- Похоже на то, - сказала Сара. - Но их гораздо больше, и все они так или иначе касаются этики или приемлемого поведения. "Должна ли система быть организована таким образом, чтобы предотвращать преступления любой ценой?" "Если хорошо идентифицируемая популяция ведёт себя непропорционально плохо, допустимо ли накладывать санкции на всю популяцию?" Это всё, разумеется, предварительный перевод. Уверена, что будет немало споров относительно точных формулировок вопросов.
- Это уж обязательно, - согласилась Шелаг.
- Но мне кажется, что инопланетяне немного наивны, по крайней мере, с нашей точки зрения, - сказала Сара. - Ну, то есть, в целом человечество - раса лицемеров. Мы верим, что нормы социального поведения должны выполняться другими, но сами всегда находим уважительную причину для того, чтобы их нарушить. Так что да, вопросы на темы морали - это очень интересно, но в самом ли деле они ожидают, что наши высказанные убеждения будут хоть как-то связаны с тем, как мы на самом деле себя ведём? Тот факт, что у нас есть такое выражение, как "живи в соответствии со своими заповедями" лишь подчёркивает, как естественно для нас делать прямо противоположное.
Шелаг засмеялась своим фирменным хрипловатым смехом.
- Делай, как я говорю, а не как делаю.
- Именно, - сказала Сара. - Тем не менее, поразительно, сколько социологических концепций они сумели вывести из разговоров о математике. К примеру, на основе обсуждения теории множеств построены некоторые их вопросы, касающиеся деления на "своих" и "чужих". Уильям Самнер, изобретатель термина "этноцентризм", заметил, что у "примитивных", по нашему мнению, народов взгляды на мораль по отношению к "своим" и "чужим" резко отличаются от наших. Инопланетяне, похоже, хотят узнать, стали ли уже мы выше этого.
- Я бы сказала, что стали, - сказала Шелаг.
- Несомненно, - согласилась Сара. - Можно бы было ожидать, что им будет интересно, переросли ли мы религию. - Она взглянула сквозь стекло на Дона. - Словарь, разработанный драконианцами, определённо позволяет формулировать вопросы о том, верим ли мы в существование разума за пределами вселенной - по сути, в существование Бога. Они также могли спросить нас, верим ли мы в то, что информация сохраняется после смерти - другими словами, в существование души. Но они не спрашивают про такие вещи. Мы с мужем спорили сегодня об этом по дороге сюда. Он говорил, что причина отсутствия вопросов на религиозную тему очевидна: развитая раса не может продолжать цепляться за подобные предрассудки. Но, может быть, дело в прямо противоположном. Может быть, для них существование Бога настолько очевидно, что им и в голову не приходит спросить нас, заметили ли мы его.
- Поразительно, - сказала Шелаг. - Но с какой, по-вашему, целью они хотят всё это о нас знать?
Сара сделала глубокий вдох и медленно выдохнула - Дона внутренне передёрнуло от такой длинной паузы в прямом эфире. Но в конце концов она произнесла:
- Это очень хороший вопрос.
Глава 15
Как большинство астрономов, Сара с теплотой вспоминала фильм "Контакт", основанный на одноимённом романе Карла Сагана. По сути, она считала его одним из тех редких случаев, когда фильм получился лучше книги, по которой был снят. Она десятки лет его не пересматривала, но его упоминание в программе новостей о попытках расшифровать ответ с Сигмы Дракона пробудило воспоминания. Предвкушая удовольствие, вечером в среду они с Доном устроились на диване, чтобы снова его посмотреть. Медленно, но верно она привыкала к его новому помолодевшему виду, но одной из причин, по которой ей захотелось посмотреть фильм, было то, что этим можно заниматься вместе, сидя рядом, но не глядя при этом друг на друга.
Джоди Фостер проделала отличную работу, создавая образ увлечённой делом исследовательницы, но Сара обнаружила, что улыбается, когда Фостер на экране произнесла "Там четыреста миллиардов звёзд, в и это только в нашей галактике". Само по себе это было правдой, но потом она продолжила: "Если только у одной из миллиона звёзд есть планеты, и лишь на одной из миллиона планет есть жизнь, и только на одной из миллиона обитаемых планет есть разум, то даже тогда где-то там существуют миллионы инопланетных цивилизаций". Как бы не так - одна миллионная доля миллионной доли миллионной доли от четырёхсот миллиардов - это настолько близко к нулю, что практически ноль и есть.
Сара взглянула на Дона узнать, заметил ли он ошибку, но он не подал вида. Она знала, что он не любит, когда фильм прерывают досужими замечаниями - невозможно так эффективно запоминать незнакомые слова, если не умеешь концентрироваться - так что она оставила мелкий ляп сценариста без комментария. Кроме того, несмотря на неточность, слова Фостер звучали верно. Десятки лет люди подставляли взятые с потолка цифры в уравнение Дрейка, которое якобы давало оценку количества цивилизаций разумных существ в галактике. Ни с чем не сообразный результат, озвученный Фостер, был на самом деле довольно типичен для подобных дискуссий.
Но веселье Сары вскоре превратилось в откровенную неловкость. Фостер заявилась в большую корпорацию в поисках финансирования для SETI, и когда они поначалу отвергли её предложение, она вышла из себя и стала кричать, что контакт с внеземной цивилизацией станет величайшим моментом в истории человечества, более важным, чем всё, что оно когда-либо совершило или даже задумывало совершить, моментом, который изменит весь человеческий род, и для достижения которого не жалко никаких затрат.
Саре стало неловко, потому что она вспомнила собственные выступления, полные подобной патентованной чуши. Да, обнаружение сигнала с Сигмы Дракона стало мировой новостью номер один. Однако перед тем, как пришло второе сообщение, прошло больше тридцати лет с тех пор, как упоминание инопланетян появлялось на первой странице газеты, у которой в названии не было слов "Нешнл" и "Энкуайер".
Не только участники SETI сильно преувеличивали значимость подобных вещей. Сара уже и забыла, что в "Контакте" появлялся тогдашний президент США Билл Клинтон, но вот он тут как тут, рассказывает, как этот прорыв изменит мир. В отличие от камео Джея Ленно и Лари Кинга, которые специально снимались для этого фильма, в эпизоде с Биллом Клинтоном сразу же узнавалась архивная съёмка - только на самом деле президент говорил не об обнаружении инопланетных радиосигналов, а об ALH84001, метеорите с Марса, якобы содержащем микроскопические окаменелости. Но вопреки президентской гиперболе тот кусок скалы не изменил мир, и когда сенсация через несколько лет была опровергнута, об этом почти не было сообщений в прессе: не потому что историю заметали под ковёр, а потому что она уже по сути никому не была интересна. Существование внеземной жизни для большинства людей было очередной диковиной, не более того. Оно не изменило их поведения по отношению к супругам или детям; не заставило акции расти или падать; оно ни на что не повлияло. Земля продолжала спокойно вращаться, а её обитателя продолжали любить и воевать с той же самой частотой.
Дальше по ходу фильма Сара почувствовала, что начинает всё больше и больше злиться. Инопланетяне в фильме передавали на Землю чертежи, по которым люди смогли построить корабль, способный передвигаться по туннелям в гиперпространстве, и на этом корабле Джоди Фостер отправилась к инопланетянам на встречу лицом к лицу. Настоящая цель SETI - намекал фильм - это вовсе не разговоры по радио. Это промежуточный этап к тому, чему посвящены все дешёвые космические оперы, штампуемые Голливудом - к путешествию во плоти к иным мирам. От начала с бестолковой арифметикой Джоди Фостер, через середину с будоражащими пламенными речами о том, как SETI преобразит человечество, и к финалу с совершенно необоснованными обещаниями того, что SETI найдёт способы путешествовать по всей галактике и, может быть, даже в загробный мир, "Контакт" описывал выдумку, а не реальность. Если бы Фрэнк Капра делал пропагандистский сериал под названием "Зачем мы слушаем", он бы определённо взял "Контакт" в качестве первой части.
Когда по экрану поползли финальные титры, Сара взглянула на Дона.
- Ну, как тебе? - спросила она.
- Малость старовато, - ответил он. Но потом вскинул руки, будто предупреждая возможные возражения. - Не то чтобы это было плохо, но…
Но он был прав, подумала Сара. У всех вещей есть свое время; ты не можешь пересадить нечто, предназначенное для одной эпохи, в другую.
- Кстати, а что стало с Джоди Фостер? - спросила она. - В смысле, она ещё жива?
- Да, думаю, жива. Она примерно твоего… - Он оборвал себя, но было очевидно, что он хотел сказать. "Она примерно твоего возраста". Не "нашего возраста". Хотя он по-прежнему смотрел на неё как на восьмидесятисемилетнюю, похоже, к себе очевидные хронологические факты он уже подсознательно не применял - и от этого Саре хотелось лезть на стену.
- Мне она всегда нравилась, - сказала она. Когда "Контакт" только вышел на экраны, американская пресса писала, что образ Элли Эрроуэй, персонажа Джоди Фостер, был списан с Джил Тартер, канадская же пыталась всех убедить, что не Джил, а Сара Галифакс стала её прообразом. Но хотя Сара и правда была тогда знакома с Саганом, сравнение было весьма натянутым. Почему пресса отказывается верить, что персонаж был полностью выдуман, она никогда не могла понять. Она помнила теории насчёт того, какие реальные люди стоят за образами палеонтологов "Парка юрского периода"; любая женщина, когда-либо прослушавшая курс палеонтологии, автоматически становилась прообразом персонажа Лоры Дерн.
- Знаешь, в каком фильме Джоди Фостер была реально хороша? - спросила Сара.
Дэн посмотрел на неё.
- Это… ты его знаешь. Один из моих любимых.
- Нужна ещё подсказка, - сказал он, немного резко.
- Нет, ты точно знаешь! Мы купили его на кассете, потом на DVD, а потом скачали его в HD. Почему я не могу вспомнить, как он называется? На языке вертится…
- Ну? Ну?
Сара содрогнулась. Дон становился всё более и более нетерпелив с ней. Когда он тоже туго соображал, он не возражал против этого в ней, но сейчас они потеряли синхронизацию, как близнецы в том фильме о релятивизме, который им показывали в студенческие годы. Она подумала, не огрызнуться ли, не сказать, что она ничего не может поделать с тем, что состарилась, но нет - в конце концов, он ведь тоже не мог перестать быть молодым. И всё-таки его нетерпение нервировало её, и от этого ей было ещё труднее выловить из памяти ускользающее название.
- Гмм, - сказала она, - там ещё этот играл…
- "Мэверик"? - предложил Дон. - "Молчание ягнят"?
- Нет, нет. Ну, знаешь, который про… - Ну почему она не может вспомнить это слово? - …про… про чудо-ребёнка.
- "Маленький человек Тейт", - тут же выпалил Дон.
- Точно, - очень тихо сказала Сара, глядя в сторону.
Глава 16
После того, как Сара заснула, Дон переместился в "Сибарит" и сидел в нём в мрачных раздумьях.
Он знал, что вёл себя неправильно сегодня, когда она пыталась вспомнить название того фильм, и ненавидел себя за это. Почему он был терпелив, когда дни его были сочтены, но вдруг стал таким нетерпеливым сейчас, когда у него так много времени? Он старался не злиться на Сару, правда старался. Но у него просто не получалось. Она была так стара, и…
Зазвонил телефон. Он взглянул на дисплей и ощутил, как брови полезли на лоб: "Тренхольм, Рэнделл". Это было имя, которое он не вспоминал лет тридцать или больше - они работали вместе на "Си-би-си" в 2010-х. С того самого времени, как роллбэк Сары закончился провалом, Дон избегал видеться с людьми, которых раньше знал - и в очередной раз порадовался, что у его квартирного телефона нет функции передачи видео.
Рэнди был на пару лет старше Дона, и, беря трубку, он думал, что звонит его жена. В последние несколько лет он частенько принимал звонки от старых знакомых, которые оказывались звонками от их жён с сообщениями об их кончине.
- Алло? - сказал Дон.
- Дон Галифакс, старый негодник!
- Рэнди Тренхольм! Как у тебя там дела?
- Да как могут быть дела в восемьдесят девять? - ответил Рэнди. - Пока жив.
- Рад это слышать, - сказал Дон. Он хотел спросить Рэнди о его жене, но не смог вспомнить, как её зовут. - Что случилось?
- Про тебя было в новостях, - сказал Рэнди.
- Ты хочешь сказать, про Сару?
- Нет, нет. Не про Сару. По крайней мере, не в тех группах, что я читаю.
- Э-э… а какие группы ты читаешь?
- "Улучшение человека". "Бессмертие". "Я Буду Жить".
Он знал, что слухи о том, что с ним произошло, расползлись существенно дальше пределов квартала, в котором он жил. Но всё равно кроме "А, ясно" не нашёл, что сказать.
- Так что же, Дон Галифакс теперь вхож в круги с воротил и магнатов? - сказал Рэнди. - Коди Мак-Гэвин. Весьма впечатляет.
- Я видел его всего раз.
- Он выписал тебе нехилый чек, - сказал Рэнди.
Дон чувствовал себя всё более и более неуютно.
- Нет, - сказал он. - Я ни разу не видел счёта за эту процедуру.
- Не знал, что ты интересуешься продлением жизни, - сказал Рэнди.
- Я и не интересуюсь.
- Но ты его получил.
- Рэнди, послушай, уже поздно. Если я могу тебе чем-то помочь…
- Ну, просто, ты ведь знаешь Коди Мак-Гэвина…
- Фактически не знаю.
- И я подумал, что, может быть, ты мог бы замолвить перед ним словечко, ну, за меня.
- Рэнди, я не…
- Я многое могу предложить, Дон. И многое мог бы ещё сделать, но…
- Рэнди, честное слово, я…
- Да ладно, Дон. Ты ведь тоже не какой-то особенный. Но он оплатил тебе роллбэк.
- Он хотел сделать его Саре, а не мне, и…
- Да, я знаю, но с ней у него не получилось, верно? Так, по крайней мере, говорят. И послушай, Дон, мне действительно очень жаль её. Сара мне всегда нравилась.
Рэнди, по-видимому, ожидал ответа, словно сделанный им реверанс требовал реакции со стороны Дона. Но Дон молчал. Когда пауза слишком затянулась, Рэнди заговорил снова:
- В общем, он сделал это для тебя, и…
- И ты думаешь, что он сделает это и для тебя? Рэнди, я честно не знаю, сколько стоило то, что со мной сделали, однако…
- На "Улучшении людей" оценивают в восемь миллиардов. На "Я буду жить" большинство склоняется к десяти.
- Однако, - твёрдым голосом продолжил Дон, - я об этом не просил, и я этого не хотел.
- А для таких, как Коди Мак-Гэвин, это такая мелочь…
- Я не думаю, что это мелочь для кого бы то ни было, - сказал Дон, - но это неважно. Он может тратить свои деньги так, как считает нужным.
- Конечно, но теперь, когда он раздаёт их на роллбэк для тех, кто сам не может его себе позволить, я подумал, что, возможно, ты…
- Я ничего не могу для тебя сделать, Рэнди. Мне жаль, но…
В голосе в трубке прорезалось отчаяние.
- Пожалуйста, Дон. Я всё ещё способен на многое. Я роллбэком я мог бы…
- Что? - резко спросил Дон. - Излечить рак? Это уже сделано. Изобрести лучшую мышеловку? Биохакеры просто сделают лучшую мышь.
- Нет, важные вещи. Я… ты ведь не знаешь, чем я занимался последние двадцать лет. Я… я делал такие дела… Но ещё больше я хотел бы сделать. Мне просто нужно больше времени, вот и всё.
- Прости, Рэнди. Правда, мне жаль, но…
- Если бы ты просто позвонил Мак-Гэвину, Дон. Это всё, о чём я прошу. Просто сделать один звонок.
Он подумал, не рассказать ли ему, сколько понадобилось времени, чтобы добраться до Мак-Гэвина в прошлый раз, но решил, что Рэнди это совершенно не касается.
- Прости, Рэнди, - снова сказал он.
- Проклятье, что ты такое сделал, чтобы это заслужить? Ты не какой-то так особенный. Ты не настолько умён, не настолько талантлив. Ты просто выиграл в грёбаную лотерею, вот и всё, и теперь даже не хочешь помочь мне купить билет.
- Господи боже мой, Рэнди…
- Это нечестно. Ты сам это сказал. Ты даже не интересовался трансгуманизмом, продлением жизни. Но я - я всю жизнь к этому стремился. "Прожить достаточно, чтобы жить вечно" - так Курцвейл говорил. Просто продержитесь ещё несколько десятилетий, появятся технологии омоложения, и у нас будет практическое бессмертие. И вот я продержался, и они уже есть, эти технологии. Только они мне не по карману.
- Они упадут в…
- Не говори мне, что они упадут в их грёбаной цене. Я знаю, что они упадут в цене. Но недостаточно быстро, чёрт их дери. Мне восемьдесят девять! Если ты просто позвонишь Мак-Гэвину, просто потянешь за пару ниточек. Это всё, о чём я прошу - ради старых дней.
- Прости, - сказал Дон. - Мне правда очень жаль.
- Будь ты проклят, Галифакс! Ты должен это сделать. Я… я умираю. Я уми…
Дон со стуком положил трубку и, трясясь, сел в кресло. Он подумал было пойти наверх, к Саре, но она поняла бы, через что он сейчас проходит, не лучше Рэнди Тренхольма. Ему так хотелось с кем-нибудь поговорить. Конечно, были другие люди, прошедшие роллбэк, но они все были из совершенно другой лиги - финансовая пропасть разделяла их больше, чем общий опыт омоложения объединял.
В конце концов он всё же поднялся наверх, выполнил обычный ритуал отхода ко сну, улёгся рядом с Сарой, которая уже спала, и уставился в потолок - в последнее время он делал это чаще и чаще.
Некоторым образом Рэнди Тренхольм был прав. Некоторых людей стоило сохранить.
Последний из двенадцати человек, ходивших по Луне, умер в 2028. Величайшее свершение человечества за всю его историю случилось при жизни Дона, но никого из тех, кто лично ступал на лунную поверхность, уже не было в живых. Всё, что осталось - фотографии, видеозаписи, лунные камни и несколько поэтических описаний, включая "величественное запустение" Олдрина. Люди продолжали говорить, что человечество рано или поздно неизбежно вернётся на Луну. Может быть, думал Дон, теперь он до этого доживёт, но до тех пор непосредственный опыт тех маленьких шагов, тех гигантских прыжков изгладился из памяти живущих.
И, что ещё более трагично, последний узник нацистских концлагерей - последний свидетель их злодеяний - умер в 2037. Худшее из деяний человечества также изгладилось из живой человеческой памяти.
И у высадки на Луну, и у Холокоста были свои отрицатели: люди, которые утверждали, что такое чудо и такой ужас не могли произойти, что люди неспособны на такиой технологический триумф или такое бесстыдное злодейство. И теперь все, кто мог подтвердить то или другое на основании собственного личного опыта, уже в могиле.