- Вы, надеюсь, нашли путь наверх? - мечтательно улыбнулся Денис, он привык смотреть фильмы с положительным финалом.
- Увы, - закрыл конспект профессор. - И мы с Егором, и каждый вновь прибывший колонист пытались его обнаружить, но, безрезультатно.
- Это же элементарно, - пожал плечами Хромов. - Там где я сегодня лежал, там и выход. Неужели никто не догадался обозначить место?
- К сожалению, - покачал головой Аганин, раздосадованный невнимательностью слушателя, - Крылов предупредил о пульсации, но это не помогло нам в поисках. Больше того, очередного колониста мы обнаруживали в разных уголках здания. Но вы не расстраивайтесь, - профессор увидел, какая тоска отразилась на лице Дениса, - к новой жизни привыкнете быстро. Ведь у нас тут, по сути - рай. Мы самые счастливые люди на свете. Поверьте, на вашем месте мечтали бы оказаться миллионы землян.
- Пока я ощущаю себя задыхающейся рыбой, выкинутой на берег, - просипел парень. - Никакого удовольствия!
- Р-га-ав! - поддержал хозяина размазанный рядом на полу Джин: пес тоже до сих пор не пришел в норму.
- Верхнее человечество живет под гнетом главного страха, - продолжал бородач, проигнорировав недовольную реакцию гостей, - страха смерти. Что бы вы не делали - конец известен. А у нас нет смерти. Лакуна - царство жизни. А когда время не имеет значения, многие привычные для людей понятия теряют смысл. Карьера, зависть, положение в обществе, деньги, наконец, - Аганин даже встал с кресла и с торжественным видом зашагал по комнате. - Мир вокруг сотрясают конфликты глобальные (между народами и странами, религиями и финансовыми группировками) и локальные (между бедными и богатыми, между начальниками и подчиненными, между детьми и родителями). И люди всю свою несправедливо короткую жизнь тратят на борьбу: за пищу, за место под солнцем, за большую зарплату, за лучшую квартиру. А нам не нужна еда, отсутствуют болезни, нам неведом страх лишиться чего бы то ни было и, прежде всего, жизни. Незачем доказывать свое превосходство, если нет привилегий. Что нам делить? Совсем другая философия бытия.
- Идеальных обществ не существует, - вспомнил Хромов постулат из институтской программы. - Какие-то недостатки у вас все равно имеются, только не хотите о них говорить.
- Почему, проблемы есть, - охотно согласился Аганин и машинально потер левое предплечье, которое тут же предательски заныло. - Вот, например, когда вы провалились, поцарапались.
Денис коснулся ранки и тут же сморщился: щека по-прежнему саднила.
- Она теперь будет очень долго заживать. Процессы в организме резко замедлились.
- Как долго? - испугался гость. - А если заражение начнется?
- К сожалению, очень долго, - Анатолий взял руку Дениса и положил ее на одеяло. - Поэтому лишний раз не надо травмировать. Но заражения не бойтесь. Если здесь и есть микробы, то они, как все мы, находятся в анабиозном состоянии. Сейчас вам лучше поспать. Завтра познакомитесь поближе с остальными колонистами. Выберете себе подходящее помещение, и как следует обустроитесь. И еще, у меня к вам настоятельная просьба: пока все не узнаете, не ходите один. У нас есть не только свои чудеса, но и свои опасности и.
Денис повернулся (вернее перебросил, как мог, налитое, словно свинцом, тело) на бок и отключился. То же самое сделал Джин, подтянул лапы и свернулся привычным калачиком.
- Вам повезло, - профессор вернул свою знаменитую тетрадку-конспект в ящик стола - когда-то еще пригодится? - что вы попали в лакуну, где уже есть обитатели. Когда мы Егорушкой вошли, здесь никого не было.
Аганин еще раз посмотрел на спящего гостя.
А ведь профессор лукавил, говоря о том, что в лакуне в момент ее рождения никого не было…
Глава 5
В комнате мгновенно стемнело. Аганин поерзал на кресле, удобнее утраиваясь, и тоже закрыл глаза, собираясь вздремнуть. Но, то ли непривычная поза - он привык спать на кровати, а сейчас её пришлось уступить гостю, то ли долгий разговор разбередил воспоминания - сон не торопился отключить сознание.
Да, он поначалу он скрыл от всех, какая трагедия разыгралась здесь в самый первый день. Даже Егор об этом по счастливой случайности узнал не сразу.
Проводив Крылова, Анатолий очнулся среди ночи. Тряхнул головой, прогоняя остатки хмеля. Визит старого друга и обещание спасти Егора показались бы Аганину плодом воспаленного воображения, если бы не тикающий будильник на столе. Значит, у них появился шанс? Профессор полез на антресоли за рюкзаком. Он ходил из комнаты в комнату и кидал в мешок все, что попадалось под руку, и что можно назвать предметами первой необходимости: тюбики с зубной пастой, мыло, механическую бритву, полотенце, смену белья, рубашки и майки, тренировочные штаны и носки, спички, складной нож, деньги - полностью какие были, фотографию Лидочки, паспорта. В отдельный пакет сгреб то, что лежало в холодильнике и в кухонном шкафчике: консервы со шпротами, сайрой, кабачковой икрой, банку компота, бутылку подсолнечного масла, пачку макарон. Обязательно шприцы, иголки и спасительные ампулы с обезболивающим для сына. Рюкзак сильно растолстел и когда в него не влез спальный мешок, Анатолий понял, что потратил последний час зря: ни один человек на свете не скажет, какие именно вещи нужно взять. Да к тому же, как он объяснит наличие громоздкого багажа Егору? Поэтому переложил в карман куртки фотографию улыбающейся жены, в матерчатую сумку лекарства и, как раз зазвонил будильник, отправился будить сына.
- Что-то случилось? - парень глянул в окно, где только-только радостно просыпался новый летний день.
- Совсем забыл предупредить, - Анатолий уже придумал правдоподобный повод, который безотказно работал в начале 80-х, эпоху очередей абсолютно за всем. - Ты же знаешь, какой дикий конкурс в химико-технологический. Абитуриентов делят на несколько групп. Сегодня - записывают тех, кто намерен подавать документы во второй поток. Народ выстроится за талончиками. Чем раньше придём, тем ближе к началу окажемся. Так что поднимайся, глотай завтрак и едем в институт. Только по дороге сделаем небольшой крюк: мне нужно встретиться с Крыловым.
- Так рано? - удивился сын, натягивая футболку.
- Кому рано, а ему в самый раз, - поставил чайник на плиту профессор. - Сашка же по утрам бегает.
Когда они подошли к "Профсоюзной", двери станции уже открылись, но не встретили ни единого человека, даже в окошке кассы свет не горел. Аганин достал из кармана медные пятачки и протянул один Егору. Ни на эскалаторе, ни на платформе пассажиров тоже не оказалось. Как и поездов. Первый выскочил из тоннеля только в 5.58. Но опоздать Аганин не боялся: в такое время толкотни нет, и электричка пролетит до "Колхозной" быстрее обычного. Через 25 минут они уже шагали по Садовому кольцу, завернули в переулок за кинотеатром "Форум". Детский сад нашли по… звуку, над крышей двухэтажного типового здания галдели проснувшиеся спозаранку вороны. Переминаясь с ноги на ногу, со свертком в руках их уже поджидал Крылов. Лицо у математика выглядело помятым - видимо, он тоже нервно провел прошедшую ночь.
- Нужно пройти к западному крылу, - он махнул рукой и двинулся вдоль фасада. Потом остановился, разорвал газету и достал секстант. - Так, подойдите ближе к стене, ещё ближе, прижмитесь к ней, - скомандовал ученый, сверившись с показаниями прибора. - Теперь закройте глаза и… удачи вам!
- Папа, что происхо-о-о-ди-и-и-т? - попытался спросить непонимающий Егор, но конец фразы исказился, словно, кто-то переключил на медленную скорость магнитофонную ленту.
Аганин почувствовал, как тело, налившись вселенской тяжестью, потянуло вниз, и он упал на пол. Грудь словно сдавило стальной плитой, каждый вдох давался с трудом. В ушах, постепенно удаляясь, шумела оставшаяся за стеной улица. Сначала гремел один многоголосый хор, складывающийся из шороха шин едущих по Кольцу автомобилей, хлопанья открывающихся окон, обрывков разговоров проходящих рядом людей, царапанья дворницкой метлы об асфальт. Но потом общий фон стал раскладываться на отдельные элементы: каркнула последний раз ворона, гавкнул вышедший гулять пес, заплакал упавший ребенок. И… все стихло. Звук ушел вместе с торопящимся вперед временем. А в новорожденной лакуне наступила полная тишина, как будто вокруг опустилась ночь. "Эх, зря спички не взял", - спохватился Аганин, и попробовал открыть глаза. Первый радостный факт - мягкие солнечные лучи проникали сквозь стены. В лакуне светло!
Анатолий согнул руки в локтях, уперся в пол, подтянул спину и успешно сел. Справа от него, тяжело дыша, лежал Егор. Его ослабленному организму потребуется больше времени, чтобы приспособиться к новым условиям.
Профессор предпринял первую попытку встать. Неудачно: рухнул на пол, больно ударившись предплечьем. Отлежался, приходя в себя, и попробовал еще раз. Теперь удалось закрепиться на "промежуточном рубеже", стоя на коленях. Следующий рывок и, выпрямляя ноги, Аганин уперся лбом в закрытую дверь, зацепился для надежности за железную ручку. Теперь, пока сердце успокоится, можно оглядеться. Они находились в коридоре, на первом этаже того детского сада, к стене которого им приказал прижаться Крылов. На рубашке протянулся след от красной кирпичной крошки с фасада.
Сделав глубокий вдох, Аганин нажал на ручку двери, за которую продолжал держаться. И шагнул в зал. Маленькие столики и стульчики, тарелки и чашки в шкафу: столовая. Анатолий вернулся в коридор и открыл следующую дверь, кстати, с каждым шагом передвигаться становилось легче. В другой комнате стояли огромные коробки, из которых торчали головы и ноги пластмассовых кукол и колеса машинок; на стеллажах аккуратно сложены книжки, в углу доска, на полу ковер, а вдоль стен - опять же маленькие стульчики. По углам - кадки с фикусами. Игровая - понял Аганин. Так он дошел до конца коридора и стал открывать двери на другой стороне. По матам, лежащим на полу, и перекладинам шведской стенки до потолка он понял, что находится в спортзале. Скорее по привычке, чем из любопытства, профессор подошел к окну, одернул штору. И увидел то, что и должен был увидеть - то есть ни-че-го! Словно с той стороны кто-то закрасил стекло туманно-пепельной краской. Напротив столовой располагалась кухня. Кафельный пол, кастрюли и сковородки, разделочный стол, гигантская газовая плита, на одну из конфорок кто-то взгромоздил 20-ти литровую кастрюлю с водой. Соседняя комната принадлежала, по-видимому, кастелянше: тряпки, ведра, швабры, тазы. Аганин уже хотел прикрыть дверь каморки, но неожиданно услышал свистящий звук. Неужели в лакуне они с Егором не одни?
Профессор, стиснув зубы, чтобы не закричать от страха, на цыпочках прокрался к перегородившей кладовку лестнице-стремянке и заглянул в нишу за ней. На банкетке, поджав колени к подбородку и накрывшись стареньким потертым пиджачком, кто-то спал! Под скамьей пряталась пустая бутылка из-под водки.
Анатолий протянул дрожащую руку и тронул похрапывавшего человека за плечо. Чтобы убедиться, что это не призрак.
- А? Что? - встрепенулся мужик, вытянул ноги в дырявых носках и заморгал глазами. - Уже семь? Вы кто: уборщица?
- Нет, я… э… преподаватель истории, - не нашел ничего лучшего сказать профессор.
- На территории посторонний! - загремел незнакомец, сел на банкетке и нащупал ногами свои башмаки. - Покиньте немедленно вверенное мне под охрану помещение.
- Вы - сторож? - догадался Аганин. - Извините, но покинуть здание мы никак не сможем, - он впервые за все это время улыбнулся: действительно, ведь даже Крылов не знал, как выходить в реальный мир.
- Мы? Так вас много? - насупился вахтер. - Повторяю, покиньте помещение, иначе я немедленно звоню Миле Евгеньевне, и она вызовет милицию!
- Боюсь, вы не сможете позвонить. Ни в милицию, ни Миле Евгеньевне, - продолжал убеждать Анатолий. - Она, кстати, кто?
- Крон - наша заведующая. Гром-баба, примчится и заорет: "Опять вы, Петр, напились и проспали все на свете". Но я ведь всего чуть-чуть принял, для куража, чтобы ночью тут в темноте не потеряться. Но Мила Евгеньевна не поверит и уволит. Так что, умоляю вас и ваших бандитов - уходите, пока уборщица не пришла, - сторож сменил угрожающий тон на просительный.
- Дорогой мой, выйдите в коридор, - нашел аргумент Аганин, чтобы прекратить дискуссию, - и убедитесь сами - отсюда нет выхода.
Вахтер, шлепая стоптанными башмаками, вывалился из комнатки.
- А-а-а-а! - вдруг заорал мужик диким голосом. - Одного уже убили! - и он показал пальцем на Егора, по-прежнему лежащего на полу.
- Тише, тише, - Анатолий подскочил к Петру и зажал ему рот рукой. - Он не труп, это мой сын. Переход оказался слишком тяжелым, и мальчик еще не пришел в сознание.
- Отпустите меня! - вырвался сторож. - И сказки мне не рассказывайте. Не знаю, что вы с бандой задумали, но ваш план не удастся. Вот я сейчас поднимусь на второй этаж и позвоню Миле Евгеньевне.
Мужик повернулся к лестнице и… в ужасе застыл.
- Что вы сделали со ступеньками? - открыл рот охранник. - Спилили? Но ведь они бетонные. Взорвали? Но я ничего не слышал.
Профессор тоже посмотрел в то место, где в реальном мире должна подниматься лестница: снизу до потолка и от стены до стены переливалась серебристая муть.
- Я все понял, - мужик принял стойку стайера. - У меня - белая горячка. И есть лишь один способ выскочить из нее - очухаться. Ура-а-а-а! - и с победным криком, потеряв на бегу оба башмака, сторож ринулся в муть.
Аганин подождал.
Ничего не происходило.
По-прежнему тихо, как и в тот момент, когда он очнулся на полу.
Профессор медленно, приставным шагом придвинулся к краю. Наклонился, поднял стоптанный башмак и плавно до половины погрузил его в непрозрачное вещество. Предмет вошел легко, словно в болотную жижу. Анатолий разжал пальцы и ощутил, что ботинок полетел вниз. Аганин стал считать, но ответного звука, по которому можно оценить глубину пропасти, так и не услышал. Страх ледяными пальцами пощекотал щеки, которые тут же побледнели. А если бы и Анатолий сначала отправился по лакуне не вправо по коридору, а к лестнице?…
- О-о-ох, - простонал Егор.
Аганин вернулся к сыну.
- Крылов научился проводить людей сквозь стены? - опираясь на руку отца, парень смог оторваться от пола. - Помню, как прижался к кирпичной кладке, а теперь вот внутри. Давай выбираться.
"Действие номер два", - подумал невесело профессор. Придется еще одному персонажу объяснять, что они застряли в этих стенах надолго, если не навсегда. Помня о несчастном стороже, Анатолий завел сына в спортзал - подальше от смертельно (теперь он не сомневался) опасного места. И рассказал об открытии Крылова.
- Значит, ни в какой институт мы ехать не собирались? - закричал Егор. - И ты меня обманом заманил в научный эксперимент! Как ты мог!? Ты сломал мое будущее!!!
- Там, - профессор поднял указательный палец к потолку, - у тебя, у нас с тобой нет никакого будущего. Ты болен. Страшно, смертельно болен! И врачи назвали срок твоей жизни - полгода.
- Но откуда, откуда? - Егор начал задыхаться - ведь еще вчера отец успокаивал его, что болезнь - так, ерунда, скоро отступит, и вдруг… - Откуда ты знаешь, что здесь я не умру?
- Мы в лакуне уже сколько: часов 12? - предположил Аганин; трудно сказать, как долго они оба находились в бессознательном состоянии, но на изучение помещения ушло немало времени, да еще происшествие со сторожем. - Ты ничего не заметил?
- А что я должен заметить? - насторожился сын.
- Ты ни разу не пожаловался на головную боль, - Анатолий достал из сумки шприц. - Мы до сих пор не сделали ни одного укола, хотя в больнице тебе кололи лекарство трижды в день!
Егор потёр виски, покрутил шеей, поднял руки - потянулся на носках, сделал несколько наклонов. Сначала осторожно, потом смелее - немыслимые действия, последний месяц он вообще по совету врачей старался держать тело только прямо, чтобы не провоцировать рост кровяного давления. Прислушался к своим ощущениям. Да, голова лишь чуть кружилась, с непривычки. Но совершенно НЕ БОЛЕЛА!
Юноша подошел к отцу, уткнулся ему в плечо и - заплакал.
Свою первую ночь колонисты провели, устроившись на жестких матах в спортзале. О том, что пора спать, им "сообщила" сама лакуна: в какой-то миг неожиданно стало темно, словно выключился прожектор за окном. Профессор недоумевал: по утверждению ученых, свет из черной дыры не может вырваться обратно и должен оставаться внутри всегда. Но, видимо, такие страсти его ожидали непосредственно в мути, а "предбанник", в котором находились колонисты, свет лишь пересекал по дороге в пустоту. И, значит, утром он появится вновь, затягиваемый непреодолимой силой в "горизонт событий".
Аганин закрыл дверь изнутри на ключ - чтобы Егор вдруг не пошел изучать помещение без него. Анатолий еще успеет рассказать сыну про край (про сторожа профессор пока умолчит, все равно они вряд ли когда встретятся, а портить ребёнку настроение не хочется), они вместе подумают, как себя обезопасить. Завтра им, словно робинзонам, предстоит исследовать все уголки своего "необитаемого острова". Потом они, не спеша, начнут устраиваться. Куда торопиться? Ведь впереди у них - бесконечная вечность.
Глава 6
Первым проснулся Джин. Когда сквозь окна просочился яркий свет, пес принял решение, что настало утро, и привычно ткнулся холодным носом в ладонь Хромова. Вообще-то мочевой пузырь собаки не подавал никаких угрожающих сигналов, но традиция есть традиция, и ее нарушить не положено. Поэтому Джин, после того как хозяин никак не отреагировал на собачье приветствие, еще настойчиво и тявкнул. Пришлось открыть глаза и Денису. Приятное наблюдение: никаких вчерашних проблем с дыханием, руки и ноги двигаются свободно, как и прежде.
- Пора, - в своем кресле потянулся и Аганин.
Профессор, Денис и Джин (держась на всякий случай поближе у ноги хозяина) вышли в коридор. Хромов огляделся. Стандартное помещение двухэтажного детского сада неведомая сила разрубила ровно пополам. И эта граница - "край" на языке аборигенов, обозначена фанерным барьером в человеческий рост. Над баррикадой серебрилась лишь узкая полоска мути. На обломок второго этажа колонисты забирались по самодельной лестнице, укрепленной в углу. В противоположном торце стоял стол, накрытый смешной скатертью с рожицами мишек и зайчиков. Ее сшили из детсадовских пододеяльников. За столом в нетерпеливом ожидании томилось местное немногочисленное население.
- Разрешите представить, - занял место во главе стола Аганин-старший, - нового члена нашей команды. Денис!
- Ну, рассказывайте, - заерзала на стуле Крон.
- Что рассказывать? - смутился Хромов. - Я не готовился к торжественной встрече, - пошутил гость, - поэтому никаких тезисов не составил.