- Тебе нужно было стать проповедником, Род. - Арт встал, втянул носом воздух и поморщился. - Пойду сполоснусь, а то со мной никто танцевать не будет.
- Я всего лишь цитировал. Эти слова ты, должно быть, уже слышал. Кстати, оставь мне немного мыла.
Каролина взяла две первые ноты из "Арканзасского путника", а Джимми ударил в барабан.
- Разбиваемся на пары! - выкрикнул Рой, затем немного выждал и затянул высоким голосом песню.
Род не танцевал, ждал второго захода, когда подойдет его очередь. Если в танце участвовали все сразу, то получалось восемь групп по четыре пары - явно много для вокалиста, губной гармоники и примитивного барабана без всяких усилителей. Поэтому танцевали по очереди - половина поселения нянчила детей и сплетничала, другая танцевала. Певца и музыкантов тоже сменяли через раз.
Почти никто из них не знал раньше кадрили. Но Агнесса Пулвермахер, несмотря на насмешки и даже сопротивление, научила все поселение танцевать, обучила певцов, напела Каролине мелодии, чтобы та подобрала музыку, и, наконец, заставила Джимми изготовить некое подобие африканского барабана.
Поначалу Род не оценил нововведение (прежде всего, он не знал истории мормонов-первопоселенцев) и даже счел его помехой работе. Но затем он увидел, как колонисты, в одну ночь потерявшие все, что было создано тяжким трудом, апатичные и безразличные к его призывам, вдруг начали улыбаться, шутить и работать в полную силу просто от того, что у них появилась музыка, появились танцы.
И Род решил поддержать хорошее дело. Он плохо чувствовал ритм, не тянул мелодию, но и его захватило новое поветрие: танцевал он не бог весть как, но зато от души.
Со временем поселение стало устраивать танцы лишь по воскресеньям, в честь свадеб и по праздникам, причем всегда в торжественной обстановке - женщинам полагалось приходить в травяных юбках. В кожаных шортах, набедренных повязках и остатках брюк на танцы просто не пускали. Сью мечтала о том времени, когда у нее появятся излишки ткани, чтобы сшить настоящее платье для кадрили себе и ковбойскую рубашку мужу, но пока у колонии были другие заботы, и мечта оставалась мечтой.
Музыка стихла, сменились музыканты. Каролина бросила гармонику Коротышу и подошла к Роду.
- Ну что, Род, пойдем тряхнем костями?
- Я уже пригласил Сью, - сказал Род торопливо, и это была правда.
Он совершенно сознательно не приглашал одну девушку дважды и никого не выделял. Давным-давно еще Род пообещал себе, что, решив жениться, оставит свой пост, но пока работа в каком-то смысле даже заменяла ему семью. Ему нравилось, конечно, танцевать с Каролиной - многим нравилось, хотя иногда она забывалась и начинала вести сама, - но он старался не проводить с ней слишком много свободного времени: Каролина и без того была его правой рукой, почти вторым "я".
Род подошел к Сью и галантно предложил ей руку. Как-то сами по себе возвращались в их жизнь вежливые манеры, обходительность, а торжественная, даже изысканная обстановка на танцах делала эти мелкие любезности совершенно естественными. Род вывел Сью на площадку, и в течение нескольких минут они, помогая друг другу, старательно изображали нечто похожее на кадриль.
Когда танец закончился, он вернул Сью Биллу, поклонился, поблагодарил и усталый, но довольный сел на свое место, которое никто никогда не занимал. Марджери с помощниками начали раздавать что-то маленькое, поджаристое, насаженное на деревянные шампуры. Род взял свою порцию, принюхался.
- Какой аромат, Мардж! Что это такое?
- Копченая оленина, а внутри ма-а-аленькая булочка. Соль, местный шалфей, прожаренный на сковородке. Не вздумай сказать, что тебе не понравилось: мы провозились чуть ли не весь день!
- М-м-м! Как насчет добавки?
- Подожди. Все тебе сразу!
- Но мне нужно еще. Я работал в поте лица и должен восстановить силы.
- Я тебя сегодня днем видела: это и есть та самая работа? - Марджери вручила ему еще порцию.
- Я занимался перспективным планированием. Мой мозг буквально жужжал.
- Жужжание я тоже слышала. Ты, когда спишь на спине, "жужжишь" довольно громко.
Марджери на секунду отвернулась - Род тут же стащил третью порцию, поднял глаза, поймал взгляд Жаклин, подмигнул и улыбнулся.
- Ты счастлив, Род?
- Еще бы! А ты, Джекки?
- В жизни не чувствовала себя счастливее, - ответила она серьезно.
Джимми обнял ее за плечи.
- Видишь, какие чудеса творит любовь мужа, Род? - сказал он. - Когда я встретил это бедное дитя, ее били, морили голодом, заставляли готовить, и больше всего на свете она боялась открыть свое настоящее имя. А теперь посмотри на нее - толстая и счастливая!
- И никакая я не толстая!
- Ну хорошо. Очаровательно упитанная.
Род взглянул в сторону пещеры.
- Джекки, а ты помнишь тот первый наш вечер?
- Разве такое забудешь?
- И мою дурацкую теорию насчет Африки? Вот скажи: если бы все случилось снова, ты бы хотела, чтобы я оказался прав?
- Никогда об этом не думала. И кроме того, я знала, что ты ошибаешься.
- Да, но если бы? Ведь ты давным-давно была бы уже дома.
Ее рука нашла ладонь Джимми.
- Но тогда я не встретила бы своего мужа.
- Встретила бы. Это неизбежно. Ведь ты уже была знакома со мной, а Джимми - мой лучший друг.
- Возможно. Но я не хочу никаких перемен. Меня не тянет "домой", Род. Наш дом здесь.
- Меня тоже не тянет, - согласился Джимми. - И знаешь что? Колония, я смотрю, все растет, быстро растет, и, если она вырастет еще чуть-чуть, нам с Голди пора будет открывать адвокатскую контору. Никакой конкуренции, и можно выбирать клиентов! Он будет заниматься уголовным правом, я - бракоразводными процессами, а корпоративными законодательством - вместе. Мы огребем миллионы! Я буду разъезжать в лимузине с восьмеркой оленей, курить толстую сигару и посмеиваться над крестьянами! Верно, Голди? - крикнул он.
- Совершенно верно, коллега. Я уже готовлю вывеску: "ГОЛДШТЕЙН И ТРОКСТОН. С нами не сядешь!"
- Отлично! Только сделай "ТРОКСТОН и ГОЛДШТЕЙН".
- Но я старше! Я изучал право на два года дольше.
- Ерунда! Род, на твоих глазах какой-то тип из Теллерского университета обижает старого приятеля из школы имени Патрика Генри. Ты это стерпишь?
- Возможно. Однако мне вот что непонятно: как ты собираешься вести дела? По-моему, у нас нет закона о разводе. Давай спросим у Кэрол.
- Какие мелочи! Ты занимайся бракосочетаниями, а разводы - это уже по моей части.
- Что "спросим у Кэрол"? - вступила в разговор Каролина.
- У нас есть закон о разводе?
- Ха! У нас нет даже закона о браке.
- Это лишнее, - пояснил Голдштейн. - Он - естественная часть нашей культуры. А кроме того, у нас кончилась бумага.
- Совершенно верно, господин советник, - согласился Джимми.
- А ты почему спрашиваешь? - не отставала Каролина. - Никто пока разводиться не собирается - я бы узнала раньше, чем они сами.
- Да мы, собственно, не о разводах говорили, - объяснил Род. - Просто Джекки сказала, что не хочет возвращаться на Землю, и Джимми развил эту мысль дальше - только ничего серьезного от него, как всегда, не дождешься.
- Кому же захочется теперь на Землю? - удивленно спросила Каролина.
- Вот и я говорю, - поддакнул Джимми. - Планета у нас что надо! Ни тебе подоходного налога, ни толп, ни автомобилей, ни рекламы, ни телефонов. В самом деле, Род, ведь все мы планировали попасть во Внеземелье, иначе никто из нас не стал бы сдавать экзамен на выживание. Так какая разница? Просто мы добились своего гораздо раньше. - Он сжал руку жены. - И черт с ней, с большой сигарой. Я и без того теперь богат, сказочно богат!
Привлеченные разговором, подошли Агнесса и Курт. Услышав последнюю фразу, Агнесса кивнула и сказала:
- Наконец-то Джимми заговорил серьезно. Что до меня, то первый месяц я каждую ночь засыпала в слезах, боялась, что нас никогда не найдут. Теперь я знаю, что не найдут, но мне уже все равно. Даже будь у нас такая возможность, я бы на Землю не вернулась. Единственное, чего мне здесь не хватает, это губной помады…
Ее муж оглушительно расхохотался.
- Вот тебе и вся правда жизни, Род! Поставь на том берегу косметический прилавок, и все наши женщины пойдут по воде яко посуху!
- Ну вот, опять ты смеешься, Курт! Кстати, ты обещал сделать помаду.
- Дай время - все у нас будет.
Подошел Боб Бакстер и сел рядом с Родом.
- Сегодня утром тебя не было на собрании, Род.
- Увяз в делах. На следующей неделе появлюсь.
- Хорошо. - Вера Бакстера не требовала посвящения в духовный сан, и он просто начал проводить службы, став таким образом, помимо главного медика, еще и капелланом. Проповедовал он безо всякого догматизма, и потому очень многих - христиан, иудаистов, монистов, мусульман - службы эти устраивали. На собраниях у Боба всегда было людно.
- Боб, а ты бы вернулся?
- Куда, Кэрол?
- Назад, на Землю.
- Да.
Джимми изобразил на лице карикатурный ужас:
- Чтоб я сдох! Но зачем?
- Не волнуйся, я ненадолго. Просто мне надо закончить медицинский колледж. - Он улыбнулся. - Возможно, я сейчас лучший хирург в округе, но, сам понимаешь, это не бог весть что.
- Понятно… - сказал Джимми. - Но нас ты вполне устраиваешь. Да, Джекки?
- Да.
- Я очень жалею, - продолжил Боб, - что не сумел спасти тех, кого должен был спасти. Но это беспредметный разговор. Мы здесь, и здесь мы остаемся.
Подходили новые люди, и всем приходилось отвечать на тот же вопрос. Точка зрения Джимми оказалась очень популярной, хотя и к аргументам Боба тоже нельзя было не отнестись с уважением. Вскоре Род попрощался и отправился к себе, но, даже когда он улегся спать, до него еще долго доносились голоса спорщиков, и мысли сами вернулись к предмету разговора.
Он давно решил, что связь с Землей потеряна навсегда, и даже не вспоминал о родной планете - сколько уже? - больше года, наверно. Поначалу Род заставлял себя верить в это - просто чтобы не мучиться сомнениями. Позже вера подкрепилась логическими умозаключениями: задержка в неделю может означать, скажем, нарушение энергоснабжения, несколько недель можно объяснить техническими трудностями, но месяцы - это уже глобальная катастрофа. С каждым днем вероятность спасения становилась все меньше и меньше.
И теперь он мог спросить себя: в самом ли деле это то, к чему он стремился?
Джекки права, их дом действительно здесь. Род признавался себе, что ему нравится быть "большой лягушкой в маленьком пруду", нравится работа. Едва ли он стал бы ученым, тем более теоретиком; карьера бизнесмена тоже никогда его не влекла. А вот то, чем он занимался сейчас, его вполне устраивало, и, похоже, он справлялся со своей работой не так уж плохо.
"Мы здесь, и здесь мы остаемся!"
Когда Род заснул, на душе у него было тепло и спокойно.
Клиффу опять требовалась помощь с его экспериментальными посадками, но Род давно привык относиться к его запросам не слишком серьезно. Клиффу всегда что-нибудь требовалось, и, будь его воля, он бы всех загнал на ферму и заставил гнуть спину от зари до зари. Однако сходить и узнать, в чем дело, не мешало: Род прекрасно понимал значение этих работ для будущего колонии. Сельское хозяйство - основа любой колонии, а уж про них и говорить нечего. Плохо только, что сам он ничего в сельском хозяйстве не смыслил.
Клифф остановился на пороге мэрии и спросил:
- Готов?
- Готов, - ответил Род, подхватив на ходу свое копье. Лезвием ему служил уже не нож, а старательно заточенная деталь от бесполезной "Молнии" Брауна. Они пробовали использовать и ковкое железо, но оно тупилось мгновенно. - Давай возьмем с собой несколько парней и подколем заодно парочку стоборов.
- О'кей.
Род огляделся. Джимми работал у своего гончарного круга. Толкая ногой педаль, он осторожно обжимал глину большим пальцем.
- Джим! Бросай это дело! Хватай свою пику и пойдем развлечемся!
Джимми вытер со лба пот.
- Уговорил.
Они взяли Кенни и Мика, и Клифф повел их вдоль берега к ферме.
- Хочу показать вам животных.
- Ладно, - согласился Род. - Кстати, Клифф, я хотел с тобой поговорить. Если ты собираешься держать их на территории лагеря, следи, где они гадят. Кэрол по этому поводу уже жаловалась.
- Род, у меня на все рук не хватит. А поместить их за стеной, так это все равно что сразу прирезать.
- Понятное дело. Ладно, мы тебе организуем помощь, только… Подожди-ка!
Они как раз проходили мимо последней хижины, где у порога, растянувшись на земле, спал Брюс Макгован. Подавляя в себе злость, Род заговорил не сразу. Он понимал, что следующая минута может изменить его будущее и даже повлиять на будущее колонии, но эти трезвые рассуждения словно бились в водовороте недобрых чувств, обида и сознание своей правоты не давали покоя. Хотелось разделаться с этим паразитом прямо сейчас. Род сделал глубокий вдох и, сдерживая дрожь в голосе, спокойно произнес:
- Брюс.
Макгован открыл глаза.
- А?
- У Арта на выплавке сегодня что, нет работы?
- Понятия не имею.
- Вот как, значит.
- Я там отпахал целую неделю и решил, что это не по мне. Найди кого-нибудь другого.
На поясе у Брюса, как у каждого из них, висел нож - в любой ситуации колониста скорее можно было застать голым, чем без ножа. Нож стал у них действительно универсальным орудием труда: резать кожу, готовить пищу, есть, строгать дерево, строить, плести корзины - все это и еще сотни других дел помогало выполнить стальное лезвие. Можно сказать, саму их безбедную жизнь создали ножи. Охотились теперь поселенцы с луками и стрелами, но ни то ни другое опять-таки без ножа не изготовишь.
Тем не менее еще не было случая, чтобы один колонист поднял оружие против другого - с того самого злопамятного дня, когда брат Брюса отказался подчиниться Роду. И ведь конфликт тогда возник по такому же поводу, подумалось ему. Круг замкнулся. Правда, на этот раз, если Брюс потянется за ножом, Роду помогут без промедления.
Только он знал, что пятеро против одного - это не выход. Он сам должен поставить этого пса на место, иначе дни его лидерства сочтены.
Вызвать Брюса на поединок, чтобы разрешить конфликт "голыми руками", Роду просто не пришло в голову. Он, конечно, читал в свое время исторические романы, где герой нередко приглашал своего противника разобраться "по-мужски", в стилизованном поединке, который назывался "бокс", и ему даже нравились подобные истории. Но представить себя в роли участника такого поединка ему было так же трудно, как в роли дуэлянта из "Трех мушкетеров", хотя он и знал в общих чертах, как это делается: люди сжимают ладони в кулаки и бьют друг друга в определенные участки тела, причем обычно все остаются живы.
Приемы, которыми владел Род, ничем не напоминали эти безобидные атлетические упражнения. Тут уже не имело значения, будут они выяснять отношения голыми руками или еще как - для кого-то из них двоих поединок в любом случае мог закончиться смертью или тяжелыми увечьями, ибо нет оружия опасней, чем сам человек.
Брюс молча смотрел на него исподлобья.
- Давным-давно уже, - сказал Род, стараясь говорить спокойно, - я тебе говорил, что люди у нас или работают как все, или выматываются отсюда к чертовой матери. Вы с братом мне не поверили, и пришлось вас вышвырнуть. А затем ты вернулся один, потому что Джок погиб, и умолял принять тебя в поселение. Зрелище было довольно жалкое. Ты помнишь?
Глаза Макгована сверкнули.
- Ты обещал вести себя как ангел, - продолжал Род. - Мне говорили, что я поступаю глупо, и, похоже, люди были правы. Однако я думал, ты исправишься.
Брюс выдернул стебелек травы, пожевал и наконец ответил:
- Мальчик, ты здорово напоминаешь мне Джока. Тот тоже очень любил командовать.
- Ну вот что, вставай и вали отсюда. Мне нет дела до того, куда ты двинешься, но, если у тебя хватит ума, ты рванешь к Арту и скажешь, что больше этого не повторится, а затем начнешь качать мехи. Я туда загляну чуть позже. И если к моему приходу ты не вспотеешь, сюда можешь не возвращаться. На этот раз мы выгоним тебя насовсем.
На лице Брюса промелькнуло сомнение. Взгляд его скользнул чуть в сторону, и Род невольно подумал: что же Брюс прочел в глазах остальных? Сам Род не отрываясь смотрел на своего противника.
- Вперед. Или ты идешь работать, или можешь уже не возвращаться.
- Ты не имеешь права выгонять меня, - с хитрым блеском в глазах парировал Брюс. - Это решается большинством голосов.
- Хватит его слушать, Род, - вставил Джимми. - Давай турнем его прямо сейчас, и дело с концом!
Род покачал головой:
- Нет. Но если ты этого добиваешься, Брюс, я соберу народ, и мы вышвырнем тебя еще до ленча. Готов спорить на свой лучший нож, что больше трех голосов за тебя не будет. Ну как?
Оценивая свои шансы, Брюс обвел всю компанию взглядом, затем уставился на Рода и медленно произнес:
- Сопляк. Без этих прихлебал… или девчонок, за чьи спины ты прячешься, когда надо драться, ты просто ноль, дешевка.
- Спокойно, Род, - пробормотал Джимми.
Род облизнул сухие губы, понимая, что разговаривать и убеждать уже поздно. Оставалось одно - драться, хотя у него не было уверенности, что он справится с Брюсом.
- Я готов, - произнес он хрипло. - Прямо сейчас.
- Не связывайся, Род, - торопливо сказал Клифф. - Мы с ним и так разберемся.
- Не надо. Я сам. Ну, давай, Макгован! - сказал Род, отпустив в его адрес грубое ругательство.
- Брось свою пику, - сказал Макгован, не двигаясь с места.
Род повернулся к Клиффу.
- Подержи, пока я…
- Хватит! - перебил его Клифф. - Я не собираюсь стоять и ждать, чем это кончится. Может, ему повезет и он тебя прикончит, Род.
- Отойди, Клифф.
- Нет, - сказал тот, но прежней уверенности в его голосе уже не чувствовалось, и спустя секунду он добавил: - Ладно… Брюс, кинь нож в сторону. Давай-давай, а не то, бог свидетель, я тебя сам проткну пикой. И ты, Род, давай сюда нож.
Род поглядел на Брюса, извлек "Полковника Боуи" из ножен и передал Клиффу. Брюс выпрямился и швырнул свой нож к его ногам. Клифф проворчал:
- Я все-таки против, Род. Скажи слово, и мы его отделаем.
- Отойдите. Дайте нам места.
- Ладно. Но без переломов. Ты слышал, Брюс? Одна твоя ошибка - и второй тебе уже сделать не доведется.
- Без переломов, - повторил Род, понимая, что правило сработает против него: Брюс был выше и тяжелее.
- О'кей, - согласился тот. - Сейчас я покажу этому придурку, что Макгован стоит двоих таких, как он.
Клифф вздохнул:
- Ладно. Все отошли. Начинайте.
Какое-то время они осторожно двигались по кругу в низких боевых стойках, делали ложные выпады, изучали друг друга, но не приближались. Начало поединка всегда занимает больше времени, чем сами приемы. В учебнике, которым пользовались большинство школ и колледжей, приводилось двадцать семь способов уничтожить или обезоружить противника голыми руками, и ни один из них не требовал больше трех секунд.