– Послушай, Семинэль, а я ведь так и не рассказала тебе про кошку, – обрадовалась я, вспомнив тему, которая поможет отвлечь от произошедшего.
– Одевайся. Расскажешь по дороге.
* * *
Вот так и пролетела половина дня, которая крутилась в голове, не отпуская, почти всю дорогу, что мы шли к морю. Мы были вдвоем– я и Семен. Макианэль нас не дождался, а Дали и Ларин должны присоединиться позже. Я рассказала Семинэлю про Марию, и он решил, что она права: нам нужно обязательно попасть на совет магов.
– Сем, у меня есть вопрос, – вспомнила я. Мы уже долго молча шли по тропинке через реденький лес, слушая пение птиц и шелест листьев.
– Задавай.
– Если я и Мария просто-напросто меняемся местами, почему работает заклинание трансформации?
– А! – улыбнулся он. – Это не чистое заклинание трансформации, а сборная солянка: истинный облик, трансформация и удержание в теле. Первый раз, когда я тебя перевоплотил, использовал только заклинание истинного облика. Оно слабенькое, поэтому его усилил, как мог.
– Ммм, какой же ты смекалистый, – лукаво улыбнулась я.
Семен засмеялся и, схватив меня за руку, потянул к себе, поцеловал в макушку.
– Мне хорошо с тобой, – призналась нам обоим. – И спокойно.
– А мне с тобой, Оливия, – ответил маг, обняв одной рукой за плечи.
– Но почему? – спросила я, подняв голову и посмотрев на него.
– Почему нам хорошо вместе? – улыбнулся он.
– Да, почему? Вот смотри: есть дружба, есть привязанность, есть влечение, есть страсть, есть влюбленность, да и любовь, в конце концов. Но я не понимаю, что именно связывает нас?
Семинэль посерьезнел, и я прекрасно понимаю почему. Мой вопрос странен. Но еще страннее то, что происходит между нами. Было столько возможностей начать близкие отношения, а мы держали друг друга на расстоянии. И вдруг теперь что-то изменилось. Что?
– Честно говоря, я не знаю, – ответил он. – Но меня к тебе тянет, и скрывать это не имеет смысла, по крайней мере, от тебя.
Я остановилась, Семинэль тоже, убрав руку.
– И все бы хорошо, если бы происходящее было бы правильным, – выдавила я из себя.
– Чего ты хочешь, Оливия? – серьезно спросил он.
– Ясности. Мне страшно, и ты даже не представляешь как, и на то есть причины. Да, Семинэль, третий пункт отката заклинания важен.
– В чем он заключается?
– Я не скажу.
Он прикрыл глаза и тяжело вздохнул.
– Раз говоришь, что это важно, значит, речь идет о взаимоотношениях между тобой и мужчинами. Не так ли?
– Проницательно, – кивнула я. – Скажи мне, Семинэль, что связывает тебя и Аллин?
Я никогда прежде не видела такую игру эмоций на лице мага: там было и удивление, и страх, и растерянность. Он закрыл глаза и успокоился, очень быстро, а потом посмотрел на меня. И стало понятно, что ниточка между нами оборвалась. Мое сердце ушло в пятки, в горле образовался ком. Природа вокруг потеряла очарование, несмотря на жару, стало зябко. Я разрушила волшебство, которое только-только появилось.
Ревность, словно веревка, закрутилась вокруг меня. Не хотелось, чтобы он говорил, пусть лучше слушает, а ревность нужно убивать, я не имею на нее право. По крайней мере, пока что.
– Семинэль, ты же помнишь, что было перед отъездом? Вы просто держались за руки и о чем-то разговаривали, но ты никогда не смотрел на меня так, как смотрел на Аллинэль. Лишь поэтому я и хочу внести ясность в наши отношения. Несмотря на всю бурю чувств, что сейчас играет во мне, я могу с собой справиться, но если мы дальше пойдем по накатанной, будет больно тебя потерять.
– Но почему ты решила что потеряешь, Оливия? – удивился он.
Ну вот, глаза на мокром месте. Даже не чувствовала в каком пребывала напряжении все это время. Неловко, а ничего не поделаешь. Я улыбнулась, хотя слова ответа на его вопрос, пугали:
– Потому что ты не веришь в любовь, а без нее мой шанс стать человеком становится совсем маленьким.
Между его бровей появилась складка.
– Я верю в отношения, они могут быть крепче любви.
– Твоя вера лишает тебя счастья, которого ты заслужил. Пройдет время, и ты поймешь, что отношения могут меняться, а настоящая любовь– никогда. Она будет ждать тебя, и ты обязательно вернешься.
Он смотрел на меня, и показалось, что ему очень больно. Но и мне не легче.
– Любовь тоже меняется. Она может трансформироваться в ненависть или просто исчезнуть, – заключил он.
– Ты меня не слышишь, – прошептала я. – Любовь обрастает разными свойствами, например привязанностью, но она никогда не меняется. Она либо есть, либо ее нет. А ненависть– последствие чего-то плохого, а не трансформация.
Мы молча смотрели друг на друга. Шли минуты, минуты тишины и раздумий.
– Ты нужна мне, Оливия, – признался он.
– И ты мне нужен, Семинэль, – улыбнулась ему. – Но нас друг у друга никто и не отнимает. Я рядом, и буду рядом еще очень долго. Но кто мы друг для друга сейчас и кем станем потом? Я в растерянности. Ты не веришь в любовь, которая для меня– смысл жизни.
– А если мое мнение изменится, и я поверю в любовь, ты будешь со мной?
– Боюсь, когда это произойдет, я буду тебе уже не нужна.
– Мне кажется, ты не права, Оливия, – серьезно ответил он. – Может быть, дело в Макианэле?
Мои брови взлетели вверх, я рассмеялась и крепко его обняла.
– Я обожаю тебя, Оливия. И, возможно, это эгоистично, но очень боюсь тебя потерять. Да, это не любовь, для меня это нечто большее. И эти чувства никогда не умрут, чтобы не случилось.
– Даже если я совершу что-то страшное? – пошутила я, зарываясь носом в его тунику на груди. Когда мне еще такое позволят?!
– Даже так. Да, я не имею права удерживать тебя и ревновать, и не буду вмешиваться в твою жизнь, но, извини, от меня ты не отделаешься. И помни, что я могу в тебя вдруг влюбиться, как и любой вокруг. И все же жаль, что ты так решила. Но преклоняюсь перед твоей смелостью и прямолинейностью…
Один считает, что это плохо, другому– нравится. Я тихонько рассмеялась:
– Зловеще, однако. Но мне льстит. И, поверь, ты от меня тоже не отделаешься. Придется твоей пока еще мифической Спутнице с этим смириться.
– Я сообщу таковой, если появится, как ты утверждаешь.
Шутки шутками, а у меня будто тяжелый груз сняли с плеч. Будто не так давно я оступилась и сошла с нужной тропы, а сейчас на нее вернулась.
– Идем купаться, а то такими темпами море я так и не увижу, – пробормотала я, прислушиваясь к стуку его сердца.
– Хорошо. Но прежде, чем поставить запятую и идти дальше, позволь совершить безрассудный поступок.
Я улыбнулась и, подняв голову, посмотрела на него.
– Ты же знаешь, что безрассудство я очень люблю.
И Семинэль меня поцеловал, напористо, страстно и недолго. А отпрянув, посмотрел странным взглядом, смысла которого я не уловила. Нет, все же ясности между нами нет и не будет, пока мы оба не поймем чего же все-таки хотим. Но стало легче…
– Бежим, – улыбнулся он и, взяв за руку, потянул вперед.
Через несколько минут мы очутились на краю вершины огромной горы. Вниз круто, извиваясь, бежали выдолбленные в скале ступени. А впереди синело необъятное море, маня своими просторами.
– Жаль, не птица, а то бы взлетела, – пошутила я.
Семинэль улыбнулся и внимательно на меня посмотрел:
– Лив, спускаться надо аккуратно. Не спеши. Я первый, ты за мной.
Я фыркнула:
– Ты мне еще подробную инструкцию напиши. Что же я, по-твоему, совсем никудышная?
– Я такого не говорил, – весело ответил он и медленно пошел вниз.
Я бодренько засеменила следом.
Ничего сложного, главное– под ноги смотреть. Ступеньки узенькие, неровные, кое-где очень гладкие, но терпимо. Песочно-галечный пляж приближался с каждой секундой. Сердце замирало в предвкушении. Где-то наверху, позади, послышался топот.
– О, Дали, смотри, они только пришли! – засмеялся Ларинэль. – Как думаешь, чем они все это время занимались?
– Ларин, прекрати, – раздался сердитый голос девушки. – Не красиво так…
– Да перестань!
Я обернулась, улыбаясь, и помахала им рукой, а потом нога соскользнула и, вскрикнув, я приземлилась на попу, ударившись спиной о ступеньки.
– О-па! – прокомментировал Ларинэль.
– Оливия, ты как? – Семинэль помог мне подняться.
– Скажи, Сем, почему мне так не везет? – грустно спросила я, потирая ушибленное место.
– Бывает. Идем. Держись за меня, идти будем очень медленно.
Мы наконец-то спустились. Радостно взвизгнув, я сбросила сандалии и побежала в воду прямо в сарафане. Прохладная вода лизнула колени, я зачерпнула ее ладонями и подбросила вверх. В соленых каплях отразилось яркое солнце, и они приятно коснулись лица. Послышались шлепки, я обернулась. Ко мне присоединилась Дали, в ярко-голубом купальном костюме. В море она входила аккуратно, боязливо. Ребята, сбросив одежду, над чем-то смеясь, посмотрели друг на друга и с сумасшедшей скоростью рванули к нам. Дали оглянулась и, испуганно вскрикнув, вбежала в воду и поплыла, а два урагана, устроив море брызг, понеслись следом. Я проводила их восторженным взглядом.
Интересно, а я плавать не разучилась? Уж такую скорость, как у лиэлей, мне точно никогда не развить.
Я выбежала из воды, чтобы снять сарафан. И все бы ничего, если бы не две пуговицы сзади. Одну я кое-как расстегнула, а до второй не дотягивалась. Я подпрыгивала, сжимала ткань, но пуговица и петелька постоянно ускользали.
Я слышала легкие шаги по песку, но не обернулась. Холодные мокрые пальцы коснулись спины, помогая справиться с застежкой.
– Спасибо, – поблагодарила и обернулась. – Макианэль?
– В общем-то– да, – серьезно ответил он и, развернувшись, пошел к воде.
– Подожди, – попросила я, не зная, что еще сказать, как удержать.
Он остановился.
– Я шесть лет не плавала. Не знаю, смогу ли, – залепетала, быстро раздеваясь.
Сарафан мягко упал к ногам, и я медленно подошла к охотнику, который так и не обернулся.
– Теперь можно идти, – довольно проговорила ему.
– Спасибо, что разрешила.
– Злюка! – смеясь, я легонько его ущипнула за руку и побежала к воде:– Догоняй!
И куда делось мое стеснение?
Я вбежала в прохладное море и живенько поплыла. Сзади раздался всплеск, и я почему-то затревожилась, притормозила, оглянулась. Пустота.
Неожиданно за ноги кто-то схватил и меня буквально подбросило. Уже через несколько секунд я рыбкой юркнула в воду вниз головой, в последнее мгновение сделав глубокий вдох. Всплыла быстро. Отфыркивалась и почему-то смеялась:
– Солененькая…
– А говоришь, забыла, – весело раздалось рядом.
– Ну, Макианэль, я тебе это припомню, – пригрозила ему и брызнула в лицо водой.
Мы дурачились. Он множество раз меня топил, ловко уворачиваясь от возмездия. Спустя некоторое время к нам присоединились остальные. С моих волос слетела лента, от чего они длинной темной фатой распластались вокруг. Каждый норовил их потрогать и подергать, да и добраться до меня стало проще…
Я наконец-то рассмотрела рисунок на плече Семинэля. Там изображена волчица. И закралось подозрение, что не просто так. Но спросить не решилась. Да и когда, если рядом твориться что-то невообразимое?!
Веселье набирало обороты, мы потеряли счет времени, но ночь не забыла свои права, погружая мир во тьму. Солнце село, выгнав нас из воды. Дрожа от холода, мы похватали свою одежду и босиком побежали домой. Подъем немного разогрел замерзшее тело, но темный лес окутал прохладой. Холодные мокрые волосы неприятно липли к телу, но и мужчинам было нелегко, купались-то в тех же шортах, что пришли. Мы бежали, смеялись, шутили. И никто не вспомнил, что магия может согреть.
Оказавшись в доме, быстренько переоделись и организовали ужин. И выпив горячий шоколад, отправились спать, решив, что убраться можно и утром. Я засыпала с улыбкой на губах, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете. И неважно, что принесет нам завтра, главное то, что подарило сегодня.
Глава 16
На сборы ушла половина дня. Я помогала, чем могла, хотя сводилось это в основном к выполнению мелких поручений и перекладыванию вещей из одного места в другое. Ларинэль и Далиранэль подготовились к жизни основательно и надолго. Они же не думали, что все разрешится так скоро…
Макианэль и Семинэль, еще рано утром, быстро собрав свои вещи, ушли в неизвестном направлении. К обеду я начала волноваться, а потом злиться. Я отправилась в свою комнату и долго ходила кругами у окна. Тревога била в колокол, отдаваясь тупой болью в висках. Когда точка кипения зашкалила, в дверь постучали.
– Оливия, я могу войти? – послышался голос Дали.
Мне не хотелось никого видеть, внутри все перевернулось с ног на голову, но ведь девушка ни в чем не виновата. Я сделала глубокий вдох, поправила помятые бока зеленого сарафана и громко ответила:
– Входите.
Дверь аккуратно приоткрылась. Дали уже переоделась: черные обтягивающие брюки и такая же безрукавка с воротником-стойкой и маленькими рюшками на плечах. Белокурые волосы снова собраны в тугой пучок, а на ножках красовались легкие черные кожаные сапожки на шнуровке. В руках она держала стопку одежды.
– Вам не будет жарко в черном? – спросила я немного раздраженно. – Сегодня очень жарко.
Девушка вдруг улыбнулась и протянула то, что держала в руках.
– Возьмите, я тут привела в порядок ваш комбинезон.
Я растерялась, стало стыдно. Ну что я, в самом деле?
– Спасибо, Дали. Я совсем забыла про одежду. Если бы не вы, пришлось бы отправиться в сарафане, – сказала, забирая из рук комбинезон и маленькое полотенце.
– Ничего, Оливия. В чужом доме с посторонними всегда сложно. Вы не волнуйтесь, они скоро придут. Наверняка пошли на разведку. Места здесь неспокойные, мы в безопасности только в доме и ближайших окрестностях, а дальше… – она поморщилась. – Земля клана Ушуров, которые никого не жалуют.
– А кому принадлежал этот дом? – заинтересовалась я.
– Одному старцу, – улыбнулась девушка. – Мак, Ларин и Семин у него когда-то учились.
– Чему? – полюбопытствовала снова.
Девушка пожала плечами:
– Кто бы рассказал…
– И где же теперь этот старец? – удивленно спросила я.
– Ушел.
– Просто ушел? – не поняла я.
– Мне так сказали, – улыбнулась она.
– Вечно какие-то тайны, – расстроенно покачала головой.
– Да. Они расстанутся с тем, чем дорожат. Наверно, еще не время, – задумчиво ответила она.
– Конечно, – кивнула я.
– Переодевайтесь, – встрепенулась девушка. – А я пока нам с вами в роднике воды наберу. Мужчины предпочитают пить из реки, – поморщилась она.
– Спасибо, – засмеялась я.
– Жду вас внизу, – ответила Дали и быстро вышла.
Я переоделась, туго заплела косу, закрыла окно и, взяв сумку, спустилась. В гостиной уже все собрались, и двое пропавших вернулись. Но почему-то только поднявшееся настроение полетело вниз, на мага и охотника я даже не посмотрела. Взяв из рук девушки флягу с водой, молча запихнула ее в сумку и вышла, предупредив, что подожду на улице.
Сев на последнюю ступеньку крыльца, я пригорюнилась. Несмотря на то, что все дома и все в порядке, в душе продолжала клубиться тревога.
Путь обещается быть долгим, потому что ни у Ларина, ни у Дали нет лошадей, а погода оставляет желать лучшего– жара усиливается с каждым днем. Дверь за спиной скрипнула, и я нехотя встала.
– Что случилось с нашей кошкой? – насмешливо спросил Макианэль.
– Не понимаю, о чем ты, – раздраженно ответила я, не оборачиваясь. – Кошек здесь, как видишь, нет.
– В путь с плохим настроением– быть беде.
– Ты суеверен? – усмехнулась я. – Вот уж не думала.
– Теперь знаешь.
– Теперь учту. Если снова стану кошкой, буду перебегать тебе дорогу. Готовься.
– Как это знакомо… – раздался голос Семинэля. – Вы теперь каждое путешествие будете начинать с пререканий?
– Надеюсь, это будет последним, – зло бросила я, обернувшись.
– Будь в этом уверена, – кивнул Мак и, обогнув меня, пошел вперед.
– Оливия, в чем дело? – спросил Семинэль.
– Вас не было с самого утра, я волновалась! – выпалила я, перекидывая сумку через плечо.
– Так было нужно, – ответил он. – Извини, что расстроили.
Я прикрыла глаза. Что со мной такое? Они же не дети, да и вообще не обязаны отчитываться.
Наконец-то вышли Ларин и Дали. Мы двинулись в путь.
Реку перешли быстро, Семинэль сплел магический мостик, по которому идти было одно удовольствие. Ни водяная, ни леший нас не задержали. Пока мужчины набирали воду, к нам явилась Рока. Она мягко опустилась на мое плечо и потерлась головой о щеку.
– Где ты вечно летаешь, красавица? – спросила я, аккуратно поглаживая ее перья.
Сорока издала странный звук и не больно щипнула меня за палец.
– Ты останешься с нами или улетишь?
Раздался звонкий свист, сорока вздрогнула и полетела, я оглянулась. Птица сделала над лиэлями круг и к моему удивлению села на вытянутую руку Макианэля. Он, улыбаясь, ей что-то тихо говорил, та кивала своей темной головушкой. Семен, проходя мимо, брызнул на птицу водой, та фыркнула, поднялась в воздух, и уже через несколько секунд снова опустилась на мое плечо. А я как завороженная смотрела на охотника. Тот подхватил свою сумку, запихнул в нее флягу, и, подняв голову, встретился со мной взглядом, но тут же отвернулся.
– Удивительная птица, – тихонько сказала Дали. – Я думала, что она ни с кем кроме Макианэля, Семинэля и Аллин не дружит.
– Что? – спросила я, повернувшись к девушке, когда поняла смысл сказанного. – Ты хочешь сказать, что ни к кому больше она не идет?
– Ну да. Она же неуловима. Даже Ларин ни разу не держал ее в руках.
Значит, кроме Макианэля и Семинэля мне больше никто не мог отправить те записки. Как же так? Что все это значит? Макианэль в то время был ко мне слишком враждебен, а Семинэль…
– Идемте! – позвал Ларин, оборвав мысль. Впрочем, к лучшему, не стоит сейчас тратить силы на раздумья. Все равно они ни к чему не приведут.