– Почему никто не ждет, – наконец прошептала.
– Потому что твое изобретение творит чудеса, – как-то нехорошо улыбнулся Семен. – Оно лишь показывает вероятность, но заставляет беспрекословно верить.
– Стоп! – я потерла лоб, собирая в кучу все вышесказанное. – Ты сейчас, вот только что, заявил, что мое изобретение показывает вероятность? Что оно, по сути, не работает?!
– Да. Я так думаю, – зло ответил он.
– Ну, знаешь ли! – я вскочила с кровати. – Ты… ты… с чего ты взял?
– А ты не думала, Оливия, что люди могут измениться? Ты не думала, что дружба иногда перерастает в любовь?
– Нет! – рявкнула я. – Дело не в дружбе, Семен, а в соответствии характера и жизненного пути. Я могу идти по дороге и увидеть красивого мужчину, влюбиться, подружиться, но это не значит, что мы будем счастливы. Возможно, один может стараться для другого, но в таком союзе кто-то будет страдать. Я создавала все это, чтобы полностью исключить такие моменты. Да, глупо и наивно, но я верю, что должно быть именно так. Друзья должны быть друзьями, а возлюбленные возлюбленными. И, извини, конечно, но Славентия не обязана ждать, когда ты закончишь свои дела. Она не маг, ее жизнь течет быстрее нашей, и пока вы не свяжетесь магическим союзом, она будет стареть быстрее, чем ты можешь себе представить. А если ты хочешь остаться здесь с ней, не вижу препятствий! Я не заставляю тебя мне помогать, слышишь? Нельзя, Семен, решать все за других. Человек, который любит, пойдет за второй половиной хоть на край света, он вытерпит все, и ему будет плевать на окружающих. И такие люди связаны красной нитью. Не веришь, проведи эксперимент.
Я замолчала, и стало так тихо, что в ушах зазвенело. Семен смотрел на меня, но был где-то далеко в своих мыслях.
– Она что, ее уже использовала? – запоздало дошло до меня.
– При мне. Лента была розовой.
– Мне очень жаль, – развела я руками.
– И все же, зачем ты это сделала?
– Я не знаю, – опустила я голову. – Что ты дал мне вчера выпить?
– Обычный успокоительный чай.
Я посмотрела на мужчину:
– Состав! – как-то грозно у меня получилось.
– Корень валерианы, шишки хмеля, трава зверобоя, трава чабреца и еще кое-что по мелочи, – быстро выдал он.
– Двойка, Семен, – начала закипать я. – Первое правило знахаря: спросить у пациента, нет ли у него аллергии или побочных эффектов на травы.
– Это элементарный, распространенный рецепт успокоительного, – растерялся маг. – Его все хорошо переносят.
– Может и все, но не я! Ненавижу хмель и валерьянку! И тебе повезло, что у меня галлюцинации не начались, как в прошлый раз, когда я разгромила кабинет декана!
Семен засмеялся.
– Смешно тебе? А вот магам не смешно было, когда я стала носиться за воображаемым вампиром, представив, что ножка стула– это осиновый кол. Хватит смеяться!
Он смеялся, и я заулыбалась, но напряжение, которое висело до этого, сильно меня потрепало. Я украдкой стерла непослушную слезу и пошла в соседнюю комнату.
– Оливия, – позвал Семен. – Извини. Возможно, я был не прав.
– Возможно, – ответила я. – Но и ты извини, мне надо побыть одной. Тебе не кажется, что за последние два дня мы показали себя не с лучшей стороны? Хотя, знаешь, так я хоть что-то о тебе узнала.
Я подошла к вешалке и сняла свой плащ.
– Оливия, все в округе еще спят, а ты скоро станешь кошкой.
– Тем лучше.
Я толкнула дверь и вышла. Обув кожаные сандалии, выбежала во двор, прошла через калитку и создала маленький клубок.
– К Федору, – прошептала я и специально уколов о застежку плаща палец, капнула на клубочек кровью. Кровь у нас с дядей все-таки родственная.
Шарик медленно покатился по земле, и я засеменила за ним. Путь был долгим, но смотрела я только под ноги, периодически смахивая слезы.
Я не знаю, почему ушла. Да, мне хотелось немного побыть одной, но еще больше хотелось, чтобы Сема меня догнал, чего он, конечно, делать не собирался. Удивительно, как в одном человеке может быть так много всего понамешено: доброта, отзывчивость, при этом пренебрежение и расчетливость. Как можно все это испытывать к одному и тому же человеку? Его отношение, что к Славентии, что ко мне– одинаково. Он готов мне помочь, но только потому, что хочет. Это лишь ничем не подкрепленное желание. Только жажда приключений, эксперимент? Обидно. Даже мое творение поставил под сомнение. А помимо всего прочего меня не бережет, Славентию к своим родным ни за что бы не взял, а меня берет спокойно. Я и сама не против, но сам факт… Бедная моя некому не нужная привязанность или хуже того– влюбленность. Эх, из-за этого даже обидеться на него как следует не могу.
Мы остановились у аккуратного высокого деревянного забора. Я в щелочку, между досками, посмотрела на дом. Огромный, белокаменный, в три этажа. За ним и сад немаленький. Это хорошо. Дядя Федор заслужил такое жилище, жаль, что дома он бывает нечасто.
Калитка оказалась открытой. Я быстро пересекла аккуратный дворик и встала перед массивной дверью. Окинув стену вокруг нее взглядом, заметила палочку на веревочке и потянула. Где-то в доме раздался звон колокольчика.
Стала ждать. Через несколько минут послышались приближающиеся торопливые шаги. Щелкнул замок, открылась дверь и передо мной очутилась невысокая, но все же повыше меня, женщина. Русые с проседью волосы, красивыми волнами лежали на плечах, заспанные светло-серые глаза, обрамленные мелкими морщинками, смотрели доброжелательно и очень внимательно. Она приветливо улыбнулась, запахивая шаль, накинутую поверх длинной белой сорочки, и спросила:
– Оливия?
– Да, – выдохнула я, обрадовавшись, что не придется объясняться.
– Проходи, – отступила она в сторону, пропуская в дом.
Я нерешительно шагнула за порог.
– Федор еще спит, – звонко сказала она, закрывая дверь, – но раз солнце уже встает, то и он скоро встанет. Идем, позавтракаем пока что.
Я сняла плащ, который женщина тут же повесила на вешалку, разулась, обула заботливо подсунутые мне под ноги тапочки и пошла, куда повели, попутно рассматривая красивую просторную гостиную.
Мы прошли на кухоньку. Я вымыла руки и присела за стол. Через десять минут, минуя мои возражения, передо мной поставили омлет, салат, горячий чай и много бутербродов.
Я кушала в одиночестве, пока женщина приводила себя в порядок. В небольшой кухоньке с белыми стенами, подсвеченными магическими кристаллами, такой же мебелью и красивой белоснежной скатертью с огромными красными бутонами роз, было уютно и тепло. Когда принялась за чай, в комнате появился дядя.
– Оливия? Вот так сюрприз!
Я подскочила со стула, но меня тут же усадили на место. Вскоре мы втроем сидели за столом.
– Ты какая-то молчаливая, – улыбнулся Федор. – Что случилось?
– Ничего, – пожала я плечами, опустив глаза.
– Поссорились? – проницательно спросил он.
– Не переживай, – сказала Клавдия, накладывая себе салат, – дело молодое, сегодня и помиритесь. Кушай-кушай.
Я допила чай и тяжело вздохнула:
– Я скоро превращусь в кошку.
Дядя помрачнел:
– Сколько у нас есть времени?
– Возможно, его уже нет, – ответила честно.
– Семен не обидел тебя? – неловко спросил он.
– Скорее, мы обидели друг друга. Хотя я навряд ли имею право обижаться, – расстроенно ответила, рассматривая яркие цветы на скатерти.
– Глупости какие, – фыркнула женщина. – Человеческие отношения никогда не были прямой линией. Есть радости и горести. Так что каждый имеет право обижаться, несмотря на обстоятельства. Другое дело простить. Надо уметь прощать.
– Угу, – промычала я, подперев рукой подбородок. – Уже простила, но все равно что-то не так.
– А это потому, что поговорить с ним нужно, – уверенно ответила женщина. – Да и поспать тебе не помешает. Сон немного притупляет чувства и успокаивает.
– Да, где-то я уже это слышала, – прошептала в ответ, прикрыв глаза.
Вот только… так и всю жизнь проспать можно.
– Вот и славно, – чему-то обрадовался Федор. – А пока ты человек, пойдем я тебе комнату покажу.
Мы встали. Я поблагодарила хозяйку за завтрак. Хотела помочь помыть посуду, но та отказалась. Пересекли гостиную и поднялись по красивой лестнице на второй этаж. Комната мне досталась уютная. С широкой кроватью, шкафом, большим зеркалом и прекрасным видом на сад.
– Здесь еще никто не жил, – улыбнулся дядя.
– Исправим это упущение, – хихикнула я.
– Оливия, я надеюсь, вы помиритесь. Никогда не видел тебя такой расстроенной и тихой.
– Прости, но почему-то грустно, – я подошла к окну и раздвинула зеленые занавески. – Знаешь, дядя Федор, а ведь нужно будет когда-то взрослеть. Мне почти двадцать шесть, а я веду себя как девятнадцатилетняя девчонка. Вечно куда-то лезу, во что-то влипаю, верчусь как юла. И даже обличие кошки меня не изменило. Я хочу быть серьезной и умной, на худой конец сильной духом, а застряла в детстве и не могу из него выбраться. И лишний шаг сделать боюсь.
– Оливия, одного желания бывает недостаточно, – аккуратно, будто боясь обидеть, сказал он. – Нужно идти вперед. Все наладится, главное– верить и не стоять на месте. А сила… она в тебе есть. Ведь шесть лет в кошачьей шкуре– это не шутка. Всему свое время, Оливия. Жизнь закаляет человека. И уверен, к тому моменту, когда вы разберетесь с ведьмой, ты изменишься, все же путь будет нелегок.
Я кивнула, соглашаясь, и обернулась.
– Спасибо.
– Все наладится, – улыбнулся он. – Отдыхай, я пойду делами заниматься.
Дядя крепко меня обнял и ушел, а я свернула из одеяла себе уютное "гнездышко" и с хлопком превратилась в кошку. Потоптавшись черными лапами по желтому сарафану, подбежала к окну, запрыгнула на подоконник и тоскливо посмотрела на нехотя выползающее из-за горизонта солнце. Я бы тоже хотела быть солнцем: крутись себе, вертись от горизонта к горизонту. Чем не счастье? Тяжело вздохнув, окинула взглядом пустынный двор и вернулась к кровати. Поспать и правда нужно. А может быть, я проснусь, а Семен уже будет здесь?
* * *
Я проснулась к полудню. Протиснулась в приоткрытую дверь и спустилась вниз. В доме царствовала тишина. Клавдию я нашла на кухне, где приятно пахло едой. Женщина сидела за столом с чашкой в руках, читая небольшую книгу в темной обложке, лежащую на столе. Ее лицо было спокойно, будто она не читает, а просто смотрит. Лишь приподнятые уголки губ нарушали безмятежность.
Книга ей явно нравится, и эти страницы она видит не впервые.
Я старалась не шуметь, шла медленно, мягко ступая по гладкому деревянному полу, но меня все же заметили.
– Оливия, – радостно улыбнулась женщина, поставив чашку. – Проснулась… Какая ты красивая, черная. Хочешь чего-нибудь скушать?
Я кивнула. Не столько хочу, сколько надо, организм требует.
– Молока? – сощурила она глаза.
Опять кивок. Я бы от супчика не отказалась, а еще лучше чего-нибудь сладенького. Но в теле кошки это как-то не интересно, да и не так вкусно. Подкрепившись молоком, я выклянчила хлеба с медом и под умиленным взглядом хозяйки, сидя на высоком стуле, аккуратно кушала, стараясь не испачкаться.
Меня выпустили погулять, потом помыли, почитали сказки, но, тем не менее, день тек очень медленно.
– Он придет, – погладила меня Клавдия, устроив у себя на коленях. Мы сидели в гостиной напротив входной двери, которую я гипнотизировала. – Он обязательно приедет. Мужчинам нужно время. Я его видела всего несколько раз и то мельком. Красивый?
Я кивнула. Конечно, мне всегда нравились такие, как Мак, если уж о внешности говорить. Но вот Семен особенный. Он заставляет сердце волноваться, такого раньше со мной не было.
Я ждала весь день, но он так и не пришел. Проводив солнце, снова свернулась клубочком на кровати и задремала.
Пролетела ночь, за ним пришло утро, потянувшее за собой длинный тоскливый день. С кровати были видны только верхушки деревьев и постоянно меняющееся небо, но мне этого было достаточно, все равно витала в облаках. Мне не хотелось есть, не хотелось пить, хотелось лишь смотреть и ничего не видеть. Да, я скучала и думала только о нем, как одержимая, и ничего не могла с собой поделать. Росла в мыслях обида, а в душе пустота, которая только недавно там завяла. Почему мне казалось, что он обязательно придет за мной? Почему надеялась, что небезразлична? Ведь я посторонний человек и не так уж мы и сблизились за полтора месяца. Почему позволила себе мечтать и не закрыла свои чувства, когда они только начали расти? Так глупо. А может быть, не глупо? Может быть, с ним что-нибудь случилось, а я лежу тут и дуюсь непонятно на что?
Ладненько, подожду еще чуть-чуть и пойду искать. Бедная несчастная моя гордость, нелегко тебе придется.
* * *
Какого это, проснуться посреди ночи от легкого потрескивания и яркой вспышки, которая была видна сквозь прикрытые веки? От меня вот сердце чуть не сбежало. Я долго смотрела на врезающиеся в стекло цветные шарики, которые рассыпались цветной пылью, искрились, танцевали. Так и зачесались лапы подойти и поиграть с ними, как с каплями. Глупое желание я подавила и с места не сдвинулась.
От созерцания отвлек легкий стук в дверь, которая тут же приоткрылась.
– Оливия, – позвала Клавдия. – Не спишь?
Конечно, нет! Поспишь тут, когда такое творится.
– Долго ты его мучить будешь? Ведь так ждала. Чего сидишь, дуреха? – спросила, плотнее закутываясь в серую шаль.
А что мне с ним делать? Подойду к окну, а он как залепит в лоб и все. Хотя, окно-то закрыто…
Я уткнулась мордочкой в лапы и прикрыла глаза. Страшно, предчувствие нехорошее так и не покинуло. Без Семена плохо, и это пугает. Что за зависимость такая? Я никогда не привязывалась к людям, а тут… И вообще, где его носило? Гулял непонятно где, теперь спать мешает.
– Оливия, ну же! Посмотри, какая красота! – глаза женщины блестели в темноте, она улыбалась. – Если через минуту не решишься, я сама тебя ему вынесу! – пригрозила шутливо и вышла, прикрыв за собой дверь.
Я бросила взгляд на магический фейерверк и нехотя встала. Потянувшись, спрыгнула на пол, подбежала к окну и запрыгнула на подоконник. Семен сидел на траве, прислонившись спиной к яблоньке, голова опущена на колени, ладонь вытянута вперед, а из нее ко мне летят шарики. Я долго смотрела на его макушку сквозь цветную пелену волшебной пыли и почему-то начала улыбаться. Так трогательно он смотрится.
Рука-то не затекла, интересно?
Маг резко вскинул голову и тут же встал, я даже вздрогнула от его стремительности.
Ночи еще холодные, а он в шортах и легкой рубахе. Не заболел бы…
Мое окно вдруг само приоткрылось. Хорошо, что открывается наружу, а то, чувствую, снесло бы меня отсюда.
В комнату поплыл прохладный воздух.
Сема бросил взгляд на луну и передо мной появились прозрачные золотистые ступеньки. Мягкий свет от них осветил все вокруг. Надеюсь, соседей не разбудили. Я аккуратно лапой их потрогала, вроде твердые. Маг улыбнулся, следя за моими манипуляциями, а я смущенно потупила глаза и стала спускаться.
Как только оказалась на влажной траве, волшебные ступени исчезли и снова потемнело.
– Прости, что разбудил. Мы можем поговорить?
Выдержав паузу, я кивнула. Опять головокружительная трансформация и… Нет, ну вы на него посмотрите! Я в жизни столько не краснела, как за последний месяц.
– Плащ, – смущенно пискнула, посмотрев на его руки.
– О, прости, – он тут же протянул одежду, рассматривая мое лицо.
Взять одежду– это значит, что надо опустить руки, которыми я отчаянно пытаюсь прикрыться, от широко распахнутых серых глаз. Да что с ним такое?
– Семен! – грозно прорычала я. – Накинь плащ на меня!
Он растерялся, расправил плащик и, стараясь не смотреть на мое голое тело, набросил его мне на плечи.
– Спасибо! – недовольно пробурчала я.
– Извини, – покачал он головой, – это от недосыпа.
– У тебя случайно обуви лишней с собой нет? – поморщилась я, посмотрев на босые ноги. – Все-таки стоять голыми ступнями на мокрой от росы траве неприятно.
– Нету. Даже не вспомнил об этом, – виновато улыбнулся он.
Я тяжело вздохнула.
– Давай у Федора возьмем, – предложил парень, смешно почесав лоб, будто это помогло ему начать нормально думать.
– Там мои сандалии, не думаю, что они помогут. Обувь Федора, как мне кажется, тоже не подойдет.
– Хорошо, подожди-ка здесь, – попросил он и быстро затерялся в темноте, среди деревьев сада.
Закутавшись в плащ, я стала ждать, оглядываясь по сторонам. И как я на практике раньше одна по лесу ходила? Сейчас даже в саду у дома страшно. Отвыкла уже. Или все это потому, что кошка перед человеком– существо беззащитное. Я слишком долго чувствовала себя в опасности.
Семен вернулся быстро, держа в руках красные невысокие кожаные сапожки.
– Эээ, – протянула вопросительно я. – Ты где их взял?
– Да не важно. Потом вернем, обувай, – поставил он их передо мной.
– Семен! – грозно выдала я. – Откуда обувь взял?
– Да ну что ты такая любопытная? – смешно возмутился он. – У соседей. Я же тут всех знаю. Девочка, конечно, моложе тебя, но ты такая маленькая, что размер…
– Не продолжай! – перебила я, подняв руку, и стала запихивать ноги в обувь, бурча под нос:– Замучили намекать на мой рост, можно подумать, я одна такая.
– Извини. Не хотел обидеть, мне нравится твой рост.
Я с трудом сдержала улыбку.
– Тут где-то в конце сада скамейка, прогуляемся до нее? – робко спросил он.
– Хорошо, – пожала плечами.
До скамейки мы шли молча, и садились на нее молча, и потом еще некоторое время стояла тишина, изредка нарушаемая пением одинокой птицы.
– Прежде, чем я расскажу тебе немного о себе, – вдруг заговорил он, – пообещай мне, что несмотря ни на что, ты отправишься со мной и от моей помощи не откажешься.
Я пересела, оседлав скамейку, предварительно постелив на нее подол надетого на меня Семкиного огромного плаща. Мне хотелось смотреть на этого грустного мага, который так и продолжал изучать невидящим взглядом темноту перед собой. Соскучилась я, что тут поделаешь.
– Почему я должна тебе это обещать? – это вредность во мне проснулась.
– Просто пообещай, – спокойно попросил. И хватает же у него терпения на меня! Восхищаюсь!
Я тяжело вздохнула.
– Семен, я обещаю, что пойду с тобой хоть на край света, потому что у меня элементарно нет выбора, да и жить, знаешь ли, хочется, – сказа я, немного утрировав, чтобы неповадно было.
– Обижена? – ухмыльнулся он. – Что же будет дальше?
– Не понимаю, о чем ты, – хмуро ответила ему. – Пообещала, теперь говори.
Удивительно, не боится ничего, а рассказать о себе не может.
– Расскажи мне, что ты знаешь о народах, окружающих человеческие земли? – тихо спросил он.
– Это еще зачем? – поежилась я. Нашел время о глупостях говорить. Лучше бы рассказал, где пропадал два дня.
Семка повернулся ко мне:
– Не знаешь ничего? – спросил с вызовом.
– Вот еще! Все я знаю, – фыркнула я.
– Тогда в чем проблема? – как-то немного раздраженно спросил он. Я себя почувствовала как на экзамене.