* * *
Изо дня в день одно и тоже: просыпаюсь и холодно.
Приподняла голову, на лоб тут же легла теплая ладонь, возвращая меня на место, и я, тихо застонав от боли в затылке, соизволила открыть глаза. Небо темное и звездное.
– Лежи спокойно, не ерзай, – раздалось рядом, когда я попыталась повернуть голову.
– Где Семинэль? – прошептала я.
– Соскучилась? – насмешливо спросил Мак.
– Очень, – призналась. – Так где он?
– Пошел дальше. Или ты думала, он, словно нянька, будет рядом с тобой постоянно?
– Но ты-то рядом! – зло ответила я и прикрыла глаза.
– Я рядом, только потому, что нет другого выхода.
– Выход есть всегда, – усмехнулась в ответ.
– А знаешь, ты права, – разозлился охотник, вскочив на ноги. – Пойду-ка я дальше. Мне гораздо важнее безопасность сына Дома Виру Мадэ, чем жалкой девчонки, которая и шагу не может ступить, чтобы не вляпаться в очередную неприятность!
– Я ни в чем не виновата!
– Виновата в том, что пошла!
– Да иди ты!
Повисла тишина, но ненадолго.
– Тебе не идет, – устало ответил он.
– Что не идет? – растерянно спросила я.
– Такое поведение. Грубость тебе не к лицу.
Он снова сел рядом. А ведь прав. Но контролировать себя в его присутствии становится все сложнее.
– Нет места безопасного для меня, – прошептала ему. – Без Семинэля человеком мне не стать. Я не могла остаться.
– Кто ты, Оливия? – тихо спросил охотник, и мне вдруг захотелось все рассказать. Мне хотелось рассказать обо всем, о каждой минуте своей жизни, поделиться с ним всем, что осталось в моей памяти, но я не произнесла ни слова. Не знаю, как долго мы молчали. Он не выдержал первым.
– Тебе надо поспать. Кто тебя так приложил?
– Та девушка, что танцевала.
– Сначала ударила, потом отпустила, – констатировал он. – Почему?
– Откуда мне знать. Я лишь попросила, решение принимала она, и чем руководствовалась, не знаю.
– Видимо, тем же, чем и мы все.
– О чем ты?
Я все же повернула голову и посмотрела на лиэля.
– Не важно, – ухмыльнулся он.
– А мне важно! – надавила я.
– Я и не сомневался. Ты слишком любопытна, кошка.
И опять эта нахальная улыбка на лице.
– Оливия, – поправила я, ведь у кошки тоже есть имя. – Я всегда любопытна, когда дело касается меня.
Он залез в лежащую рядом сумку и, достав плащ, накрыл меня.
– Спи! – была дана команда, и мне снова захотелось возмутиться, но на этот раз, приложив все возможные усилия, промолчала.
Глаза закрыла, но спать не хотелось. Охотник продолжал неподвижно сидеть рядом.
– Ты спать не будешь? – спросила я.
– А ты хочешь накормить голодных волков?
– А просто ответить на вопрос сложно?
– Для тебя– да.
– Какая честь, – усмехнулась я.
– Глупая.
– Я это уже поняла, спасибо. Кстати, где мы?
– От деревни недалеко. Ты хоть и легкая, но идти через горы с ношей на руках неблагоразумно, скорее, даже опасно. Зато на рассвете посмотрим на твою казнь.
– В смысле? – насторожилась я.
– В прямом. Семинэль создал твою копию, которая сейчас сидит в доме, вместо тебя.
– Морок?
– Лучше. Она практически неотличима от человека.
– Семинэль прекрасный маг, – восхитилась я.
– Который растрачивает себя непонятно на что, живя среди людей.
– Не соглашусь, но чувствую, что спорить бесполезно, – недовольно ответила я.
Макианэль внимательно на меня посмотрел:
– Правильно чувствуешь.
Я вспомнила про Марию и заерзала.
Жаль, что Семинэлю рассказать сейчас не могу, так хочется поделиться.
– Ты угомонишься?
– Ты со всеми такой грубый или только со мной и Семинэлем?
– Я бы на тебя молчание наложил. Жаль, что магических сил не осталось, – посетовал Мак, так и не ответив на вопрос.
– На что же ты их потратил, интересно?
– На невидимость.
Я-то думала, не ответит.
– Молодец! – рьяно похвалила. – Ты, оказывается, небезнадежен. Хоть что-то умеешь, кроме охоты на оборотней.
Макианэль снова посмотрел на меня, но теперь мне стало стыдно. Ничего не ответив, он встал и ушел.
Я долго себя ругала. Как бы он ко мне не относился, ведь спас, остался здесь и, судя по всему, обработал рану на голове. Мог же бросить. Не давало покоя мое неадекватное поведение. Меня будто тяготит его забота, но это неправильно. Нужно извиниться.
Я аккуратно встала на ноги, голова немного кружилась от резких движений. Осмотрелась. Макианэля нигде не видно. Решив забраться повыше, я медленно побрела вверх на вершину небольшого холма. Темнота мешала спокойному передвижению. Я оступалась, спотыкалась, но вскоре достигла цели. Он сидел с другой стороны холма. Отсюда открывался шикарный вид на деревню, расположенную на ровной вершине соседней горы. Не так уж и мало он пронес меня на руках.
Я подошла и присела рядом.
– Не стоило вставать, – тихо сказал он.
– Я хотела извиниться, – посмотрела на него.
– Мне не нужны твои извинения.
– Но я все же извинюсь. Прости меня.
Он молчал, устремив взгляд куда-то в темноту перед собой.
– Я плохо знаю тебя и пока что совсем не понимаю, как себя вести. Ты подначиваешь, а я не привыкла молчать. Но так нельзя, Макианэль. Нам еще неизвестно сколько времени придется быть вместе, а меня уже трясет от твоего общества. Не прошу проникаться ко мне симпатией, не навязываюсь в друзья, не заставляю со мной постоянно разговаривать, но прошу, давай хотя бы уважать друг друга и не пытаться задеть. Ты спасаешь мне жизнь и тут же обижаешь. Как мне к этому относиться?
– Таких, как ты, я, не задумываясь, убиваю. Ты можешь меня уважать?
– Таких, как я, Макианэль, ты, не задумываясь, спасаешь, защищаешь. За это я могу тебя уважать.
Он усмехнулся:
– Но я не могу уважать оборотня.
– Я не оборотень. И мне надоело повторять одно и то же! – повысила голос, сжав ладони в кулаки.
– Тогда кто?
– Обычный человек.
– Маг-создатель уже не может быть обычным человеком. Почему ты ушла из дома, бросив свою семью?
– Что? – не поняла я. – Я никуда из семьи не уходила!
– Я был в твоем доме, в твоей комнате. Я видел глаза твоего отца. Это жестоко, Оливия. Ты живешь рядом с сильным магом не так уж и далеко от дома. Родные приняли бы тебя такой, какая ты есть. Зачем ты с ними так?
По моей спине побежали мурашки.
– Ты же ничего не понимаешь! Что ты там делал? – грубо спросила я.
– Хотел узнать, с кем живет Семинэль… – он запнулся.
– Но как ты догадался, где искать?
Мак бросил на меня насмешливый взгляд:
– Меньше знаешь, лучше спишь.
– Макианэль, это не смешно! Что ты сказал им?
– Ничего особенного.
– Мария, ну как с ним нормально общаться? – воскликнула я, зная, что кошка сейчас наблюдает. – Какое ты имеешь право вмешиваться в жизнь постороннего человека, Макианэль? В мою жизнь?! Какое право ты имеешь меня осуждать, не разобравшись?!
Я вскочила на ноги. В глазах потемнело, но и виду не подала, продолжая смотреть на его макушку.
– В жизнь оборотня? Имею полное право. В любом уголке нашего мира, – спокойно ответил он.
– Ты не прав, Макианэль, – устало сказала я.
– Докажи, – пожал плечами.
– Я предложила временное перемирие, ты отказался. Твой выбор. Мне больше нечего тебе сказать. Я разочарована.
Я развернулась и пошла назад, туда, где лежит теплый плащ, подальше от этого ненормального охотника.
– Подожди!
– Нам больше не о чем разговаривать, – я упрямо шагала вперед.
– Я сказал, замри!
Впереди послышался вой, и я притормозила, оцепенев от страха.
– У меня предложение, – раздалось над ухом. Даже не заметила его приближения.
– Какое? – прошептала я.
– Ты рассказываешь о себе, взамен на очередное спасение твоей жизни и временное перемирие.
– А если нет?
– С волками будешь разбираться сама. Ты ведь маг.
Впереди снова послышался вой.
– Хорошо, – недовольно прошептала. Я не боевой маг, чтобы сражаться. И ведь он это прекрасно знает.
– Что-что? – переспросил охотник.
– Я согласна!
– Вот и отлично. А теперь повернись ко мне.
Я послушно развернулась на месте.
– А теперь подойди поближе и крепко меня обними.
У меня дар речи пропал, Мак тяжело вздохнул:
– Я наложу на нас невидимость и ненадолго уничтожу человеческий запах, для этого нужно, чтобы ты была рядом, как тогда, в доме. Быстрее.
Повторять дважды не пришлось. Волки были уже близко и я, не без удовольствия, повисла у Макианэля на шее. Его руки проскользили по спине, крепко прижав к себе. Но я не чувствовала магии.
– Ты там все или как? – спросила шепотом.
– Все, – так же тихо ответил он, даже не собираясь отстраняться.
– Тогда почему я до сих пор вишу на твоей шее? Отпусти уже!
– Прислушайся.
Я затаила дыхание и услышала шуршание листвы, совсем рядом, а потом повернула голову и еще сильнее прижалась к охотнику. Нас окружало множество горящих желтых глаз. Волки принюхивались, осматривались, но к нам не подходили. Один из них громко взвыл, и я вздрогнула.
– Не бойся, – прошептал охотник. – Они хорошо чувствуют страх. Его я убрать не могу.
Легко сказать. Как перестать бояться, если страшно? Снова заболела голова, накатила слабость.
– Мне не хорошо, – предупредила я. – В глазах темнеет.
– Терпи. Отвлекись.
– Как? Даже посмотреть некуда. Темнота сплошная и глаза желтые, – прошептала я.
Он немного отстранился, и я почувствовала на шее легкое дыхание, а потом и прикосновение теплых губ.
– Что ты делаешь? – выдохнула я.
– Жизнь нам спасаю, – прошептал он.
– Кажется, я не давала разрешение на подобное спасение.
Макианэль тяжело вздохнул и заглянул мне в глаза:
– Оливия, ты самое болтливое существо, которое я когда-либо встречал. Ты можешь помолчать хоть немного и перестать думать?
– Нет!
Волк снова взвыл, а я снова вздрогнула.
– Если ты не перестанешь бояться, они будут вокруг нас до утра шастать.
– Как можно не бояться, когда вокруг больше десятка волков? – чуть ли не плача, спросила я.
Макианэль вдруг улыбнулся, да так, что у меня подкосились ноги. Эта улыбка была красивая, очаровательная и искренняя. Он впервые не насмехался, не ухмылялся, а просто чему-то радовался.
– К чему веселье? – хмуро спросила я.
– Оборотень, которого не боятся волки– не оборотень.
– О, Всевышний! – подняла я глаза к небу. – Наконец-то на него снизошло озарение!
Макианэль не обиделся. Происходящее его действительно радовало, и я немного стушевалась.
– Это не спасает тебя от рассказа о себе.
– Чему ты радуешься, охотник? Признав, что я– не оборотень, ты подписал согласие на мою неприкосновенность. Теперь тебе придется слушать мою болтовню постоянно, – сочувственно улыбнулась я. – Убить уже не сможешь, угрозы– не подействуют.
– На каждого найдется управа, – хмыкнул он.
– Три раза ха-ха!
– Уверена?
Я кивнула. Ну что он может сделать? В любом случае, ничего страшного.
– Я найду эту управу. И не забывай, что все равно могу тебя убить. Кроме меня и Семинэля, слово которого в этом вопросе ничего не значит, о тебе никто ничего не знает. Скажу, что оборотень, и все поверят.
– Опять угрожаешь? – расстроилась я.
– Да, но я же обещал перемирие.
– Обещал, – поддакнула я. – А почему это слово Семинэля ничего не значит?
– Я думал, ты пропустила мимо ушей. Тем не менее, я тебе не отвечу.
– Ну и ладно. Когда эти волки уйдут? – возмутилась я.
– Когда ты про них забудешь.
– Значит, никогда, – констатировала и прислонила ухо к его груди. – А мы не можем сами от них уйти.
– Нет.
Сердце лиэля стучало ровно, но слишком часто.
– Слушай, Мак, а ты тоже боишься! – пришла я к выводу.
– Боюсь, – согласился он. – Но не волков.
– Мне еще кого-то стоит опасаться? – затревожилась я.
– Тебе-нет.
Чудак, что тут скажешь.
– Вы с Семой похожи. Тот может выведать все, что ему нужно, ничего не рассказав о себе, и ты такой же. Либо я, и правда, глупа.
Макианэль тихонько рассмеялся.
– Оливия, ты не права.
– Почему?
– Ты не так мало знаешь о жизни Семинэля.
– Разве что о текущей. Его прошлое, как и твое– тайна, которая не отпускает вас обоих, не дает жить спокойно. Вы ее скрываете, обходите стороной. Вы зациклились на ней, поэтому стоите на месте.
– Возможно, ты права, но это не твое дело.
– Но тебе же есть дело до моей жизни?
– Ну ты и любопытная. Тебя надо использовать в качестве пытки, – снова рассмеялся Мак.
Мое тело стало казаться очень тяжелым, несмотря на то, что охотник держал крепко.
– Почему они не уходят? – устало спросила я. – Смотри, расселись, будто собираются всю ночь здесь провести!
– Я ничего не могу поделать. Заклинание вышло слабенькое, начнем идти, развеется.
– Плохо. Жаль я ничем не могу помочь.
Я тихо зевнула и потерлась щекой о плотную ткань безрукавки на груди охотника. Прикрыла глаза и снова будто попала на маленькую поляну в лесу, залитую солнцем. Мне казалось, что я лежу среди цветов ветреницы, и теплые губы касаются шеи. Я наслаждалась и тонула в голубом небе его красивых глаз. Мне никогда не было так хорошо и спокойно.
– Оливия, – вторглось в мои сладкие грезы. – Ладно, спи.
Глава 14
– Просыпайся, – меня аккуратно подергали за плечо.
– Ммм, – промычала я, все еще цепляясь за ощущения прекрасного сна.
– Давай-давай, а то пропустишь представление.
– Мне все равно, хочу спать, – пробурчала я, повернулась на другой бок и тут же застонала от боли в голове.
– Вот и отлично, – недовольно раздалось рядом. – А теперь умываешься, пьешь воду и топаешь за мной.
– И никакого сочувствия, – прошептала я, зевая. – Неужели тебе так хочется посмотреть на мою казнь?
– Очень.
– Я так и знала, – расстроенно ответила ему.
Я открыла глаза. Солнце еще не взошло. Сколько мы спали? Час? Два? Я приподнялась на локтях, Мак запихивал в сумку сложенный плащ. Он бросил на меня беглый взгляд и я, тут же вспомнив про сон, покраснела. Это же надо?! Как, как я могла сравнить его глаза с небом и наслаждаться прикосновением? Сумасшествие! Скорее бы прибыть на место назначения.
Я быстренько встала на ноги, поправила комбинезон, который не мешало бы уже постирать, и подошла к сумке. Открыв явно пустую флягу, потрясла ею над ладонью.
– Эй, водичка, сжалься! – прошептала ей.
– Держи, – Макианэль, безуспешно пытающийся не улыбаться, протянул свою. – Не трать все, к реке спустимся не скоро.
– Спасибо, – благодарно улыбнулась ему. Он кивнул и отвернулся.
Я умылась, прополоскала рот и сделала пару больших глотков. Стало лучше, хотя желание помыться становится уже невыносимым. Да и кожу на голове от крови стянуло.
Макианэль ждал в сторонке, что-то высматривая на небе. Я отдала флягу, он помог мне собрать вещи.
– Оливия, пора, – позвал, поднимаясь на холм.
Я бросила сумку и побрела следом.
– Нас могут заметить. Как только поднимемся на холм, сразу ложись. Еще лучше доползти, но, – он окинул меня взглядом, – ты не в том состоянии.
Я поморщилась и кивнула.
Уже через несколько минут мы лежали на ковре влажной травы и смотрели, как на соседней горе суетятся люди, подготавливая место моей казни. Стало жаль даже свою копию. За что, спрашивается, я такое заслужила?
Я положила подбородок на сложенные перед собой руки, Макианэль лежал на спине, пожевывая тонкую длинную травинку.
– Засуха, – усмехнулась я.
– Для кого-то засуха, а для кого-то глоток воды. Так можно сказать о каждом, не бери в голову.
– Не каждый является смертью другого человека, а она имела в виду именно это.
– Значит, на то есть причины. Она испугалась, очень сильно. А чего может бояться человек?
– Чего угодно.
– Нет, Оливия. Из-за чего угодно не убивают. Она испугалась своей смерти.
– Но причем здесь я? Мне нет дела до этой старухи!
– Видимо, есть для кого-то другого.
– Для кого?
– Это ты мне скажи.
Даже смешно стало.
– С этой Амугой я никак не связана, уверяю.
– Тем не менее, она целый праздник готовит для твоего смертельного ухода. Все не просто так. Но, как видишь, ни ты, ни я ответа не знаем.
Я посмотрела на лиэля:
– Если она видящая, почему не увидела наш побег?
– Мы постарались, – довольно ответил Мак, я рассмеялась.
– Ты как мальчишка сейчас, грозный охотник.
– Это все твое подростковое влияние. С кем поведешься, как говорится…
Я прыснула и отвернулась.
– Значит, я на тебя имею влияние? – смеясь, спросила его, снова уперев взгляд на вершину соседней горы. – Очень интересно.
– Ты его на всех имеешь, и понятия не имею, как тебе это удается. Семинэль готов ради тебя горы свернуть, его семья встретила тебя, как давно знакомого лиэля, при том, что ты– человек, Диметрий мне прожужжал все уши об обворожительном маге-творце, а сестра Семинэля очень расстроилась, когда ты решила отправиться в это опасное путешествие. А самое интересное: племянница великой ведьмы клана Ушуров отпустила тебя, зная, что за это ей грозит наказание, понимая, что это может стоить жизни ее тетушке. С чего бы, Оливия?
– Мне лестно слышать сказанное тобою, – я снова посмотрела на мужчину, – но я понятия не имею, почему перечисленные тобой люди и лиэли хотят со мной общаться.
– Не общаться, Оливия. Они хотят, чтобы ты была рядом, чтобы ты жила.
– Даже племянница ведьмы? – засмеялась я.
– Но ведь и такое может быть, – предположил он.
– Ты тоже хочешь, чтобы я была рядом? – осторожно спросила я.
Он молчал. Я смотрела на его серьезное лицо затаив дыхание. Зачем спросила? И почему так важно знать ответ на этот вопрос?
– Ты вызываешь странные желания тебя защищать. И если честно, то меня это очень раздражает.
Я отвернулась:
– Извини.
Макианэль вдруг рассмеялся и повернулся ко мне, подперев рукой голову.
– Оливия. Всего несколько часов назад, небольшая стая волков доказала, что ты не оборотень. Но уже до этого, не зная наверняка, я взял тебя за руку, как обычного человека, мне хотелось видеть тебя живой и здоровой. Извини, но это не вписывается в мои принципы. Чтобы ты чувствовала на моем месте?
– Но ты сказал, что тебя это раздражает, в настоящем времени, уже зная, что я– человек.
– Нет, Оливия. Не человек. Пока что нечто странное, для меня необъяснимое.
– Сам ты– нечто, – буркнула я.
И он снова рассмеялся.
– Хватит смеяться надо мной! – прошипела я, смерив его грозным взглядом.
– Прости, но смешно.