III
- Скажи: "Я тебя люблю!"
- Не скажу.
- Скажи: "Ты сводишь меня с ума!"
- Не скажу.
- Скажи: "Я - чурбан! Я - тупое бесчувственное бревно!"
- Не скажу.
- Почему?
- Не хочу хвастаться. Дитя мое, тебе не кажется, что бревно - не слишком оскорбительный оборот для мужчины? В определенном смысле, даже комплимент.
- Скажи: "Я - твой ястреб!"
- Ни за что.
- Вот и про дитя не говори! Слышишь?
- Перестань на мне прыгать. Ты сломаешь мне ребра…
- Твоими ребрами цитадель укреплять…
Дождь обходит бунгало дозором. Дождь приплясывает, семенит паучьими лапками. Еще не сезон, и это не дождь в местном понимании - так, фон, шелест, шепот. Все вымокло: трава, листья, перила. Влага пропитывает стены насквозь. Влажные руки, ноги, лица. Ступни, ладони, бедра, плечи. Грудь, ямочка между ключицами. Живот, темная впадина пупка. Влажные, влажные; язык заплетается, звуки теряются, меняются местами: важные, отважные, тревожные.
Впрочем, дождь здесь ни при чем.
- Скажи: "Я - глупый мальчишка!"
- Я - старый боевой конь.
- А кто стесняется раздеваться при свете? Кто укрывается простыней, когда я зажигаю свет? Да-да, простыней! До самого колючего подбородка! Кто вчера обозвал скромную девушку развратной кошкой?!
- Кто этот негодяй? Кто сей гнусный оскорбитель?!
- Вот-вот! Кто же он?
- Кем бы он ни был, я вызову его на дуэль. Я проткну его рапирой от… Короче, от и до. Ты знаешь, как я его проткну? Это будет… о, это будет вообще…
- Опять стесняешься! Мамочки, он покраснел! Солдатик, в армии ты тоже был кружевным тютей? Или сквернословил, как сто чертей? Ну, выругайся! Ну, пожалуйста!
- Сейчас кому-то зададут трепку.
- Ну задай!
- Отдохну и задам. Ты меня заездила. Я - дряхлый старикашка. Ветеран-инвалид. Из меня песок сыплется. Дуэль? Мне и рапиры-то не поднять…
- Я! Я подниму!
- Карни, убери клинок в ножны. И поставь рапиру на место.
- Я буду сражаться за тебя! О, мой дряхлый ветеран…
- Прекрати. Здесь тесно, ты отрежешь мне…
- Ой!
- Поранилась?
- Да. Видишь?
- Это смертельно. Говорю, как знаток.
- Я умру. Я уже умираю.
- Иди сюда, я поцелую рану, и ты воскреснешь для новых битв.
- Лишь бы ты воскрес, мой ястреб. А то лежишь, как дубовый комплимент… Я зажгу свет, ладно? У меня есть спрей-антисептик. Он и кровь останавливает…
- А поцеловать?
- Потом. Тебе нравится вкус спрея?
- Очень.
- Опять? Ты опять?!
- Что?
- Укрываешься? Будто я тебя не видела!
- Мне зябко.
- От света?
- От сквозняков.
- Скажи честно: ты смущаешься, когда ты нагишом!
- Не скажу.
- Почему? Ну признайся, мне будет приятно…
От соседнего бунгало звучит музыка. Супруги Тай Гхе грустят, слушая дождь. В руках мамаши тихо вскрикивает крачаппи, похожая на гитару-переростка. Длинный гриф, корпус из тикового дерева, шелк струн. Опираясь на ритм, заданный супругой, папаша дует в губную гармошку каэн. Бамбук трубок, медь язычков. На каэне играют в основном ныряльщики. Всем остальным банально не хватает дыхания. Один глупый ястреб уже успел выяснить: минута такого музицирования, и ты хватаешь воздух ртом, а из глаз у тебя текут слезы. Ястреб рискнул вспомнить молодость, взявшись за крачаппи, но над ястребом хохотало все семейство Тай Гхе, включая геккона Убийцу. Еще бы! - мужчина бренчит на инструменте, предназначенном для женщин…
Искусство Хиззаца не для беженцев.
- Дон Леон говорил: "Истинную наготу знают двое: Бог и шпага". Маэстро знал толк в жизни. У него было три жены и рота любовниц.
- Одновременно?
- Жены - по очереди. Любовницы - как получится. Иногда я завидую дону Леону…
- Ты хочешь роту любовниц?
- Нет, дитя мое. Жизнь маэстро - тысяча поводов для зависти. Я урвал малую толику…
- Он похож на твоего дона Леона?
- Кто?
- Гематр. Тренер, о котором ты мне рассказывал.
- Мар Дахан? Нет, не похож. Не знаю. Может быть.
- У тебя что-то с логикой. Не похож, не знаю, может быть. В этом ряду следующим напрашивается: да, копия. Кто учил тебя логике?
- Мар Яффе.
- Тебе везет на гематров. Они тебя учат, спасают, дают работу…
- Мар Дахан еще не дал мне работу. Он всего лишь предложил мне зайти в университетский зал. Назначил день и время встречи. Но Эзра Дахан ничего не обещал Диего Пералю. Завтра я встречусь с ним…
- Сегодня. Взгляни в окно: светает.
- Хорошо, сегодня.
- Он даст тебе работу. Хорошую работу.
- Не сглазь.
- У меня чутье, я не ошибаюсь. Дурной глаз? Это не про меня. Ты вернешься из зала - рот до ушей…
- Удар кинжалом? Такое бывает, если поперек лица.
- Дурак ты. Дурачок. Вернешься счастливый-счастливый, голодный-голодный, а тут я с миской горячего супа…
- Я сломал тебе жизнь, дитя мое. Миска супа? Господи, где была моя совесть?!
- Дурак! Дурак!
- Прекрати, ты меня изувечишь.
- И отлично! И правильно! Дурак!
- Ну ладно, дурак. Круглый дурак. Круглей яблока.
- Скажи: "А ты дура!"
- Не скажу.
- Скажи: "Дурочка…"
- Лежи смирно. Не делай так, так и еще так.
- А так?
- И вот так тоже не делай. Иначе я приползу к мар Дахану на карачках…
Дождь. Музыка. Ритм крачаппи, мелодия каэна. Звук резковат, как на слух эскалонца, но к нему быстро привыкаешь. Волны лижут песок. Из залива встает солнце. Выше - небеса, где есть место облакам и милосердию.
Во всяком случае, сын драматурга Пераля очень надеется на это.
Супруги Тай Гхе прислушиваются. Целый оркестр звучит у соседей, вечный оркестр - от начала времен до конца дней. Супругам Тай Гхе нравится то, что они слышат. Папаша отрывается от гармошки, ухмыляется, словно кот, укравший плошку сметаны. Мамаша, не прекращая перебирать струны, дает ему пинка. Для уроженки Хиззаца у мамаши очень длинные ноги. Для уроженца Хиззаца у папаши очень покладистый характер. Дети Тай Гхе спят. Рано им еще слушать соседские оркестры.
Впрочем, дети быстро растут.
IV
- Желаете осмотреть зал?
- Если можно.
- Вас сопроводить?
- Благодарю, это лишнее.
Зал впечатлял. Светлый, просторный, он был идеален для занятий фехтованием. Высоченные стрельчатые окна казались арками, ведущими в парк - прозрачность стекла конкурировала с горным воздухом. Рамы отсутствовали, что лишь усиливало сходство с арками. На чем крепилось стекло, осталось для Диего загадкой. Он притопнул, шаркнул подошвой; сделал пробный выпад. Паркет, или чем тут покрывали пол, на вид исключительно скользкий, "держал ногу" наилучшим образом. Пол - да, а вот нога - не очень. Ночные баталии с Карни аукались по полной программе, за действиями приходилось следить в три глаза.
Сопроводить, подумал Диего. Мар Дахан сказал: сопроводить. Куда он собрался меня сопровождать? По залу?! Наверное, старик просто старается разговаривать со мной в ретро-стиле. Полагает, что дикому варвару так будет легче приспособиться к новому, цивилизованному положению вещей.
Гематрийский расчет, гореть ему огнем.
В углах зала, а также по обе стороны от двери, располагались стойки с оружием. Шпаги, рапиры, легкие сабли. В нижних кольцах - кинжалы и даги с массивными чашками. Больше всего это напоминало вазы с убийственными цветами: ажур эфесов, гибкие стебли. Диего проверил заточку. Любой из клинков годился для боя не на жизнь, а на смерть. После знакомства с "нейтрализатором" маэстро ждал чего-то в этом роде.
- Я запрашивал дизайнеров, - мар Дахан стоял у окна, вполоборота к гостю. Трость с клинком, прячущимся внутри, лежала на подоконнике. - Они утверждают, что есть покрытия со сменой режимов. Стандарт, лед, рыхлая земля. До семи режимов в максимуме. Возможны комбинации по инициативе заказчика. Как вы считаете, есть смысл сделать здесь ремонт?
Диего пожал плечами:
- Это дорого?
- Бюджет позволяет.
- Ваши ученики планируют драться где-то, кроме специальных залов?
- Нет.
- Тогда зачем вам пустая трата денег?
- Вы подловили Джессику Штильнер на влажной траве. Новое покрытие даст возможность отрабатывать вариативность опоры. Это пойдет на пользу маневренности учеников.
- Вы правы. Но завтра будет не влажная трава, а канава, куда загонят сеньориту Штильнер. Кусты за спиной. Муха, севшая на щеку. Мигрень с утра. Похмелье. Всегда найдется фактор, который не впишется в рамки подготовки. Что прикажете делать? Каждый раз звать дизайнеров?
- Я вас понял. Продолжайте осмотр, я не хочу вас отвлекать.
- Вы меня не отвлекаете. Это что?
- Тренажер для кистей. Суньте руку в отверстие.
Рука вошла, как по маслу - кисть, запястье, часть предплечья. Нащупав рукоять шпаги, Диего сжал пальцы. Толкнул, потянул - рукоять не двигалась. Похоже, она была жестко закреплена. Судя по тому, что плоский, шириной менее локтя, тренажер стоял вплотную к стене, клинок у псевдо-шпаги отсутствовал. Ну, или торчал на треть в коридоре, угрожая жизни и здоровью бегущих на лекции студентов. Улыбнувшись этой картине, Диего вновь опробовал рукоять. Ребристые накладки из дерева лежали в ладони, как родные. Впрочем, из всех обтяжек маэстро предпочитал кожаную с насечкой.
- Коснитесь зеленого сенсора.
- Хорошо.
- Нет, руку не вынимайте. Сенсор активируйте левой.
Тренажер откликнулся слабым писком. С некоторых пор для Диего не было звука противнее, чем такой комариный писк. Подавив дрожь, маэстро ощутил, как воображаемую шпагу, чью рукоять сжимали его пальцы, тянет вперед. Он усилил сопротивление: шпага осталась на месте. Теперь маэстро ясно чувствовал, как чужой клинок пробует положение его шпаги, пытаясь сбить оружие. Удар, еще удар. Шпагу дернуло в сторону, вниз, вернуло в первоначальное положение. Снова потянуло: очень мощно, так, что хват едва не разжался.
Диего встал в стойку.
Тренажер - в зале он был не единственным - разыгрывал с маэстро простенькие, но резкие и сильные комбинации. Окажись на месте Диего Пераля ученик без достаточного опыта, оружие выбили бы у него три раза из пяти. Многие фехтовальщики сравнивали рукоять шпаги с птицей. Сдавишь чрезмерно - задушишь, ослабишь хватку - упорхнет. Дон Леон птиц любил только в жареном виде, предпочитая сравнивать рукоять с яйцом. Тоже в своем роде птица, но еще не вылупилась.
- Полезная штука, - оценил Диего. - Мы обходились колодками.
- Колодками?
- Дубовые колодки, на манер сапожных. С прорезями для хвата.
- Рукоять?
- Обтачивалась под рапирную. Мы брали колодки, становились в упор и отжимались от пола. Паркет натирали воском, чтоб скользило. Низ колодок тоже, случалось, мазали маслом. Если ты падал, ты разбивал себе нос. Следовало держать под рукой ведро воды и тряпку.
- Кровь, - кивнул гематр. - Вы смывали кровь, натекшую из носа.
- Уборщиц дон Леон не держал. Когда я работал у него подмастерьем, я мыл полы за теми учениками, кому знатность не позволяла орудовать тряпкой. Однажды дон Леон потребовал, чтобы я, упражняясь, ставил колодки не на плоскость, а на ребро. Позже - на углы. Он полагал, что у меня избыток дурной силы. Мой бедный нос оценил изобретательность маэстро по достоинству. Те, кто видел меня впервые, считали, что я втихомолку участвую в кулачных боях.
- Дон Леон?
- Леон Дильгоа из Эскалоны.
- Автор "Нового искусства поединка"?
- Вам знакомы работы маэстро?
- "Новое искусство" переведено на унилингву. Вы не знали?
- Нет.
- У меня есть расширенная версия с комментариями и анимированными иллюстрациями. Там две трети рассуждений посвящены верному маневру. "Пока движешься, ты жив", - исключительно точное замечание. Три фундаментальных основы: ритм, темп и дистанция.
- Кое-кто полагал, что в эскалонской школе слишком много перемещаются. Там, где иные движутся по прямой, эскалонцы предпочитают круг.
- Вы сказали: полагал? Сейчас они передумали?
- Большей частью они мертвы. "Никто, - утверждал дон Леон, - не может атаковать линейно, не получив повреждений".
- Вы с ним согласны?
- Да.
- Как дон Леон оценил бы мой тренажер?
- Ваш? Это ваша личная разработка?
- Программное обеспечение. Набор комбинаций, вариабельность по семидесяти двум параметрам. Как вы полагаете, дону Леону понравилось бы?
- Уверен, что да. Маэстро называл это tacto, или чувством стали. Он считал, что без верного tacto нет верного atajo.
- Atajo?
- Контроля над оружием противника.
- Подойдите ко мне, прошу вас.
Диего приблизился к старому гематру. Он плохо понимал, зачем его подозвали, но решил по возможности обойтись без лишних вопросов. Оставив трость лежать на подоконнике, Эзра Дахан повернулся к гостю лицом.
- Приготовьтесь, пожалуйста, к бою.
- Без оружия?
- Представьте, что у вас в руках шпага. К бою!
Диего подчинился, размышляя, каких внутренних усилий - или многих лет тренировки - стоило мар Дахану это безукоризненное, произнесенное с нажимом "К бою!" В свою очередь гематр с полминуты внимательно изучал Диего Пераля, изготовившегося к схватке. Под его взглядом Диего чувствовал себя курицей - безголовой, ощипанной, брошенной на разделочный стол.
- Атака в руку с шагом и выпадом, - наконец сделал вывод мар Дахан. - Затем повторная атака "стрелой" - батман в четвертое соединение и укол в туловище. Вероятнее всего, в нижнюю часть груди. Я верно оценил план ваших действий?
- Черт возьми! Откуда…
- Повторим. Отойдите на шаг, вернитесь и приготовьтесь к бою. Так, хорошо. Сейчас вы маскируетесь гораздо лучше. Мне потребуется больше времени для анализа. Атака со скачком и рубящим ударом по правой щеке. Затем - ускорение на сближение, повторная атака с рубящим ударом в голову. Это годится при моем отступлении. Отступать мне некуда, за мной - окно. Впрочем, дистанция сейчас воображаемая, как и шпага в вашей руке, мар Пераль.
- Еще раз!
- Атака удвоенным переводом. Я произвольно чередую батманы в четвертое и шестое соединения. Вы совершаете перевод в открывающийся сектор. Дальше читается плохо: слишком много факторов.
Не говоря ни слова, Диего долго смотрел на старого гематра.
- Я ничего не могу противопоставить вашему мастерству, - вынес он приговор. Пераль-младший свято верил в то, что говорил. - Ничего. Вы читаете меня, как открытую книгу, на три страницы вперед.
- Ерунда, - жестом мар Дахан заставил гостя замолчать. - В первом и третьем случае вы бы ранили меня. В первом - тяжело, во втором - легко. Хотите, я определю степень ранения с более высокой достоверностью?
- Как? Как бы я ранил вас?
- Вы не расслышали? В первом случае - тяжело, во втором - легко.
- Но если вам заранее известен каждый мой шаг…
- Знать, мар Пераль, не значит уметь. Я знаю, что на меня упадет камень. Знаю вес камня, скорость падения. Но если я связан, прикован к стене или парализован, мне не избежать удара. Вы сильнее меня. Вы быстрее меня. На первых ударах я еще способен составить вам конкуренцию, но при более длительной схватке ваша молодость начнет сказываться не в мою пользу. И последнее: вас очень трудно считать. Восстановим первый случай. Атака в руку с шагом и выпадом. Повторная атака "стрелой" - батман в четвертое соединение и укол в туловище. Где я ошибся?
- Нигде.
- А если подумать?
Диего прокрутил указанную комбинацию в мозгу. Руки непроизвольно подергивались, ноги согнулись в коленях. Так лучше думалось.
- Укол в туловище, - согласился он. - Первый мой укол был бы финтом. Я бы достал вас вторым, настоящим уколом. В нижнюю часть груди, как вы и заметили. Но не с первого раза, это правда. Вы слишком опытны, чтобы я брал вас нахрапом.
- Вы убивали? - спросил гематр.
- Да.
- Рапирой?
- В том числе.
- Маэстро Леон, ваш учитель, убивал?
- Да.
- Вот поэтому вас трудно считать. Я предлагаю вам работу, мар Пераль. На тренерскую должность пока не замахивайтесь. Я окажу вам содействие, но подтверждение вашего диплома потребует времени. Вы будете личным спарринг-партнером Джессики Штильнер на период ее подготовки к "Клинкам Ойкумены" - ежегодному секторальному турниру на Китте. Она считает не хуже моего. Если быть точным, хуже на шестнадцать целых восемь десятых процента. С опытом придет точность расчетов. Вы же дадите ей то, чего я дать не могу - непредсказуемость. Понимание того, что расчет хорош, но не абсолютен. Деритесь с ней так, словно хотите убить. Нейтрализатор убережет Джессику от травм, а ваш напор добавит к ее гематрийской математике нужную толику варварской ярости. Ваше жалованье мы обсудим у меня в кабинете.
Диего вспомнил высокую фехтовальщицу. Что-то не складывалось, что-то важное. Мучило, словно загноившаяся заноза.
- Скажите, мар Дахан… Я видел, как сеньорита Штильнер смеется. Злится, упорствует, радуется. Вы же утверждаете, что сеньорита Штильнер считает, как все гематры. Мне одному кажется, что здесь есть логическое противоречие?
- Джессика Штильнер - полукровка. Ее отец, профессор Штильнер - не гематр. Еще вопросы?
- Я, конечно, варвар. Дикарь, тупица. Но в школе меня учил мар Яффе. Он утверждал, что дети от смешанных браков…
- Мар Яффе был прав. Дети от смешанных браков не наследуют свойства родителей-энергетов. Тем не менее, Джессика - гематрийка в полной мере. Гематрийка, обладающая полным комплектом эмоций. Уникум, если не принимать во внимание Давида, ее брата-близнеца.
- Вы разыгрываете меня?
- Нет. Я просто не имею права раскрывать вам личные обстоятельства жизни Джессики и Давида. Если Джессика захочет, она сама вам все расскажет. Вернемся к работе. Вы согласны?
V
Колесницы судьбы