– Почему, Семинэль? – мой голос дрогнул, хотя я старалась, как могла. Обида душила изнутри, она росла, словно гриб под теплым дождем, не желая притормозить. И вроде бы знаю, как он относится к моему изобретению, а привыкнуть так сложно.
– Без этого у них есть шанс. А то, что в твоих руках, может поставить огромную жирную точку. А ведь это лишь вероятность.
– Вероятность? – не поверила я своим ушам. – Как может быть вероятностью творение Мага-Создателя? Магия сама плетет узор, я лишь направляю. Она воплощает мои желания, я– творю. Все сложно, но никаких вероятностей! Их не может быть здесь! И ты это знаешь.
– Люди могут жить вместе и для этого не обязательно… – он запнулся.
– Любить? – улыбнулась я. Неужели так сложно произнести это слово? – Да, не обязательно. Но они, – махнула я головой, – хотят любить. Иначе бы не сбежали.
– Это глупо. Это может разрушить прекрасную пару! – настаивал на своем маг, но руку опустил, сжав ладонь в кулак.
– Ты убиваешь меня, Семинэль, – призналась я, от чего морщинка на его лбу разгладилась. – Возможно, ты прав, мое изобретение не несет в себе что-то невероятное. Это больше мечта юной девушки, которая не видела в жизни горя и мечтала о мире, где все живут счастливо. И, несмотря на то, что той девушки уже нет в живых, я верю в то, что создала. Кроме этой веры от меня ничего не осталось.
– Мой брат счастлив сейчас, не отнимай этого счастья, – сухо попросил он.
Я посмотрела на Ларинэля и его Спутницу. Что не говори, а они действительно прекрасная пара, даже внешне чем-то похожи. И Дали верит в то, что судьба их снова соединит, поэтому и не боится сейчас расстаться, поэтому и придумывает причину обиды. Но стоит ли терять время? Мне кажется, что нет. Они будут страдать и столько понаделают глупостей! Это видно, это чувствуется.
– Я ничего не отниму. Но ведь ты мне не веришь?
Семинэль поднял глаза и в этот момент показался очень усталым. Но я не отступлю.
– Дело не в тебе, – тихо сказал маг.
– Действительно, Оливия, – подошел ко мне Ларин. – Дело не в вас. Просто Семинэль такой, сухой сухарь. А посему, не могли бы вы мне дать то, что у вас в руке?
С определением Ларина я не согласилась. Семинэль не сухой, у него есть большая проблема, которая мешает нормально жить.
– Дам, – задумчиво ответила я, – только если и Дали хочет именно сейчас выяснить, судьба быть вам вместе или нет.
Не вставая с кресла, за которым мы стояли, Далиранэль подняла руку и протянула ладонь. И не знаю, по какой причине я посмотрела на охотника. Он снова улыбался своей редкой странной еле заметной улыбкой, и только по глазам видно, что происходящим доволен. Но что ему конкретно во всем этом нравится? – Вот в чем вопрос.
Я снова перевела взгляд на Семинэля.
– Ты просил довериться тебе, я доверилась. Я и относиться к вам стала как к обычным людям, перестала видеть в вас врагов. Доверься и ты мне, я уже знаю ответ этой загадки, чувствую. Или не я, а мой дар?
– Возможно, вы обе– ты и магия, – сдался Семинэль. – Не подведи меня.
Я улыбнулась, и в ладонь Дали опустился коричневый шарик, шоколадный, Ларинэлю достался фиолетовый, черничный. И самое удивительное, они оба, как по команде, быстренько положили конфеты в рот, будто боясь, что отнимут.
– Не грызть! – тут же предупредила я.
– Вкусно, но мята тут лишненькая, – засмеялся Ларин, а потом спросил:– А вообще, что это?
– Это яд, – тяжело вздохнула я. – Если друг другу не подходите, одному из вас придет конец.
Семинэль хоть и закатил глаза, но все же заулыбался. А Ларинэль так и замер. Видимо, не смог решить– выплюнуть или все же съесть, раз начал.
– Она пошутила, – серьезно ответил Мак Дали. Лица девушки я не видела, но ее плечи тут же расслабились.
– А то, что цвета вокруг становятся ярче, это нормально? – спросила она.
– Да, – я, устав стоять, вновь пошла к свободному креслу. Остальные следили за каждым моим движением, будто это что-то значит. – Как только конфета полностью растает, мир обретет обычные краски. Сквозь каждого из нас тянутся ленты друг к другу, они могут быть только трех цветов. Вы увидите лишь те, что соединяют вас с остальными.
– А все-таки, если серьезно, что все это означает? – спросил Ларинэль, возвращаясь к окну. – В чем смысл творения?
Семинэль задумчиво посмотрел на брата:
– Помнишь, человеческая королева просила нас о просьбе?
– Еще бы, – усмехнулся он. – Такое бывает нечасто. Люди нас не жалуют…
– Да, – перебил его маг. – Аллинэль тогда отправила мне письмо, в котором просила разрешение на изучения зелья, созданного магом-творцом.
– "Лента судьбы", – вдруг произнес Макианэль.
– Ты хочешь сказать, что это мои конфетки просила изучить молодая королева? – удивилась я, внимательно рассматривая серьезного сероглазого мага. – И вы копались в МОЕМ изобретении, пытаясь найти недостающий ингредиент?
– Ну да, – спокойно ответил он. – Я же намекал.
– Это был намек? – возмутилась я. – Ты просто вдруг оборвал свой рассказ и сказал, что о нем мне расскажет кто-то другой! Почему не сказал сразу?
– Не был уверен, что это ты… – развел Семинэль руками.
– И вы так и не поняли, что еще туда входит! – почему-то обрадовалась я.
– Надеюсь, не плюнула? – усмехнулся Макианэль.
– Может, и плюнула, а может, и нет, – свредничала я и стала расплетать растрепавшуюся косу, чтобы хоть как-то отвлечь себя и выдержать серьезность лица. Уж очень захотелось посмеяться.
– Фу, о чем вы говорите? – скривился Ларинэль, но конфету не выплюнул.
– Мы говорим о загадочном ингредиенте, частичке себя, вложенной магом, – злорадно улыбнулся Мак.
Но показалось, что Дали и Ларину все равно, что им подсунули, главное– результат. Девушка витала в облаках и нас больше не слушала. Иногда она бросала взгляд на отдельно стоящие предметы и улыбалась. Да, мир сейчас для нее совсем в другом цвете. Это красиво. Возможно, и я когда-нибудь смогу воспользоваться своим изобретением, а то, что Ларин сказала про мяту, стоит взять на заметку.
– Я съела, – звонко раздался голос Дали в тишине, как раз вовремя, я перевязала косу черной атласной лентой. – Но лент не вижу.
– Может быть, на лиэлей не действует, – предположил Мак, злорадно мне улыбаясь.
– А может быть, дашь мне ответить? – съязвила я, пока охотник занялся перестановкой стула. Видимо, сидеть на нем, как на коне, надоело.
– Отвечай тогда быстрее, – пробурчал он.
Я прикусила губу. Смешной этот парень. Ему любопытно, но и виду не подаст и уж тем более не признается.
– Вы все время пререкаетесь? – поинтересовался у нас Ларин.
– По большей части– да. С ним же невозможно разговаривать спокойно! – наигранно возмутилась я, небрежно махнув рукой в сторону охотника.
– Эй, – помахала мне рукой Дали. – Оливия, ленты появились!
– Конечно, – улыбнулась я ей, – они всегда появляются. И какой же цвет соединяет вас с Ларином?
Все замерли, ожидая ответа.
– Говори, Ларин, – улыбнулась ему девушка.
– Только после вас, Дали, – Ларинэль присел на стул рядом с Макианэлем.
– Мы узнаем сегодня результат? – я закинула ногу на ногу. И вообще, устала уже сидеть. Море зовет!
– К вам, Оливия, тянется розовая лента, – серьезно ответил Ларинэль, снова отбрасывая рукой со лба темные пряди недлинных волос.
– Мне тоже кажется, что с вами приятно дружить, – засмеялась я.
– А меня с вами соединяет синяя лента, – подала голос Дали, бросив на меня ревнивый взгляд.
– Бывает, – пожала я плечами.
– И что это значит? – поинтересовался Мак.
– Я и Дали совершенно разные, мы можем постараться мирно общаться, но никогда не станем близкими друзьями.
– То есть красная линия, которая тянется к Ларину, это хорошо? – обрадовалась вдруг девушка, широко распахнув свои серые глаза.
– Лучше и быть не может, – улыбнулась я.
Ларинэль скривился и вдруг громко выдал:
– А от меня к Дали тянется синяя лента.
Все замерли: Макианэль поморщился, у Семинэля брови взлетели вверх, а Далиранэль расстроенно поджала губы.
– Вот теперь, Дали, – обратилась я к девушке, – у вас есть повод обидеться, потому что такого быть не может.
Ларин встал на ноги, подошел ко мне, протянул руку.
Это он дружбу предлагает или просто пожать хочет? Я замешкалась, а потом нерешительно протянула свою руку. Он пожал, затем поднес к губам и легонько ее коснулся:
– Спасибо, – заглянул мне в глаза.
– Пожалуйста, – растерялась я.
– А долго эти ленты будут видны? – тихо поинтересовался он.
Я пожала плечами.
– До трех дней. Но вы не люди, возможно, исчезнут быстрее.
– Это хорошо. А теперь, разрешите, мы с Далиранэль побеседуем наедине? – спросил он меня.
– Конечно.
– Идем, – Ларин подошел к Дали, бесцеремонно схватил за руку и потащил за собой. Она, впрочем, не сопротивлялась.
И вот мы снова втроем.
– Завтра возвращаемся, – предупредил все еще серьезный Семинэль, рассматривая пейзаж за окном.
– Замечательно. Но я никуда не пойду, пока мне не покажут море! – я вскочила на ноги.
– Мне надо готовиться к дороге, – встрепенулся маг.
– А я, пожалуй, пойду потренируюсь, а то мышцы болят, – пробормотал Макианэль, потянувшись.
И они оба двинулись в сторону входной двери.
– Хорошо, – расстроилась я, – схожу одна.
Оба остановились.
– Пожалуй, тоже искупаюсь, – с сомнением проговорил Семинэль.
– Да, неплохая идея. К тому же на улице жарко, – согласился Макианэль. – Да и плавание– вещь полезная. Мышцы опять же…
Я слушала эту ерунду, сложив руки на груди. Ну не нахалы?
– Что, думаете, я без вас не справлюсь? – с вызовом спросила.
Семинэль обернулся.
– Не обижайся, я и правда не против искупаться.
– А мне не хочется вытаскивать тебя потом из очередной заварушки, – признался Макианэль.
– Знаешь, Макушка, прямолинейность– не лучшая черта характера. А в твоем исполнении– это вообще ужасно, – сердито ответила ему.
Охотник развернулся и наградил меня тяжелым взглядом:
– Еще раз меня так назовешь, и я отправлю тебя прямиком в руки водяной!
– Не смей ей угрожать, – холодно ответил Семинэль.
Я расхохоталась. Все вернулось в прежнее русло.
* * *
Прежде, чем мы все-таки отправились к морю, прошла половина дня.
Сначала Семинэль решил, что необходимо дополнительно обработать мою больную головушку, точнее рану на ней, которая, впрочем, почти зажила. Я легла на диван, положив голову магу на колени. Мне было не больно, но я шипела и стонала, а все потому, что прикосновение его пальцев к волосам доставляло неописуемое удовольствие и, боясь сделать мне больно, он обрабатывал медленно, а я наслаждалась, моля про себя, что бы все это длилось вечно. Но разве счастье может длиться долго? Конечно, нет. Семинэль, в конечном итоге, подловил меня на ложном шипении и отругал со словами: "Могла бы просто сказать, что нравится, а не нервировать меня своими ложными стонами от боли". Но он не прав. Не могла. Да ни за что на свете не сказала бы! Тем не менее, неаккуратно встав, от чего моя голова рухнула на диван, он вышел из дома. А я осталась лежать, морщась уже от настоящей боли. Через некоторое время спустилась парочка влюбленных и счастливых. Я предупредила, что мы собираемся на море, и Дали расщедрилась на купальный костюм и сарафан. Девушка упорхнула в комнату и спустя пару минут спустилась с чем-то миниатюрным темно-синим в одной руке и нежно-зеленым и длинным в другой.
– Померяйте, Оливия, – доброжелательно сказала она, встав рядом с диваном, с которого я так и не решилась слезть, – думаю, вам подойдет.
– Что это? – спросила я, с ужасом рассматривая клочочки тканей в ее руке.
– Обычный купальный костюм, – растерялась девушка. – А это– сарафан, под цвет глаз…
– В Страналесске купаются в специальных платьях, Дали, – просветил девушку Ларинэль, которого происходящее очень веселило.
– Вот как, – растерялась девушка, сморщив свой невысокий лоб, – а у меня нет такого платья. Да и как в платьях плавать? Это же неудобно! Одежда не должна сковывать движения…
– Согласен, но, насколько я помню, в Страналесске таким мелочам уделяют большое внимание. Например, спина должна быть закрыта, а длина юбки не должна быть выше колена более чем на ладонь от него. И всему есть объяснение.
– Да, – согласилась я, – но так до сих пор не объяснено, почему днем купаться надо в платье, а ночью без всего. Ходят слухи, что когда-то это было частью какого-то обряда. Что за обряд никто уже не помнит, но, тем не менее, платья не отменены…
– И что же делать? – растерянно спросила Дали, будто это ее личная проблема.
Я задорно улыбнулась:
– Дали, не волнуйтесь. Я здесь нарушила уже столько запретов с одеждой, что купальный костюм ничего не решит. Вспомните комбинезон, в котором я пришла, – сказала, медленно вставая, – там на спине вырез огромен по меркам моей страны.
– Надо к вам в гости наведаться. Интересно, – прокомментировала девушка, протягивая мне одежду.
– Далиранэль увлекается культурами других стран, ее привлекают подобные тонкости, – прокомментировал Ларин, подходя к девушке и обнимая ее за талию.
– Тогда вам действительно стоит у нас побывать, – приветливо улыбнулась я, но добавила, – все равно от людей вы неотличимы.
– Да, – скривилась Дали.
Дверь распахнулась, явив нашему взору запыхавшегося полуобнаженного охотника, который завидев меня громко спросил:
– Оливия, ты почему еще не готова?
– А я… Сейчас… – растерянно пробубнила, и, спохватившись, побежала наверх переодеваться.
Я надела темно-синюю не очень-то широкую полоску, прикрывающую грудь, и такие же коротенькие шортики и, осматривая себя в зеркале, сгорала со стыда. Сгорала долго, не представляя, как раздеться и показать сие великолепие посторонним. В голове крутились варианты решения проблемы: от "не ходить вообще" до "заставить всех отвернуться и не смотреть". Все закончилось стуком в дверь и ее резким открытием. Я развернулась. Коса, словно птица, взлетела вверх и опустилась, больно ударив меня по груди.
– Оливия, время… – начал было Семинэль, но, завидев меня, притормозил. – А… извини.
– Поздно, – сокрушенно выдохнула я, опустив плечи.
– Что поздно? – переспросил маг.
– Ничего, – расстроенно ответила ему. – Сейчас спущусь.
– Ждем, – улыбнулся Семен, но открыв дверь, чтобы уйти, притормозил и обернулся. – Я понял.
– Что понял? – устало переспросила, с трудом подняв глаза.
Он зашел обратно, прикрыв за собой дверь. Пока я тут боролась со стыдом, маг успел сменить черный дорожный костюм на легкую белоснежную тунику и льняные шорты чуть ниже колена.
– Вспомнил про купание в Страналесске.
Я поморщилась:
– Давай ненадолго представим, что я– житель вашей страны. И не будем заострять на этом внимание. Ты же знаешь, я справлюсь.
– Знаю, – Семинэль подошел поближе.
– И будет лучше, если ты не будешь, так как сейчас, окидывать меня взглядом с головы до пят, – жалобно попросила я, медленно приближающегося мужчину. – Я ведь не одета.
От его взгляда делалось жарко, сердце частило, и я чувствовала, как предательски дрожат колени и потеют ладони.
Семинэль остановился совсем рядом, заполнив собою все пространство передо мной. Запах летнего леса, его запах, кружил голову. Я затаила дыхание, боясь, что этот омут затянет, лишит разума и воли. Пусть лучше задохнусь, чем опьянею и сама сделаю шаг, чтобы быть еще ближе. Мы не виделись всего ничего, а я соскучилась. Сильно.
– Не смотреть на тебя слишком сложно, Оливия. Это выше моих сил, но я, конечно, постараюсь, если ты действительно этого хочешь, – спокойно ответил он, нарушив тишину.
Я подняла голову и посмотрела в серьезные серые глаза. Он улыбнулся и сам сделал этот маленький шажок. Тыльная сторона его прохладных пальцев дотронулась до щеки. Я прикрыла глаза и будто очутилась на маленькой поляне в окружении высоких деревьев. Теплый луч солнца гладит щеку, легкий ветерок коснулся губ. Нет, не ветерок. Это его дыхание, а потом и нежное прикосновение. И я ответила на ласковый, но все же робкий поцелуй. И показалось, что полянка исчезла подо мной, я словно падать начала во тьму, туда, откуда сложно найти выход, но сильные руки вовремя подхватили. Под ногами твердая поверхность, но магия вокруг раскидывает сети. Семинэль прижал меня к себе, я чувствовала его пальцы на своей спине, я упивалась им как глотком свежего воздуха, выныривая из паутины грез, но снова теряла нить к реальности, возвращаясь на маленькую лесную поляну. Мне не нравился этот побег от происходящего. Я хотела чувствовать и ощущать, но не могла вернуться. Сквозь мои пальцы скользил шелк его волос. Хотелось смотреть на него, но перед глазами лишь голубое небо. И тут в воздухе закружились цветы ветреницы. Приближаясь ко мне, они морщились, сохли и, рассыпаясь пылью, исчезали. Так не должно быть…
Дверь распахнулась, магическая сеть исчезла, оставив чуть заметные следы. Я отпрянула, очнулась, а может быть, вернулась?! Макианэль, смерил нас холодным взглядом и усмехнулся.
– Я помешал, – утвердительно сказал и вышел, громко хлопнув дверью.
Я испуганно посмотрела на Семинэля, а тот, сощурив глаза, смотрел на меня. Нужно было что-то сказать, но я молчала. Да и с чего начать?
– Где ты была, Оливия? – тихо спросил он.
– Здесь, – робко ответила я, с трудом понимая, что происходит.
– Но я тебя не чувствовал.
– Я и сама себя не чувствовала, – прошептала в ответ.
Было обидно, обидно до слез. Я ведь хотела этого, ждала. Почему меня унесло леший знает куда? Что за поляны? Какое небо? И эта ветреница… Тьфу!
– Ммм, – сокрушенно промычала я, подняв глаза к потолку.
Семен вдруг тихо засмеялся и сгреб меня в охапку, закопавшись носом в волосы. Я положила голову на его широкую грудь. Как же приятно слушать стук его сердца…
– И что нам с этим всем делать? – тихо спросила.
– Для начала разобраться в себе. Видимо, еще не время.
– Но ты этого хочешь? – осторожно спросила я.
– Возможно, – ответил он. – А ты?
– И я не знаю. Есть то, что мешает каждому из нас. А мне так еще и магия…
Неужели старуха опять что-то натворила? Или дело не в ней, а во мне?
– Магия, – повторил маг и взял меня за плечи, отпрянув, посмотрел в лицо:– Оливия, меня волнует один момент: почему ты до сих пор в человеческом теле?
– Я не знаю, – поморщилась.
– Что было третьим пунктом?
Я опустила глаза. Неужели меня кто-то все-таки полюбил? Снова взглянула на Семинэля. Все что происходит между нами– это точно не любовь. Скорее влюбленность, возможно страсть, влечение, что-то еще, но не она. И не знаю– жаль или нет…
– Я не могу сказать, – поморщилась. – Не проси, пожалуйста. Здесь может быть все, что угодно, но не третий пункт.
– Упрямая, – улыбнулся маг. – Идем купаться. А то охотник изжарится на солнце.
Я вспомнила про Макианэля и почему-то в груди заныло. Ветреница…