Исход - Власов Игорь Геннадьевич 10 стр.


* * *

Гунн-Терр сосредоточенно точил меч. В этом не было никакой необходимости, и он прекрасно это знал. Клинок был идеально заточен, но сейчас он пытался столь привычным, как дыхание, действием побороть свою неуверенность. Это чувство было ему совершенно незнакомым. Он даже не мог предположить, что эта напасть когда-нибудь его коснется. Почему-то именно сегодня и совсем не к месту в голову полезли давно забытые воспоминания. К чему они? Для воина нет прошлого и нет будущего, есть только настоящее. Именно сегодня ты должен исполнить свой воинский долг. Выполнишь – честь тебе и хвала! Достойно погибнешь при этом? Честь тебе и хвала! Так учили его, так он сам учит своих людей.

Сегодня ни с того ни сего вспомнилась бабушка.

…Он сильно разбился, упав со скалы. Его принесли друзья, с которыми они отрабатывали тактику защиты заброшенной каменоломни от возможной атаки. Он терпел всю дорогу, не издав ни единого звука, только скрежетал зубами. А вот дома, когда все ушли, заплакал.

Бабушка сидела рядом и гладила его своей сухой, испещренной морщинами рукой по голове. Он думал, что она его отругает за неподобающее поведение или обзовет каким-нибудь обидным женским именем. А еще хуже, расскажет о его позоре отцу и тот отправит его на год в настоящую каменоломню точить камни, а заодно набираться мужества. Вместо этого бабушка гладила его волосы, и боль незаметно утихала.

В ту ночь она долго говорила, едва слышно шевеля губами. Рассказывала, каким хорошим он станет воином. Как все мужчины их клана будут признавать его силу и уважать его за опыт. В жизни ему выпадет большое испытание, которое ему предстоит пройти с честью, подобающей великому воину из клана Терров. И многое другое, чего он не запомнил, потому что уснул крепким сном.

Бабушка была ведуньей. Об этом Гунн-Терр узнал много позже. У Терров иногда на свет появлялись девочки с врожденным Даром. Молва объясняла это тем, что, по стародавней традиции, лучшим воинам разрешалось брать в жены женщин из Анклава Мастеров. Поговаривали, что и сама Великая Нора-прорицательница не была чистокровной альваркой. А многие до сих пор считают ее уроженкой Анклава. Она жила три столетия назад, но, как это ни странно, ее судьба оказалась тесно переплетена и с ним, Гунн-Терром.

Альвары испокон веков были воинами. Они не занимались политикой и никогда не работали. Их любимым занятием и одновременно почетной обязанностью была только война. Их род был древнее самого старого рода любого из Хранителей Города. В легендах говорилось, что альвары пришли на эту землю задолго до появления самого Города. В Белых скалах они заложили железные рудники, и в их задачу входила защита работающих на них камнетесов. Сначала альвары вели бесконечные войны с кочующими племенами степняков, сумев оттеснить тех к самым границам Большой Степи. Скорее всего, хотя в официальных источниках это и не упоминается, не без их поддержки был заложен и сам Великий Город. В дальнейшем, когда горожане решили прибрать себе издавна принадлежащие альварам рудники и шахты, началась Столетняя война. Как известно, положил ей конец прекрасный стратег и политик Арчи Мудрый.

Альвары никогда и никому не служили. Единственным исключением был род Хильдов, к которому и принадлежала Клео. И то это касалось только женской его половины. По преданию, ее прапрапрабабка, которую звали Берта, сопровождала своего мужа в военном походе к Белым скалам. Действие происходило в самом начале правления Арчи Мудрого. Тогда решался спор по одному из богатейших рудников, расположенных у подножия центральной части Белых скал. В течение многих лет он переходил в руки то одной, то другой стороны. На этот раз Город решил любой ценой отбить этот рудник. Бои были кровопролитными. Несмотря на десятикратное преимущество, воинам Великого Города никак не удавалось выбить вставших насмерть альваров.

Муж Берты, возглавлявший осаду, решил пойти на военную хитрость. Правда, в полной мере "военным" назвать то, что он задумал, ни у кого язык не поворачивался. Ночью он отправил две сотни воинов через перевал. Они, осторожно пробираясь, незамеченными обошли рудник западнее и, пройдя так еще несколько ночей, вышли к одной из деревушек альваров. Там оставались только женщины и дети. Все мужчины в это время защищали подступы к руднику.

Несмотря на внезапность нападения, жители деревни оказали яростное сопротивление. Двумстам вооруженным воинам удалось пленить только тридцать человек. Это были в основном женщины на сносях и почти грудные младенцы. С такими же мерами предосторожности спустя несколько ночей отряд вернулся в лагерь с захваченными заложниками.

Расчет воеводы строился на том, что альвары, спасая жизни своих жен и детей, уйдут с рудника. Но те ответили отказом. Даже несмотря на то что одной из заложниц оказалась Нора, жена вождя клана Терров.

Перед воеводой встал трудный выбор. С одной стороны, отпустить пленников было равносильным признанию своего поражения. С другой, казнить беременных женщин и детей означало запятнать кровью имя своего рода на многие поколения вперед. Долгий месяц он не мог принять решение. Еще надеясь на благоразумие альваров, воевода послал к ним трех гонцов, чтобы узнать их окончательное решение. Спустя некоторое время вернулся только один из них, привезя с собой две отрубленные головы. Ответ был простой и понятный, вполне в духе альваров.

Воевода тотчас распорядился вкопать тридцать столбов на открытом пространстве в поле видимости защитников рудников и подготовить хворост для публичного сожжения пленных.

Берта была уже немолодой женщиной и, к большому ее горю, Ушедшие Боги не дали ей возможности иметь детей. Тем не менее она слыла добросердечным человеком, и история с пленными не могла оставить ее равнодушной. В течение всего этого месяца она делала все возможное, чтобы хоть немного облегчить их тяжелую долю. Пользуясь своим положением супруги воеводы, она беспрепятственно могла приносить им еду и теплые вещи. Только благодаря ее усилиям ни один из младенцев не умер. Тогда-то она и сдружилась с Норой. Хотя и по сей день злые языки поговаривают, что та ее просто околдовала.

Нора была ведуньей с рождения и пользовалась большим уважением у своих соплеменников. Она предсказала Берте, что та вскоре родит ребенка и это будет девочка. И дальше в ее роду рождаться будут одни только девочки. До тех пор пока одна из них не встретит "Того, кто изменит Мир".

Околдовала Нора Берту или нет, знать наверняка теперь никому не дано. Но, так или иначе, узнав о решении супруга на рассвете казнить всех пленников, она предложила ведунье помочь той сбежать. На что истинная альварка ответила, что одна она не уйдет. Спастись должны все или никто. Как удалось Берте вывести на свободу тридцать женщин и детей, история умалчивает. Однако когда на утро шатер с пленными оказался пуст, многие вздохнули с облегчением. Все-таки солдаты Великого Города были воинами, а не палачами. Тем не менее поступок Берты был военным преступлением, и по законам военного времени за него полагалась неминуемая казнь. То ли воевода безумно любил свою жену, то ли сам чувствовал свою вину за постыдное решение взять в заложники женщин и детей, но ее не казнили в тот же день, а отложили исполнение приговора до окончательного вердикта Арчи Мудрого. Осада рудника была снята, и войска отправились обратно в Город.

Арчи Мудрый был поистине дальновидным политиком. В его планы давно входило примирение с кланами альваров и прекращение изматывающей ту и другую стороны войны. Он понимал, что намного выгоднее наладить торговые отношения с племенами бесстрашных воинов. У тех была руда, столь необходимая Городу, но катастрофически не хватало продовольствия. Почву в горах плодородной назвать было трудно, в то время как поля Великого Города давали большие урожаи, а сады плодоносили круглый год.

Арчи Мудрый решил использовать провал военной кампании к своей выгоде. В первую очередь, он провозгласил себя Верховным Главнокомандующим и издал указ о создании регулярной армии, выделив на это чуть ли не половину городского бюджета. Дальше он инициировал ведение переговоров с главами кланов альваров с целью установления добрососедских отношений. В этом ему очень помог самоотверженный поступок Берты. Арчи Мудрый не зря носил такое прозвище. Он решил в полной мере использовать так своевременно выпавший ему шанс. Он не только отменил смертную казнь Берты, но и объявил ее послом Мира. А род Хильдов на все времена был освобожден от уплаты военного налога в городскую казну.

Когда, согласно пророчеству, в следующем году Берта разродилась здоровой девочкой, к стенам Великого Города подошел отряд из тридцати воинов-альваров и присягнул в верности новорожденной. То ли это была такая завуалированная месть женщин племени Терра своим мужчинам, отказавшимся пойти на требования осаждающих, то ли Нора и сама верила, что когда-то женщина из рода Хильдов встретит "Того, кто изменит Мир". Возможно, это была дань за спасение, а может быть, просто политический ход, ведущий к примирению враждующих сторон. Как бы то ни было, но с тех самых пор тридцать воинов-альваров постоянно несли службу у Хильдов.

Когда Гунн-Терру сказали, что жена Верховного Хранителя родила девочку, он понял, что пришло его время. Дранг-Терр со своими людьми, отслужив отведенный судьбой срок, должен был покинуть супругу Хранителя. На смену ему заступал Гунн-Терр, чтобы принести клятву верности теперь уже новорожденной.

Нельзя сказать, что он испытал чувство радости от столь почетной обязанности. Напротив, Гунн-Терр был прирожденным воином. Его стихией были походы, а кровь по настоящему закипала только на поле брани в открытом столкновении лицом к лицу с неприятелем. Но жребий пал на его семью, когда он только появился на свет.

Гунн-Терр родился третьим по счету мальчиком, и, по давно заведенному обычаю, именно он должен был взять на себя исполнение обета. Когда ему исполнилось семь лет, его отдали на обучение Мастерам. Пять лет он провел вдали от родных и друзей. Когда он был полностью готов принять ношу Долга, его отпустили назад.

Возможно, глубоко в душе Гунн-Терр надеялся, что, как и его братья, проведет свою жизнь, охраняя железные рудники, а если выпадет удача, то отправится в поход на степняков, где стяжает себе славу великого воина и погибнет с мечом в руке. Но судьба распорядилась иначе, супруга Верховного разродилась, на свет появилась маленькая Клео, и жизнь Гунн-Терра круто изменилась.

Предсказание Норы, которое знали во всех землях от Белых скал до самых отдаленных пастбищ степняков, было совершенно правдиво. Насколько может быть правдива история, передаваемая в течение стольких лет из уст в уста. Но было еще и продолжение этого предания, известное ограниченному числу людей. Точнее, существовала еще одна часть предсказания. Но чтобы ее понять, надо было родиться альваром. Краеугольным камнем воспитания у альваров лежал Изначальный Неискупленный Долг. Древнее проклятие их рода. Искупить Изначальный Долг было заветной мечтой каждого мальчишки и убеленного сединой ветерана. Такой поступок затмил бы все ратные подвиги, когда-либо совершенные альварами на полях сражений. Но за давностью лет было утеряно само знание о Долге.

Поговаривали, что у Мастеров сохранились какие-то записи, но Гунн-Терр, прожив у них без малого пять лет, ни о чем подобном не слышал. Альвары были закрытым народом и даже между собой говорить, а тем более обсуждать Неискупленный Долг, считали постыдным. Вся жизнь воина-альвара была подчинена стремлению если не отдать Великий Долг, то хотя бы уменьшить его. А, как известно, лучшим способом это сделать во все времена считалась смерть на поле брани.

Последняя часть предсказания Норы звучала примерно так: "…и третьим по счету рожденный в семье мальчик станет Избранным. Он последует за дочерью Хильдов и сможет замкнуть Круг. Тогда настанет День Искупления".

Гунн-Терр с раздражением отбросил от себя надоевший меч. Тот со звоном покатился по каменному полу. Альвар, спохватившись, поспешил подобрать его и убрал в ножны. Ему стало стыдно. Хорошо, что никто не видел этого проявления его минутной слабости.

Три дня назад он послал донесение в Анклав Мастеров. В нем Гунн-Терр подробно сообщал о с каждым днем ухудшающейся обстановке в Великом Городе. Исход, прорыв за Быструю Воду неведанных лесных тварей, всеобщая паника, царившая на дорогах. Помимо прочего, агентурные источники сообщали, что под видом мирных землепашцев в Срединные земли проникают вооруженные степняки, а вдоль границ кочуют их многочисленные орды. Хотя в это время года делать им там было совершенно нечего. В конце донесения он просил согласовать возможность, в случае дальнейшего ухудшения обстановки, перевезти Клео в его родовой дом на Белых скалах. Гунн-Терр накануне обсуждал этот вопрос с Верховным и также высказал ему свои опасения. Тот, как ни странно, без колебаний дал ему на это свое добро.

Сегодня с утра он получил ответ. Гунн-Терр был воином. Поэтому ответ его озадачил. Да что там, просто выбил его из колеи. Все было странным. Прибыл не простой посыльный, а личный нарочный Магистров. Гунн-Терр видел его до этого только один раз, но хорошо запомнил. Коротко поклонившись и предъявив Знак Мастеров, тем самым подчеркивая официальность визита, тот объявил, что привез послание на словах, чем еще больше насторожил альвара.

У него была прекрасная память, и он мог, при желании, воспроизвести сказанное дословно, тем более что послание состояло всего из нескольких фраз.

Ему, Гунн-Терру, напоминали об Изначальном Неискупленном Долге и при принятии решения относительно Клео из рода Хильдов советовали прислушаться к своему сердцу. Ни больше ни меньше. Гунн-Терр всю жизнь исполнял и отдавал приказы. Здесь же ему никто ничего не приказывал, а советовали! Причем советовали прислушаться к своему сердцу! Гунн-Терр не был уверен, что оно у него вообще есть. А что касается слов о Долге, так не найдется ни одного альвара, который бы о нем не помнил.

В дверь тихо постучали, и, прежде чем они распахнулись, Гунн-Терр отчетливо понял, кого он сейчас увидит.

* * *

Вода была мутная. Обильно пролившись в Белых скалах, Небесный Предвестник смыл с них тонны мусора и грязи. Плыть было тяжело. Ник не ожидал, что течение реки будет таким стремительным. Вдобавок ко всему, по самой кромке воды стелился густой туман. Видимость была практически нулевая. Один раз он чуть не угодил под откуда ни возьмись выплывшее на него из белесого марева дерево. Ник вовремя успел поднырнуть под него, чуть было не запутавшись в его раскидистых ветвях. Приходилось плыть осторожно, высматривая в редких разрывах тумана очередную опасность.

Совсем рядом проплыла покрытая соломой крыша, видно, сорванная мутным потоком или порывом ветра с чьего-то дома. На ней сиротливо сидела мокрая от лап до ушей собака. Заметив его, она тут же вскочила и призывно залаяла. В ответ Ник только помахал ей рукой. Сейчас он ничем не мог ей помочь. Словно поняв это, пес несколько раз пролаял и вновь улегся, свернувшись калачиком.

Поначалу Ник боролся с течением, но потом, рассудив, что ничего страшного не будет, если его и отнесет вниз на несколько километров, поплыл по касательной. Так он сбережет силы, а потом бегом наверстает упущенное время.

Наконец впереди показались огни. На противоположном берегу жгли костры. Ближе к берегу туман начал рассеиваться. Впереди, чуть ниже по течению, река делала небольшой изгиб, образуя естественную лагуну. Решив, что там будет легче выбраться на сушу, Ник сильнее заработал руками. Только подплыв к берегу, он понял, что ошибся. Мелководье было все завалено прибитым течением мусором. Плыть еще ниже в поисках более удобного выхода ему не хотелось. Да и, скорее всего, точно так же обстояло дело на всем протяжении русла реки.

С трудом выбравшись на берег, Ник осмотрелся. Уже окончательно рассвело. Надо было торопиться. Сейчас время работало против него. Сделав пару глубоких вдохов, Ник побежал. Он выбрал марафонский бег. Так экономились силы, и можно было бежать хоть целый день, не останавливаясь. Несколько раз ему на пути попадались становища. Вокруг разведенных костров сидели вооруженные люди. То ли стражи, то ли ополчение из местного населения. Тогда он просто прибавлял скорость и проносился мимо них. Вслед ему что-то кричали, бряцали оружием. Один раз кто-то вслепую выстрелил ему вслед из арбалета.

Уже перед самой пристанью дорогу преградил вооруженный пикет. Пролесок неожиданно закончился. Ник буквально выскочил на открытое пространство. Отступать и искать обход было поздно – его появление явно не осталось незамеченным. Он перешел на шаг и не спеша подошел к дежурившим караульным. Ник сразу отметил, что стражники держатся настороженно. Двое, не церемонясь, наставили на него взведенные арбалеты.

– Подорожную! – приказал вышедший вперед страж, опираясь как на посох на здоровенную алебарду. По всему было видно что, он тут за главного.

– У меня срочное дело к Арчи. – Ник постарался как можно дружелюбнее улыбнуться.

– Правда? – страж делано задумался. – А к какому именно? Арчи одноглазому или Арчи одноногому?

Трое стражей, стоявших поодаль, начали скалиться во весь рот.

– Мне срочно нужен комендант пристани.

Ник старался не показывать раздражения. Дорога была каждая минута. Вот уж поистине к текущему моменту как никакая другая подходила когда-то услышанная им крылатая фраза "Промедление смерти подобно"! – Сам комендант? Привести немедленно?

Страж повернулся к своим напарникам, и все дружно загоготали.

– Вы не понимаете, я только что с того берега. – Ник для убедительности показал рукой. – У меня срочное сообщение для коменданта Арчи. Проведите меня к нему, я все объясню.

– Слышите, ребята? – От смеха страж чуть было не уронил алебарду. – Он с того берега!

Стражники расслабились. Двое опустили арбалеты к земле. Незнакомец их откровенно забавлял.

Ник, не отдавая себе в этом отчета, прыгнул вперед. Четыре тела практически одновременно упали на землю. "Поздравляю тебя, Ник, – уныло сказал он себе, – ты уже начал калечить людей по первому поводу". Он оттащил стражей за густые кусты, на которых то ли сушилось, а, судя по запаху, скорее, просто проветривалось давно не стиранное обмундирование. Ник на секунду задумался: не проверить ли пульс у лежащих в отключке людей, но только махнул рукой и поспешил в сторону пришвартовавшегося парома.

Навстречу ему прошагали четверо стражей. "Если окликнут, буду сразу бить на поражение", – отстраненно подумал Ник. Стражники с подозрением оглядели его, но не остановили. "Наверно, идут сменять тех недоумков. У меня совсем нет времени. Надо срочно разыскать Арчи".

Ему повезло, он еще издали заприметил знакомую фигуру коменданта, стоявшего в окружении группы вооруженных воинов.

"Надеюсь, он меня вспомнит". Ник ускорил шаг, осаживая себя, чтобы не перейти на бег. Краем глаза он отметил, что наперерез ему выдвинулся небольшой отряд. Тогда он закричал:

– Арчи! Комендант Арчи!

Тот закрутил головой, увидел приближающего Ника, но остался стоять.

– Арчи! Вам послание от Шептуна!

"Черт!" – Ник выругался на себя по-русски. Шептуна здесь знали под другим именем.

– От Рича!

Мужчина с удивлением уставился на него. Подоспевшие стражи взяли Ника в плотное кольцо.

– Ему нужна ваша помощь!

Он сделал последнюю попытку докричаться до сознания Арчи.

Комендант сделал знак рукой, и стражи расступились, освобождая дорогу.

Назад Дальше