Некоторое время Владимир Данилович молча слушал, наливаясь кровью, как облегчит получение разрешения их прецедент, как можно будет приравнять эмбриогенетических домовых к животным, у которых нет биопотенциала в юридическом смысле, какая будет бешеная мода и как ломанутся богатеи... а затем произнес всего одну фразу. Ту, которую сорок лет назад сказал ему по телефону американский отец в ответ на просьбу научить самой грязной английской ругани.
Нефедов сразу заткнулся и вытаращился на профессора с неподдельным страхом. Но это уже не могло ничего изменить.
Эпилог
Каждое утро они встречались. Зимой - в кабинете Владимира Даниловича, от снега до снега - в саду, под окнами спальни. Утренняя беседа большого и малого хозяев дома за четыре с половиной года стала приятной традицией, а в последнее время из приятной традиции превратилась в необходимость. В двадцатом веке это называлось "контрольный звонок".
На удивление кафедре и курсу, Вадим Нефедов оказался очень способным предпринимателем. Фирма "Лар", занимающаяся разведением зигонтов на продажу, недавно выпустила собственные акции. Мода на живых мини-двойников, а также на карманных собачек и кошечек поднялась волной. Профессор Викторов выступал в печати, писал научные статьи, публично выражал сомнение в допустимости подобного бизнеса. Однако вступать в серьезную борьбу теперь означало бы подставиться самому и подставить Лада. Если бы уважаемые коллеги узнали, что Лад разумен, Викторов никогда бы не отмылся от обвинений в фальсификации, а Лад до конца дней своих превратился бы в экспериментальное животное с двойным гражданством. Проблема с Америкой, к счастью, до сих пор не возникла, и снова поднимать ее, чтобы в дальнейшем проводить половину времени в крысиных лабиринтах, а другую - в Международном суде... В общем, ни Лада, ни Владимира Даниловича эта перспектива не радовала, а промедление и нерешительность оказались губительны. Пока профессор Викторов искал обходные пути, господин Нефедов получил лицензию и начал производство. Все, чего удалось от него добиться, - замена последней буквы в названии фирмы.
Считалось, что разумом зигонты обделены. Или наделены в той же мере, что вороны и попугаи. Еще до возникновения фирмы "Лар" межкафедральный коллектив опубликовал отчет об исследовании "экземпляра, возникшего в результате злоупотребления студента Н.". Выводы были оптимистическими: объем мозга зигонта принципиально несовместим с абстрактным мышлением и самоосознанием, а их физиологические особенности позволяют экспериментатору достаточно легко снизить уровень возбудимости и тревожных состояний, с тем, чтобы существо могло ощущать себя довольным. Тем не менее заканчивалась статья пассажем о необходимости жесткого контроля за подобными экспериментами, чтобы не допустить к ним некомпетентных людей. Нефедов, по мнению экспертов, такой контроль обеспечил, наняв несколько специалистов, среди которых была и его одногруппница по фамилии Ли. На нападки "зеленых" Нефедов обычно отвечал, что любое существо, как явствует из самого слова, предпочтет существование не-существованию и, следовательно, их зеленое дело - следить не за Нефедовым, а за хозяевами зигонтов, дабы не было жестокого обращения.
Зигонтов в городах стало много, нехороших и разных: злые карикатуры, добрые дружеские шаржи, просто миниатюрые двойники. Как правило, они обладали минимумом гигиенических навыков и очень ограниченным словарным запасом. Впрочем, попадались и изыски. Например, Нефедов приобрел у самого Никиты Агунина эксклюзивное право на создание его уменьшенных копий, которые шли в продажу вместе с комплектом сценических костюмов и караоке. Крохотные секс-символы расходились влет, и сведений о жестоком обращении с ними пока что не было.
Иные случаи были менее смешными. Обделенные жизнью дамы, подобно женщине из сказки Андерсена, желали иметь "дочку, хоть самую маленькую": искусственным оплодотворением брезговали, решиться на подпольное клонирование не могли, а вот мини-зигонт ясельного или детсадовского возраста... словом, в прошлом веке это звалось "тамагочи". Мини-младенцы росли избалованными, разума у них явно не прибывало.
Время от времени в газетах и журналах появлялись сенсационные репортажи: интервью с "дикими", беглыми зигонтами, душераздирающие истории о влюбленности зигонта в хозяйку и наоборот (последнее было заведомым враньем; феромонные системы человека и миничеловека оказались несовместимы, возможно, потому, что у маленьких животных совершенно иначе развиваются потовые железы), просто странные истории, долженствующие доказать, что не все так просто с объемом мозга и абстрактным мышлением... За репортажами следовали ответы экспертов. На размышления философов и религиозных деятелей о природе души и разума отвечали академики естественных наук: уважаемые гуманитарии ведь не сомневаются, что нога для трансплантации, выращенная в камере, лишена души, так откуда же сомнения относительно существа с крысиным мозгом? На праздные домыслы о "новом виде разумных существ" маститые биологи только вздыхали: искусственно создаваемые существа не являются "видом", поскольку вид, как всем известно, должен быть автономен и способен к самовоспроизведению.
Слава не минула и профессора Викторова. В его коттедж постоянно наведывались корреспонденты, желающие узнать, как поживает первый мини-человек планеты и по каким тайным причинам его прототип так резко выступает против массового производства. Профессор интервью давал, но говорил на сугубо научные и абстрактно-этические темы, а зловредный домовик весьма ловко прятался и еще ловчее стрелял мелкими камешками из рогатки - если целился в объектив, то, будьте спокойны, в объектив и попадал. Ни одной подлинной фотографии Лада средства массовой информации до сих пор не опубликовали.
Академик Зиновьев, регулярно навещавший Викторова и Лада, к ситуации относился с пониманием. Никому не было известно, что он говорил другу молодости наедине, в какие игры играл с домовым и как подвигалась его монография. Однако можно было не сомневаться, что данные, касающиеся Лада, не увидят света - до поры до времени.
Каждый месяц Владимир Данилович заходил на сайт англичан и просматривал свежие наблюдения над группой мини-шимпанзе. Генетические параметры обещали экспериментальным животным долголетие не хуже человеческого, зато обсчет метаболизма давал куда более печальный прогноз. Мелкие животные долго не живут. А ведь зигонтов-шимпанзе делали, по крайней мере, с молодых прототипов, чего нельзя сказать о некоторых прочих...
И было еще кое-что, к науке не имеющее отношения.
Сегодня Лад пришел первым и, против обыкновения гордо воссел на край декоративного вазона: пурпурная нейлоновая куртка пылала в рассветных сумерках, будто сортовой гладиолус.
- Как жизнь? – спросил Лад.
- Бьет ключом, - ответил Владимир Данилович. – К малым не заходил ночью?
- Был. Они просили их не выдавать.
- Опять в Интернете сидели?
- Ну… Вроде того.
Малые были уже довольно-таки большими: к пятнадцати годам Даниил почти догнал деда в росте. Викторов не стал уточнять, где там они сидели.
- Гляжу, ты при параде.
- Верно глядишь. Повод есть. Бяша в лоб получил.
Бяшей назывался зигонт хозяина соседнего коттеджа, директора охранной фирмы. По слухам, такой роскошный подарок директору сделала разведенная жена. Зигонт был вылитый сосед, что лицом, что норовом, только на голове - завитые бараньи рога. По слухам же, господин директор, чуть рассмотрел подарок, ухватил за ножку журнальный столик и попытался прихлопнуть подляную карикатуру. Но Бяша удрал и вот уже месяц терроризировал весь микрорайон. Хорошо еще, что большим умом он не отличался. Видимо, основная часть денег заказчицы ушла на рога. И стрелять в цель он не умел.
- Вот это новость! Конец гаду?!
- Не уверен, - в голосе Лада прозвучало искреннее сожаление. - Он свалился в канализацию, я застремался за ним лезть.
- Поймаю его - усыплю, - пообещал Владимир Данилович. - Рука не дрогнет.
- Сперва поймай, - проворчал Лад.
- Как Анюта?
- Спасибо, все путем. Данилыч, я тебе что-то сейчас скажу. Только за сердце не хватайся, ок?
Анюта была зигонтом Фроловой. Как эта ненормальная получила доступ к камере - прорвалась в какую-то из университетских лабораторий или воспользовалась услугами Нефедова - осталось неясным. Год назад Фролова отбыла в Массачусетсский институт по приглашению известного ученого. Ее самолет взлетел за час до того, как Лад нашел полузамерзшую (был конец октября) Анюту в саду у коттеджа Викторовых. Связаться с Фроловой Владимир Данилович так и не смог, но Анюта осталась с Ладом. Мария Алексеевна сперва пришла в возмущение, но потом большая и маленькая хозяйки поладили и даже, кажется, вступили в сговор против мужей. На "кикимору" Анюта не откликалась принципиально.
- Ну? Слушаю внимательно.
- У нас будет ребенок.
- Ага. - Более ничего Владимир Данилович не сказал.
- Данилыч, ты пойми меня правильно, - Лад по краю вазона подошел к нему. - Я в курсе твоих этических проблем, но и ты мои пойми. Если я завтра умру, а ты говорил, что это не исключено, - с чем она останется? И если я умру через десять лет, пусть так - кто ее защитит? От того самого Бяши?
- Обижаешь.
- Не обижайся, Данилыч. Вы много для нас делаете, но всю жизнь мы у тебя в кармане не просидим. Не сердишься?
- При чем тут... Ты внимательно слушал, что я тебе рассказывал? А если она беременность не доносит? Мини-шимпы от этого умирали, позабыл?.. Ну это я, положим... будем надеяться...
- Были ведь и удачные исходы, - полувопросительным тоном заметил Лад. Владимир Данилович только кивнул. - Подождем. До завтра?
Он спрыгнул прямо на песок и исчез в высоком осеннем бурьяне обок дорожки.
- До завтра.
"Какая-то есть поговорка о необратимом действии: пролитого не поднимешь... отрезанный ломоть... нет, не то". Хозяин дома молча следил, как вздрагивают корзиночки пижмы и сухие стебли цикория там, где в траве пробирается его Домовой.
Самая главная молекула
РАССКАЗЫ
Маленький кусочек меня
- Но ведь ты обещал, - сказал Тедди Вайнайна. И не успел договорить - показалось, будто камень под ногой уходит в песок, такими пустыми были его слова. Анна его предупреждала, что так может получиться, а он не услышал.
- Тед, прости ради всего святого! - Лицо Саймона выражало подлинное страдание. Но чего-то не хватало - может быть, стыда? - Обстоятельства изменились, старший менеджер оказался таким подонком, ты не представляешь. Я думаю о тебе каждый день. Я постараюсь в конце года...
Тед шумно втянул носом воздух и замер, сжав кулаки. Потом оборвал связь. Посидел немного, отложил комм и вернулся к столу, пнув по дороге бота-уборщика. Бедняга пискнул, и Тедди стало совестно.
Анна обернулась от шипящей кофеварки.
- Что он тебе сказал?
- В конце года. Может быть.
- Сукин сын, - сказала Анна, таким тоном, будто назвала род и вид животного. Придвинула Теду подогретые овощи, шарики каши угали, снова подошла к кофеварке.
- Ты была права, - проговорил он ей в спину. Анна только вздохнула. Поставила на стол две чашечки и села напротив.
- А что у вас делают, если человек не выполняет обещание?
Тед был ей благодарен за то, что она решила пропустить риторическую часть - "говорила же я тебе", "когда ты наконец повзрослеешь" и прочее.
- Не знаю. Если бы кто-то не сделал, что обещал, просто потому, что изменились обстоятельства... Ну, то есть, если не было урагана, ему не переломало ноги, не случилось ничего непреодолимого, - ему было бы стыдно. Долго было бы стыдно даже выйти к людям. Все равно что он обмочился на улице. Может, он уехал бы в другой поселок, но и там все будут знать.
- То есть у вас обещания всегда выполняют?
Тед поразмыслил.
- Ну... да. Почти всегда. У нас обещают реже.
- Может, это потому, что на Саойре мало народу. Как на Земле в пятнадцатом веке, да? Велика вероятность, что снова будешь работать с тем, кого подвел.
- А на Земле народу много, - механическим голосом произнес Тед. Овощи и каша не глотались, он отхлебнул кофе.
- На Земле много, ага. Твой Саймон с тобой больше никогда не пересечется, он консультант у больших ребят, ты внеземной биотехнолог-биоинженер. Если ему переводят деньги и не под запись, а просто так - просто так! - просят вернуть не позже мая - это значит на нашем земном сленге не "я должен вернуть деньги в мае", а "я получил бессрочный беспроцентный кредит"! Говорила же я тебе, говорила! Ох, Тедди...
Все-таки она произнесла эти слова. Но почему-то не было обидно.
- Я ведь ему объяснил, что должен лететь домой, что это деньги на перелет.
- А его это беспокоит?! - она гневно тряхнула головой, отмахивая рыжие прядки с лица. - Саймон, он знаешь кто? Я говорила, кто он.
Тед ничего не ответил. Глядел в окно, на кусты, в которых свистела какая-то птица, на зеленые лужайки кампуса, где прямо в траве сидели студенты. Идиллический пейзаж показался вдруг до тошноты противным.
- А ты не можешь ему сказать, что саойрийская диаспора его изувечит, если он не вернет деньги? Ну, знаешь, дикие первопроходцы, жестокие нравы фронтира...
Лицо Тедди просветлело, но он тут же покачал головой.
- Нет никакой диаспоры, и он это знает. Сколько нас здесь? - два актера, кучка спортсменов и штат посольства.
- Кстати, в посольстве тебе не помогут?
- Нет.
Ага, еще бы спросила про брата и маму с папой. Другая культурная особенность Саойре - "кто запутал шланги, тот и распутывает".
- А взять билет в кредит ты разве не можешь? - не унималась Анна
- Я узнавал сегодня утром. Тут замкнутый круг. Они не оформляют билет в кредит, если у меня нет работы на Саойре. Я не могу получить эту позицию, если не пройду очное собеседование.
Допил кофе и уставился в блюдце, будто ждал, что там появится окошко с подсказкой.
Анна разглядывала будущего мужа. Добрый, спокойный, работящий, докторская степень, прекрасные отзывы от руководства и коллег. Ах да, и еще - экзотический красавец с далекой планеты. Ростом метр девяносто, и некоторый недобор веса его совсем не портит; скульптурные завитки кудрей, того каштанового цвета, который можно считать и рыжим, смуглая не от солнца кожа и каре-зеленые глаза, яркие, будто неведомые самоцветы. Кстати, саойрийских актеров на Земле еще недавно было трое, пока некая маленькая, но высокоморальная страна не депортировала одного из них. За красоту на грани безнравственности - так и написали в пресс-релизе. Всего вместе взятого достаточно, чтобы выпускнице Гарварда отправиться на ту далекую планету, где весь огромный континент, вытянутый вдоль экватора, покрыт зеленовато-серой метельчатой травой, желтеющей к концу долгого лета, а небо над равниной почти лиловое, как на Земле в горах... где терраформирование еще не завершено, и биолог - самая уважаемая профессия, вроде инженера в земном девятнадцатом веке.
Как же она не заметила в этом букете достоинств один крошечный недостаток - социальную некомпетентность на грани идиотизма? То есть если к нам приходит бывший однокурсник, облепленный капсулами с тормозными медиаторами, рыдает, что у него истекает срок выплаты за дом в престижном квартале, рушатся карьера и личная жизнь, - это достаточный повод, чтобы перевести на его счет деньги, которые скопил на билет до Саойре. А когда ты шепнешь, что неплохо бы получить хоть какие-нибудь гарантии, на тебя же еще и цыкнут...
"Тед, позволь, я попрошу у отца..." - произнесла Анна про себя, не шевеля губами - просто чтобы представить, как это прозвучит. Нет, нельзя, он не согласится. По крайней мере до тех пор, пока не поймет, что другого способа нет.
- А может быть, нам что-нибудь продать? - спросила она.
- Что продать?! - Тед всплеснул руками, совсем как темпераментные саойрийцы в сериалах. - Что? Съемная квартира, в ней куча хлама, за все вместе не выручить и пяти эртов. Подержанный коптер, хороший, только не летает. Больше ничего, кроме... - он хлопнул себя по бицепсам. - ...Меня самого. С моей ценной внеземной специальностью. Разве что наняться в бордель?
- Ты ценный ресурс, - нежно сказала Анна, - но на тебя уже заключен контракт, и я не планирую дальнейшие сделки. Продай свои волосы, если хочешь. Точно знаю, можешь выручить до ста эртов, мне Жаклин рассказывала. И цвет редкий... и фактура необычная... А у тебя волосы потом опять вырастут, а до тех пор я потерплю тебя лысого...
- Сто эртов ничего не решат, - серьезно отозвался Тедди. - Что-нибудь еще, чего у меня много... что-нибудь маленькое...
- О да, одно и большое оставь себе! И то, чего по два. Например... глаза. И почки.
Тедди не реагировал на ехидства. Молча смотрел на нее огромными зелеными глазами, и в них разгорался опасный свет, и когда его губы изогнула улыбка, Анна вспомнила, что лишь половина анекдотов рассказывала о наивной простоте саойрийцев. Другая половина была про хитрость, тоже наивную, зато непредсказуемую.
- Анна, - он вскочил со стула и поцеловал ее в щеку, - ты гений. Приберешь тут, ладно?
- Добрый день, доктор Вайнайна! Вы хотели бы воспользоваться нашими услугами? - девушка на ресепшене была само очарование. "Само совершенство" вышло из моды, стильные женщины теперь сохраняли или заказывали индивидуальные особенности. У этой, например, носик был длинноват и слегка вздернут, зато глаза - прекраснее цветов и звезд.
- Я хотел бы сделать вам предложение, - Тед улыбнулся трепещущим ресницам и приложил к прозрачной перегородке экранчик комма с коротким текстом. Ресницы взметнулись вверх, губки изобразили букву О. Через три минуты у турникета возник красавец менеджер, собственной рукой отключил красные лучи в проходе и сделал приглашающий жест.
Офис Olympia Genetics Inc. подтверждал высокую репутацию каждым дюймом натурального мраморного пола, каждым листочком не менее натурального зимнего сада. Золотисто-зеркальные синусоиды бежали по коричневым стенам, сплетались двойной спиралью, разбегались в стороны и снова сплетались. Спеша за провожатым, Тед поглядывал по сторонам, следил, как его лицо дробится, мелькает и пропадает в этом лабиринте.
Джеймс Кинг, главный исполнительный директор компании, выглядел чуть старше Теда, но куда более внушительно. Как человек, чьи финансовые амбиции порядка на три крупнее стоимости билета до Саойре. На столе его, прямо на работающем экране, стояли портативный секвенатор и два реальных портрета в рамочках: улыбающаяся молодая женщина с мальчишками-близнецами лет по пять и седой мужчина, в котором Тед узнал директора Национального института здравоохранения.
- Верно ли я понял, доктор Вайнайна: вы предлагаете нам свой геном?
- Только девятнадцатую хромосому, - Тед ответил такой же обаятельной улыбкой. - Моя цена - полмиллиона эртов.
- Полмиллиона! - директор улыбнулся шире. - Вы могли бы обосновать эту сумму?