- Хорошо, - зло проговорил он. - Продолжайте наслаждаться жизнью. Сейчас идет война, и мы победим в ней. Так драться очень трудно, но мы делаем все, что можем. Войны нет как таковой, нет внешних признаков войны, поскольку, как вы понимаете, Галактика пребывает в полном мире и спокойствии под управлением добрейших жителей Земли. Мы победим и без вас, Саттон, но с вами - это было бы проще.
- Вы собираетесь отпустить меня? - спросил Саттон с удивлением, в котором проскальзывала и насмешка.
- Конечно, - ответил Тревор. - Можете идти и биться головой о каменную стену еще какое-то время. В конце концов вам это надоест, и вы прекратите это занятие просто потому, что устанете. Тогда вы вернетесь и дадите нам то, что нам нужно.
Саттон поднялся с кресла. Он некоторое время стоял в нерешительности.
- Чего вы ждете? - спросил Тревор.
- Одна вещь меня очень удивила, - объяснил ему Саттон. - Книга как-то и где-то уже была написана. Моя книга - это факт. Как вы собираетесь изменить его? Ведь она существует уже почти пять столетий. Если я напишу ее так, как вы хотите, то это повлияет на весь ход человеческой истории.
Тревор рассмеялся:
- Мы уже все продумали. Скажем, так: через какое-то время, допустим, через несколько лет, будет найдена рукопись вашей книги. В ней несомненно признают подлинник: по некоторым характерным признакам, которые вы внесете в рукопись, когда напишете ее. Она будет найдена, опубликована и, более того, апробирована. Человеческая раса получит свою Судьбу. Мы объясним, что те неприятности, которые имели место в прошлом, служат неопровержимым доказательством того, что кто-то раньше пытался исказить рукопись. Даже ваши друзья - андроиды - будут вынуждены поверить в то, что мы им скажем.
- Умно, - согласился Саттон.
- Я тоже так думаю, - согласился Тревор.
41
У входа в здание его ждал человек. Он поднял руку в жесте, похожем на приветствие.
- Минуточку, мистер Саттон.
- Да, в чем дело?
- Некоторые из нас будут следить за вами, сэр. Таков приказ, вы знаете…
- Но…
- Мы ничего не имеем против вас лично, сэр. Мы не будем вам мешать. Только охранять вас, сэр.
- Охранять меня?
- Конечно, сэр. Существует банда, вы знаете. Банда Моргана. Мы не можем позволить, чтобы они вас уничтожили.
- Вы даже не представляете себе, - сказал Саттон, - как глубоко я ценю ваше участие.
- Не за что, сэр, - ответил человек. - Это часть нашей каждодневной работы. Я с удовольствием буду делать это. Не надо благодарностей.
Он отошел в сторону, и Саттон пошел вниз по ступенькам, а затем по усыпанной гравием дорожке, ведущей вдоль проспекта. Солнце уже клонилось к закату, и, повернувшись назад, он увидел строгие вертикальные линии административного гигантского здания, в котором он встретился с Тревором. Оно четко вырисовывалось на фоне закатного неба. Но он не увидел никого, кто бы следил за ним.
Ему некуда было идти. Он просто не представлял себе, что ему теперь делать. Но Саттон понимал, что не сможет просто так стоять здесь и потирать руки.
"Я буду прогуливаться, - сказал он себе, - буду думать и ждать, что же произойдет со мной дальше"..
Он встречал других прохожих, и некоторые оглядывали его с любопытством. Только сейчас Саттон вспомнил, что одет он в одежду двадцатого века, в одежду рабочего фермы… На нем был хлопчатобумажный комбинезон и такая же рубашка, на ногах тяжелые грубые ботинки. Но в этом мире даже такой костюм не вызовет подозрений, поскольку на Земле всегда находилось много визитеров из других звездных систем. Причем, как правило, это были высокопоставленные люди. Когда вокруг настоящее вавилонское столпотворение представителей разных рас, работающих в различных сферах межзвездных контактов, и существует обмен студентами, дипломатами, которые представляли отдельные планеты, никакая самая необычная одежда не могла вызвать ни малейшего подозрения.
"К утру, - сказал он себе, - надо найти какое-то место, где можно укрыться. Такое место, где можно хотя бы немного расслабиться и спокойно обдумать все проблемы пребывания в этом мире, мире, который существует во времени на пять столетий позднее его собственного мира".
Он, возможно, сделает именно так. Или найдет какого-нибудь андроида, которому сможет доверять и через которого он мог бы вступить в контакт с организацией андроидов.
И хотя ему никто не говорил об этом, у Саттона не было ни малейших сомнений, что такая организация существует. Иначе кто же тогда ведет войну во времени?
Он повернул по тропинке, идущей вдоль проспекта, и свернул на другую, очень узкую, которая вела через низинку к гряде невесомых холмов на севере.
Внезапно он почувствовал, что голоден и что ему следовало зайти в какое-нибудь кафе в административном здании, чтобы перекусить. Затем он вспомнил, что у него нет денег, чтобы купить себе еду. Несколько долларов двадцатого столетия были у него в кармане, но здесь они не имели хождения и представляли ценность только для нумизматов.
Сумерки спустились на землю, и лягушки начали свой вечерний концерт. Сначала откуда-то издалека, затем все ближе и ближе. Саттону казалось, что его подошвы не касаются земли. Он хотел бы лететь, несомый этим звуком, который поднимался к слабо мерцающим звездам в вечернем небе, сияющим из черных глубин над его головой.
"Всего лишь несколько часов назад я шел по пыльной дороге, спускающейся с холма, в двадцатом столетии, собирая белую пыль на свои башмаки, - думал Саттон, - и остатки этой пыли все еще на моих башмаках".
И воспоминание его о той дороге и всем остальном все еще держалось в его сознании.
"Память и эти пылинки - все, что связывает меня с прошлым".
Он достиг холмов и начал подниматься на один из них. Воздух был очень чистым и свежим, пропитанным ароматом лесных цветов и сена. Ашер поднялся на самую вершину холма и остался там, вглядываясь в окружающую его темноту ночи. Где-то очень близко от него кузнечик начал осторожно настраивать свою скрипку. Из болота доносился звук приглушенного лягушачьего кваканья. В темноте прямо перед собой он услышал плеск ручья. Он как будто разговаривал с деревьями, с травой на берегу и склонившимися над ним в дремоте цветами, пробегая мимо них.
"Мне хотелось бы остановиться, - говорил ручей, - остановиться и поговорить с вами, но я не могу. Понимаете, мне нужно спешить, к какому-то неведомому месту, и я должен туда добраться".
"Он такой же, как и человек, - подумал Саттон. - И человека что-то гонит вперед и вперед. Человека подгоняют обстоятельства и необходимость, а также амбиции других беспокойных людей, которые не позволяют ему остаться в покое".
Он не слышал звука, но почувствовал, как чья-то рука, большая и сильная, схватила его и как бы выдернула с пешеходной дорожки. Извиваясь, он пытался освободиться от этого захвата. В это время он увидел неясный черный силуэт человека, схватившего его. Саттон сжал кулак и ударил в направлении, где, как он предполагал, находилась голова этого человека, но промахнулся. Затем нападающий ударил его в пах, и Ашер согнулся. Его рванули за ноги, и он упал лицом вниз.
Он поднялся и где-то справа услышал мягкое щелканье скорострельных ружей и боковым зрением уловил яркие огоньки в ночи.
Затем откуда-то появилась рука и закрыла ему рот и нос.
"Порошок", - подумал он, ощутив странный незнакомый запах. И после этого он уже не слышал звуков стрельбы, лягушачьего кваканья и журчания ручья в лесу.
42
Саттон приподнял веки. Он лежал на кровати. Из открытого окна веяло прохладой. Комнату украшали фантастические настенные росписи, и ее всю заливало солнце. Ветерок приносил запах цветов и счастливое пение птиц.
Саттон медленно вобрал в себя все явления и предметы, находящиеся в комнате. Все оказалось незнакомым. Незнакомая мебель, сами очертания комнаты. Зеленые, пурпурные или оранжевые обезьяны, изображенные в натуральную величину, носились одна за другой по волнистой желтой лиане, служившей бордюром. Сознание Саттона медленно скользило по следу времени, приведшего его в эту комнату.
Были люди, стрелявшие в темноте. И была рука, которая зажала ему рот и нос.
"Меня усыпили, - подумал он, - и похитили. А перед этим я слышал кузнечика, и кваканье лягушки, и шум ручья с журчанием бегущего по склону холма к какой-то своей цели. А еще раньше существовал человек, сидящий напротив меня и рассказывающий о корпорации, о мечте и плане, который стоял перед этой корпорацией.
Фантастический план, - продолжал говорить себе Саттон. - В этой наполненной солнцем комнате сама идея казалась чистой фантазией… которая заключалась в том, что человек направится не только к звездам, но и к другим Галактикам. Но в этом-то было и величие, чисто человеческое величие. Когда-то фантазией являлась сама мысль о том, что человек оторвется от планеты, на которой родился. Было время, когда считалась фантазией мысль, что человек выйдет за пределы Солнечной системы и направится через чудовищные пространства, представляющие собой ничто, к другим звездам.
Но в Треворе чувствовались сила и убежденность. Этот человек знал, куда он идет, почему он туда идет и что нужно сделать для того, чтобы добиться этого".
- Указания и декларированная Судьба, - проговорил вслух Саттон. - Вот, что нужно для этого. Вот, что необходимо. Человек станет великим, и он станет богом. Концепция жизни и мысли, которые были рождены на Земле, станут концепциями всей Вселенной, этого хрупкого пузыря в пространстве и времени, в океане мистических явлений. И в этот океан человеческий разум проникнуть не может. И все же когда-нибудь человек доберется до высшего своего предела и сможет проникнуть и туда тоже.
В углу комнаты стояло зеркало, и Саттон увидел в нем отражение нижней половины своего тела, распростертого на постели и обнаженного. На Саттоне оставались только трусы. Он пошевелил пальцами и проследил за их отражением в зеркале.
"Вы являетесь единственным человеком, который останавливает нас, - сказал ему Тревор, - вы являетесь единственным человеком, который препятствует нам, вы мешаете людям стать богами".
Но не все люди думают так, как Тревор. Не все запутались в темном механизме человеческом расы.
Делегаты из Лиги Равенства однажды говорили с ним об андроидах. Они перехватили его, когда он вышел из лифта и направлялся в ресторан. Они стояли вокруг него, словно ожидая, что он попытается убежать от них, и были готовы помешать ему. Один из них вертел в руках поношенную кепку, волосы у женщины растрепались, и она складывала руки на животе - жест, присущий рачительным и солидным людям. Они, конечно, были немного тронутые и чем-то напоминали новых христиан, убежденных бойцов за веру, которая выделяла их среди других людей и из-за которой они подверглись преследованиям. Преследованиям и презрению, спокойному и уничтожающему. Даже андроиды, ради которых они работали, видели неэффективность их действий и вульгарность их методов.
"Ведь человеческая раса, - думал Саттон, - не может ни на мгновение забывать о том, что она является человеческой, не может достичь смирения, которое должно идти рядом с равенством.
И в это время, когда члены Лиги вели борьбу за равенство андроидов с человеком, они просто не могли относиться к ним свысока, к этим людям, ради которых боролись, желая сделать их во всем равными себе".
Как об этом сказал Херкимер? "Равенство не может быть даровано, оно не должно быть результатом человеческой терпимости".
Но это была единственная возможность для человеческой расы достичь равенства. Только таким путем, путем бесконечной терпимости.
И все же лишь к этой жалкой горстке людей, которая свысока относилась к андроидам, он мог обратиться за помощью. Человек, который вертел кепку в грязных руках, пожилая растрепанная женщина и еще один человек, которому, по-видимому, нечем было заняться.
"И все же, - думал Саттон, - и все же была еще Ева Армор".
Могли быть и другие, похожие на нее, работающие вместе с андроидами, но полноценные люди.
Саттон опустил ноги на пол и сел на краю постели. Пара ночных туфель стояла на полу. Он надел их, встал и подошел к зеркалу.
Странное лицо смотрело на него из зеркала. Лицо, которое он никогда раньше не видел, и на какое-то время Саттона охватила паника.
Затем он мгновенно понял причину перемены. Его рука потянулась ко лбу и потерла пятно, нарисованное на нем.
Он низко наклонился над зеркалом и убедился в правильности своей догадки. Пятно на лбу было клеймом, присущим андроидам. Знак и серийный номер.
Саттон пальцами осторожно потрогал свое лицо и обнаружил на нем пластиковое покрытие, изменившее его внешность до неузнаваемости. Он повернулся, снова подошел к кровати, сел на нее, схватившись руками за матрац.
"Мне изменили внешность, - сказал он себе. - Сделали из меня андроида. Когда меня похитили, я был человеком, когда я проснулся, то оказался андроидом".
Щелкнула дверь, и Херкимер произнес:
- С добрым утром, сэр. Я полагаю, вы чувствуете себя удобно? Саттон резко поднялся.
- Это были вы? - спросил он. Херкимер тряхнул головой.
- К вашим услугам, сэр. Чем я могу быть вам полезен?
- Вам не следовало бы лишать меня сознания, - сказал Саттон.
- Нам нужно было действовать быстро, сэр, - ответил Херкимер. - Мы не могли себе позволить осложнить ситуацию. Вы задержали бы нас своими вопросами, пытаясь разобраться в том, что происходит. Мы вас усыпили и похитили. Поверьте, сэр, этот способ гораздо проще.
- Но была какая-то стрельба? - спросил Саттон. - Я слышал выстрелы.
- Да, - ответил Херкимер. - Там было несколько ревизионистов, они прятались в засаде. В общем, если рассказывать об этом, получается слишком сложно.
- Вы вступили в контакт с ревизионистами?
- Сказать по правде, - объяснил Херкимер, - у некоторых из них оказались настолько горячие головы, что они пустили в ход ружья и пистолеты. Очень глупо с их стороны, сэр. Они, признаться, получили по заслугам.
- Это не принесет никакой пользы, - возразил Саттон, - если ваша акция заключалась только в том, чтобы вырвать меня из рук банды Тревора. У Тревора работает психометр, настроенный на меня. Он знает, где я нахожусь, и это место будет тщательно обыскано.
- Оно уже обыскано, сэр. Его люди буквально заполонили все вокруг и натыкались друг на друга.
- А зачем вы придали мне такой вид? - сердито бросил Саттон. - Зачем нужно изменять мою внешность?
- Видите ли, сэр, - объяснил Херкимер, - дело вот в чем. Мы исходили из того, что ни один человек, будучи в здравом уме, не захочет стать андроидом. Поэтому мы и превратили вас в андроида. Бандиты станут искать человека. Им и в голову не придет даже взглянуть на андроида, если им нужен человек.
Саттон вздохнул.
- Хитро придумано, - сказал он. - Я полагаю…
- Да, конечно, они поймут все позже, сэр, - весело согласился Херкимер. - Но мы выиграем некоторое время. Время для того, чтобы выработать дальнейший план.
Он двигался вдоль стены, открывая шкафчики и вытаскивая оттуда одежду.
- Очень приятно, сэр, что вы опять с нами. Мы пытались найти вас, но это оказалось очень трудно. Мы полагали, что вас где-то держат ревизионисты, и поэтому удвоили меры предосторожности и тщательно наблюдали за их действиями… В течение последних пяти недель мы знали каждый шаг Тревора и его банды.
- Пять недель? - воскликнул Саттон. - Вы сказали пять недель?
- Конечно, сэр. Пять недель. Вы исчезли как раз семь недель назад.
- По моему календарю, - сказал Саттон, - прошло десять лет. Херкимер кивнул, ничуть не удивляясь.
- Время - это удивительная вещь, сэр. Оно не перестает ставить человека в тупик.
Херкимер положил одежду на постель.
- Если вы наденете это, сэр, мы сможем пойти позавтракать. Ева ожидает вас. Она будет рада видеть вас, сэр.
43
Тревор промахнулся три раза подряд. Он печально покачал головой.
- Вы в этом уверены? - спросил он человека, который сидел напротив него.
Человек кивнул головой. Губы его были плотно сжаты.
- Это ведь может быть только пропаганда андроидов, вы понимаете? - Еще раз переспросил Тревор.
- Они хитры. Этого никогда не следует забывать. Андроиды, несмотря на то, что они постоянно кланяются и шаркают ножкой, так же хитры, как и мы. Вы понимаете, что это означает? - требовательно поинтересовался собеседник Тревора.
- Это означает…
- Я могу вам сказать, что это означает. С этого момента мы уже не можем с уверенностью сказать, кто из нас является человеком, а кто - андроидом. Вы можете быть андроидом или я…
- Совершенно верно, - сказал Тревор. - Так вот почему Саттон был так самоуверен вчера. Он сидел там же, где сидите сейчас вы, и у меня все время было такое ощущение, что он смеется надо мной…
- Я не думаю, что Саттон знает это, - возразил человек. - Это секрет андроидов. Только некоторые из них знают тайну. Они не станут рисковать, чтобы позволить человеку узнать ее.
- Даже Саттону?
- Даже Саттону.
- Как вы, однако, любите подчеркивать их интеллект, их высокий интеллект, - раздраженно проговорил Тревор.
- Вы, конечно, собираетесь что-нибудь предпринять в этом направлении? - нетерпеливо бросил гость.
Тревор уперся локтями о стол и сплел пальцы рук.
- Конечно, - усмехнулся он. - А теперь слушайте внимательно. Вот что мы сделаем…
44
Ева Армор поднялась из-за стола и подняла руку в приветствии. Саттон притянул ее к себе и поцеловал.
- Это, - сказал он, - за те миллионы раз, что я думал о тебе. Она засмеялась ему в ответ, веселая и счастливая.
- Неужели миллионы раз, Аш?
- У него время шло иначе, - объяснил Херкимер. - Он отсутствовал целых десять лет.
- О, - удивилась Ева, - о, Аш, это ужасно! Он усмехнулся, глядя на нее:
- Не так уж это и ужасно. Всего десять лет отдыха. Десять лет мира и спокойствия. Я работал на ферме, ты знаешь. Сначала это было довольно тяжело, а потом я даже пожалел, когда пришло время уходить.
Он придвинул ей стул и сел между ней и Херкимером.
На завтрак у них была ветчина, яйца, поджаренный хлеб с джемом и крепкий черный кофе.
Во дворике, где стоял стол, было очень приятно. В листве деревьев над ними птицы беззлобно ссорились. На клевере, росшем в щелях между плитами, которыми был замощен дворик, жужжали пчелы.
- Как тебе нравится мой дом, Аш? - спросила Ева.
- Здесь чудесно, - ответил он и без всякого перехода продолжил: - Вчера я видел Тревора. Он пригласил меня на вершину горы и показал лежащую под ногами Вселенную.
Ева судорожно вздохнула, и Саттон поднял на нее свой взгляд. Херкимер ждал со странным выражением на вытянувшемся лице, и вилка застыла в полдороге к его рту.
- Что с вами обоими происходит? - спросил Саттон. - Вы мне не доверяете. - Он сам ответил на свой вопрос.
Конечно, они не доверяют ему. Ведь он человек и может предать их. Он мог так исказить понятие Судьбы, что она оказалась бы Судьбой только для человеческой расы. И не было уверенности, что Саттон никогда не сделает этого.
- Аш, - произнесла Ева, - ты отказался?