Я зевнул, раздумывая, достаточно ли будет для Калиани оставшегося времени полета, чтобы выучить еще и арабский.
- Докажите, - попросила Моника.
Я поднял бровь.
- Я хочу это видеть, - сказала Моника. - Пожалуйста.
Вздохнув, я повернулся к Калиани:
- Как сказать: "Я хотел бы попрактиковаться в иврите. Не могли бы вы поговорить со мной на своем языке?"
- Хм… "я хотел бы попрактиковаться в иврите" звучит как-то криво. Может, "я хотел бы усовершенствовать мой иврит"?
- Давай так.
- Ани роцех лесхапер эт ха'иврит шели, - проговорила Калиани.
- Черт, - сказал я. - Хрен выговоришь.
- Следим за языком! - отозвалась Айви.
- Это не так трудно, мистер Стив. Вот, попробуйте. Ани роцех лесхапер эт ха'иврит шели.
- Ане роте зили шапер хап… ер хав… - сказал я.
- О, боже, - пробормотала Калиани. - Это… это ужасно. Может, по одному слову?
- Хорошая идея, - ответил я, махнув стюардессе, той, которая перед началом полета рассказывала о правилах безопасности на иврите.
- Да? - улыбнулась она нам.
- Эээ… - начал я.
- Ани, - терпеливо сказала Калиани.
- Ани, - повторил я.
- Роцех.
- Роцех…
Потребовалось немного времени, пока в итоге я с этим справился. Стюардесса даже поздравила меня. К счастью, перевести ее ответ на английский было намного проще. Калиани переводила довольно бегло.
- О, у вас просто ужасный акцент, мистер Стив, - сказала Калиани, когда стюардесса ушла. - Мне так стыдно.
- Мы будем работать над этим, - ответил я. - Спасибо.
Калиани улыбнулась мне и обняла, затем попыталась обнять Монику, которая ничего не заметила. Наконец индианка заняла место рядом с Айви, и они принялись оживленно болтать, что позволило мне расслабиться. Когда мои галлюцинации ладят между собой, это всегда облегчает мне жизнь.
- Вы уже знали иврит, - обвинила меня Моника. - Вы знали его еще до полета, а последние пару часов просто освежали память.
- Верьте во что хотите.
- Но это невозможно, - продолжила она. - Человек не может выучить абсолютно новый язык за пару часов.
Я даже не стал ее поправлять и говорить, что я его и не выучил. Если бы я его знал, у меня не было бы такого ужасного акцента, и Калиани не было бы смысла говорить мне слово за словом.
- Мы летим в погоне за камерой, снимающей прошлое, - сказал я. - Неужели в это поверить легче, чем в то, что я так быстро выучил иврит?
- Ладно, хорошо. Притворимся, что так и есть. Но если вы способны учиться так быстро, то почему вы до сих пор не знаете все языки - да вообще все?
- В моем доме для этого недостаточно комнат, - ответил я. - По правде говоря, Моника, я ничего этого не хочу. Я с радостью бы освободился от всего этого, и моя жизнь стала бы намного проще. Иногда я думаю, что все они сведут меня с ума.
- Так вы… не сумасшедший?
- Боже, конечно, нет, - ответил я и посмотрел на нее. - Вы этого не признаете.
- Вы видите людей, которых нет, мистер Лидс. С таким фактом трудно смириться.
- И, несмотря на это, у меня хорошая жизнь. Скажите мне вот что. Почему меня вы считаете сумасшедшим, а человека, который не может удержаться на работе, изменяет жене, который не может держать себя в руках, вы называете нормальным?
- Ну, возможно не совсем…
- Множество "нормальных" людей не могут удержать все под контролем. Состояние их рассудка - стрессы, волнения, фрустрации - встает на пути их возможности быть счастливыми. По сравнению с ними я - сама стабильность. Хотя должен признать, было бы неплохо, если бы меня оставили в покое. Я не хочу быть каким-то особенным.
- От этого и появляются все эти галлюцинации? - сказала Моника.
- О, так вы теперь психолог? Прочитали книжку, пока мы летели? Где же ваш новый аспект? Дайте я пожму ей руку.
Моника не отреагировала на провокацию:
- Вы создаете эти иллюзии, чтобы спихивать все на них. Вашу гениальность, которая для вас обременительна. Вашу ответственность. Им приходится насильно тащить вас за собой, чтобы заставить помогать людям. И это дает вам возможность притворяться, мистер Лидс. Притворяться, что вы нормальный. В этом и заключается настоящая иллюзия.
У меня вдруг возникло желание, чтобы полет побыстрее подошел к концу.
- Этой теории я еще не слышал, - тихо произнес Тобиас сзади. - Возможно, в этом что-то есть, Стивен. Нужно бы напомнить Айви…
- Нет! - рявкнул я, поворачиваясь к нему. - Она уже достаточно покопалась в моей голове.
Повернувшись обратно, я увидел, что в глазах Моники снова появился тот взгляд - взгляд, который появляется у "нормальных" людей, когда они имеют дело со мной. Взгляд человека, вынужденного держать динамит голыми руками. Этот взгляд… он ранит куда больше чем само заболевание.
- Скажите мне вот что, - сменил я тему. - Как Разону удалось бежать?
- Не то чтобы мы не предприняли никаких мер предосторожности, - ответила Моника сухо. - Камера надежно запиралась, но мы не могли полностью исключить доступ к ней человека, которому платили за то, чтобы он ее разрабатывал.
- Здесь есть что-то еще, - сказал я. - Без обид, Моника, но вы хитрите. Айви и Джей Си давным-давно вычислили, что вы не инженер. Вы либо скользкий управленец, призванный улаживать нежелательные моменты, либо скользкий куратор службы безопасности с теми же функциями.
- И в каком месте я должна была не обижаться? - спросила она холодно.
- Как получилось, что Разон имел доступ ко всем прототипам? - продолжил я. - Наверняка вы без его ведома скопировали чертежи камеры. Наверняка филиалы вашей лаборатории получили образцы аппарата, чтобы штатные инженеры смогли разобрать их по винтику и выяснить их устройство. Очень тяжело поверить, что он каким-то образом сумел добраться до всех прототипов и уничтожил их.
Пару минут она постукивала пальцами по подлокотнику.
- Ни одна из них не работала, - наконец призналась она.
- А вы сделали точные копии?
- Да, но все равно ничего не получилось. Мы задали Разону вопрос, и он ответил, что еще остаются недоработки. У него постоянно находились оправдания, а кроме того, у Разона были проблемы и с его собственными прототипами. Это еще неисследованная область науки. Мы первопроходцы. Тут не обойтись без недоработок и неточностей.
- Все сказанное верно, - заметил я. - Но ни во что это вы не верите.
- Он что-то делал с теми камерами, - сказала она. - Что-то, чтобы без него они не работали. Имея достаточно времени, чтобы повозиться, он мог заставить работать любой прототип. Вместо его камеры мы ночью подсовывали одну из наших копий. И у него она работала. Мы меняли ее обратно - и она работать прекращала.
- А у других людей в его присутствии камеры работали?
Она кивнула:
- Они даже могли использовать их какое-то время в его отсутствие. Но спустя некоторое время любая камера переставала работать, и нам приходилось опять нести ее к нему на починку. Вы должны понять, мистер Лидс. У нас была всего пара месяцев, в течение которых камера вообще работала. Большую часть времени его работы в Азари многие наши сотрудников вообще считали его шарлатаном.
- Но не вы, как я полагаю.
Она ничего не ответила.
- Без него, без его камеры, ваша карьера - ничто. Вы спонсировали его. Вы защищали его. И потом, когда она, наконец, заработала…
- Он предал меня, - прошептала она.
Ее взгляд никак нельзя было назвать дружелюбным. Мне пришло в голову, что если мы все-таки найдем мистера Разона, я, может быть, сначала спущу на него Джей Си. Тот, скорее всего, захочет пристрелить парня. Но Моника! Моника просто разорвет его на части.
***
- Ну, - сказала Айви, когда мы вышли из аэропорта, - хорошо, что мы выбрали захолустный городок. Если бы нам пришлось искать Разона в большом городе - колыбели трех крупнейших мировых религий, одном из популярнейших туристических центров мира - это было бы действительно непросто.
На что я улыбнулся. Один из громил Моники отправился искать машины, заказанные для нас компанией Азари.
Улыбка лишь слегка коснулась уголков моих губ.
Во второй половине полета мне не очень-то удалось позаниматься с арабским. Я провел время, размышляя о Сандре. А это всегда отвлекало.
Айви обеспокоенно наблюдала за мной. Иногда она ведет себя как мамочка. Чтобы послушать, как звучит язык, Калиани подошла к каким-то людям, говорившим на иврите.
- Ах, Израиль, - сказал Джей Си, обгоняя нас. - Всегда мечтал приехать сюда, только чтобы посмотреть, смогу ли я прошмыгнуть через охрану. Вы же знаете, она здесь лучшая в мире.
За спиной у него был какой-то не знакомый мне черный мешок.
- А это что?
- Автомат М4А1, - ответил Джей Си. - С встроенным оптическим прицелом и гранатометом М203.
- Но…
- У меня здесь есть свои люди, - сказал он тихо. - Бывших спецназовцев не бывает.
Машины подъехали, хотя водителей, похоже, удивило, зачем четверым пассажирам две машины. Но на самом деле мы все едва разместились. Я выбрал вторую, переднее сиденье которой занял Тобиас, а на заднем между мной и Моникой устроилась Айви.
- Хочешь поговорить об этом? - тихо спросила Айви, пристегивая ремень безопасности.
- Не думаю, что нам удастся найти ее, даже с фотографиями, - ответил я. - Сандра отлично умеет избегать лишнего внимания, да и времени прошло слишком много.
Моника посмотрела на меня, очевидно решив, что я обращаюсь к ней. На губах повис вопрос, который так и остался невысказанным, когда она вспомнила, кого сопровождает.
- Знаешь, возможно, у нее была веская причина, чтобы уйти, - сказала Айви. - Мы ведь не знаем всей истории.
- Веская причина? Которая объясняет, почему за все десять лет она ни разу не вышла на связь?
- Такое возможно, - отметила Айви.
Я ничего не ответил.
- Ты ведь не собираешься начать терять нас, да? - спросила Айви? - Допустить, чтобы аспекты стали исчезать? Меняться?
Становиться ночными кошмарами. Ей не было необходимости добавлять эту последнюю фразу.
- Это больше не повторится, - сказал я. - Теперь я все контролирую.
Айви по-прежнему скучала по Джастину и Игнасио. Честно говоря, я тоже.
- А эти… поиски Сандры, - продолжила Айви. - Дело только в твоих чувствах к ней, или в чем-то еще?
- В чем еще может быть дело?
- Это она научила тебя контролировать разум, - Айви отвернулась. - Только не говори, что ты никогда не задавался вопросом, может, у нее есть еще какие-то секреты? Возможно… лекарство.
- Не глупи, - ответил я. - Меня все устраивает, как есть.
Айви не ответила, но я видел, как Тобиас смотрел на меня в зеркало заднего вида. Изучающе. Пытаясь оценить, насколько я был искренен.
Если честно, я и сам пытался в этом разобраться.
Далее последовала долгая дорога - аэропорт находился довольно далеко от самого города. Потом началась лихорадочная езда по улицам древнего и в то же время современного поселения. Дорожную скуку развеял лишь эпизод, когда мы чуть не наехали на продавца оливок. По прибытии в пункт назначения мы вышли из машин и попали в море галдящих туристов и набожных паломников.
Древнее строение перед нами напоминало коробку с простым фасадом и двумя большими арочными окнами прямо над нашими головами.
- Храм Гроба Господня, - сказал Тобиас. - Принято считать, что на этом месте был распят Иисус из Назарета, здесь же находилось и место его погребения. Это удивительное строение изначально состояло из двух зданий, построенных в четвертом веке по приказу Константина Великого. Они сменили храм Афродиты, простоявший на этом месте около двухсот лет.
- Спасибо, Википедия, - пробурчал Джей Си, закидывая на плечо свою винтовку. Он сменил одежду на боевое обмундирование.
- Верны ли предания, - спокойно продолжил Тобиас, держа руки за спиной, - и действительно ли именно на этом самом месте происходили те исторические события - сие до сих пор остается предметом диспутов. Хотя легенды сохранили много подходящих объяснений спорных моментов. Например, что храм Афродиты был построен здесь для подавления раннего христианства - именно поэтому нынешний храм повторяет форму языческого. И к тому же храм расположен в пределах городских стен, что дает отличный повод для споров, ведь могила Иисуса предположительно должна находиться за городом.
- Нам абсолютно все равно, подлинная здесь могила или нет, - сказал я, проходя мимо Тобиаса. - Разон пришел бы сюда. Это одно из самых очевидных мест. Если не самое очевидное, с которых следует начинать поиск. Моника, на пару слов, пожалуйста.
Она последовала за мной, ее громилы отправились проверить, нужны ли нам входные билеты. Охрана была на высшем уровне, ведь храм находился на Западном Берегу, и относительно него уже поступали угрозы от террористов.
- Что вы хотели? - спросила Моника.
- Камера выдает фото сразу? - уточнил я. - Делает цифровые снимки?
- Нет, она снимает только на пленку. Среднего формата, никакой цифры. Разон настаивал, чтобы было именно так.
- Теперь вопрос посложнее. Вы осознаете проблему, связанную со съемкой далекого прошлого какого-то определенного места, не так ли?
- Что вы имеете в виду?
- Только то, что мы сейчас находимся не в том же самом месте, которое было здесь две тысячи лет назад. Планета движется. Одна из теоретических проблем путешествий во времени заключается в том, что если ты отправишься на сотню лет назад в ту же самую точку, где находишься сейчас, то, скорее всего, окажешься в открытом космосе. Даже если тебе очень повезет, и планета будет на том же самом месте своей орбиты, - из-за вращения Земли ты окажешься в другой точке ее поверхности. Или под ее поверхностью, или в ста километрах над ней.
- Это просто смешно.
- Это наука, - возразил я, глядя на храм. - То, что мы здесь делаем - вот это смешно. И все же…
- Я знаю лишь то, - сказала она, - что Разону необходимо было находится на месте, чтобы его снять.
- Хорошо, - произнес я. - Еще вопрос: что он из себя представляет? Характер?
- Резкий, - сразу ответила она. - Любит поспорить. И он очень трясется над своим оборудованием. Уверена, что ему удалось уйти с камерой во многом потому, что он неоднократно убеждал нас, что у него ОКР по отношению к его игрушкам, из-за чего мы слишком многое ему позволяли.
Наконец наша группа прошла в храм. В спертом воздухе помещения разносился шепот туристов и звук шарканья ног по камням. Храм по-прежнему оставался местом поклонения.
- Мы что-то упускаем, Стив, - сказала Айви, догоняя меня. - Мы выпустили из виду какую-то важную часть головоломки.
- Догадки будут? - спросил я, оглядывая расписанные стены храма.
- Работаю над этим.
- Погодите, - сказал Джей Си, подходя к нам. - Айви, ты думаешь, что нам чего-то не хватает, но не знаешь чего и даже не догадываешься, что это может быть?
- В общем, да, - ответила Айви.
- Эй, дохляк, - обратился Джей Си ко мне, - кажется, мне не хватает миллиона долларов, но я не знаю почему и не имею ни малейшего представления, откуда он мог бы взяться. Но я на все сто уверен, что мне его не хватает. Так что сделай что-нибудь по этому поводу…
- Ты просто кретин, - сказала Айви.
- То, что я сказал, - продолжил Джей Си, - это была метафора.
- Нет, - ответила она, - это было логическое доказательство.
- Че?
- Направленное на демонстрацию того, что ты идиот. О! И угадай что? Доказательство оказалось успешным! Quod erat demonstrandum. Теперь мы точно, без всяких сомнений, можем сказать, что ты и в самом деле идиот.
Они пошли дальше, продолжая препираться. Я покачал головой и двинулся вглубь храма Место предположительного распятия было отмечено позолоченной нишей в виде алькова, переполненным туристами и верующими. Я недовольно скрестил на груди руки. Многие туристы фотографировали.
- Что? - спросила Моника.
- Я надеялся, что фотосъемка здесь запрещена, - ответил я. - Как в большинстве подобных мест. Если бы Разон попытался сфотографировать, скорее всего, его кто-нибудь заметил бы.
Возможно, это и было запрещено, но стоящая неподалеку охрана не особо возражала.
- Начнем искать, - сказала Моника, незаметно подавая сигнал своим людям. Следуя нашему хрупкому плану, все трое двинулись сквозь толпу, пытаясь найти в святых местах кого-нибудь, кто видел Разона.
Заметив, что неподалеку двое охранников разговаривают между собой на иврите, я стал ждать. Наконец один, очевидно уходя со смены, помахал другом.
- Калиани, за мной, - скомандовал я.
- Конечно-конечно, мистер Стив. - И она бодрым шагом двинулась за мной вслед уходящему охраннику.
Тот смерил меня усталым взглядом.
- Здравствуйте, - с помощью Калиани сказал я на иврите. Я сначала шептал фразу и ждал, пока она переведет ее мне. - Прошу прощения за мой ужасный иврит!
Он замешкался, затем улыбнулся:
- Не такой уж он плохой.
- Да он просто чудовищный.
- Вы еврей? - предположил он. - Из Штатов?
- Вообще-то я не еврей, но я из Штатов. Просто считаю, что перед поездкой в какую-либо страну следует выучить ее язык.
Охранник улыбнулся. Он казался дружелюбным человеком, хотя такими здесь было большинство. Людям всегда нравится, когда иностранцы говорят на их языке. По пути мы немного поболтали, и я выяснил, что он действительно сменился с дежурства. Его кто-то должен был забрать, и он, казалось, был не против скрасить ожидание за разговором. Я старался сделать, вид, что хочу попрактиковаться в языке в общении с местным жителем.
Звали его Мойша, он работал в этой смене почти каждый день. В его обязанности входило не давать людям делать глупости. Хотя он признался, что его первостепенной задачей было не допускать в храме террористических актов. Он был в штате сотрудников, которых помимо регулярных дежурств дополнительно вызывают на усиление патрулирования в праздничные дни, когда правительство особо беспокоится об угрозе безопасности и хочет более видимого присутствия органов правопорядка в туристических местах. В конце концов, храм находится на спорной территории.
Спустя пару минут я начал переводить разговор на тему Разона.
- Наверняка вам доводится наблюдать много интересных вещей, - сказал я. - Перед тем как прийти сюда, мы были на Могиле в саду. Там один бешеный азиат орал на всех.
- Да? - спросил Мойша.
- Ага. Судя по акценту - американец, но с азиатскими чертами лица. У него была такая огромная камера на штативе - будто он тут самый главный и снимать можно только ему. Препирался с охранником, который запрещал ему снимать со вспышкой.
Мойша рассмеялся:
- Он и здесь побывал.
Переведя это, Калиани хихикнула:
- О, вы молодец, мистер Стив.
- Неужели? - спросил я как бы невзначай.