– Я так и подумал, – снисходительно улыбнулся Уинант.
– Ненавижу тебя! – зашипела на него Рут.
4
Ночные улицы. Непонятно толи город действительно пуст, толи мертв. Как и раньше, давно. Да и была ли здесь когда-то жизнь?
– А ты знаешь, где живут остальные писатели? – спросила Рут Майка Уинанта.
– Ты и у них брала деньги?
– Просто интересно, – стерпев обиду, сказала Рут.
– Тогда не знаю, – признался Уинант. – Где-то здесь. Город большой.
– И мертвый.
– Ну, не знаю. Днем он казался весьма милым. МакКалистер сказал, что здесь даже есть золотой рудник и можно посмотреть, как рабочие добывают там золото. Сомневаюсь, конечно, что настоящее, но все-таки.
– Ты уже решил, о чем будешь писать?
– Может быть, о тебе.
– Я серьезно.
– Я тоже… – Уинант закурил. – МакКалистер, кажется, говорил, что Нэслан Пэррак будет писать о рудниках.
– Может быть, он там и поселился?
– Может быть.
– Ну, а Райна Бауэр? – наконец-то задала мучавший уже давно вопрос Рут. – На кой черт ты включил в список эту истеричку?
– Ревнуешь?
– Вот еще! – Рут поджала губы. – У вас с ней что-то было?
– С Райаной?
– Черт! Нет! Слушать ничего не хочу!
– Нет. Ничего не было.
– Я же сказала… – Рут замялась, пожала плечами, улыбнулась. – Ладно. Хорошо.
Они прошли мимо конюшни.
– Ты видел там лошадей?
– Да.
– Я думала, конюшня не настоящая.
– А я думал бордель ненастоящий.
Рут вспомнила пышногрудых дам, рассмеялась, увидела, что Уинант остался серьезным, нахмурилась.
– Ты… ты не шутишь?
– Нет.
5
Центр города. Мертвый центр. Свет в окнах не горит. Бордели и казино закрыты. Дверь в гостиницу хлопает на ветру.
– Может быть, все спят? – спросила Рут, не решаясь войти в черный холл гостиницы.
– Жалко возвращать чек?
– Ничего мне не жалко! – разозлилась она.
Лестница жалобно заскрипела под непрошенными гостями. Уинант прошел по коридору до окна, постучал в крайнюю дверь. Дверь открылась, но в номере никого не было. Лишь большая кровать у отрытого окна.
– Может быть, ты ошибся? – спросила Рут, обошла оставшиеся номера. – Никого.
Она взяла у Уинанта сигарету, села на кровать, закрыла глаза и устало повалилась на спину, так и, забыв прикурить.
6
Утро. Город осунулся, помрачнел, словно набросил на плечи за ночь пару лет.
– Какого черта здесь происходит? – спросила Рут.
Улицы и дома выглядели безлюдными, брошенными. Даже номер в гостинице, где они провели ночь, покрылся толстым слоем пыли и паутиной.
– Это что какой-то розыгрыш? – приставала Рут к Уинанту. Он не отвечал. Они прошли через город, а за спиной трещали балки крыш, и осыпалась старая краска со стен.
7
Страх. Он пришел, когда Рут поняла, что покинуть город не удастся. Куда бы они ни шли, на какую бы улицу ни сворачивали, итог был один – бордели, казино, гостиницы.
– Думаешь, с другими происходит то же самое? – спросила устало Рут, докуривая последнюю сигарету.
– А ты думаешь, здесь есть кто-то еще кроме нас?
– Можно попробовать отыскать рудник. Кажется, ты говорил, что там должен находиться Нэслан Пэррак.
– Ты же ненавидела его, на дух не выносила.
– Правда? – Рут кисло улыбнулась. – Я уже и не помню.
8
Неделя. Город умирал, осыпался, разваливался. Да и был ли это город – всего лишь бутафория, декорации, фальшивка.
– Знаешь, а ведь весь этот город похож на наши с тобой отношения, – тихо сказала Рут.
Последние сутки они уже не вставали с кровати. Выбранный ими дом трещал, кривился, но все еще продолжал стоять. Предыдущий дом, в котором они пытались остановиться, рухнул два дня назад, едва не похоронив их под своими обломками.
– Я больше никуда не пойду, – сказал Уинант, видя, как Рут поднимается с кровати.
Она не ответила, вышла, шатаясь на улицу. Дом затрещал, просел под весом старой крыши, продержался еще несколько секунд и рухнул, подняв облако пыли.
9
Река. Шум реки. Журчание. Рут шла на этот звук. Город рушился за ее спиной, но она уже почти не замечала этого. Лишь звук реки. Звук прииска. Рут остановилась, увидев сгорбленного старателя. Он просеивал ил. На дне сита блестели крупицы золота. Одежда старателя была грязной и рваной. Холодная речная вода захлестывала через голенища его сапог, но он не замечал этого – лишь золото было главным.
– А я уж думал, ты никогда не придешь, – сказал старатель.
Он обернулся, сверкнув черными, гнилыми зубами.
– МакКалистер? – опешила Рут.
– МакКалистер? – старатель нахмурился, тряхнул головой. – Не понимаю, о чем ты, но у меня есть еще одно сито.
Рут вздрогнула, ощутив холодную воду реки. Ноги онемели, но на дне что-то блестело, и Рут хотелось достать это. Она наклонилась, зачерпнула ситом ил и начала искать.
История пятидесятая (Двери)
1
Дом был большим и старым. Дом, который достался по наследству Стэнли Гудспиду.
– Это твоя история, парень! – сказал ему, то ли в насмешку, то ли всерьез адвокат, передал документы и четыре связки ключей. – Менялись двери, менялись замки, новые ломались, возвращались старые, так что… – он устало развел руками. – На месте разберешься, что подходит, а что нет.
На этом их разговор закончился. Хотя нет, адвокат еще пожелал удачи. Стэнли не запомнил дословно слова этого человека, но знал, что они веселят его. Не запомнил он и имени адвоката. И как он выглядел.
– Да это и не важно, – проворчал он, поднимаясь по старым ступеням к входной двери.
За спиной остался пикап. Пикап, который он купил перед тем, как приехать сюда, ожидая встретить разбитые дороги, поля, сельские нравы… Ожидания оправдались.
– Ну и какой из них впустит меня? – заворчал Стэнли, перебирая связки ключей.
Пикап за спиной издал противный гудок.
– Извини! – крикнула из машины Эйприл Кук и для верности помахала рукой.
Подул ветер. Входная дверь щелкнула и начала открываться.
– Ну, здорово! – протянул Стэнли, осторожно заглядывая в дом. В нос ударил запах пыли и плесени.
– Фу! Ну и место! – скривилась Эйприл, заглядывая в дом через его плечо.
– Дай ему шанс. Тебе понравится, – пообещал ей Стэнли.
– Да ладно! Сам-то, небось, ненавидишь эту рухлядь! – она отодвинула его в сторону и прошла в дом. Шаги гулко раздались по просторному холлу. – А изнутри он кажется еще больше, – призналась Эйприл. – Сколько здесь комнат?
– Не помню.
– Пойду, осмотрюсь!
Эйприл взбежала по лестнице на второй этаж. Стэнли проследил за ней взглядом, в сотый раз за время в дороге, спрашивая себя, на кой черт, взял ее с собой.
– Ты в курсе, что здесь закрыты все двери?! – закричала Эйприл откуда-то сверху.
– Теперь да, – проворчал Стэнли и начала неспешно подниматься наверх.
2
В доме было четыре спальни, но Стэнли выбрал ту, которая принадлежала прадеду. Даже ключ подошел с первой попытки. Большая кровать была чистой и не пыльной. Стэнли открыл окно, впуская в дом прохладный осенний ветер.
– Принеси остальные вещи, – попросила Эйприл. – Не хочу спать на старых простынях.
Стэнли вышел из комнаты, дверь захлопнулась. На улице начал накрапывать дождь, усилился ветер. Подкравшееся к дому неубранное пшеничное поле, склонилось к земле. Стэнли закурил, обошел вокруг дома. Старый амбар все еще стоял, но крыша его обвалилась в нескольких местах. Собачья конура была перевернута. Цепь, на которой вечно сидела какая-нибудь дворняга, лениво вытянулась, словно змея.
– Стэнли! – закричала из окна Эйприл. – Ну, где ты пропал!
Он взял из пикапа два рюкзака и вернулся в дом. Дверь в спальню прадеда оказалась закрытой. Стэнли дернул ручку. Заперто. Позвал Эйприл.
– Я не знаю. С моей стороны не открывается! – прокричала она, но голос ее, как показалось Стэнли, все еще доносится из окна. Далекий, едва различимый голос.
– Подожди, я открою ключом, – сказал он, борясь с желанием просто ударить посильнее в дверь и сломать старый замок.
– Скорее! – прокричала Эйприл. – Мне уже страшно! – и снова ее голос прозвучал неестественно далеко.
Стэнли достал связку ключей, попробовал несколько – не подошли, решил, что нужный ключ был в другой связке. После нескольких неудачных попыток дверь наконец-то открылась. Стэнли занес рюкзаки в комнату, остановился.
– Эйприл? – позвал он, растерянно оглядываясь по сторонам.
– Я здесь! – отозвалась она, но голос ее звучал очень слабо.
– Где ты?
– Да здесь я, идиот!
– Я тебя не вижу. Что происходит, черт возьми?! – Стэнли подошел к окну. Подкравшееся к дому пшеничное поле отливало золотом. Светило яркое солнце. Стэнли услышал детские голоса. Вздрогнул, увидев себя ребенком, бегущего с белой дворнягой наперегонки.
3
Он выскочил из комнаты, как ошпаренный, споткнулся о порог, упал.
– Что это было?! – закричала где-то далеко Эйприл.
Стэнли растерянно уставился на связку ключей, которую держал в руках. Сердце бешено колотилось в груди. Он заставил себя подняться, дернул несколько раз ручку – дверь снова была закрыта.
– Попробуй другой ключ, недотепа! – закричала Эйприл.
– Другой ключ?
Стэнли недоверчиво взялся за другую связку. Он не считал попытки, знал, что их было много. Много до тех пор, пока замок, наконец, не щелкнул. Дверь приоткрылась. Стэнли недоверчиво заглянул в комнату. На большой кровати спал прадед. Молодой прадед. Прадед из времен, когда не только Стэнли, но и его родителей еще не существовало на свете. Сердце несколько раз ударилось в груди и замерло. Прадед открыл глаза, сонно уставился на Стэнли, заворчал что-то бессвязное. Стэнли отпрянул назад, захлопнул дверь, вытащил ключ, увидел выбитую на нем дату: 1934 год, недоверчиво покосился на закрытую дверь, за которой видел своего прадеда молодым, достал сигарету, закурил. Где-то далеко его продолжала звать Эйприл, но он уже не слушал ее. Оставались еще две связки ключей. Он выбрал наугад.
– Ну, наконец-то! – скривилась Эйприл, выходя в коридор. – Не могу поверить, что ты даже с замком справиться не можешь!
– Кое-что случилось, – тихо сказал ей Стэнли, но слова застряли в груди. Эйприл подбоченилась, выждала пару секунд, всплеснула нетерпеливо руками.
– Ну, и? – поторопила она Стэнли.
– Думаю, будет лучше, если ты все увидишь сама, – решился он и достал четвертую связку ключей.
4
Старые часы в гостиной пробили полночь. В камине горели дрова. Эйприл сидела на старом диване, все еще пытаясь побороть дрожь. Стэнли сидел рядом, курил. Бой часов заставил их вздрогнуть. Они переглянулись.
– Мы должны открыть другие двери, – приняла решение Эйприл.
Стэнли не ответил.
– Только представь, что мы сможем увидеть! – в глазах Эйприл вспыхнул огонь. – Сколько ты говорил в доме комнат? А дверей? Ты хочешь посмотреть на себя ребенком?
– Я уже видел себя ребенком.
– Мы можем пробраться в твою комнату.
– Я не хочу.
– Ну, хорошо, можем оставить в покое твою комнату и заглянуть в другие!
– Я вообще не хочу открывать эти двери.
– Не хочешь? – опешила Эйприл. – Но почему? Это же весело!
– Весело для кого? Для тебя? Может быть.
– Да какая разница?!
– Ты бы стала показывать жизнь своей семьи? Стала бы изучать ее под микроскопом? Вспоминать?
– Так ты боишься? – Эйприл презрительно скривила губы. – Зря. Хуже уже не станет!
– Ну, спасибо!
– Всегда, пожалуйста! Только дай мне ключи, и я сделаю это без тебя.
– Да что за не здоровый интерес к чужим тайнам?!
Эйприл не ответила, лишь ярко сверкнули ее глаза.
– Понятно, – протянул Стэнли, раздраженно бросая на диван связки старых ключей. – Это же весело. Верно?! – прочитал он ее мысли.
Гнев подступил к горлу, заставляя спешно выйти на улицу и закурить еще одну сигарету.
5
Ночь. Тишина. В черных окнах старого дома вспыхивает свет. То тут, то там. То тут, то там…
Двери открываются снова и снова. Старые двери.
Чужак бродит по дому. По старому дому.
Стэнли выждал несколько минут, все еще надеясь, что Эйприл вернется, затем сел в пикап, включил зажигание и поехал прочь.
История пятьдесят первая (Черные дыры)
1
3148 год. Межзвездный корабль ZI-34. Голос из динамика: "Мы приближаемся к галактике М87. До планеты Древняя осталось менее суток пути". Неслан открыл глаза, попробовал дозвониться до Раэль. Нет. Придется подождать. Он налил себе выпить, вышел на смотровую площадку. Собравшиеся люди смотрели на пульсирующую черную дыру, перешептывались.
– Можете не волноваться, мы пройдем в отдалении от горизонта событий, – заверил собравшихся офицер из команды управления кораблем.
Шепот стих. Несколько минут стояла мертвая тишина.
– Даже не верится, что она растет, – прошептал кто-то.
– У меня на планете Древняя есть друг.
– Летишь проститься?
– Он не из местных. Просто работал там. Уверен, что уже собрал вещи и ждет не дождется, когда его заберут.
– Если бы у меня все было так просто, – пробормотал Неслан.
Пожилая женщина, стоявшая рядом, смерила его внимательным взглядом, тяжело вздохнула.
– Девушка? – спросила она.
Неслан кивнул.
– Местная?
Неслан снова кивнул. Женщина снова вздохнула.
– Я заберу ее, – сказал Неслан не столько для женщины, сколь для себя.
– Нет. Не заберете, – грустно сказала она, снова окинув его внимательным взглядом. – Это их вера, молодой человек. Вера, с которой они жили десятки тысяч лет. И вы ничего не можете сделать. Особенно теперь.
2
Раэль. Она встретила Неслана в космопорте. Хрупкая, светлая, воздушная. Казалось, что она вся светится, искрится.
– Ты почему такой хмурый? – растерянно спросила она Неслана.
Они вышли из здания космопорта. Высоко в небе, виднелись очертания растущей черной дыры.
– Красиво, правда? – спросила Раэль.
– Похоже на смерть, – признался Неслан.
Раэль рассмеялась. Вокруг суетились люди. Туристы, покидали одну из самых красивых планет открытой вселенной, рабочие увозили древние знания. Еще никогда прежде Неслан не замечал подобного отличия чужаков от местных жителей – одни умиротворены, другие суетливы, спешат, в глазах страх.
– Я тоже боюсь, – признался Неслан.
Раэль обняла его и поцеловала в губы.
– Сколько у нас есть времени? – спросила она.
– Меньше суток.
– Значит, еще успеем проститься.
– Я не хочу прощаться.
3
Спор. Вернее попытка спора. Неслан говорил о смерти. Раэль говорила о Вознесении. Неслан говорил о безумии. Раэль говорила о Вере.
– Мы просто разные, Неслан, – она взяла его за руку, отвела в спальню. – Наши веры разные, понимаешь?
– Я не хочу говорить о нашей вере.
– Я понимаю. Вы еще слишком молоды, чтобы понимать то, что понимаем мы, – Раэль сбросила с себя одежду, замерла, но Неслан, словно и не заметил этого. – Давай не будем тратить время даром, – она подошла к нему, расстегнула ему рубашку.
– Ты такая же, как и я, – прошептал Неслан. – Ты ничем не отличаешься от нас.
– Только Верой, – ее пальцы ловко расстегнули ремень на его брюках.
– Я не могу так.
– Можешь.
– Я не хочу так, – Неслан взял ее за плечи, заставляя остановиться. – Не хочу лететь на Землю, зная, что позволил тебе умереть.
– Это не смерть, – улыбнулась Раэль, но Неслан лишь замотал головой.
– Ты бы смогла позволить мне умереть? Смогла бы оставить меня на корабле, если бы знала, что он взорвется?
– Это другое.
– Для меня это одно и то же, – Неслан увидел мелькнувшее сомнение на лице Раэль.
– Давай просто займемся любовью, – неожиданно взмолилась она.
– Нет, – он сильнее сжал ее плечи, заглянул в глаза. – Если ты не улетишь со мной, то и я никуда не полечу. Останусь здесь. С тобой, – он почувствовал, как она вздрогнула. – Да, Раэль. Теперь мы с тобой в одном положении. Скажи, твоя вера все еще настолько сильна, чтобы позволить стоять и смотреть, как умирает человек, который тебе дорог?
– Не делай этого.
– А ты останови меня!
4
Чужие храмы. Чужая вера. Чужой Бог.
Неслан смотрел в небо. Раэль стояла рядом. Межзвездный корабль ZI-34 покидал умирающую планету. Сердце как-то странно вздрагивало – то замирало, то начинало биться сильнее.
– Ладно, – произнес Неслан, чувствуя, как в голове звенит пустота. – Значит, умрем вместе.
Минутная пауза показалась вечностью. Тело онемело.
– Пойдем, – сказала ему Раэль и потянула за руку к местному храму. – Я познакомлю тебя со своим клериком, он объяснит тебе, что нужно делать при Вознесении.
Неслан подчинился, пошел за Раэль в каком-то отупении.
– Напиться бы сейчас, – тихо сказал он, поднимаясь по ступеням древнего храма.
– Напиться? – Раэль сдержанно улыбнулась. – Боюсь, это не та вера, которая тебе сейчас нужна.
5
Держась за горизонтом событий, межзвездный корабль ZI-34 удалялся от планеты Древняя. Собравшиеся на смотровой площадке люди видели, как темнеет планета, вращается, разгоняется, устремляясь к центру черной дыры. Получаемые с планеты сигналы начинали приходить все реже и реже.
Собравшиеся люди стихли. Какое-то время то тут, то там слышался редкий шепот, затем наступила полная тишина.
6
Вознесение. Чувства были странными, даже не чувства, а мысли, которые стали чем-то более масштабным, чем прежде. Чувства, которые собирались воедино, сжимались, возвращая прежнюю личность.
"Неслан!" – подумала Раэль, пытаясь сориентироваться в новом, непривычном мире. Мире света, мире перемен, мире Веры.
"Раэль!" – услышала она голос своего клерика.
Голосов становилось все больше. Друзья, знакомые, родственники… Предки не ошиблись – жизнь не закончилась, она лишь перешла на новый уровень, открылась всем, кто Верил.
"Неслан!" – продолжала кричала Раэль, но надежда была уже почти мертва.
"Это была не его Вера, – тихо сказал ей клерик. – Не его жизнь. Не его Бог".
"Так он мертв?"
"Нет. Просто со своей Верой – далеко отсюда. Далеко от нас…"
"Далеко от меня", – тихо прошептала Раэль, удаляясь от клерика, который все еще продолжал что-то говорить.