Петренко остановился на полдороге, недоверчиво и подозрительно глядя на Парса. У того в руке неожиданно появился диковинный предмет, отдаленно напоминающий кассету.
- Одну минуту, - сказал Парс и, отстранив Петренко, шагнул к столу.
- Что вы делаете? - вскричал Толик.
Но крышка была уже снята. Быстрые пальцы летали над раскрытым видеомагнитофоном; появлялись и исчезали невиданные инструменты.
- Что вы делаете? - отчаянно повторил Толик.
- А вы думаете, эта допотопная машинка так сразу и станет показывать? - с усмешкой ответил Парс, не отрываясь от своего занятия.
Какая-то спокойная сила исходила от него, и Петренко с Толиком не осмеливались вмешаться.
- Но вы же мне все испортите! - с тоской проговорил Толик.
- Тебе не испорчу, не беспокойся. Немного изменю, только и всего. Преобразую слегка. - Парс выпрямился. - Знаете, я, пожалуй, так это и назову: преобразование Куликова.
Петренко с Толиком неуверенно переглянулись.
- А вот себе - точно испорчу, - продолжал Парс. И голос его вдруг стал грустным. - Все, над чем не один месяц бился, все испорчу. Она ведь у меня единственная: не сделал копии, не успел.
Он помахал кассетой и вставил ее в видеомагнитофон. Экран засветился, и на нем - Куликов. Сидит в кресле и ожидает его, Парса.
- Вот мы сейчас и посмотрим, - сказал Парс и, прежде чем Толик и Петренко успели понять, что происходит, включил сканнер.
Темнота навалилась на него, закружила, швырнула с силой на что-то твердое, и он сразу потерял сознание. Когда он очнулся, то увидел над собой слабо освещенный бок трамвая и рекламную надпись. Он поднял голову. У стола спиной к нему сидел Куликов. "Получилось! Получилось!" - подумал Парс с восторгом. И вдруг вспомнил: в его распоряжении всего несколько минут. Сейчас появится Афиноген с громилами. А он, Парс, даже не продумал своих действий. Впервые с помощью сканнера он оказался внутри фильма не ментально, а в действительности; ментальное боевое искусство атаки здесь не помощник, надо владеть искусством боя настоящего. Чувство беспомощности нахлынуло на Парса. Сам-то, сам-то он сделать ничего не мог! Но Парс быстро взял себя в руки. Любая задача имеет решение, значит, и у этой оно должно быть.
"Ну да, конечно! - сообразил он. - Элементарно!" И, стараясь не шуметь, отполз от света за трамвай. Встал в темноте и принялся глазами отыскивать вагон, под которым, как он помнил, минут через десять должен проснуться Петренко. "Кажется, этот". Он уже наклонился над ямой, когда услышал голос Куликова:
- Эй! Кто там? Парс прыгнул в яму.
- Выходите, вам говорят! Нечего тут в прятки играть! Парс прислушался. Точно! Где-то рядом раздавалось негромкое похрапывание. Согнувшись, он полез под трамвай и сразу наткнулся на спящего Петренко. Парс затаил дыхание. "Ну уж с этим-то я, наверно, управлюсь", - подумал он.
Со стороны конторки раздались голоса, потом грохот металлолома. Это упал говорун. Петренко зашевелился в темноте. Промедление становилось опасным, и Парс, выставив руки, упал прямо на Петренко; тот вскрикнул, просыпаясь, но Парс уже всей тяжестью придавил его к полу и зажал рот рукой. Петренко попробовал вырваться, но Парс держал его крепко. Над их головами раздался топот: пробежал Аркадий, затем Куликов. Обрушилось стекло. Парс изо всех сил удерживал брыкающегося Петренко и отпустил, только когда в депо все стихло. Почувствовав, что невидимые руки больше не прижимают его к полу, Петренко громко заорал, но Парс уже убегал по смотровой траншее. Пробежав изрядное расстояние, он вылез, сел на край и перевел дыхание.
У стола под лампочкой сидел в кресле Куликов и с усмешкой наблюдал, как молчун, косясь опасливо, оттаскивает за ноги говоруна, который как рухнул со своей ржавой трубой, так ее и не выпустил. Крепыш уполз сам, без чужой помощи. Возле кресла стоял Петренко и обалдело пялился на эту сцену. Куликов приказал ему не вмешиваться.
Когда болтающаяся голова молчуна скрылась за вагоном, Петренко повернулся к Куликову и начал рассказывать, быстро размахивая руками, как на него накинулись в темноте, зажали рот, не давали шевельнуться, как он хотел бежать на помощь, но те не пускали. Их было двое, нет, даже трое, никак не меньше чем трое.
- Одному я как дал хорошенько… - взахлеб рассказывал Петренко.
Из-за трамвая вышел Парс. Петренко замолчал и, ткнув Куликова в плечо, сказал:
- Смотри. Еще один.
- Это свой, - сказал Куликов и поднялся навстречу Парсу. Потом взглянул на часы и спросил: - Ты чего это так рано? Еще десять минут осталось.
- Стреляли, Петруха, стреляли! - ответил Парс, и Куликов впервые совершенно явственно разглядел на его обычно бесстрастном лице довольную улыбку.
XII
Парс отдыхал в кресле посередине своего видеозала. Изображения он не включал. На душе у него было спокойно, как не бывало ни разу за последние дни, начиная с момента гибели Куликова. Он был виновен в ней, и он сделал все, чтобы снять с себя вину. Он выполнил свой долг, хотя и тяжелой ценой - уничтожив плод длительных раздумий и трудов. Он испортил фильм. То, что оставалось на ленте, уже никак не назовешь "настоящим кино". Развязка самая тривиальная: враги повержены, добро торжествует, счастливый победой Куликов остается жить дальше, работать в трамвайном парке и мечтать о карьере кинокритика.
Задачи своей Парс не решил.
Но теперь его это мало расстраивало. Как-никак, человеческая жизнь в обмен на фильм - не такая уж и неудачная сделка. К тому же, впервые за всю историю их цивилизации удался локальный скачок во времени, и первооткрывателем был он, Парс.
Парс много лет уже проявлял интерес к проблеме перемещения во времени, однако заняться ею всерьез не решался: и не такие умы терпели здесь сокрушительное поражение. Гибель Куликова оказалась тем толчком, который заставил его интеллект заработать в данном направлении. Хотя Парс и не желал признаться самому себе в слабости, но все эти дни, монтируя фильм, он не переставая искал возможное решение. Он знал: только скачок во времени способен вернуть Куликову жизнь, а ему, Парсу, - потерянное спокойствие. Мысль использовать для локального скачка сканнер, место в пространстве, где планируется скачок, и то же место, отснятое на пленку в момент времени, удаленный от настоящего на время скачка, - мысль эта уже вызревала, и тут - простенькое преобразование, на которое натолкнул его мальчишка из цивилизации, отставшей на пару тысяч лет, мальчишка, у которого ветер в голове, который ленив и тем не менее сумел откликнуться на просьбу бесполезного пьяницы. "Да, - подумал Парс, - преобразование Куликова. Именно так я его и назову".
Он вспомнил, как они расставались. Куликов уговаривал Парса продолжить упражнения менбиа, но тот был неумолим. Дело даже не в том, что подходил к концу запас энергии. Парс решил оставить Куликова в покое: он слишком далеко завел его, снимая свой фильм; нечего парня искушать, у него хорошие задатки - должен выкарабкаться. Пусть теперь без Парса, без сканнера и Прибора взглянет на себя со стороны. Афиноген со своей бандой больше не полезет, это наверняка.
А у Парса масса дел образовалась. Надо хорошенько обдумать, разобраться в своем новом открытии. Наука о временных скачках - сплошное белое пятно, такие несуразности могут вылезти, о каких даже и не подозреваешь. Что, к примеру, считать за пространственный радиус скачка - не трамвайный же парк? Здесь, на планете Парса, никаких скачков не произошло, хотя из прошлого в будущее он не возвращался. Это один из многих вопросов, которые пока что в голове у него никак не укладывались. Ответы на них придут со временем.
Неожиданно загудели и тут же смолкли сенсоры охраны дома. Парс включил камеры кругового обзора. "Странно, - подумал он, - неужели неполадки?" Он отключил камеры и опять погрузился было в размышления, но дверь отворилась и в видеозал один за другим, громко переговариваясь, стали входить какие-то люди. "Выследили, все-таки, - промелькнуло в голове у Парса. - Я так и думал, что это рано или поздно произойдет". Но тут в одном из входивших он узнал своего старого приятеля Фелса. Он присмотрелся к остальным и тоже узнал их: члены клуба менбиа, его бывшие соперники, самые знаменитые мастера. Они входили и, демонстративно не обращая внимания на Парса, рассаживались на мягком полу.
Парс вспомнил, как еще в детстве они с Фелсом развлекались тем, что подбирали ключи к самым совершенным сенсорам охраны. Давний опыт пришелся теперь Фелсу кстати.
Настроение у вошедших было самое радостное. Но только не у Фелса: этот казался озабоченным. По разговорам Парс понял, что его фильм не является больше тайной. Он вопросительно взглянул на Фелса, ожидая объяснений.
- А что мне было делать? - угрюмо ответил Фелс. Они всегда понимали друг друга без лишних слов.
- Поздравляю! - холодно сказал Парс. - В одной области ты можешь считать себя непревзойденным специалистом.
Он хотел добавить "в области шпионажа", но сдержался. Фелс и так все понял.
- А что мне было делать? - с каким-то отчаянием повторил он.
- Надеюсь, ты поделишься со мной своими достижениями? - с иронией продолжал Парс. - Как тебе удалось меня вычислить?
На губах у Фелса показалась бледная улыбка.
- Не беспокойся, - сказал он, - в окна к тебе я не заглядывал.
"Что именно ему известно? - думал Парс. - Про фильм он знает. Что же еще?" Он раззадоривал себя этими вопросами, стараясь возродить азартную атмосферу их прежних встреч. Но вдруг почувствовал, что ответы ему безразличны, что их соревнование теперь - дело безвозвратного прошлого. А он-то надеялся, приступая к созданию Прибора, получить удовлетворение от победы!
Парс даже мог себе представить, как Фелс его выслеживал. Задача не так и трудна: неподалеку лаборатория, ведущая наблюдение за энергетическим полем вокруг его дома, - вот и межпланетные прогулки раскрыты. Выявлять съемочную аппаратуру научились давно. А если прибавить сюда смекалку Фелса, действительно недюжинные способности…
- Мы посмотрим твой фильм, а потом я тебе все расскажу, - сказал Фелс.
Парс с безразличным видом махнул рукой.
- Можешь не рассказывать.
Но Фелс как будто желал объясниться.
- Ты пойми, - заговорил он вдруг с какой-то заискивающей ноткой в голосе, - ты пойми, у меня не было выхода. Я создал сканнер, который не может быть побит. Никогда, понимаешь? Это предел, совершенней не придумаешь, я в этом уверен. И тут я слышу, что ты тоже… затворился… и тоже хочешь…
Парс не знал, что ответить. Насколько он помнил, Фелс впервые открыто заговорил об их негласном соревновании. Это значило, что он признал себя побежденным. Теперь он боялся лишиться последней надежды - своего детища, нового сканнера. Парсу и жаль стало Фелса, и немного обидно за него.
- Успокойся, - сказал он, - я не смог создать более мощную модель сканнера.
Фелс, казалось, несколько приободрился.
- Так ты покажешь нам свой фильм?
"И все-таки похоже, что они не знают про Прибор и про скачок", - опять подумал Парс.
Последние слова Фелса вызвали шум одобрения среди собравшихся мастеров менбиа. Они предвкушали удовольствие. Посмотреть новую неканоническую ленту - это же настоящий праздник!
Парс не стал возражать. Снятый фильм уже не занимал его. "Пусть себе наслаждаются, переделывают, сколько им хочется, - думал он. - Никакой ценности фильм теперь не представляет. Все равно он уже испорчен". Парс включил изображение, а сам устроился в дальнем углу видеозала.
На экране пошли знакомые кадры: темные трамваи, стол под тусклой лампочкой, Куликов в кресле, в маленьком телевизоре - Бельмондо, бегущий по крыше, Парс опустил глаза и задумался. Скачок во времени притягивал все его мысли.
Время шло. Изредка Парс поднимал глаза на экран. Кадры сменялись один за другим. Непрошеные гости жадно всматривались в незнакомую ленту. На их лицах был написан неприкрытый интерес. Увлекала сама необычность материала, это понятно. Пока что никто не пытался вмешаться в действие. Парс знал негласное правило: входить в фильм было принято во второй его половине, когда начнут разворачиваться основные события.
Когда в очередной раз Парс пришел в себя, Куликов на экране вновь дежурил в парке, устроившись у стола с видеомагнитофоном. "Это которое уже дежурство? - подумал Парс. - Четвертое, кажется? Сейчас я должен появиться и отдать ему Прибор". В глубине, за трамваями раздался слабый звук: что-то звякнуло. Куликов насторожился. Опять тот же звук.
- Эй! - крикнул Куликов. - Кто там?
Из-за ближайшего вагона появился Афиноген со своей бандой. "Да это же испорченный конец!" - сообразил Парс. - Его я еще не видел. Сейчас он их отделает. А Петренко, бедный, - усмехнулся Парс, - барахтается там, в яме. Так он и не понял, кто его удерживал. Но почему, почему фильм до сих пор не изменен? - Парс с удивлением оглядел находящихся в комнате. - Неужели Фелс решил не пускать в ход свой сверхновый сканнер? Неужели его проняло увиденное, и он не станет портить ленту?" Нет, сканнер был у Фелса в руках. И сам он походил на спящего, как и следует, когда сканнер включен. Остальные продолжали с интересом наблюдать за происходящим на экране. Очевидно, они полагали, что Фелс уже вошел в главного героя.
- Отдай кассеты, шушера! - просипел говорун.
Через секунду, раскинув руки, он уже летел с грохотом в смотровую яму. Куликов помчался вслед за убегающим Аркадием. Фелс зашевелился и обернулся к Парсу. Вид у него был смущенный.
- Что-то, кажется, со сканнером случилось, - сказал он. - Блок воздействия как будто не работает.
"А я-то олух, думал, что у него какие-то чувства пробудились! - обругал себя Парс. - Что он не до конца увяз в своем менбиа!
Слова Фелса послужили сигналом. В руках сидящих появились сканнеры, у каждого особая модель. "Теперь уж они устроят соревнование! - неприязненно подумал Парс. - Эти родного отца готовы продать, лишь бы развлечься".
И тут услышал такое, что даже вскочил со своего места и сделал несколько шагов в сторону экрана. Это был голос Петренко.
- Петруха! Ты что там шумишь?
"Я же ему рот зажал! - пронеслось в голове у Парса. - Я точно помню: он только мычал и пробовал кусаться!"
- Петренко! Сиди в яме и не высовывайся! Треснуло и обрушилось стекло в салоне трамвая.
- Петруха, держись! - кричал Петренко.
Ошеломленным взглядом Парс обвел сидящих в видеозале. Те были поражены не менее, чем он. Но их изумило другое. Они возбужденно размахивали сканнерами и громко переговаривались. Парс понял: все сканнеры отчего-то не срабатывали, ни один не мог войти во взаимодействие с лентой. Фильм был недоступен, проникнуть в него никому не удавалось.
По темному салону трамвая на Куликова шел молчун. У освещенного стола крепыш с дубинкой готов был наброситься на Петренко. Куликов размахнулся и бросил цилиндр.
Долго потом Парс не мог понять, что же произошло. Почему на ленте оказался первоначальный, неизмененный вариант? Почему не срабатывали сканнеры? Парс предвидел, что скачок во времени - таинственная, неисследованная область науки и загадки появятся непременно, но столкнуться с такой путаницей не ожидал. Да и был ли он, скачок во времени? Может, использовав преобразование Куликова, Парс открыл всего лишь новый способ проникновения в фильм? Что же произошло? Неужели он в фильме, а не в действительности спас Куликова?
А тот со счастливой гордой улыбкой подходил к конторке.
- Ну ты даешь! - восхищенно сказал Петренко. И вдруг закричал:
- Петруха! Осторожнее! Куликов обернулся.
Трясущийся от ярости говорун был совсем рядом. Куликов растерянно поднял кулаки, но сделать уже ничего не мог. Говорун легко отмахнулся от удара и с силой опустил ржавую трубу прямо ему на голову.
Геннадий Ануфриев
Домохозяин
Когда я покупал в магазине "робота домашнего хозяйственного" (РДХ "Витязь", модель 365), ласково именуемого в обиходе Витей, я еще не знал, какие неприятности мне это принесет. Моя ошибка заключалась в том, что я не прислушался к словам продавца:
- Только имейте в виду: он не понимает тропов.
В ответ на мой недоуменный взгляд продавец пояснил:
- То есть переноса смысла с одного понятия на другое. Короче говоря, он все понимает буквально.
- Буквально? - обрадовался я. - Так это же здорово! Значит, не будет никаких хлопот.
В тот момент я совершенно упустил из виду, что эти самые тропы обожает моя жена. Ее речь прямо пересыпана разными словечками и выражениями второй половины XX века. Хобби у нее такое. В ее оправдание надо сказать, что она историк по профессии. Но обо всем по порядку. Итак, я привел Витю домой. - На мой звонок дверь открыла жена.
- Явился не запылился, - ворчливо сказала она. И тут ее взгляд упал на стоявшего позади робота. - А это что за фрукт?
Я открыл было рот, чтобы пояснить, что это "робот домашний хозяйственный", модель 365 и т. д., как вдруг он шаркнул вперед и четко представился:
- Я не фрукт, а робот РДХ "Витязь", модель 365. Можно просто Витя.
Могу поклясться, что при этом он скромно потупил свои глазные линзы.
- Он может делать более сотни операций по домашнему хозяйству, - поспешно сказал я. - Варить обед, мыть посуду, стирать, гладить, подметать полы.
- Ясно, - прервала меня жена. - Не фонтанируй. И она посторонилась, пропуская нас в дом.
Утром я проснулся от легкого жужжания, доносившегося из соседней комнаты. Взглянув на сладко посапывавшую жену, осторожно встал, сунул ноги в шлепанцы и вышел. Витя деловито пылесосил ковер.
- Доброе утро, - вежливо поздоровался он.
- Привет, - буркнул я. - Не рано ли ты взялся за работу?
- Долго спать - здоровым не стать, - изрек робот. - Уже семь часов.
Вздохнув, я отправился в ванную. Когда, приняв душ и побрившись, я вернулся в комнату, Витя уже закончил уборку. Распахнув дверцы в животе, он вытряхнул пыль в мусоросборник и повернулся ко мне.
- Что бы вы хотели съесть на завтрак?
- Ну, хотя бы гренки. И кофе покрепче, если можно.
- А ваша супруга? Я пожал плечами.
- Тогда приготовлю что-нибудь на свое усмотрение. Он скрылся на кухне.
Когда жена вышла из спальни, я сразу увидел, что она опять встала с левой ноги. Не ладится у нее эта работа о мумиях древнеегипетских фараонов. Едва кивнув мне, она исчезла в ванной, и громкий плеск воды напомнил мне о наводнениях в низовьях Нила.
Полный мрачных предчувствий, я отправился завтракать. Правда, румяные и мастерски поджаренные, аппетитно пахнущие гренки несколько улучшили мое настроение. Для жены робот приготовил диковинное блюдо - в чашке подрагивало нечто напоминающее желе с живыми глазами…
- Сколько раз просила не класть носки на сушилку для волос! Тебя касается, рыцарь нахального образа!
Это жена.
- Извини, дорогая, - быстро сказал я. - Посмотри, Витя приготовил для тебя что-то особенное.
Покосившись на мои гренки, она взяла ложку и, зачерпнув из чашки желе, поднесла ко рту.
Дальнейшее я увидел, как на замедленных кинокадрах: выпученные глаза жены, падающую на пол ложку и разлетающиеся во все стороны брызги.
- Ч-что эт-то… т-такое?! - еле выговорила она, срываясь на крик. - Что это за дрянь, я спрашиваю?!
- Кубосница, - спокойно ответил Витя, который в это время колдовал с электронной духовкой.
- Что?!