- Не наткнись на велосипед
- А это что?
- Уголь.
- О, Господи.
- В чем дело?
- А это что?
- Матрац.
С шумом падает метла. Мэри испуганно шепчет:
- Иисус, Мария и Иосиф.
Себастьян, стараясь быть услужливым, добавляет:
- Помолись за нас, Блаженный Оливер!
- Не бойся. Хочешь бутылочку?
- Мэри я буду любить тебя до самой смерти. А где она?
Мэри шарит за ящиками с торфом.
- Это того типа, у которого мы снимаем квартиру. Он прячет их тут на тот случай, если захочется выпить, когда закроются пивные. Его жена устраивает дикие скандалы, если он приносит спиртное домой.
- Очень мило с твоей стороны, Мэри.
- Ты часто говоришь не то, что думаешь?
- Что?
- То, что ты сказал.
- А что я сказал?
- Когда я сказала, что у меня есть бутылочка.
- Иди, сядь рядом со мной, а я тем временем ее открою. Она подошла и уселась рядом с ним на матраце, прислонившись к стене и наблюдая, как он медленно выбивает пробку. Мы лежим среди угольной пыли. И куч торфа. Я-то знаю, что собаки и коты предпочитают именно такие места. Однако я не в восторге от окружающего меня пейзажа.
- Тут очень спокойно, Мэри.
- Да, здесь тихо.
- Мне это необходимо, Мэри.
- Почему?
- По многим причинам. Проблемы. Недоразумения. Такая девушка, как ты, утешает и успокаивает.
- Здесь, правда, не очень красиво и чисто.
- Пододвинься ко мне.
- Не знаю, что сказать…
- Я женат.
- Мне это известно.
- О, Господи Боже, Иуда, и все угодники.
- Но меня это не интересует. Я думаю, что вообще никогда не выйду замуж.
- И не надо.
- Почему?
- Тебя может угораздить выйти замуж за ирландца.
- А что ты имеешь против ирландцев?
- Они приходят домой пьяные вдрызг и избивают своих жен. А каждую субботу залазят на них и замучивают их до смерти. И в другие дни тоже. Тебе это не нужно, Мэри.
- Кто знает?
- Ну не мне давать тебе советы. Дай-ка мне еще бутылочку пива.
- Ты быстро пьешь.
- Приходится, Мэри, чтобы не обращать внимание на то хамство, которое нас окружает.
- А чем ты занимаешься?
- Изучаю право.
- А кроме этого?
- Садоводством. Собираю марки, конскую сбрую. Обожаю наблюдать за птицами. Категорически не приемлю азартные игры. И ни за что не соглашусь играть на ипподроме.
Глаза Мэри затуманиваются. Себастьян обнимает ее и прижимается губами к ее уху. Мэри садится к нему на колени. И я запускаю руку под свитер. Ох уж эти две горы, возвышающиеся над морем.
- Мэри, хочешь уехать со мной в Англию?
- Да, куда угодно, лишь бы с тобой.
- Но мне понадобятся деньги.
- У меня в банке есть тридцать фунтов.
- Их как раз хватит.
- Но я не уверена, что смогу их снять со счета.
- Вклад оформлен на твое имя?
- Да.
- Тогда удача за нами.
Дэнджерфилд пыхтит, потому что она девушка не из легких. Но добрая и сильная и, я думаю, не боится работы. У нее прямо руки чешутся на работу. В нашем мире не так уж много людей, у которых руки чешутся на работу, они вечно спихивают ее на других. Нужно выбить из них эту лень и отучить бесцельно ездить в воскресенье за город. Неприятно видеть, как они пытаются найти в выходные хоть какое-нибудь занятие. Я должен положить Мэри на спину, потому что куски угля сквозь матрац врезаются прямо в мой хребет. Переворачиваю тебя, как черепаху. Теперь я уже сверху. Не думаю, что я сейчас в форме. Цирк да и только; дурачась задираю ее свитер Какая девушка! Дышит, правда, тяжело. А сколько всего интересного можно сделать благодаря тем тридцати фунтам, которые напрасно пылятся в банке! Ее роскошные груди выпущены на волю. Никогда прежде не видел таких сосков. Она наверняка сможет кормить детей грудью. Меня не оторвать от женской груди, и хотя сегодня я уже несколько устал, мне приятно забавляться с парочкой необъятных Мэриных грудей.
- Мне никогда раньше не бывало так хорошо, Себастьян. Я словно раскалена до красного каления. Делай со мной все, что хочешь. Все.
- Спокойно. Мэри, спокойно, ты ведь не хочешь завести ребенка?
- Мне все равно. Не хочу, чтобы ты останавливался.
- Погубишь свою жизнь.
- Хочу и все.
- В другой раз, когда я буду готов.
- Я все равно против этих штучек. Я хочу так, как положено. Давай же.
- Успокойся, Мэри, ты все испортишь. Не будь дурочкой.
- Я не дурочка. И я знаю, чего я хочу.
- Ты погубишь и свою жизнь, и мою. Дети хотят есть. Я не могу позволить тебе совершить ошибку. Не сегодня.
- Ну, пожалуйста, иди ко мне. Я хочу все, все до конца. Мне никогда не бывало так хорошо.
- Тебе и потом будет хорошо, Мэри.
Мэри прижимается к нему губами, обхватывает его колено своими бедрами и заставляет лечь на спину, опрокидывая при этом бутылку портера. О Господи, Мэри, я не хочу попасть в очередную историю. Моя жизнь и без внебрачных детей полна всевозможных недоразумений. Она пытается заставить меня подчиниться. А я категорически отказываюсь подчиниться насилию. Это же непристойно. Она сошла с ума и не знает удержу. Не остановится ни перед чем.
- Нас кто-нибудь услышит, Мэри.
- Все уже спят. Мне хорошо.
- Мэри!
- Мне так нравится.
- Мэри, ну послушай же!
- Ты - сладкий…
- Мэри, нас застанут.
- Ты такой сладкий.
- Мэри, остановись.
- Мне очень нравится. Прежде со мной этого не бывало. Это не яд?
- Отличное средство против ангины.
- Пахнет треской.
- Точно.
- Я себя погладила им.
- Моей спине очень больно. Пододвинься же!
- Вот так лучше?
- Мэри, бутылка пива разлилась по всему полу.
- Я поцеловала его.
- О Господи, мое пиво!
- Но это точно не яд?
- Чуть полегче, Мэри, больно.
- Ты такой милый. Я тебя очень люблю. И уеду с тобой, если ты захочешь.
- Неплохо было бы куда-нибудь прокатиться. Ты можешь отложить немного денег? Деньги - это очень важно.
- У меня есть только тридцать фунтов. И я совершенно не могу отложить еще.
- Нужно немного постараться. Главное - бережливость.
- Поцелуй меня, пожалуйста.
Он поцеловал горячие Мэрины губы, сжимая изо всех сил бутылку портера, а она расстегнула рубашку и целовала его грудь. Проблемы сопутствуют мне, куда бы я не направлял свои стопы, даже на окольных путях. Единственное утешение - в Лондоне нам с Мэри будет на что жить. Каникулы для меня. Работа - для нее. Стряхнуть с себя ирландские цепи. И подальше от Уэльса и тюрем. Там я смогу затеряться в восьмимиллионном городе. Прочь из этого забытого Богом подвала, в котором Мэри прижимается ко мне со всех сторон своим толстым задом. Пора на что - то решаться. Установить ловушку для Скалли так, чтобы мешок сами знаете чего вывалился ему прямо на голову. И тайно, тихо и ночью. С Мэри, обожающей все новое. Выдави из меня все, что хочешь, и не проси еще. Пусть для тебя это будет любовное пиршество, но я уже выметаюсь отсюда. Чтобы наброситься на них. И облаять всех подряд. Потому что я приобщаюсь к реальности.
- Я люблю тебя, Себастьян.
- У тебя такие миленькие маленькие глазки, Мэри.
- Я хочу уехать с тобой.
- Нам обоим потребуются деньги.
- У меня есть еще четыре фунта, которые я копила на костюм.
- Лучше возьми и их.
- Когда мы увидимся?
- Через некоторое время.
- Почему?
- Я должен все подготовить.
- Но почему мы не сможем видеться?
- Из-за моей жены.
- Она ничего не узнает.
- Мне следует быть осторожным.
- Но я хочу бывать с тобой.
- Ладно, но нам нужно вести себя осторожно и не торопить события. Я могу уехать в Лондон первым, а затем приедешь и ты. Мне потребуются деньги.
- Я тебе дам.
- И довольно много.
- Я дам тебе половину.
- Так много мне не потребуется, но посмотрим…
- Я хочу поехать с тобой.
- Я тебе напишу. До востребования.
- Хорошо. Ты в самом деле напишешь?
- Верь мне, Мэри. Я не хочу, чтобы узнал твой отец. Мы должны избегать неприятностей.
- Он - подонок.
- Не говори так, Мэри. Он, как бы это сказать, запутавшийся человек. Многие находятся в таком же положении, как он. Но никогда не ожесточайся. Нужно помнить, это трудно, но справедливо. Такова жизнь. И я не хочу, чтобы ты совершила ошибку, Мэри. Я дам тебе недельку-другую все обдумать, и если ты все же решишься уехать со мной, то пришли мне десять фунтов. Поначалу, однако, тебе придется нелегко.
- Мне все равно, лишь бы я была с тобой.
- Мэри, до того, как я уйду, проверь не найдется ли там еще немного портера. Чтобы подкрепиться перед дальней дорогой. И, может быть, я могу одну-две бутылочки захватить с собой. Помогает мне думать.
- Тебе очень нравится пиво.
- Нравится - это не то слово, Мэри. Оно - моя плоть и кровь, и кое-что еще. Ты будешь писать мне на почту Джеэри. Но не на мое имя, а на имя Персиваля Баттермира. Пишется вот так: П-е-р-с-и-в-а-л-ь Б-а-т-т-е-р-м-и-р.
- Смешно.
- Смеется тот, кто смеется последним.
- Ты такой милый. И мы будем жить в одном номере и всем этим заниматься, да?
- Да.
- И если мы умрем, мне все равно.
- Не говори так. Не подбрасывай Господу ненужные идеи. Мы не должны поощрять такое отношение к жизни. Заверни эти бутылки в какую-нибудь бумагу.
- Поцелуй меня еще разок.
- И не забудь - Персиваль Баттермир. Это очень важно. И я скажу тебе, когда выслать деньги. И никому ни слова!
- Я никому ничего не скажу. Да мне и некому говорить.
- Я должен идти.
- Еще разок, и я с язычком.
В доме раздались крики, но голоса Мэри слышно не было. Я быстро вышел на улицу. Прошел мимо рынка, где торгуют скотом. Торговцы покрикивали на волов. Они загоняли мычащее мясо в ворота; затем они прикончат животных выстрелами в голову или погрузят на корабль. Ночь прошла. Теперь надо ждать следующую.
Свежее утро нового дня. На улице ни души. Он зашел в распивочную, где, обхватив руками кружки с сидром, сидели за столами старики, то и дело сплевывая в опилки, которыми был покрыт пол. Когда Дэнджерфилд вошел, разговор прекратился, и все уставились на вошедшего.
Жил человек,
Который построил корабль,
Чтобы уплыть,
Но корабль утонул.
17
Глаза мои словно склеены. Ноги в водянках. Что я делал?
По крайней мере, я не в тюрьме. Нужно немного полежать, чтобы сообразить, на какой широте и долготе я нахожусь. Нет, это в последний раз. По - видимому, я имел дело с крупным рогатым скотом. И напился. И побывал на нескольких вечеринках. И выпил несколько литров сидра. Голова просто раскалывается на части. Не люблю находиться в таком состоянии, когда не можешь даже вспомнить, какой сейчас месяц. Кто это рылся в шкафу и не задвинул ящики? Я лежу на простыне, укрытый одеялом. А где Мэрион? На ее кровати - только матрац. Задраить отсеки. Завинтить люки. Мы погружаемся, слышали, вы, ненормальные? Задняя дверь.
Голый Себастьян прополз через салон на кухню, провернул в двери ключ и, пробравшись опять в салон, спрятался под столом. В зеркале на противоположной стене он разглядел фуражку проходившего мимо почтальона. Мне необходимо с ним переговорить. Надо взять одеяло с постели мисс Фрост.
Почтальон обходит дом. Себастьян открывает дверь.
- Эй, кто здесь?
- Я заходил во двор. Думал, что вы не услышали звонка. У меня заказное письмо для вас, сэр. Вечером здесь никого не было.
- Я уезжал. А сейчас принимал ванну.
- Распишитесь здесь, сэр. Извините за беспокойство, сэр. Сегодня будет денек потеплее.
- Искренне в это верю. Спасибо вам большое. Если когда-нибудь вы не застанете меня дома, просто засуньте корреспонденцию под дверь.
- А вот и еще одно письмо.
- Вот как?
- Благодарю вас, сэр.
- Доброго вам дня.
Какой заботливый почтальон. Надо будет написать в Министерство Связи, чтобы его повысили. А сейчас раздобыть нож и вскрыть письма.
Дорогой мистер Дэнджерфилд!
Я безуспешно пытался связаться с Вами по Вашему нынешнему адресу. Посылаю Вам это заказное письмо в надежде, что Вы его в конце концов получите. У меня много дел и трудно выкроить время, для того, чтобы продолжить попытки Вас разыскать.
Как Вам известно, Ваша задолженность по аренде составляет 55 фунтов и Вы нарушили контракт об аренде, который истекает в ноябре следующего года, то есть через четырнадцать месяцев, одну неделю и четыре дня. Я охотно прощу Вам одну неделю и четыре дня, если Вы проявите благоразумие и перешлете мне вышеназванную сумму или хотя бы часть ее на этой неделе. Моя жена из-за всех неприятностей, которые Вы нам доставили, захворала. Когда мы осмотрели квартиру, то, должен заметить, нашли ее в таком состоянии, что мою супругу даже стошнило.
Хотел бы поставить Вас в известность, мистер Дэнджерфилд, что я не прикоснулся ни к одной Вашей вещи. Но хотел бы Вам сообщить, что из кухни пропали большая сковорода и кастрюля. Из четырех чашек осталась только одна, а из четырех тарелок - две, причем одна из них сильно треснута и нуждается в ремонте. Диван нужно чинить, а антикварный стул с четырьмя набалдашниками вообще исчез из гостиной. Ахминстерский ковер залит супом, есть на нем и другие пятна, происхождение которых моя жена из уважения к вашей жене просит не раскрывать. Мне пришлось заплатить значительную сумму слесарю-водопроводчику, починившему свинцовую трубу в туалете, которая была повреждена предметом, похожим на топор. Он обнаружил в трубе и другие дыры подозрительного происхождения.
Не мне советовать Вам, как жить, мистер Дэнджерфилд, но моя супруга весьма огорчена, что Вы, американский джентльмен, не придерживаетесь норм поведения, которые известны и мне, и Вам как общепринятые в Америке, но я и моя жена гордимся гражданством, которое мы приобрели в той стране за океаном.
Перед тем как закончить письмо, я бы хотел также упомянуть, что потолок в спальне просел, да причем так сильно, что моя жена слегла бы от огорчения, если бы его увидела, и поэтому я не позволил ей подняться наверх. Два зеркала исчезли, одно из них было антикварным, найти такое в наши дни практически невозможно, пропали также кружевные занавески из прихожей и девять ножевых изделий. Я бы охотно не стал обращать внимание на такие мелочи, как пятна на ковре и грязь на плите, если бы Вы удовлетворили мою просьбу об оплате на этой неделе. Моя жена зачастила к врачу, потому что она переживает из-за разрыва контракта об аренде, и по этой причине я изрядно поиздержался. Я уверен, мистер Дэнджерфилд, что Вы все уладите, и я буду Вам благодарен, если Вы уведомите меня о том, когда я могу Вас застать, поскольку дорога до Вашего дома весьма утомительная, тем более, когда уходишь ни с чем. Все же мне не хотелось бы обращаться к моему адвокату, так как я понимаю, что Вы, вероятно, были очень заняты из - за своей дочурки и просто забыли о той незначительной сумме, которую Вы мне должны. Наилучшие пожелания Вашей супруге, которая, как надеемся мы с женой, находится в добром здравии.
С наилучшими пожеланиями
Эгберт Скалли
Уважаемый господин Скалли!
Моя шея попала в каток для белья, и я исчез на веки вечные.
Искренне Ваш
Себастьян Дэнджерфилд
Почему мы все не можем вдруг стать друзьями? Друзьями Иисуса. В доме ни звука, словно он сделан из резины.
Он включил газ, налил чайник. Мисс Фрост всегда благородно оставляет шиллинг в газовом счетчике. Что же мне пишет О’Кифи? Что нового, Кеннет? У тебя ужасные новости? Не смей сообщать мне что-либо неприятное. Только радостные известия. Я думаю, я уже умираю. Один в доме. И боюсь получить последний удар, тот самый, которого следует избегать любой ценой. О этот мир, который доставил мне столько огорчений, и от которого я претерпел столько унижений. Я убит Уорем и перепуган. Кеннет, будь милосерден.
Лжец!
Деньги я не получил. Как, впрочем, и ожидал. Я знаю, что ты находишься в затруднительном положении. Но и я не могу больше здесь ошиваться. А теперь я хочу договориться с тобой вот о чем. Деньги ты мне сюда уже не посылай, потому что я возвращаюсь на изумрудный остров в следующий понедельник. Три недели назад написал в "Айриш Таймз", чтобы они прислали мне экземпляр своей газеты. И нашел работу. Ты когда-нибудь слышал о леди Эспер из Раунвуда, графство Викпоу? Оказалось, что леди Эспер решила, и это правильно, обзавестись поваром-французом. Об остальном можешь и сам догадаться. Из практических соображений я стал лягушатником.
Думается, что на кухне у леди Эспер у меня будет возможность заводить интрижки с буфетчицами, которым придется угождать моим сексуальным прихотям. Разумеется, у меня нет уверенности, что леди Эспер возьмет меня на работу, но она написала, что оплатит мой проезд, и тут-то ты можешь мне очень помочь. Я хочу, чтобы ты приготовил семь (7) фунтов к моему приезду, чтобы я не подох от голода в этой сельскохозяйственной стране.
Я обнаружил, что голод ставит в невыгодное положение того, кто имеет дело с людьми, которые едят три раза в день. И ты должен мне помочь.
Я оставил мысли о гомосексуализме, чтобы не усложнять свою жизнь еще больше. И если мне уж суждено оставаться девственником, то лучше жить там, где целибат окружен почетом. По-французски я говорю вполне прилично, чтобы сойти за француза. Леди Эспер я написал, что учился в Англии и много путешествовал по Америке.
Так что готовь семь фунтов. Иначе мне капут, и я целиком и полностью буду зависеть от познаний во французском леди Эспер, которую я хочу сразить своим блестящим английским и умением оценить по достоинству произведения искусства, которыми нашпигован ее дом. Я хочу притвориться человеком темпераментным, что позволит мне сохранить возможность маневра, и, кто знает, может быть мне удастся познакомиться с одной из ее богатых приятельниц, после того как они разомлеют от угощений, приготовленных на моей образцовой кухне. А если дела пойдут неважно, то я всегда смогу сказать леди Эспер, чтобы она катилась куда подальше. Смотри, не подведи меня.
Благослови тебя Бог.
Кеннет О’Кифи, Исполняющий обязанности Герцога Серутанского
Кеннет, мы все нуждаемся в презренном металле. И как ты понимаешь, если бы он у меня был, я бы охотно с тобой поделился. Но все, что у меня есть - это стопка журналов по бизнесу, которые я сожгу в камине, чтобы согреться.
День сумеречный, море серого цвета с белыми барашками. Вдоль берега безумствуют волны. В такие дни я имел обыкновение наблюдать за смельчаками, борющимися с тяжелыми волнами, и за морскими котиками, выпрыгивающими время от времени из воды. Нет ничего страшнее, чем увидеть желтый свет маяка на берегу. Прочь от него, от смерти и кораблекрушения.