- Я обнаружил, что каждая спасенная мною жизнь немного продлевает мою собственную. - Он пожал капитану руку. - Спасибо, что помогли мне в этом, капитан Флинт.
- Жаль, что мне не представилось случая узнать вас ближе, сэр Гектор. - Флинт сошел в шлюпку, отдал команду и пропал в поглотившем его тумане.
Солнце зашло. Четверо оставшихся, стоя на мешках с песком, смотрели, как тают вдали мачты "Оседлавшего бурю". Волны плескали, завывал морской ветер.
Остальные промолчали. Анаис слез, добежал до конца мола и прокричал во мрак:
- Счастливого пути, Севирим. Будь осторожен во льдах!
Гектор тоже спустился.
- Поработаем, пожалуй, еще часок, чтобы укрепить стенку, - сказал он, отряхивая руки от песка. - Мешки давно кончились, но можно накидать песок лопатами и утрамбовать у основания... - Он осекся, увидев в темноте два силуэта.
На границе порта и города стояла женщина, кутая тощие плечи в рваную шаль. Скорее привидение, чем живой человек, она молча смотрела в туман впалыми глазами.
Рядом с ней виднелся ребенок, кажется, мальчик - худенький, с длинными волосами, достаточно маленький, чтобы водить его за руку, хотя стоял он отдельно. Большие, как у матери, глаза при свете головни казались темными, но жизнь, еще сквозившая в них, отличала его от женщины.
Рука Джармона, державшего головню, дрогнула, и свет заколебался.
- Ох, нет, - промолвил он. - Нет.
Какое-то мгновение в гавани слышался только вездесущий вой ветра. Налетел ледяной дождь, и Гектор сердито откинул волосы с глаз.
- Джармон, Канта, найдите мне лодку. Должна же тут быть хоть какая-нибудь - ялик, рыбачий баркас...
- Гектор, - тихо вставил Анаис.
- Давай факел, - свирепо крикнул Гектор Джармону. - Я мигом догоню корабль. Там увидят свет...
- Перестань, Гектор, - сказал Анаис уже более решительно.
В глазах рыцаря металось отчаяние.
- Бога ради, найдите мне проклятущую лодку!
- Прекрати. - Голос Канты прорезал ветер. Ее бесстрастное лицо блестело то ли от слез, то ли, что казалось более вероятным, от дождевых струй. - Надо увести их куда-нибудь под крышу.
Трое молча смотрели на своего командира, не обращая внимания на дождь, промочивший их волосы и одежду. Гектор, согнувшись, уперся руками в колени, точно весь дух из него вышел, и долго еще стоял так.
- Укроемся в конюшне, пока буря не пройдет, - предложил Анаис, стиснув его за плечо. - Только там еще осталась какая-то крыша.
Гектор, не разгибаясь, кивнул.
- На ночь возьмем их с собой, в гостиницу на перекрестке, - промолвил наконец он.
Женщина не шелохнулась, когда Анаис подошел, но мальчик, широко раскрыв перепуганные глазенки, спрятался за нее.
- У тебя лучше получится, Гектор, - сказал лиринглас. - Вряд ли он видел раньше кого-то из наших.
Гектор, выпрямившись, потряс мокрой головой.
- Я тоже отчасти лиринглас.
- Но ты больше похож на человека, - нетерпеливо ответил Анаис. - Ты и есть человек. Поди сюда.
Гектор, глубоко вздохнув, подошел к Анаису и сказал женщине:
- Пойдемте с нами. - Она как будто и не слышала - если бы она не стояла так прямо, он подумал бы, что жизнь уже покинула ее тело. Гектор присел и протянул руку ребенку.
- Пойдем со мной, - сказал он, как будто уговаривая родного сына, не больше чем на год старше этого мальчика. - Мы тебя отведем в сухое место.
Мальчик выглянул из-за женщины. С его волос капала вода.
- Пойдем же, - поманил его Гектор.
Мальчик подумал немного, потом взял женщину за руку и повел. Она все так же куталась в свою промокшую шаль.
Головня в руке Джармона зашипела и погасла.
Всю дорогу до перекрестка ребенок проспал, сидя в седле впереди Гектора и прислонившись к нему. Женщина, ехавшая позади Анаиса, тоже как будто спала: ее стеклянные глаза оставались открытыми, но дыхание стало ровнее.
Укрываясь от дождя в конюшне, ни один из них не произнес ни слова. Дождь перешел в настоящий шторм. Его полотнища обрушивались на дырявую кровлю й водопадами врывались внутрь.
- Хорошо хоть лошадей забрали, - заметил Джармон, отодвигаясь от новой течи.
- Да, спасибо морякам, - сказал Анаис, а Гектор промолчал.
Шторм пошел на убыль, оставив за собой большие клубы тумана, и они двинулись на восток от Истона через мраморные городские ворота, которые раньше считались чудом зодчества, а ныне лежали в развалинах. Ночью разрушения были не так заметны, как днем, и когда город остался позади, могло показаться, что мир остался прежним. Лошади, приободрившись, трусили по немощеной дороге - возможно, они радовались, что снова оказались в туманном поле после смрада погребальных костров.
Около часа спустя они подъехали к легендарной гостинице. Она стояла покинутая, почти всю мебель из нее вывезли. Историческая ценность этого дома превышала всякое воображение: гостиница служила неприкосновенным убежищем и местом переговоров во время Сереннской войны двести лет назад и даже после нее. Она славилась своей безопасностью, своим гостеприимством и огромным каменным очагом, где никогда не угасал огонь. Теперь она смотрела на путников темными, пустыми глазами, как женщина в рваной шали. Золотой грифон на двери, служивший, по преданию, талисманом и хранивший гостиницу даже от врагов, занявших западную часть острова, уплыл за море с Первым Флотом, и вход зиял, как устье пещеры.
Но эта пустая скорлупа и теперь никому не отказывала в приюте. Для Гектора и его друзей она оставалась любимым местом отдыха и желанным убежищем, несмотря на отсутствие хозяина, виночерпия, духов домашнего очага и двери.
Джармон спешился, зажег факел и пошел проверить, не забрел ли в дом кто-нибудь со времени их последнего ночлега. Канта тем временем помогла Гектору и Анаису ссадить их живой груз.
- Ума не приложу, откуда они взялись, - сказал Гектор. Мальчик, не просыпаясь, тонкими ручонками обхватил его за шею.
- Бьюсь об заклад, что с рынка, - предположил Анаис, снимая с коня женщину.
- Как же мы их не заметили?
- Могло быть и по-другому, - пожал плечами лиринглас. - Может, они пришли из-за Великой реки или из какой-то деревни на ее берегу. Всех до единого нам не спасти, Гектор, вопреки всем твоим стараниям. Пора уж тебе это понять.
Гектор погладил мальчика по спине, думая о другом ребенке.
- Да, Анаис. Я понял.
Канта ушла в темноту. Мужчины видели это, но ничего не сказали. Они привыкли к ее ночным отлучкам: она, как все ее соплеменники, уходила общаться с ветром.
- Все чисто, - доложил из гостиницы Джармон.
- Это хорошо. Разведи огонь, Джармон, а ты, Анаис, погляди, не осталось ли в подвале съестного. - Гектор вошел в темную, выстывшую таверну.
- Должно остаться, если крысы не сожрали, - сказал Анаис. - Севирим там много всего запрятал. - Он ввел в дом женщину, сошел немного по лестнице и обернулся, мерцая серебром своих глаз. - Помнишь, как он говорил: что, мол, толку пережить стихийное бедствие, если потом с голоду помирать придется?
- Помню, - улыбнулся в ответ Гектор.
- Ты хорошо сделал, что отправил его, - сказал Анаис, спускаясь в подвал.
- Я рад, что ты так думаешь, Анаис.
- Я того же мнения, - откликнулся Джармон, раздувая огонь в очаге. - Теперь хотя бы помереть можно спокойно.
Мальчик проснулся от пахнущего ветчиной дыма и стал уплетать за обе щеки. Со двора пришла Канта.
- Что поведал тебе ветер в эту ночь? - поддразнил ее Анаис, подвинув к ней тарелку с ее порцией. Только он один не боялся ее испепеляющих взглядов и даже получал от них удовольствие.
- Много разных вещей, - ответила она ровно, вешая на очаг мокрую куртку и усаживаясь рядом. - Но ясности нет ни в чем.
Она взяла тарелку и стала есть. Трое мужчин, не сводя с нее глаз, в напряженном молчании ожидали, что она скажет дальше, но кизийка спокойно доела свой ужин и запила его отборным сидром, гордостью Севирима.
Некоторое время в гостинице слышался только треск огня. Затем Гектор послал мальчика отнести ужин матери и уговорить ее поесть. Та взяла кусок твердого сыра и безучастно уставилась на него.
- Канта, - сказал Гектор, - что говорит ветер?
Ее глаза при свете очага казались чернее, чем окружавший их мрак, бронзовая кожа отражала пламя.
- Что-то надвигается.
- Что? - спросил Джармон. - Что надвигается?
- Ветры, когда говорят, большей частью говорят одно и то же. - В ее скрипучем голосе мужчинам послышались другие, нестройные голоса - они то поднимались, то опадали в режущей ухо какофонии.
- Теперь не то, - продолжала Канта. - Они стонут, точно охваченные ужасом, и говорят неясно. Они боятся того, что близится к нам.
Мужчины переглянулись. В голосе Канты они слышали раскаты грома и жуткую каденцию урагана, под напором которого рушатся дома. Это напоминало ощущения воина, затерявшегося в гуще боя. Ветер предсказывал нечто страшное, но ничего неожиданного в этом не было.
- Так что же все-таки надвигается, Канта? - спросил Анаис.
- Конец, - отвечала она.
Огонь немного согрел промозглые комнаты, и путники стали укладываться спать. Пример подал Джармон. За свою долгую жизнь на службе у короля он научился бодрствовать сутками, если надо, и отдыхать при первом удобном случае. Он расстелил свои одеяла за стойкой, оказав этим услугу остальным: Анаис как-то пожаловался, что от храпа Джармона у него лук разгибается, а меч ржавеет.
Женщина, так и не промолвившая ни слова, впала в забытье вслед за Джармоном. Мальчик поиграл в ножички с Анаисом и долго сидел на коленях у Гектора, который показывал ему на стене теневые фигуры. Потом и он свернулся рядом с матерью, укрытый плащом рыцаря.
Канта заняла свое место у дверного проема, где ее омывал ветер. Она, можно сказать, несла стражу, хотя мало было вероятия, что в гостиницу заявятся какие-нибудь оставшиеся на острове разбойники. Репутация этого дома, слывшего пристанищем добрых людей и бастионом тех, кто его защищает, сохранилась и после исхода.
Лишь двое друзей детства еще сидели, молча передавая один другому мех с вином. Гектор задумчиво смотрел в огонь.
- Девочка, значит, - сказал наконец Анаис, устремив на него взгляд своих блестящих серьезных глаз.
Гектор кивнул.
- Близняшки, наверное, счастливы, - сказал Анаис, думая о собственных дочках. - Они немножко огорчились, когда твой Айдан оказался мальчиком.
- Это не мешает им отлично играть втроем. - Гектор откинулся назад, скрестив ноги на камнях очага. - Утешительно думать, что наша с тобой дружба передалась новому поколению.
- Как ее назвали? Флинт сказал, что ты знаешь.
- Да. Мы договорились, что если будет девочка, ее назовут Эльсинор - разве только Талтея, увидев ее, сочтет, что такое имя ей не подходит.
Анаис приложился к меху и поднял его, словно произнося тост.
- Хорошее имя. Эльсинор из Зарослей Шиповника. Этой сереннской тезкой можно только гордиться.
- Да, но значение имени этим не исчерпывается. - Г ектор наблюдал, как пламя пляшет над раскаленными углями. - Вспомни дракониху, открывшую свои земли для короля и его народа...
- Ну конечно. Элинсинос, не так ли? Ты решил назвать дочь в ее честь.
- С помощью лирингласа, Дающего Имя, мы припасли для ребенка два имени, мужское и женское, чтобы назвать его еще до рождения.
- Ты думал, если девочку будут звать похоже, дракониха погодит ее есть? - хмыкнул Анаис.
Гектор, отвернувшись, посмотрел на спящую у двери Канту и перевел взгляд на мальчика с его матерью. Джармона он не видел, но мерный храп, ритмом напоминающий марш, говорил о том, что старый солдат крепко спит.
- Не скрою, весть о том, что Второй Флот высадился в Маноссе, меня порадовала. Между Маноссом и Змеиными Землями лежит океан; это развитая, просвещенная страна с хорошо налаженной морской торговлей, армией и прочими признаками твердой власти. Думать, что наши родные отправились в неизведанные края, где правит древняя дракониха, которую один только Меритин объявлял гостеприимной, было самым тяжким, что выпадало мне в жизни. Сейчас по крайней мере я знаю, что они в безопасности.
- Да - пока остаются в Маноссе, - серьезно заметил Анаис. - Ты ведь помнишь, что каждый из беженцев, взойдя на корабль, присягнул королю на верность? Они все обязаны собраться, если рог затрубит, и эта клятва действительна для всех последующих поколений. Если Гвиллиам позовет, им ничего не останется, как снова отплыть в Змеиные Земли. - Увидев, как поникли плечи друга, Анаис добавил: - Но ты не бойся - ведь там, по словам Меритина, настоящий рай. До того времени, как он отправился подыскивать островитянам место для поселения, из Змеиных Земель никто еще не возвращался живым. А Меритин вернулся, да еще с великодушным предложением от их правительницы - стало быть, он знает, о чем говорит.
- Как знать, - глухо произнес Гектор. - Как знать, добрался ли хоть кто-то до Змеиных Земель. Флинт сказал, что от Первого и Третьего Флотов нет известий. Но нам с тобой Единый Бог послал благословение в наши последние дни. Мы знаем, что хотя бы наши семьи благополучно высадились на сушу. Когда они отплывали, я не думал, что снова услышу о них. Теперь, как Джармон любит говорить, я могу умереть спокойно.
Анаис встал и лениво потянулся.
- Да, но, пожалуй, не в эту ночь. Что думаешь делать, Гектор? Есть ли смысл возвращаться на наш обычный маршрут? Если, как полагает Канта, конец близок, почему бы не подождать его здесь? Тут у нас и еда, и топливо, и крыша над головой - а самое главное, выпивка. Неплохое местечко, чтобы встретить последний час своей жизни.
- Да, - согласился Гектор. - Думаю, это разумно, хотя и подозреваю, что этим предложением мы обязаны твоей любви к хорошему элю. Брать их с собой в объезд просто немыслимо, - он посмотрел на женщину с мальчиком, - и одних оставлять тоже нельзя. Она - живой труп и не способна позаботиться о ребенке. С тем же успехом мы можем устроить их поудобнее, да и себя заодно. - Он разостлал одеяло на полу перед очагом и лег. - Кроме того, здесь близко от города, и можно строить нашу песчаную дамбу в две смены.
Анаис застонал и тоже улегся.
Им снилось Дерево Мира и лица тех, кого уже не суждено повидать наяву - пока эти сны не прервал лязг меча, вынутого Кантой из ножен.
Одним не по возрасту гибким движением пожилая кизийка вскочила и шагнула за порог, где дымчато-серое небо предвещало рассвет.
- Стой! Кто идет? - крикнула она.
Миг спустя к ней присоединились мужчины. Они всматривались в полумрак, ища источник встревожившего ее звука.
На перекрестке гарцевал конь, всадник с трудом удерживался в седле.
- Помогите, - взмолился он старческим голосом. - Я Бранн из Сухой Бухты, что на северном побережье, близ Кирлан-Деламара. Ищу королевских солдат.
- Принеси фонарь, Джармон, - распорядился Гектор.
Всадник между тем соскочил наземь, сделал нетвердый
шаг и свалился прямо на дорогу. Лошадь попятилась, что Г ектор приписал ее плохой выучке или неумению всадника. Взяв фонарь, он жестом приказал Анаису остаться с мальчиком и женщиной, а Канте и Джармону следовать за собой.
- Что тебе нужно? - крикнул он, подходя к упавшему.
- Я ищу королевских солдат, - задыхаясь, повторил старик.
Гектор поднял фонарь, чтобы лучше его разглядеть. В сумраке тот выглядел, как человек. Седые волосы висели по обе стороны его морщинистого лица, как сухие листья на зимнем дереве.
- Я Гектор Монодьер и служу его величеству Гвиллиаму, королю Серендаира. Что нужно тебе от меня?
- Вашей помощи, сэр рыцарь. - Старик отмахнулся от фляги с водой, которую протянул ему Джармон. - Спящее Дитя пробуждается.
- Знаю - и чего ты от меня хочешь?
Глаза старика, покрасневшие от усталости, наполняло отчаяние, заметное даже в предрассветных сумерках.
- Есть, возможно, способ сдержать потоп, который неизбежно последует за ее пробуждением - хотя бы отчасти.
Трое переглянулись, и Джармон сплюнул.
- Сумасшедший, - проронил он, пока Гектор помогал старику подняться. - Ты проделал весь путь с северного берега, чтобы сказать нам об этом? Лучше бы вы все ушли на восточную возвышенность или в Высокие пределы.
Теперь они рассмотрели старика как следует. Он, как и казалось раньше, был человеком, пожилым человеком с темными глазами - хотя состарили его, очевидно, не столько годы, сколько тяжкая жизнь в северном климате, где бьет в скалистый берег мощный прибой. Лишь стойкие из стойких способны бороздить суровые воды близ устья Великой реки. Одет он был в старую промасленную рыбацкую робу. От его одежды и от него самого пахло гнилью и разложением - этот запах был присущ почти всем, кто остался на острове после ухода флотилий. Смрад, исходящий от старика, был особенно силен, поскольку смешивался с застарелой рыбной вонью, от которой ни один рыбак не в силах отмыть свою одежду и руки.
- В нашей деревне живут одни старики. Причина, по которой мы там остались, вам, более молодым и сильным, может показаться слишком простой. Но мы жили на краю моря всю свою жизнь, сэр Гектор, и силы у нас уже не те. Вздумай мы спасаться и уходить куда-то, многие из нас не пережили бы такого похода. Если Пробуждению суждено пресечь наши дни, мы смирились с такой участью.
- Зачем же ты прискакал сюда? - осведомился Джармон. - На острове полно таких, как вы. Тут и лирингласы, и болги, и бенгарды, и гвадцы, и люди - все, кто пренебрег видением короля и решил остаться. Нам нечем тебе помочь. Вам всем предлагали уехать, но вы отказались и тем наложили печать на собственную судьбу.
- Спокойно, Джармон, - произнес Гектор, поддерживая старика. - Тебе, отец, надо зайти в дом и согреться. Мы охотно разделим с тобой нашу еду и питье.
- Нет, сэр Гектор, - затряс головой старик. - Не время. Вы должны помочь нам. Я верю, что мы нашли способ...
- Позови Анаиса, Канта, - велел Гектор. Лиринглас пришел, и он снова спросил старика: - Так чего же ты от меня хочешь?
Бранн, стоя в кругу света от фонаря, указал во тьму на юго-востоке, где начинало светать.
- Поезжайте в замок Элизиан, - окрепшим голосом сказал он. - Я знаю, сэр Гектор, что там хранится королевский скипетр. Он-то мне и нужен.
Джармон сгреб старика за рубаху и с легкостью приподнял над землей.
- Наглый пес, - гаркнул он в лицо Бранну. - Страна вот-вот погибнет. Мы пожертвовали всем, чтобы остаться с глупцами и маловерами, которые предпочли смерть жизни, предложенной им нашим королем. А теперь ты вообразил, что мы и честью своей пожертвуем, отдав подобную вещь такому, как ты?!
- Отпусти его, Джармон, - сердито приказал Гектор. - Держи себя в руках.
Джармон швырнул Бранна наземь. Гектор присел рядом со стариком, дрожащим от страха, и взял его за плечо.
- Зачем тебе скипетр? Спрашиваю еще раз: чего ты от меня хочешь?
Старик, обежав взглядом окружавшие его лица, остановился на лице Гектора и, видимо, успокоился.