Анька только фыркнула на такое "глубокомысленное" замечание, однако, сопротивляться не стала, с удовольствием шагая рядом с громоздким, похожим больше на медведя, бритоголовым парнем. А он бережно вел миниатюрную девушку с короткой взъерошенной стрижкой к входу в кафе, туда, где в полумраке весеннего вечера тусклыми пятнами горели огоньки сигарет. "Курить внутри запрещают что ли? - подумалось Паше. - Или народ уже угорел слегка от праздника жизни и вышел подышать свежим воздухом пополам с никотином?"
У входа переминались с ноги на ногу, жадно затягиваясь и передавая друг другу одну сигарету, трое мальчишек лет по восемнадцать-двадцать, не больше, и с ними девчонка, их ровесница, ярко раскрашенная, взлохмаченная, в короткой юбочке и чьем-то пиджаке, наброшенном на худенькие плечи. Они с откровенным любопытством поглядели на "старика" Пашу, недавно перевалившего через тридцатипятилетие, и его спутницу, хоть и миниатюрную, и в такой же, как их подруга, мини-юбчонке, но держащуюся с уверенностью человека взрослого, побольше пережившего и увидевшего в жизни.
- Ну, что? докуришь здесь? - поинтересовался Паша, притормаживая возле обшарпанной двери.
Металлическая рама, обитая когда-то давно покрашенной толстой фанерой, была покрыта лишаями ржавчины, и только отполированная многочисленными прикосновениями ручка поблескивала под неярким светом голой лампочки, прицепленной к узкому козырьку навеса перед дверью.
- Вот еще, - передернула плечами Анька, - чего ждать-то? Пошли, Паштет…
Паша послушно распахнул перед девушкой дверь, казалось, не заметив ни тугой пружины, ни веса последней, и на них обрушилась гулкая нелюдимость длинного коридора с затертым кафельным полом, покрытыми масляной краской стенами. Где-то в конце его грохотала музыка, раздавались то ли вскрики, то ли стоны, топтались по полу десятки мужских башмаков и женских туфелек, ползли оттуда отвратительно-соблазнительные запахи кислятины, подгоревшего комбижира, соевой колбасы. Но коридор, пропуская через себя и звуки, и запахи, оставался фильтром, четко и резко делящим помещение на "до" и "после" себя.
- Пойдем-пойдем, - зачем-то поторопила Пашу девушка, звонко цокая каблуками по кафелю.
И только приблизившись к входу в зальчик кафе, откуда и доносилась музыка и запахи закусок, Анька решительно бросила под ноги окурок. Покачав головой, Паша аккуратно притоптал его, а девушка, казалось, даже и не заметила этого, приостановившись на секунду, будто готовясь войти и, как перед прыжком в воду, набирая в легкие воздух.
В зальчике - низком и обставленном голыми пластиковыми столами на железных ножках - веселилось человек сорок, если не больше. Кто-то танцевал под непонятную, но оглушающую и ритмичную музыку, кто-то сидел за столиками, пытаясь о чем-то говорить с товарищами, а заодно и разливая из-под полы в разовые пластиковые стаканчики нечто крепкоградусное. На столах же, кроме бутылок сухого вина и минералки, сиротливо стояли мисочки с салатами и какие-то блюда не то с колбасой, не то с аккуратно нарезанным мясом. У дальней, глухой стены зальчика были сдвинуты в единое целое пяток столов, и там происходило основное действо этой молодежной свадьбы: сидели жених и невеста, их ближайшие друзья, туда же подходили иногда некоторые из танцующих, что бы выпить с молодоженами и пожелать им счастливой совместной жизни. Но основной массе гулящих было не до них: здесь собрались потанцевать, выпить принесенного с собой, потискать в темных углах девчонок и, может быть, соблазнить кого-то из них на большее.
Ловко освободив свою руку от Пашиной, Анька решительно поцокала каблучками к виновникам торжества, змейкой лавируя между танцующими. Паша двинулся следом, стараясь не задеть и не обидеть никого из гостей. При его медвежьих габаритах это, казалось, было делом нелегким, но Паша, в который уже раз, подтвердил, что его сходство со зверем не ограничивается только силой.
Пьяненький, растрепанный, со сбившимся набок галстуком жених удивленно поднял глаза на Аньку и тут же оглянулся на стоящий рядом с ним поднос с подарками, на который девушка ловко и эффектно метнула пару золотых монет. Новенькие, поблескивающие жирным желтым цветом, они лежали поверх жиденького слоя старого, потертого серебра, как два бриллианта в окружении бутылочного стекла.
- Ой, - икнув, сказал невеста, кукольно накрашенная, голубоглазая блондиночка с уже растрепанными пышными кудряшками до плеч, специально завитыми и уложенными по такому торжественному случаю. Она была пьяна не меньше жениха, но глядела не на подаренные монеты, а на Аньку.
- Вот, пришла тебя поздравить, подруга, - сказала громко Анька, уперев руки в боки, и чуток наклонившись вперед.
Казалось, она сейчас бросится на невесту и начнет драть на ней волосы, полупрозрачную белую блузку, кружевное белье, чуть выглядывающее из-под нее. Наверное, тоже самое показалось и жениху, и он постарался резко встать, что бы в случае чего защитить свою любимую девушку. Но - встать, да тем более резко - у него получилось плоховато. Выпитое потянуло паренька куда-то в сторону, потом - обратно, и шлепнуло с размаху на стул. Он покрепче взялся руками на столешницу, пытаясь хотя бы с ее помощью принять вертикальное положение, но Анька опередила мальчика.
Шагнув за спину жениха, она ловко подняла со стула потянувшуюся к ней невесту, прижала ее к себе, казалось бы, для дружеских объятий, и неожиданно впилась в ее рот долгим, совсем не поздравительным поцелуем.
Стараясь загородить от окружающих скандальную сцену, Паша шагнул поближе к обнимающимся девчонкам и обратил внимание, что Анька не просто целует подругу, а еще и откровенно, по-мужски, прямо через одежду лапает высокие, соблазнительные грудки невесты. А та, кажется, прямо плывет от такого агрессивного, нарочито сексуального поцелуя.
- Вот так-то, а ты думала, - непонятно сказала Анька, отрываясь от губ девушки, но не отпуская ее от себя.
- Ох, - пьяно простонала невеста, - Анька, ты же знаешь…
- И не подумаю ничего знать, - резко ответила Анька. - Все равно по-моему все будет…
И опять впилась губами в рот девушки.
В этот момент из старых, подвешенных к стенам колонок вместо музыки донесся шум и треск, и танцующие начали расходиться с центрального пяточка, громко обмениваясь впечатлениями, с шумом отодвигая стулья и рассаживаясь за своими столиками. Слегка ошалевший жених наконец-то сообразил, что ничего страшного с его возлюбленной никто делать не собирается, но вот такие страстные поцелуи с посторонней женщиной ему не понравились, и он попытался вмешаться хотя бы голосом.
- Вы это… присаживайтесь… ну, там выпейте… да… и…это… - проговорил жених, цепляясь неловко и пьяно за бедро невесты.
- Присядем-присядем, не волнуйся, - успокоила его Анька, отталкивая руку с бедра девушки, - вот только с Маринкой поцелуюсь еще разок…
Паша укоризненно покачал головой, и Анька, поймав периферийным зрением его жест, оторвалась от невесты.
- Ладно, - с сожалением сказала она, - потом еще подойду, очень уж Маринка классно целуется… а как она лижет…
По счастью, не только жених, но и никто другой за столом не понял наглого намека Аньки на некоторые нестандартные наклонности невесты, а Паша, вновь подхватив Аньку под руку, повел ее подальше от ошеломленной Марины и ее жениха, высматривая на ходу столик посвободнее.
- Ну и накой ты здесь цирк устраиваешь? - пробурчал недовольно Паша, усаживая свою спутницу за столик возле огромного, занавешенного измятыми и грязноватыми портьерами стекла. - Собирались же просто поздравить, да и пойти куда-нибудь в нормальное место, покушать.
- Настроение у меня такое, стервозное, - пояснила Анька, брезгливо разглядывая не очень чистую поверхность стола. - Лучше было на тебе его разрядить?
- На мне не надо, - примирительно согласился Паша.
- Ну, вот, а ты всё "покушать", да "покушать", - передразнила его Анька, - и правда, как медведь после спячки, голодный…
- Люблю я это дело, - простодушно отозвался Паша. - А тут ведь голодным с такой свадьбы уйдешь.
- А ты не снобничай, - посоветовала Анька. - Вот - салата целая миска на столе, огурцы, помидоры, да еще с постным маслицем…
- Маслице больше машинное напоминает, - Паша поднес к лицу миску и поморщился, - от такого маслица язву желудка получить можно…
- Ой, кого я слышу!!! Как будто не ты в лесах лягушек и червей лопал…
- Вот потому и ценю хорошее питание, что приходилось всякую дрянь лопать, - пояснил Паша.
- Так сходил на кухню, - посоветовала Анька, - для себя-то они, небось, нормальные продукты держат, вот и попроси, что б тебе сделали кусок мяса…
- А тебе?
- А мне - два, - засмеялась Анька, нарочито показывая ослепительно белые зубы. - И коньяка хорошего, литра два.
- Немного будет? - засомневался Паша.
- Нам из них хорошо, если половина достанется, - Анька повела рукой в сторону зала, где продолжалось нищее, студенческое веселье.
- Ну, да, еще всех поить тут, - скопидомски поджал губы Паша.
- А всех и не придется, - пояснила Анька. - Но невесте с женихом как не налить? и свидетелям? и близким, допущенным к телу?
- Допущенным - это как? - поинтересовался Паша, ожидая от девушки парадоксальных высказываний, на которые Анька бывала временами большой мастерицей.
- А как я, - пояснила она, - и как вот тот парнишка, ну, который за их столом с краю… и его подруга, та, что рядом… и…
- Да тут что же - дружная шведская семья собралась? - засмеялся Паша.
- Ох, как далеко этим шведам до наших студенческих семей, - притворно вздохнула Анька.
- Ладно, схожу сейчас, - поднялся с места Паша, - а ты тут не забалуешь без меня-то?
- Не буду, честное слово, - прижала руки к груди Анька.
- Поверил я тебе на слово, как же, - проворчал Паша, отходя от стола, - а то первый раз такое у нас…
В безлюдной, холодной и мерзко пахнущей кухне среди заляпанных давно застывшим жиром и грязью плит и плохо вымытых огромных кастрюль Паша не задержался, учуяв перебивающий запахи общепита аромат чего-то явно съедобного, распространяющийся из-под грязно-белой двери подсобки. Не приученный стучаться в чужие двери и не рассчитавший собственных сил, Паша "с мясом" выдернул маленькую внутреннюю защелку, потянув на себя ручку двери.
За небольшим, накрытым чистой скатерткой столиком сидели, удивленно выпучившись на появившегося на пороге Пашу, трое: сам заведующий - лысоватый коротышка в помятом костюме, одна из поварих - костлявая и большегубая женщина лет сорока - и сторож-охранник в черном комбинезоне, мужчина хоть и немолодой, но достаточно крепкий на вид.
- Я это… прощения прошу, - сумрачно проговорил Паша, недовольный собой за это бесцеремонное вторжение, но извинение его показалось всем присутствующим просто завуалированной угрозой, уж больно легко поддалась ему внешне крепкая щеколда подсобки.
- Там вон, на свадьбе-то, - Паша махнул рукой себе за спину, - ни покушать, ни выпить нормальному человеку нечего… я, конечно, понимаю, что студенты и молодежь, да еще и без гроша в кармане, но вот мне бы, да и еще кое-кому, очень бы по кусочку мяса хорошего хотелось бы…
- Зинаида, - моментально отреагировал заведующий кафе, обращаясь к поварихе, - у нас же в холодильнике осталось еще немножко телятины? Давай-ка, подымайся, засиделась уже без дела…
Костлявая женщина, на повариху совсем не похожая, вздохнув как очень скромно, быстренько поднялась из-за стола и скрылась в углу за дверцей огромного холодильника.
- А ты слетай-ка ко мне в кабинет, - продолжил распоряжаться заведующий, протягивая охраннику связку ключей. - Там, в шкафчике, в самом низу, найди пяток бутылок коньяка, да еще захвати минералки, это во втором отделении…
Паша только хмыкнул и, посторонившись, пропустил мимо себя охранника, позвякивающего ключами. Такого почтительно-шустрого отношения к себе Паша не ожидал, но - труды, да еще уважительные, должны вознаграждаться, и он полез было в карман, но был остановлен заведующим:
- Ни в коем случае! Никаких денег, - замахал тот руками. - Неужели я обеднею от пары кусочков мяса и бутылки коньяка?
"Все понятно, он меня где-то видел, - решил про себя Паша, - а вот я его вспомнить не могу почему-то. Как так?"
Впрочем, случайных свидетелей его деятельности могло быть очень много, поэтому Паша не стал ломать себе голову, а все-таки достал из кармана пару золотых монеток и аккуратно, но твердо положил их на стол, за которым продолжал сидеть заведующий, оперативно раздавший распоряжения подчиненным.
Увидев деньги, коротышка не стал ломаться, едва уловимым жестом смел со стола монетки и поинтересовался у Паши:
- А вы этим вот, молодоженам-то, кем будете? или случайно к нам зашли?
- Никем я им не буду, - откровенно сказал Паша. - Вот подруга моя малость с невестой знакома, она меня и затащила на огонек, а тут - такая история с едой приключилась…
- Да вы не волнуйтесь, - сказала от холодильника повариха. - Через двадцать минут все будет готово, у меня мясо-то не замороженное тут, охлажденное просто…
- Ну, тогда я пойду, - сказал решительно Паша, поворачиваясь, - найдете там меня, ладно?
- Обязательно найдем, - заверил уже в спину коротышка, - все будет, как надо, не волнуйтесь.
Когда шаги Паши по кухне стихли, повариха швырнула на разделочный стол возле холодильника смачно чмокнувшее о столешницу мясо и спросила:
- Федулыч, а ты этого мужика не иначе как знаешь, да не просто знаешь…
- Уф, - вздохнул заведующий, отирая испарину со лба тыльной стороной ладони. - Лучше б совсем таких, как он не знать, Зинаида. Не повезло мне как-то раз оказаться с этим вот в одном месте и в одно время…
- Эк же он тебе запомнился-то, - посочувствовала повариха, припрятывая бабье любопытство куда-то на дно загадочной женской души. - А он тебя и не признал, вроде…
- Вот я и радуюсь, что не признал, - откровенно ответил коротышка, судорожно потирая ручки.
Тем временем в зале опять гремела музыка, и дергались в странном, на взгляд Паши, танце мальчишки и девчонки, а за столиком возле Аньки сидела невеста Марина и о чем-то жалобно, чуть ли не размазывая по лицу пьяные слезы, уговаривала девушку. Анька, вальяжно откинувшись на спинку стула, лениво затягивалась, стряхивая пепел сигареты прямо на пол, и нарочито небрежно трепала Марину по щеке, мол, не расстраивайся, бывает и хуже.
При виде Паши, невеста примолкла, хлюпнув носом, а Анька развязно сказала:
- Видишь, Паштет, какие люди пошли, а? как трахаться со всеми пацанами подряд, да лизать девчонкам, так она первая в общаге, а как замуж - так просит, что б мужу ее ничего не рассказывали… А то я одна про нее чего-то рассказать могу…
Паша пожал плечами, мол, разбирайся ты со своими подружками и их друзьями сама, и присел за столик, доложив:
- Минут через пятнадцать мясо принесут, ну, и коньяк, наверное, прямо сейчас будет…
Договорить он не успел, через толпу веселящейся молодежи танком прошел охранник с хрустальными бокалами в руках, которые и пристроил на их столик, после чего извлек из многочисленных карманов комбинезона пару бутылок настоящей минеральной воды и пять - хорошего, многозвездочного коньяка.
- Ну, вот это уже другое дело, - одобрительно глянула на охранника Анька, а тот продолжил извлекать из карманов маленькие баночки с черной икрой, консервированными крабами, свежий лимон и шоколадки.
Когда баночки были вскрыты, лимон нарезан на непонятно откуда появившемся чистеньком блюдце, а первые бутылки открыты, охранник внимательно оглядел стол и удалился, так и не сказав за время своего визита ни одного слова.
Анька, кинув в оставленную на столе миску салата, противно зашипевшую сигарету, приняла из рук Паши бокал коньяка, без тостов и лишних движений влила в себя пахучую, огненную жидкость, бросила следом в рот кусочек лимона и, скривившись от кислоты, скомандовала невесте:
- Ладно, тащи сюда своего женишка, надо за вас выпить, что б в койке вам тесно не было…
С неожиданно просветлевшим лицом Марина вскочила и бросилась через зал к своему месту, а Паша, тоже без слов выпивший и уже запихнувший в рот пару чайных ложек икры, укоризненно сказал:
- Ну, и вот зачем ты так?
- Да ей же нравится, ты чего не понял что ли? - вытаращила глаза Анька. - Она же "нижняя" и в постели, и в жизни… кайфует она от этого…
- Вот уж не думал, что тебе эти садо-мазо игры нравятся… - недоуменно произнес Паша.
- Мне много чего нравится, вот только ты правильно сказал - игры это… - согласилась Анька.
- Интересно, где ты такие игрушки цепляешь? - усмехнулся Паша.
- Да они кругом, только смотреть внимательно надо, - ответила Анька, подставляя опустевший бокал под новую дозу коньяка. - С этой вот почти полгода назад познакомилась случайно, на танцульках… потом к ней в общагу поехали… такое чудили… ну и еще… А потом она, сам видишь, одуматься решала, замуж потянуло, носки стирать любимому, а может, просто предохраниться забыла, у нее иногда такое случается, что себя не помнит…
- Вот не надо интимных подробностей, - нахмурившись, попросил Паша, - сейчас мясо принесут, а ты тут аппетит отбиваешь…
Анька понимающе захихикала.
- И где же все хваленые тренировки души и тела? - поинтересовалась она.
- Вот ведь настырная какая, - пожал плечами Паша. - Причем здесь тренировки, если на отдыхе я сейчас?
- Ну, не хочешь - не надо, - согласилась Анька, по привычке гася возможный конфликт в зародыше, то есть, доведя человека до точки закипания и отступив в момент, когда надо бы выпустить пар. - Лучше налей еще коньячку, пока гости не налетели и всё не выхлебали…
Вот такое предложение Паша поддержал с удовольствием, набулькав в фужер Аньке и себе и даже задержавшись, вроде бы, в ожидании тоста, но после слов Аньки: "Да ну их, тосты эти, сказки, легенды и прочий фольклор…" с аппетитом выпил свою дозу.
Когда костлявая повариха Зинаида принесла мясо, сменив перед этим грязно-белый халат на новый, отлично пошитый брючный костюм, Паша и Анька успели уговорить первую бутылку под холодные закуски. И переход ко второй решили отложить, ибо от мяса, прибывшего на двух больших тарелках в сопровождении хрустящей, отлично прожаренной картошки и зеленого горошка отказаться было невозможно.
С легким, но в то же время очень почтительным поклоном, как умеют кланяться только отлично вышколенные профессиональные официанты, повариха поставила блюда с мясом на стол, достала из подвешенной сбоку сумки пару чистых приборов - не из серебра, конечно, но для этой кафешки и нержавейка шла за роскошь - и сообщила Паше:
- Начальник наш, Федулов, кланяться велел, и разузнать: не надо ли еще чего? Всегда услужить рады таким гостям.
Анька всхохотнула, восторженно поглядывая на Пашу, и потащила поближе свою тарелку с изрядным куском нежной, превосходно обжаренной телятины, а Паша, искренне недоумевая от такой заботы, руками показал, мол, все в порядке, ничего им больше не надо. Так и не удовлетворившая своего любопытства, Зинаида ушла, предварительно выставив на стол майонезницу с хреном и горчичницу.
- Ай да Паштет, - одобрительно сказала Анька, пережевывая первый, самый вкусный кусочек мясо, слегка смазанного горчицей. - Здорово ты тут обслугу наклонил, да и быстро как…
Паша, хоть смущение отбросил, но тему не поддержал и сказал:
- Да их и наклонять не надо было, сами в позу встали, только меня заметили…