгоду имеет компания в лице понятно, кого.… Потерпите. Сейчас продюсер пару слов скажет, и все.
Продюсер оказался краток. Наконец, люди плавным потоком перетекли в выставочный зал. Кирилл сказал:
- Хотите, познакомлю вас с одним известным художником и одним хорошим спасателем?
- Странный комплект.
- Так не хотите?
- Хочу, разумеется.
- Ну, и зачем спорить? Идем.
Художник, верней, художница, и спасатель стояли неподалеку. Они первыми увидели Кирилла - его трудно не заметить, при таком-то росте.
- О, - крикнула художница, - Кир! Ты все-таки здесь! А я даже не ожидала, что появишься.
- Привет. Познакомьтесь, это Лаура, девушка с Земли. Помните, я рассказывал? А это Лена и Сергей Максимовы. Мои друзья.
- Очень приятно.
- Кир, я тебя не видел в зале…
- Мы стояли у самого выхода. Я с утра не жравши, и надеялся успеть что-нибудь перехватить до появления благородной публики. Кстати, одну минуту.
И исчез в толпе.
Лена спросила:
- Вы еще не видели выставку? Компания расщедрилась на эксклюзив для местных жителей. Считается, что Кэрбор отсюда родом.
- Что вы? Я и на Марсе-то впервые… Лена, а Кирилл и вправду на протезе ходит? Совсем не похоже. У меня вообще такое чувство, что он надо мной смеется все время. Разыгрывает.
Ответил Сергей:
- Да, не без того. Но вы на него не обижайтесь. А про ногу… это отдельная история. Потом как-нибудь расскажу. Или сам расскажет, он из этого тайны не делает.
- А я сегодня улетаю…
- Жалко. - Лена склонила голову набок. - а вон и Кир возвращается. Зачем тебе поднос с пирожными? Мало подноса с шампанским?
У Кирилла обе руки были заняты подносами. На одном стояли четыре бокала, на другом горкой лежали воздушные пирожные, украшенные кремом.
- Забирайте быстрей, я вам кто, жонглер, все это держать?
Лика первая ухватила один из бокалов.
Второй поднос Кирилл пристроил на спинку кресла, возле которого стоял.
- Ну, за здоровье виновника торжества, - предложил Сергей.
- А где он?
- А он виртуал, - поспешно ответил Лике Кирилл и заел фразу пирожным.
- Кир, может, покажешь самое интересное? - попросила Лена.
- Ну, книжка-то завтра уже в сети будет. Пойдем, картинки посмотрите…
Они быстро миновали несколько кабинок, оборудованных сетевой периферией, галерею малознакомых персонажей, свернули в другой, маленький зал.
Картинки.
На первый взгляд, ничего особенного. Пейзажи. Марс. Очень разный. Красный и Синий. Ночной. Приполярный. Но как же это было нарисовано! С какой силой, с какой… любовью?
От картин нельзя было оторваться. В них жило что-то помимо любви к этому странному, страшному миру. Что-то главное, тревожное. Цепляющее тем больше, что картину не сопровождал текст. Только эмоция, пространство. Крылья…
Но отчего кажется, что пространство - черное, а крылья - сломанные?
Лика зябко поежилась, обернулась к остальным.
- Очень…тревожные картины. Настоящие…
Кирилл невесело улыбнулся:
- Это я в больнице. Там очень неуютно было…
Лика моргнула. Догадалась. Перевела взгляд на Лену и Сергея. Те разглядывали картины.
- Так это все ты? Ты? Снова шутишь?
Девушка не понимала, то ли ей смеяться, то ли обижаться. Ощущение розыгрыша, огромного, как мир, нависло странным куполом, колпаком без дырочек и звезд.
- Да ладно, - хмыкнул Кирилл. - Не расстраивайся. Нет, ну я понимаю, ждала увидеть какого-то известного писателя, а тут - вот, самый обычный я. Ну, что же делать, и не такое бывает.
Нет, это Лику окончательно выбило из колеи: известный визуалист с заниженной самооценкой. Держите меня четверо, трое не удержат!
- Кир, ну ты и… нет, ну надо же! Мог бы сразу сказать.… Чувствую себя полной дурой. А наплел-то… монтировать он помогал… Кербер…
- Ну, извини. Надо было, когда ты меня протаранила, сообщить: "Привет, я Кэрбор, а ты кто?".
- Кто еще кого протаранил. Но мог бы потом сказать.
- А потом мы встретились всего час назад. И слушали речи.
- Ладно… а…
Тут же всплыла в уме тысяча вопросов, чтобы в секунду нырнуть обратно, перемешавшись: нескладный долговязый Кирилл и это все - "Паломники", "Осень у моря". Холодные больные пейзажи…
Увидеть, прочесть, и жизнь положить, чтобы эта планета перестала быть чужой.
Дай бог мне когда-нибудь хотя бы вчетверть так полюбить свою Землю, родину человечества, как ты, Кир, любишь этот кусок промороженного камня. Потому что Марс в твоих книгах, в твоих картинах, это мир мечты, за которой не хочешь, а идешь. А на Земле-то мне о чем мечтать?
Прекрасный дом, друзья всегда рядом, любимая работа. Любимые книги и музыка.
Лика тряхнула головой:
- Кир, ты сказал, что Кэрбор с потрохами принадлежит компании…
- Хочешь заставить меня жаловаться на горькую долю? Я не хочу.
- Нет, правда. Почему ты от них не уйдешь?
- Как ни печально это признавать, потому что сам свалял дурака. Мне не где было взять денег на лечение. Я и раньше через "Литеру" продавал какие-то свои вещи, так что к кому пойти простить милостыню, вопрос не стоял. А тут произошло совпадение интересов. Им нужна была качественная инсталляция без автора, в крайнем случае, с автором, который на все согласен. А мне - ну, понятно.… И еще аспект. Я же рассказывал. Сейчас за Кэрбора может писать кто угодно, и это будет продано. Проект работает. Они держатся за меня - но не слишком. Я на них сильней завязан, потому что в ином случае придется начинать все с нуля. Говорю же, сам виноват - подписал, не глядя, чего сунули, выбор был небольшой… теперь если разорву контракт, буду должен компании такую неустойку, что хватило бы на всю оставшуюся безбедную жизнь. В лучшем районе Сити, а то и на Земле. В общем, не бери в голову. И, знаешь, это не самое плохое, что могло случиться. Может, о чем другом поговорим? Вот, к примеру…
Именно этот момент выбрала основная масса зрителей, чтобы проникнуть в зал с пейзажами.
На гребне волны почитателей творчества Кэрбора оказался тот самый "мужик в пиджаке", директор компании, или как его там.
- Кирилл Алексеевич, хорошо, что вы здесь. Нам надо обсудить с вами некоторые детали… вы не могли бы уделить мне несколько минут?
Тот кивнул:
- Вы меня не ждите. Это может быть надолго…
Лена проводила их глазами, вздохнула:
- Бедняга.
- Почему? - Разумеется, обидно, когда работаешь, а вся слава и почет достаются анониму. Или нет. Дело, конечно, не в славе… трудно представить, что Кириллу понравится, когда его будут узнавать на улице. И пальцем тыкать, и в рот заглядывать. И фуршеты устраивать в его честь, и звать на роль почетного гостя…
- Подумай. Это только кажется, что он рисует на заказ, за деньги там… Глупости. Я вот рисую - для себя. Ловлю гармонию, пытаюсь почувствовать, как правильно выразить в цвете и форме задуманную идею. Кир… у него мозги по-другому устроены. Навыворот.… Впрочем, нам, тем, кто смотрит его инсталляции и картины, и не нужно знать, о чем думал и что чувствовал автор, когда их создавал, нам свои переживания важнее и ближе. Мы и не думаем. Но Кир-то живой человек. А эти сволочи сели ему на шею и ножки свесили. Знают, что деваться ему некуда.
Да уж. Ничего ты, Лика-Ликусик, не понимаешь в этой жизни. Ничего-то ты не видишь.
Даже щеки раскраснелись. Какая уж тут слава и почет. Еще всенародной известности Киру не доставало. Интересно, псевдоним он сам себе придумал? Или это фамилия такая чудная?
- Лен, а Кэрбор, это его фамилия?