- Она лучше, чем орден. Это теперь у меня джольчик. Ну, так у нас амулеты называются. Которые приносят удачу…
- А у меня амулета не было. Медальку-то эту я просто так носил в кармане. Случайно нашёл на берегу … Ну, значит, не зря…
Икира завозился на краю лежанки, расстегнул рубашку. Снял ожерелье. Развязал нитку, сдёрнул с неё две "бусины" - зелёный камешек и завитую ракушку размером с гривенник. Заёрзал, придвигаясь.
- Вот… возьми для удачи. Это тебе и Сергейке…
Володя взял амулетики в ладонь. Стал очень серьёзным.
- Ну, спасибо тебе… стебелёк Икира. Это и правда к счастью. В них тепло… живое…
Появилась тётя Зоря.
- Ну-ка, гости ненаглядные, марш гулять. Владимир, ты отдыхай, доктор велел больше спать.
- Слушаюсь, Зоря Павловна… Счастливо, хлопцы. Заглядывайте ещё…
Когда вышли на двор, тётя Зоря сказала в спину Марко:
- Постой-ка… Солончук. Тут тебе письмо…
- Мне?!
- Ты ведь один у нас Марко Солончук. Пришло на школу, директор ещё вчера велел передать, да было не до того…
Марко с дрожью в пальцах взял конверт (хотя чего вздрагивать-то?). Надпись "Марко Солончуку". Потом цифры индекса и адрес: "Южный край, Тарханайская коса, пос. Фонари, средняя школа, 6-й класс"… Обратного адреса не было. Марка - нюшская, с початком. А штемпель? Размытый, но можно прочитать: "Ново-Византийск"…
Слева от школьного здания был сквер с акациями и каштанами. И с двумя кизиловыми деревьями, между которыми тётя Зоря в марте подвесила прочные качели. Икира устроился на качелях, деликатно показывая, что ему дела нет до письма. Марко ушёл под развесистый каштан, сел верхом на узкую скамейку. Рывком вскрыл конверт.
Белый листик, синие аккуратные строчки.
"Здравствуй, Конёк! Я не дождалась твоего звонка и попросила папу позвонить в Лицей, чтобы там сказали твой номер или адрес. Нельзя же так сразу прекращать отношения, верно? А в канцелярии сообщили, что ты вернулся на Побережье. С Побережья ты тоже не звонил, и я поняла, что это из-за блокады. А потом у меня сменился номер. Я лишь недавно догадалась, что можно написать тебе на школу. Может быть, дойдёт…
Я не люблю писать письма, но сейчас решила написать, потому что не хочется, чтобы всё быстро забывалось. Мы дружили недолго, но хорошо, правда?
Я не знаю, как у тебя дела, но думаю, что всё хорошо. У меня тоже. Мне обещают роль Красной Шапочки в пьесе "Книга сказок". Роль небольшая, но интересная. Говорят, что у меня получится.
Плечо иногда болит, но не сильно. Помнишь мальчика, который играл со мной второго пажа, в зелёном берете? Он дал мне совет, чтобы я тренировалась со скакалкой. То есть с прыгалкой. Я стала заниматься, и это существенно помогло. Теперь прыгаю каждое утро. Шестой класс я закончила хорошо, в основном на 10–11. А ты свой, наверно, на пятёрки…
Скоро мы поедем на гастроли по разным городам Штатов. Жаль что ближе к Северу, а не к морю, там всё время конфликты. Но я надеюсь, что у вас в Фонарях спокойно.
Марко, я желаю тебе хорошего лета.
Юнка Коринец".
"Вот и всё", - подумал Марко с ощущением пустоты. Горечи не было, а была… именно пустота. И даже какое-то облегчение.
"Мы дружили недолго, но хорошо, правда?"
Правда…
"Мне обещают роль Красной Шапочки…"
Дай Бог тебе удачи… Наверно, мальчик в зелёном берете тоже будет кого-то играть. Рядом… Этого мальчика-пажа Марко не помнил. Нисколечко. Но всё равно - пусть и ему повезёт…
"Он дал мне совет, чтобы я тренировалась со скакалкой…"
Молодец, правильный совет. Пусть никогда у Юнки Коринец ничего больше не болит.
А новый номер она не сообщила. Может, забыла написать? Или решила, что блокада - навсегда? Нет, едва ли…
"Ты теперь будешь терзаться целыми днями?" - сказал он себе.
"А вот и не буду!"
Она ещё написала: "Желаю тебе хорошего лета".
Ну и что же? Оно и в самом деле неплохое. По крайней мере, интересное. Вон сколько всего!..
Подскочил Икира.
- Марко, в школе звонят! Наверно, зовут узнавать отметки!..
Марко сунул конверт в карман левой штанины, а листок - в правый задний.
- Марко, можно я с тобой в классе посижу? Узнаю про тебя сразу…
- А если у меня двойка?
Икира засмеялся:
- Ты будешь плакать, а я утешать.
- Тогда пошли…
У Марко оказалась пятёрка.
Вообще-то пятёрок было шесть.
Кроме Солончука - у Пикселя и Топки, у Игоря Ковальчука, Лариски Мавриной и ещё одна - у Андрийки Козаченка, который писал "по-нюшски". Двоек не было, к счастью, ни одной. А про Марко Серафима Глебовна сказала, что отличную оценку ему "натянули". Потому что была ошибка: в слове "история" он вместо второго "и" написал "і".
Говорят, заступился директор, сказал, что это не ошибка, а описка, "влияние Лицея, где готовы писать букву "и" с одной и двумя точками даже в слове "корова". (Ну, совсем, как Марко в споре с Ингой Остаповной).
Кстати, директор присутствовал при подведении итогов (и при этом не бросил ни одного особого взгляда ни на Марко, ни на Икиру). Он объявил, что завтра - последний день занятий, собрание, а потом "гуляйте до осени". Разумеется, грянуло ура…
Икира умчался домой, сказал, что хочет снять рубашку. А Марко окликнула на школьном крыльце Славка. Мирослава Тотойко. У пятиклассников недавно кончились уроки.
- Чего тебе? - неласково сказал Марко. Несмотря на пятёрку, настроение было так себе.
Славка проехалась по нему взглядом сквозь белые пряди на лице.
- Какой ты… будто тебя коты драли.
- Ты это и хотела сказать?
- Не только это. Вот ещё… Твоя потеря? - Она протянула листик. Юнкино письмо.
Марко дёрнулся, хотел выхватить, но сдержал себя, взял спокойно.
- Похоже, что моя… Да. Где ты взяла?
- В саду у скамейки. Пошла покачаться, а бумажка белеет в траве…
"Выскользнула из кармана. Растяпа я…"
- И ты, конечно, прочитала…
- А что такого? Я же не знала, чьё это… Догадалась только в конце, где "Марко".
- Ну и… есть ещё вопросы?
- Больно надо… Хотя бы спасибо сказал.
- Ах да, спасибо… - Он затолкал письмо в тот же карман, где конверт.
У Славки всё же был ещё вопрос. Помолчала и небрежно так - мол, не очень-то мне и надо - проговорила:
- А эта, Юнка… Она кто? Или секрет?
Скорее всего, она ожидала услыхать что-нибудь знакомое с детсадовских лет: "Лезешь не в свои вопросы - потеряешь нос и косы" (хотя кос у неё не было).
Марко так и хотел ответить. Но спохватился: "А чего это я? Она же нашла, отдала…" Объяснил с зевком:
- Девочка одна. Вместе учились в Лицее.
Славка наклонила к плечу голову.
- Хорошая девочка? Артистка, да?
- Артистка… Ещё что спросишь?
- Ничего… А "Конёк" - это она тебя так называла?
- Все так называли. Потому что горбатый.
- Не горбатый, а глупый. Чего ты злишься? Я по-хорошему спрашиваю…
- А я по-хорошему отвечаю… Славка, я не злюсь, просто я голодный. Не успел позавтракать как надо, торопился на диктант.
- Ну, иди. Приятного аппетита.
Дома был траур. Женька ходила с красными глазами. Она получила по математике четвёрку, а ей хотелось большего.
- Кто меня возьмёт в институт…
- У тебя же ещё год впереди, - утешил Марко.
- Вы с мамой говорите одинаковые слова!
- Правильные слова всегда одинаковые. Ты запоминай и набирайся ума…
- Балаболка… У тебя, в твоей берлоге, недавно мобильник надрывался. Я вошла, схватила, а он уже замолчал…
- Как надрывался? Ведь нет же связи!
Марко давно уже не носил мобильник с собой: толку от него, как от мыльницы.
- Откуда я знаю! - Евгения вскинула лицо и пошла в свою комнату, горевать дальше.
Марко кинулся в "хижину". Мобильник лежал на постели. "Хоть бы сохранился номер!"
Номер в шкале "Непринятые вызовы" сохранился.
Незнакомый. Ну, понятно! Она же написала, что сменила!
Марко нажал кнопку ответной связи. И, конечно же, вместо неё - каменное молчание. Секунда, пять, десять… И вдруг! Загудело, запищало и - ответ!
Но не её голос. Мужской:
- Это кто?
- Это… Марко…
- А! Я тебе звонил!
- Кто это?
- Как кто! Доцент и бакалавр Никанор Кротов-Забуданский, член Европейского археологического сообщества и редколлегии журнала "Всемирная информация", в здешних кругах известный под именем Пекарь или Пек…
Ну, понятно! С его-то телефоном, завязанным на независимую Космическую сеть, Пек мог дозвониться куда угодно.
Марко не сдержался:
- Тьфу…
- Как понимать это междометие?
- Это я не тебе… Это… Ты как разнюхал мой номер?
- Доцент и бакалавр Никанор… и так далее… знает всё. А ты что досадуешь? Думал, что это она?
- Тьфу! На этот раз на тебя… Чего тебе от меня надо?
- Чтобы ты предстал предо мной. Нужна консультация насчёт девочки. Той, раскопанной…
Марко сообразил, что за полминуты успел напрасно нахамить Пекарю.
- Ладно, Пек, извини. Сейчас предстану, только что-нибудь пожую…
Перед тем, как бежать к Пеку, Марко решил снова посмотреть на девочку. Статуэтка была спрятана в углу за тумбочкой, под старой газетой. Марко не хотел, чтобы на девочку пялились кому не лень… Теперь он достал её и поставил у изголовья. Девочка покачалась.
- Не скучай, - сказал Марко.
ПРЫГАЛКА
Пек был не один. На дворе у Тарасенковых "паслись" Топка, Пиксель и Матвейка Кудряш. Пек, устроившись на крыльце, что-то показывал ребятам на экране ноутбука. Оглянулся.
- Марко, посмотри, что у меня получилось…
Марко шагнул, но посмотреть не успел. От калитки донеслись неласковые голоса и бряканье. Брякало оружие и амуниция. Голоса принадлежали трём парням в морской форме НЮШа (ясное дело - патруль):
- Всем быть на мисте, не ховаться, бо лягете и не встанете живые! Отвечать: хто такие?
Бабка Тарасенкова, что хлопотала неподалёку, у курятника, засуетилась:
- Да то ж дитки соседские та квартирант наш, учёный человек…
Растрёпанный небритый Пек в обрезанных джинсах, шлёпанцах и рубахе навыпуск не похож был на учёного человека.
Старший из трёх - широкий, как игральный автомат, с шевронами марин-сержанта и унтер-офицерским малиновым шариком на берете, сплюнул:
- Бачили таких учёных… Документ!
- Не понял вас, мини-офицер, - сказал Пек. Он стоял очень прямо. Несмотря на обтрёпанный вид, он вдруг сделался такой… изящный даже.
- Ча не понял? - тонко и обиженно возмутился патрульный, похожий на ловца пиявок из фильма "Буратино" (только помоложе). - Мамка в дитстве с пидокошка уронила?
- Не понял, потому что изъясняетесь на каком-то опереточном жаргоне. Он не имеет ничего общего ни с южным, ни с северным нормальными языками. Это нынче державная мова "НЮШа"? Что такое "ча" и "документ"?
"Он издевается над ними!" - с весёлым испугом подумал Марко.
- Пане старшина, можно я его ща хлопну? - лениво спросил третий патрульный (унылый и хлипкий). - Бо сам того просит… - И передёрнул рычажок автомата Б-2 с подствольником.
- Годи… - тормознул его марин-сержант (а не старшина). - Ты, храмотный, кажи ксиву, не то поимеешь дирку в макитре…
- "Ксива" - это уже понятнее, - кивнул Пек. И вытащил из кармана джинсов синие коленкоровые корочки. - Побачь, служивый… Грамоту розумиешь? Тут на трёх языках, в том числе на английском… - И развернул книжицу.
"Служивые" одинаково вытянули шеи. Их снаряжение - автоматы, тесаки, плоские рации, фляжки и даже наручники - опять позвякало.
- Это ча? - сказал марин-сержант.
- Это не "ча", командир, а удостоверение корреспондента Международного информационного сообщества. Персоны с таким званием имеют статус "но комбатант" и право находиться в сфере любой из воюющих сторон. И обладают полной неприкосновенностью… Ферштейн?
- Га? - спросил похожий на Дуремара матрос и повернулся к марин-сержанту.
Тот покивал:
- Шпигун. Шпиён то есть…
- Давай к стенке… - предложил хлипкий патрульный и опять потрогал рычажок Б-2.
Ребята обмерли.
- К стенке - это проще всего, - невозмутимо разъяснил Пек. - А последствия? Видишь? - Из корочек он вынул черно-красную пластиковую карточку. В уголке на ней мерцал круглый зелёный огонёк. Пек разъяснил патрульным, как школьникам: - Эта штучка называется "информационный чип". Она посылает через спутник сигналы, что с владельцем карточки всё в порядке. А когда делается "не в порядке", система включает программу под кодом Эн Цэ. Спутник в момент считывает информацию-ситуацию. А потом лишь одна проблема.
- Шо за проблема? - угрюмо сказал марин-сержант. На казарменном лице проступило нечто осмысленное.
- Даже не политическая, - вздохнул Пек. - Экологическая.
- Это… як же? - угрюмо выговорил командир патруля.
- То есть по линии охраны природы. Встанет вопрос: как очистить дно залива от груды железа, в которую превратят ваш крейсер беспилотники Международных сил наблюдения с ближней базы "Касатка".
- Ты полегше… - неуверенно выговорил "Дуремар".
- А я при чем? Это не я, а они. Программа там задана заранее: сигнал бедствия, выяснение координат, обнаружение источника агрессии, старт. Всё за десять минут. Это вам не имперская авиация и не "сокилы доблестного "НЮШа"…
- Пане старшина, може, его узяты на пароход? Командиры с него выймут правду… - предложил "Дуремар".
- Та ну его видьме под юбу, - решил марин-сержант, поглядывая на карточку с огоньком. - Нам треба дезертира шукаты, а не всяких этих. Побегайлы, хлопцы, бо часу нема…
- Не "побегайлы", а "побигли", - хмыкнул вслед патрулю Пек. - Лингвисты…
Патруль, позвякивая, удалился. А Марко увидел, что во дворе появился Икира. Стоит рядом, удивлённо моргает. Марко оттянул его в сторонку, шепнул:
- Икира, давай бегом в школу. Скажи тёте Зоре или директору: крейсерцы ищут Володю.
Тут же оказался рядышком и Пек. Сказал тоже шёпотом.
- Не надо, братцы. Я уже просигналил Юр-Юрьичу.
- Ты всё знаешь? - тихонько удивился Икира.
- А то как же. Директор ещё до света мне изложил события. Без доцента и корреспондента Кротова-Забуданского вы - куда? Кто через все заслоны переправит домой беглого матроса, у которого никаких "ксив"?
- Когда ты успел просигналить-то? - изумился Марко.
- Ха! - сказал Пек.
Остальные ребята, кажется, не прислушивались. Глядели то на калитку, то на экран ноутбука. Бабка Тарасенкова что-то жалобно бормотала.
Матвейка Кудряш спросил издалека:
- Пек, а у тебя правда такая карточка?
- Ну… почти. Это кредитная плашка северного банка "Алмаз". Сигналит о том, что на счету остался один доллар. Напоминает… Видите, пригодилась.
Все развеселились. Марко враз поверил, что нет причин для страха. Икира, видимо, тоже. А остальные ничего пока и не знали про Володю…
- Ты зачем позвал-то - напомнил Марко Пеку.
- Я же сказал: насчёт девочки… Пока мои коллеги в северном мегаполисе колдуют над полученными снимками, я здесь поколдовал тоже. С помощью программы "Глаз и карандаш". Глянь…
Марко глянул. Икира тоже…
Ноутбук лежал на верхней ступеньке крыльца. Экран был размером с тетрадку, девочка на нем виделась в полный свой рост. Как и прежде красновато-коричневая, "терракотовая", но без царапинок и выбоин. И без увечий!
Все недавние события отодвинулись в памяти Марко. Теперь впереди всего была девочка. Она стояла в сероватой глубине экрана, как настоящая. Словно можно взять на ладонь.
Пальчиками правой ноги (той, которой на самом деле не было) она упиралась в бугристый холмик, словно замерла в прыжке или танце. Обе руки были согнуты в локтях и разведены. Пальцы левой (которая есть) сжаты в кулачок. Пальцы правой (которой не было) расправлены крылышком. Была и головка. Только без лица.
Его заслоняли прижатые ветром длинные пряди - как иногда это бывает у Славки Тотойко, но гуще…
Кстати, Славка тоже оказалась здесь, подошла и смотрела на экран через плечи других. А рядом с ней - Галка Череда и Кранец.
Пек оглянулся.
- Почти вся компания. Только Слона нет.
- Он отцу помогает, вечером собираются в лиманы, - сказал Икира.
- А я думала, отсыпается после дискотеки… - вставила Славка.
Икира глянул укоризненно:
- Он там почти и не был. Настроил музыку и ушёл…
- Люди, а что про девочку-то скажете? - спросил Пек. - Я, что ли, зря старался?
Все смутились. Наконец Пиксель объяснил:
- Мы молчим, потому что нечего сказать… Пек, она такая, как есть. То есть такая, какой была на самом деле. Точно…
- Пек, ты художник, - выговорил Топка.
- Даже лучше, чем вы с Пикселем, - добавила Славка.
- Славка, ты вредина, - сказал Пек.
- Ага! - обрадовалась она.
Любопытный Кудряш сделал замечание:
- Только непонятно всё-таки, что у неё было в кулаке.
- Может быть, ничего не было… - заметил Кранец. - Сжала, вот и всё. - Наверно, он помнил прежнюю Славкину догадку о хворостине. - А ещё жалко, что лица нет…
- С волосами тоже хорошо выглядит, - сказала круглая Галка Череда. - Выразительно… - И глянула на Славку.
Пек слегка насупился и объяснил:
- Про лицо я думал. И выбирал… Только не знаю, какое подойдёт. Потому и позвал Марко, пусть решает.
- Почему я-то?..
- Ну, ты же нашёл девочку.
- Но не я же её лепил… - пробормотал Марко.
- Кто лепил, мы не знаем. А девочка теперь твоя… А впрочем, смотрите все! Я тут много портретов разыскал в Интернете…
На экране выстроились в два ряда шесть цветных фотографий. Симпатичные такие лица. Ну, просто красавицы!
Две блондинки, две смуглые и темноволосые, одна русая, одна каштановая и с удивительно голубыми глазищами.
- Ну, тут сразу и не скажешь, - деловито заметил Кранец. - Смотреть и смотреть…
- По-моему, вот эта… - показал на смуглую девочку Пиксель. - В древней Греции все, наверно, были такие… тёмные. И нос прямой… И смотрит хорошо…
Пек повернулся к Марко:
- А ты что скажешь?
- Не знаю…
- Ладно. У меня ведь их много, полистаем ещё…
И снова замелькали снимки. Некоторые - мелкие, некоторые - во весь экран. Все оживились. Стало похоже на телеигру "Выбери подружку". Игра - дурацкая, но теперь сделалось интересно.
- Вот!..
- Нет, вот эта…
- Да у неё уши, как у Померанца!
- Пек, чего она дразнится!
- Славка, что с тобой сегодня?
- Ничего, я выбираю… Вот, какая симпатичная…
- Уродина, как ты, - мстительно сказал Кранец. - Ай!..
Славка, однако, не дотянулась до него и замолчала.
Марко тоже ничего не говорил (и, глядя на него, молчал Икира).
Марко пытался вспомнить лицо Юнки. Не вспоминалось. Апельсиновые волосы, бирюзовые глаза, острый подбородок, уши с янтарными серёжками-капельками… Но это всё по отдельности. Даже голос помнился, а лица не было…