***
- Случайность. Нелепая и злая случайность. - Левченко говорил это, а внутри, в глубине души, продолжал не верить в то, что подполковника Гончарова, его старого товарища, одного из ветеранов Управления - уже нет в живых. Умереть от пули сошедшего с ума наркомана! Какая нелепая смерть для разведчика!
Генерал кивнул.
- Третьяков такого же мнения. Его люди, что работают в консульстве, побывали в полицейском управлении, присутствовали при допросе убийцы - они также считают, что смерть сотрудника "Спецметаллснабэкспорта" - случайность. Этот Исмаил Туналыгиль, стрелявший в Гончарова - обычный наркоман, провинциал, неудачник. Родом из Трабзона, в Стамбуле подрабатывал сначала официантом в кафе, потом подался в наркоторговлю, потом подсел на героин сам. Ну а дальше - дело известное. Передозировка, сумеречное состояние психики…. Плюс к этому - убийца служил в турецком спецназе, шестнадцать боевых выходов на Курдском фронте, так что боевого опыта у него с избытком. Автомат, кстати, трофейный, его мать подтвердила - привёз из армии на память о службе.
- Тело Гончарова уже отправлено?
Генерал вздохнул.
- Завтра. Кстати, поедешь встречать - вместе с капитаном Гонтом. К жене Гончарова мне придется самому ехать. Повезу ей злую весть… - Калюжный вздохнул. А затем, помолчав, спросил вполголоса: - Знаешь, Левченко, что самое трудное в нашей с тобой службе?
Подполковник пожал плечами.
- Не засветиться?
Генерал махнул рукой.
- Ничего ты не понимаешь. Самое трудное - в живых оставаться, стоя перед лицом родственников павших. Ведь когда ты людям тяжкую весть в дом приносишь - то видишь их глаза. А в них немой укор написал и вопрос - "Если мой сын погиб, то почему ж ты жив?" - поневоле светится. Потому как ты жив - а тот, кто ещё вчера разговаривал, смеялся и шутил вот в этой самой квартире - уже нет. И ты эту тяжкую весть в дом приносишь… Тяжко это Левченко, тяжко…. У Гончарова вон трое по лавкам. Как им дальше жить, без отца? С деньгами, положим, проблем у них особых не будет - но ведь отца на сумму прописью не заменишь! Старшему его сколько?
Подполковник задумался на секунду - а затем, вздохнув, ответил:
- Шестнадцать. Самый тяжелый возраст.
- Ну вот, и я о том же. Будь жив наш с тобой товарищ, Серёга Гончаров, мальцы б с него пример брали, каким мужчина должен быть, как себя в трудную минуту вести. А мы их этого счастья с тобой лишили, вот какая петрушка, Дмитрий свет Евгеньевич…
- Ну, положим, не мы.
- Физически, конечно, не мы, а, ежели брать философски - то кто за его смерть ответственность несет? Кто его на неё послал. А раз я послал - мне и отвечать. Вот такие вот пироги, дорогой товарищ подполковник, и никуда нам с тобой от них не деться… - Генерал вздохнул, закурил и, присев на край стула для посетителей, замолчал, погрузившись в свои думы.
Левченко не стал тревожить Калюжного своими вопросами - коих, между прочим, поднакопилось изрядно. Можно помолчать и на пару - благо, есть о чём подумать.
Операция "Полонез", со смертью Гончарова, оказывается в опасно подвешенном состоянии - в каком её оставлять ни в коем случае нельзя. Либо сворачивать шарманку и ликвидировать складированное в Болгарии имущество - либо искать пути решения проблемы. Засылать ещё одного резидента? Или…. Хм, а неплохая мысль!
Или засылать нового резидента, или использовать, как это принято говорить, внутренние ресурсы. Да, Гончаров знал турецкий - и весьма неплохо. Был специалистом по Балканам. В оперативной работе был не последним человеком - заменить такого равноценным вряд ли удастся, да и нет под рукой никого, кто бы походил на павшего подполковника в плане профессионального мастерства. Так, может быть, не стоит изобретать велосипед?
- О чём задумался, Дмитрий Евгеньевич? - размышления Левченко прервал генерал, докуривший свой "Честерфилд".
- О том, как дальше проводить "Полонез".
Генерал удивленно поднял брови.
- А ты что ж, думаешь его всё же доводить до конца? Не лучше ли свернуть его по-тихому? Железо передадим ребятам Третьякова - после смерти Гончарова нам это в укор никто не поставит. А, подполковник? Пущай официальные ребятишки поработают за нас? - И в глазах Калюжного заплясали озорные искры.
Левченко отрицательно качнул головой.
- Свернуть операцию - значит, признать, что Серега Гончаров погиб зазря. Из уважения к его памяти мы обязаны довести её до конца. Если надо - я сам в Стамбул поеду!
- Ладно, ладно, развоевался, Аника-воин…. У тебя какие есть предложения по "Полонезу"? Обоснованные?
- Поручить решение вопроса по доставке железа, от Сливена и до места, Одиссею. Переключив на него Немезиду.
Генерал почесал затылок.
- Думаешь, справится? Это ведь не просто организовать доставку груза - от точки А до точки Б, пусть даже груза … хм, не совсем обычного. Тут ему придется с курдским бандитом в сговор вступать, а потом через всю Турцию проехать, имея на горбу сотню ящиков с таким содержимым, за какое его на первом же блокпосту расстреляют, без суда и следствия - как только он за линию Эльбистан-Дивриги заберётся. Ты ж знаешь, в Курдистане у них не церемонятся, это тебе не туристическая Анталья.
- Знаю. Тем не менее - это единственный вариант. К тому же, я думаю, он найдет вариант минимизации рисков - удлинив цепочку исполнителей, например…
Калюжный кивнул.
- Хорошо, предположим. Как наш парень обоснует для курда этого, Сарыгюля, цель доставки нашего железа?
Подполковник пожал плечами.
- Помощь Курдской рабочей партии. Какая ж ещё?
- Это понятно. А… дальше?
Левченко нахмурил брови.
- Всё зависит от того, где именно будет передача груза. Если на территории Турции - это подозрений у нашего курда не вызовет. Если… если дальше, - Подполковник поджал губы, - То будут проблемы. И опять же - зависит от того, кто именно примет груз. Если действительно люди Оджалана или Барзани - всё будет нормально; если… если другие - то пока не представляю, как Одиссей сможет этот кунштюк объяснить своему курду.
Калюжный вздохнул.
- Здесь и мы ничего планировать не можем. Когда груз будет в Силопи - нас известят, куда его следует доставить, а мы, в свою очередь, сможем сообщить конечную точку маршруту нашему парню, или же получатель как-то сможет известить Одиссея сам - это ещё надо будет обмозговать. Но всё равно, это произойдет только тогда, когда груз достигнет рубежа, не раньше. Значит, Одиссея хочешь загрузить по полной?
Левченко развёл руками.
- Так ведь нет никого больше! Специального человека готовить - это опять две-три недели уйдет, и не факт, что этот человек будет лучше, чем Одиссей. А он уже там, на месте…
Генерал задумчиво почесал подбородок.
- Ладно, пусть смотается в Стамбул, поговорит с господином Сарыгюлем. Сговорится - что ж, стало быть, ему этот крест нести. Нет - значит, нет, будем искать другие варианты. Договорились?
Подполковник кивнул.
- Договорились!
Калюжный налил себе минеральной воды, выпил полстакана - и, с удовольствием крякнув, продолжил:
- Ежели этот Сарыгюль зачнет нашего парня пытать, что да как - твоё дело настроить Одиссея на то, что ему самому придется выкручиваться. В меру его компетенции, конечно.
Подполковник кивнул.
- Это понятно.
- О конечной точке доставки наш парень не в курсе. Поэтому пусть продолжает быть уверенным в курдской версии. Если что… ну, ты сам понимаешь, ЧТО - то в тамошней охранке ему будет проще на допросах.
- Понимаю. Если человек чего-то не знает - невозможно даже пытками это у него узнать. Ясно.
- В общем, на кандидатуру Одиссея я даю предварительное добро. Завтра отзвонись ему, сообщи вкратце, что мы тут надумали - а подробные инструкции ему Кулешов отвезёт. Во сколько самолет до Софии?
- В два. Прибывает в половину третьего, по-местному - на два часа они от нас отстают.
- А ехать от Софии до Сливена где-то часа четыре. Ну вот, стало быть, завтра, четвертого января, в семь пополудни, мы и начнём второй этап "Полонеза" - и вся тяжесть операции ложится на плечи Одиссея. Если, конечно, он уговорит курда. Будем надеяться, что уговорит.
Подполковник кивнул.
- Будем надеяться. Хотя я уверен, что наш парень справится.
Генерал недоверчиво покачал головой.
- Ну-ну…. Ладно, это хорошо, что ты уверен. - А затем, почесав подбородок, он спросил: - Герде и детишкам новые документы делаются?
Левченко улыбнулся.
- Уже сделаны!
- Гут. Куда ты её планируешь отправить?
- В Минск.
- В Белоруссию? Почему?
- Там тише, спокойнее. Плюс к этому - коллеги наши тамошние готовы посодействовать по мере сил. Я им, конечно, подробностей не разъяснял, так, известил, что нам надо важного свидетеля сховать - но им подробности без надобности. Помогут. Да и искать супругу террориста Леваневского, гражданина Белоруссии, в этой республике будут в последнюю очередь.
Генерал кивнул.
- Хорошо. Отправляй. Когда думаешь?
- Анджей обещал, что в течении двух, максимум трех недель тело псевдо-Герды будет сожжено. Сразу же после этого польская полиция известит немецкое консульство о смерти их бывшей гражданки - я Скирмунту подкинул несколько документов, удостоверяющих её немецкое происхождение, он их пристроит куда надо. Немцы же, в свою очередь, оповестят… заинтересованных лиц. Эти лица пришлют своих спецов, и те убедятся, что погибшая - именно Герда Кригер, она же - Шуман. Поскольку и дактилоскопия, и экспертиза ДНК сей факт подтвердят со стопроцентной гарантией. Плюс документы…
Калюжный покачал головой.
- Ну-ну…. Дай Бог, как говорится, нашему теляти волка зьисты. Ладно, будем надеяться, что после смерти гражданки Бондаренко ребятишки с того берега утрутся, не солоно хлебавши. Когда провернешь это дело - не забудь Одиссея известить, а то он, как я понимаю, в этой ситуации места себе не находит, о семье тревожится.
- Извещу. О конечной цели маршрута ему по-прежнему не сообщать?
Генерал вздохнул.
- Нет. Думаю, он кое о чём догадается - всё ж не мальчик - и какие-то предположения строить начнет - но подлинного получателя груза ты ему всё равно пока не открывай. Об этом по-прежнему должны знать только три человека - ты, я и генерал Третьяков. И пока - никто больше. Слишком многое, ты понимаешь, стоит сегодня на кону…
***
Далеко, среди белого снега и льда,
Там где ветры несут наши помыслы ввысь,
Там сегодня рождается наша мечта,
Там начинается новая жизнь…
Хорошие стихи, и песня такая… жизнеутверждающая. Что это за группа, интересно? И почему он её в России не слышал?
Одиссей выключил магнитолу, достал диск, купленный сегодня утром на сливенском базаре, рассмотрел его внимательно. Хм, странно. Когда он попросил продавца что-нибудь русское - тот, хитро ухмыльнувшись, достал откуда-то из глубины своих ящиков именно этот диск - абсолютно игнорируя полтора десятка ярко расцвеченных коробок с русскоязычной попсой. По ходу, ушлый продавец вкладывал в слово "русская музыка" какое-то свое, одному ему ведомое значение. Ладно, продолжим музыкальное самообразование - вечереет, скоро уже восемь, а капитан Кулешов что-то задерживается…. Ему уже минут двадцать, как пора бы прибыть на привокзальную площадь Сливена, где его последние полчаса караулил Одиссей.
Он опять вставил диск, выбрал другую песню - теперь из динамиков рвануло:
Отбрось же сомненья, приветствуй войну -
Только в борьбе мы живём.
И каждый свой день мы новый барьер
Обходим иль с боем берём!40
Ого! Однако… "Приветствуй войну". Сильно! Интересно, эта группа вообще где-нибудь выступает - на больших площадках? По ходу, вряд ли - не зря этот торгаш так хитро ухмылялся, когда брал с него двадцать левов за один диск - когда сдвоенный лицензионный сольник Каррераса отдавал за десять.
- А кто это тут фашистскую музыку слушает?
Одиссей от неожиданности едва не поперхнулся. Капитан Кулешов, собственной персоной! Вот чёрт, сумел же незаметно подобраться!
Одиссей вышел из машины, обнял своего коллегу.
- Ну, здорово, чёртушка! Полчаса лишних тебя дожидаюсь! Садись, поехали, прокатимся за город - заодно и поболтаем. - И, уже садясь в свою "шкоду", спросил удивлённо: - А почему ты решил, что музыка фашистская?
Капитан повернул к нему хитро улыбающуюся физиономию.
- Ну, ты одичал здесь! Это ж группа "Русский стяг", национал-социалисты! Вообще-то их у нас негласно запрещают, а их диски и в Москве-то, на Горбушке, из-под полы продают. Я так вообще диву даюсь, откуда ты этот диск в Сливен мог приволочь?
- А ниоткуда, здесь, на базаре купил. Ладно, не важно, какая это группа, главное - музыка бодрящая, военная…. Поехали!
Они выехали на шоссе на Ямбол, проехали по мосту через реку - и тут же, на домовито обустроенной стоянке у круглосуточно работающего кафе, остановились и вышли из машины. Вокруг была угольно-чёрная южная ночь, озаряемая яркой небесной россыпью тысяч звёзд, делающей её по-настоящему волшебно-сказочной; на севере, в густом мраке, едва угадывались пики Стара-Планины, а огни Сливена расцвечивали небо над городом магическими разноцветными бликами. Отличное время и место для романтического свидания, подумал Одиссей. Жаль, что на месте московского гостя не его сероглазая фройляйн…
- Ну, рассказывай, какие каверзы там отцы-командиры для меня измыслили? - Одиссей решил сразу брать быка за рога - чего время зря терять?
Кулешов вздохнул.
- Каверз - вагон и маленькая тележка. Бери блокнот, записывай ключевые моменты - потом, сам понимаешь, выучишь наизусть. Завтра тебе надо выехать в Стамбул. Там, в центре, на улице Сакызагаджи - пятая улица справа по проспекту Истикляль, если идти по нему вниз от площади Таксим - есть гостиница "Галата Хаус". Там заправляет некая Оксана Осадчая, в замужестве - Сарыгюль. Позывной - Немезида. Пароль для неё - вот эта бумажка. - И капитан Кулешов, достав из бумажника какую-то квитанцию, по виду - багажную, украинской залызныцы41 - протянул её Одиссею. - Станция Житомир. На этом квитке в качестве номера указана дата рождения Немезиды. Когда она тебя по этой бумаге признает - скажешь ей, что тебя прислало руководство для налаживания отношений с её мужем, Туфаном Сарыгюлем. Этот Туфан - бандит, курд, тип мутный. Но тебе выбирать не приходится. Когда Немезида тебя с ним познакомит - ты должен будешь уговорить его помочь тебе доставить тот груз, что у тебя здесь, в Сливене лежит, до городка Силопи, в турецком Курдистане. Держи контракты. - Капитан, достав из папки кипу бумаг, передал их Одиссею. - Тут договор твоей "Олены Трейдинг" с его фирмой "Битлис Иншаат" на поставку оборудования для очистки воды, польского производства, общим количеством в двести мест. Здесь, в Болгарии, ты его частично и прикупишь, кстати. Вот здесь указано, где. Как видишь, бумаги не подписаны. Твое дело - курда уговорить и бумаги подписать.
- Если уговорю?
- Если уговоришь - когда приедешь в Силопи, отзвонишся по телефону 445–223, скажешь, что Скандербег вернулся и ждёт приказаний - и сообщишь, где именно находишься вместе с грузом. Тебе скажут, что делать дальше.
- Если нет?
Капитан пожал плечами.
- Велено передать, чтоб сильно не рвал жилы. Получится - хорошо. Не получится - что ж, так тому и быть, передашь железо соседям прямо здесь, в Сливене, и те сами попробуют продолжить операцию. После Гончарова с нас взятки гладки…
Одиссей удивлённо посмотрел на своего товарища.
- После Гончарова? А что с ним? Когда я уезжал в командировку - из которой Гонт меня сюда и вытурил - он был жив-здоров, в офисе бумажками занимался. Что с ним случилось?
Кулешов вздохнул.
- Больше не занимается. Отзанимался. Теперь его фотография - на мраморной доске на втором этаже, напротив кабинета шефа, там, где все наши…. Каких с нами больше нет. Вот такие вот дела, Саня…
Одиссей почувствовал, как похолодело у него в груди.
- Гончаров… погиб?
Капитан молча кивнул.
- Где?
- А куда ты завтра поедешь. Аккурат у дверей той самой гостиницы.
Ого! Мало того, что придется вести переговоры с курдским бандитом - так ещё и под огнём! Круто…
- А кто его? Вычислили?
Кулешов отрицательно покачал головой.
- Нет. Случайность. Наркоман какой-то, ветеран ихней курдской войны, принял дозу - и башню у него снесло. А Гончаров ему первым попался - вот он в него весь магазин и всадил…
Вот это да! Интересная ему предстоит командировочка…
Кулешов расценил его молчание по-своему.
- Да ты не менжуйся, если будешь чувствовать засаду - вали оттуда по-быстрому. Тебя никто ни в чём не упрекнет!
Одиссей покачал головой.
- Нет, Андрюха! Раз такой расклад - я, пожалуй, наизнанку вывернусь, а турка этого заставлю наше железо на свою родину доставить.
Капитан скептически покачал головой.
- Левченко велел передать, чтоб ты с этим Туфаном шибко не напрягался. Не пойдет нам навстречу - хрен с ним. Будем искать другие варианты.
- Ладно, посмотрим. Сколько ему надо предложить?
- Тебе переведут сто тысяч для этого курда, двадцать тысяч - на доставку, и двадцать - на оперативные. Если договоришься - сообщи немедленно, мы начнем готовить операцию прикрытия, на всякий случай.
Одиссей кивнул.
- Ясно. Если что - как связь держать?
- По электронной почте - но без лишних подробностей. Вот, держи список адресов - тут тебе их Ведрич по датам разбил, чтобы ты не путался. Процедура известная?
Одиссей молча кивнул. Кулешов, передав ему бумажку, продолжил:
- В экстренном случае звони на оперативный в Бухаресте, но, опять же, без подробностей. Если что-то сверхсрочное, или тебе там пятки будут поджаривать - набери атташе по культуре нашего посольства, его телефон в бумажке Ведрича указан, и где-нибудь с ним пересекись; это человек соседей, вот для него пароль. - И с этими словами Кулешов вручил Одиссею кубинскую монету в пять песо. - Он поможет тебе мгновенно, а главное - тихо и незаметно слиться, если там станет вдруг горячо.
Одиссей кивнул.
- Гут. Записал. Всё запомню, бумажку потом сожгу. Ты как, заночуешь?
Капитан отрицательно покачал головой.
- Нет, у меня уже водила подряжен, через час с мелочью я уезжаю в Софию, а рано утром "Люфтганзой" во Франкфурт. В обед буду в Москве.
- Ясно. Да, ещё…
Посланец из Москвы улыбнулся и потрепал Одиссея по плечу.
- Работаем! Подробностей, сам понимаешь, я не знаю - "в части, его касаемой" - но Левченко велел передать, что интенсивно отрабатывает вариант ухода твоей семьи из зоны досягаемости… любопытных. Так что, максимум, через две недели, твоя Герда с малыми будет, как у Христа за пазухой! Не дрейфь, майор!
- Ладно. Тогда вроде всё?
- Да, всё. Как доставить груз отсюда и до Варны - ты придумал?
- Конечно. А от Варны до Стамбула я повезу оборудование для очистки воды. Если, конечно, уломаю курда.
- Так точно. Ну ладно, давай по машинам - и в город. Я ещё хочу на дорожку какую-нибудь мусаку42 сожрать по-быстрому, да "людогорского" бутылочку задушить. Зря, что ли, я в Сливен твой припёрся?
Одиссей улыбнулся.
- Хорошо, я знаю, где тут можно поесть отличной каурмы кебаб43, в горшочках.