Любой благородный рыцарь, увидев своего врага в таком состоянии, наверняка сжалился бы над ним и пошел своей дорогой. Но неудержимая и необузданная злость, уже действующая во вред доброте и справедливости, не позволяла Максиму остановиться. Он подбежал к покойнику и с нескрываемым злорадством стал втыкать свой кинжал в его податливую грудь, думая, что тем причиняет ему боль. Но однажды уже умерший что-то медлил умирать еще раз.
– Подожди! - он поднял уцелевшую руку. Впервые его голос звучал умоляюще. - Не терзай мое тело! Дай мне занять свое ложе и погрузиться в вечный Бред…
Поверженный в прах собственного ничтожества, покойный больше не пытался делать никаких движений, так как кривое лезвие ятагана уже было в интимной близости с его шеей. А Максим слегка отдышался и почти вежливо спросил:
– Где находится озеро Смерти?
– Это ни для кого не тайна. Послушай, чужак, я откровенно говорю: вряд ли ты туда доберешься…
– Повторяю еще раз: где?!
– Если ты будешь идти строго по вселенской диагонали, чтобы оси - Х и - Y находились на одинаковом расстоянии, то должен на него наткнуться. Оно заметно издалека.
Это бесхитростное признание да плачевный вид побежденного несколько остудили кипящие чувства, и Максим тяжело вздохнул:
– Ваше царство проклято, и не ваша в том вина. - Было ощущение, что в его голосе сквозит даже некое сострадание. - Прощай!
Кладбище, негаданно ставшее местом только что минувших приключений, ареной мистического театра абсурда, осталось далеко позади. Максим оглянулся на него всего лишь один раз, когда отошел на приличное расстояние. Это не был прощальный взгляд, а скорее взгляд подозрения и неуверенности - нет ли следом погони. Как знать, возьмет сейчас этот кусок тухлятины да кликнет своих друзей-покойников… Но нет. Все было мертво и пусто… Так мертво и пусто, словно ничего и не было.
А может… и в самом деле ничего не было?
Опять пески, их удручающее безмолвие и томящее однообразие. Прилив бодрости явно пошел на убыль, и образовавшийся в душе вакуум вновь стали заполнять гнетущие чувства: страх, уныние и крайняя безнадежность. Как те семь злых демонов из какой-то притчи, которых выгнали из своего дома, но они, поскитавшись по безводным местам, решили вернуться в свое старое жилище. Пробудилась острая жажда. Прямо из ничего вновь возникло полчище воздушных вампиров. Максим чувствовал, что с каждым шагом в мире становится все темнее и тише, а почва под ногами - все менее ощутима. Наконец, потеряв всякий ориентир, а следом и сознание, он рухнул наземь - опустошенный до абсолютного нуля.
Очнулся он от острой пронизывающей боли и собственного крика. Блаженное забвение резко улетучилось, возвращая его к жестокой реальности: на руке повисли два скорпиона, вонзив свои жала чуть ли не до самой кости. И опять пришли минуты бешенной агонии, не испытанной даже внутри каменного склепа. Крича и стоная, в бессилии что-нибудь предпринять, Максим катался по песку, желая резкими движениями сбросить с себя чудовищную боль. Как и в прошлый раз, скорпионы не отпустили свою жертву, пока не насытились ее кровью. Но даже почувствовав руку свободной, он еще долгое время продолжал беспомощно лежать, наблюдая, как боль медленно покидает тело, стекая в бездонные пески.
– Скорей бы конец! - простонал Максим, сам не понимая о каком конце он говорит.
Пришлось совершить целый подвиг, чтобы вновь подняться на ноги. Перед глазами все расплывалось. Мир превратился в кошмарное сновидение, изрядно затянувшееся и все никак не заканчивающееся. Едва уловив взором призрачные ниточки координатных осей, он поплелся в нужную ему сторону, потирая ноющую руку и глядя только себе под ноги. Он уже был не способен о чем-либо размышлять, так как в голове стоял туман еще более густой, чем перед глазами. В этом тумане порой возникали различные абстракции, образы, даже некие голоса…
Ну вот, к примеру, очередная абстракция: вдалеке из песков торчало какое-то приспособление, которое постоянно вращалось. Что-то там еще: то ли просто темные пятна, то ли двигающиеся фигурки. Словом, любопытная галлюцинация. Не чуя своих ног, Максим поплелся туда с одной единственной мыслью: "может, там есть вода?". Других проблем в мире уже не существовало. Пересохший язык с трудом шевелился, а обезвоженный мозг грезил только прохладой да каплями влаги. Но тут в столь прекрасные грезы вторглись… да, вполне реальные голоса.
Кто-то кричал. Да не один, а пожалуй, целая толпа. Стоны, крики и плач… Было бы дикостью услышать в царстве Зла хоть что-то, связанное с веселью и радостью. Может, там кому-то требуется помощь?
Подойдя чуть ближе, Максим среди этой какофонии стал различать отдельный басистый голос, что-то очень громко провозглашающий. Пока лишь до слуха долетали бессвязные обрывки фраз:
– …ите… …граж… …ла… …титься… …русели…
Ни черта не понять. Пришлось сделать не меньше сотни шагов, прежде чем низкий голос стал наконец отчетливым и главное - доходчивым для сознания.
– Подходите! Подходите, достойные граждане царства Зла! Предлагаю вам прокатиться на моей карусели! Аттракцион Боли приветствует вас. Прекрасная карусель для любителей острых ощущений! Подходите все!
Наконец глаза хорошо разглядели глашатая. Это был Некто в черном остроконечном балахоне, черной ризе, черных перчатках и черных туфлях. На балахоне белой краской были нарисованы глаза и улыбающийся рот. Увидев Максима, Некто повернулся в его сторону и даже слегка поклонился.
– Я Вечноумирающий Харнатт, хозяин Аттракциона Боли! Если путник желает прокатиться на моей карусели, то пожалуйста. До конца света еще далеко, вы успеете насытиться страданиями и самыми острыми впечатлениями!
Максим прошелся ладонью по вспотевшему лицу и несмело глянул на карусель… О боже! Надо было обойти это место! Да, карусель действительно была и она действительно вращалась. Только вместо подвешенных качелей или сидений на огромном крутящемся колесе были нанизаны виселицы. Лишь две или три петли оставались "вакантными", в остальных же повешенные за шею вращались некие существа самой экстравагантной внешности. Внизу горел большой костер и каждый из повешенных, пролетая над ним, вынужден был поджимать ноги и просто орать от нестерпимой боли. Стон, плачь и вопли несчастных сливались в единую оргию самого настоящего ужаса. Хозяин Аттракциона кое-как перекрикивал их своим голосом:
– Имеются две свободные петли. Хотите, я вас повешу? Поверьте, такой Боли вы еще не испытывали в жизни!
Странно, но Максим охотно в это поверил. Он мрачно прошептал себе под нос:
– Неужели здесь все посходили с ума…
– Что?! - переспросил Харнатт.
– Я хотел сказать, что ваше предложение очень даже заманчиво, но я спешу!
И Максим решил побыстрее удалиться. Как можно быстрее, пока радушный тон хозяина не сменился откровенными угрозами.
– А… куда вы спешите?
Нарисованные на черном балахоне глаза, казалось, даже моргнули. Но все это обман зрения, просто ткань слегка изогнулась при резком повороте головы. Максим выпалил первую дурь, что пришла ему в голову:
– Я спешу на другой аттракцион. Там людей живыми перепиливают напополам. Вот это настоящая боль! Всегда мечтал!
Хозяин "какой-то там" карусели аж задергался от негодования:
– Как?! У меня появился конкурент? Живьем перепиливают напополам… Как такая прекрасная идея мне в голову не пришла?! А скажите… кто хозяин того аттракциона?
Уже находясь на безопасном расстоянии, Максим крикнул:
– Некто Вечноумирающий Дебил.
Вопли несчастных, что "развлекались" на карусели, еще долго стояли у него в ушах. Ног уже почти не чувствовалось. Пошатываясь и часто вдыхая испекшийся воздух, он уже плелся, сам не ведая куда… Совсем незаметно возгласы со стороны Аттракциона стали переплетаться с другими звуками, которые приходили откуда-то… сверху. С неба, что ли?
Он медленно приподнял голову. Над головой кружила стая черных воронов или что-то на них очень похожее.
– Будьте вы все прокляты! - Максим побрел дальше, полагая, что птицы не станут серьезным препятствием. И напрасно.
Воздух пробудился слегка уловимым свистом, и пара маленьких серых стрел вонзилась ему в плечо. После скорпионов боль была не столь сильной, но крайне неприятной. Не успел он вытащить эти две стрелы, как в разные части тела прилетели еще четыре. Маленькие заостренные щепочки с перышками на конце, словно стреляли невесть откуда взявшиеся гномы или тролли. Но ни тех, ни других здесь никогда и не поминали. А вороны опускались все ниже, оглашая вымершую округу торжествующими криками пернатого воинства. Притупленным зрением Максим все же смог разглядеть, что стрелы, как боезаряды, находились у них под крыльями. Один, два, три ворона - этим можно было бы пренебречь, но тут целая стая!
Новая проблема породила и новое отчаяние: что делать? Извечный вопрос для тех, кто не знает на него ответа. Бежать - бессмысленно, молить о пощаде - глупо. Хотя в подобной ситуации люди в равной степени способны как на бессмысленные, так и на глупые поступки. Максим какое-то время безрезультатно пытался увертываться от нахлынувшего потока вездесущих стрел - они уже градом сыпались с неба, и при этом сильно опасался, чтобы одна из них не попала в глаз.
Пески! Вот последний шанс на спасение!
В голове все-таки смогла шевельнуться нужная извилина, и он, спешно перебирая руками, начал рыть себе убежище. Злодейка-судьба порой преподносила ему сюрпризы с жестокой иронией. Смешно это или грустно, но Максим сейчас страстно желал очутиться внутри того гроба, из которого с таким отчаянием только что вырвался. Да и размерами этот гроб… прямо как под него сделан. Да и лежать в нем в принципе удобно… Впрочем, и пески оказались неплохой защитой. Зарывшись в них с головой, он ославил себе небольшой доступ воздуха и стал терпеливо ждать.
Ждать и ни о чем больше не думать. Все тело ныло от укуса стрел. Если они ядовитые, то это смерть. Слово "смерть" в царстве Зла приняло совсем иное звучание и даже толкование. Его можно было с равным успехом заменить такими синонимами, как "свобода", "счастливый конец" или "долгожданный покой". Да, именно. Смерть была, пожалуй, единственным отрадным событием из всех, которые могли его здесь ожидать. Но, увы, даже эта черная радость что-то не спешила со своим пришествием.
Вороны еще с полчаса покружили над местом мнимого захоронения и, видимо считая, что уничтожили свою жертву, скрылись в неизвестном направлении.
Путь продолжался… Максим потом уже не помнил, то ли он шел, то ли согбенный усталостью полз на коленях, но все-таки куда-то передвигался. Зрение ухудшалось и вскоре он уже не способен был разобрать в каком направлении движется, хуже того - он даже стал забывать зачем вообще здесь находится. Потеря сил как-то отражалась на потери части рассудка. Несколько раз мир прекращал свое существование: несколько раз Максим полностью терял сознание и приходил в себя от укусов скорпионов. Переживал как агонию смерти, так и ужас воскресения. Но, если уж каждому воздавать по заслугам, то есть быть до откровенности откровенным, то скорпионам необходимо отдать должное - их укусы приводили его в чувство, как спасительный электрошок, и придавали новые силы. Потом все постепенно стало сливаться воедино: пески, небо, свет солнца и мрак отчаяния, острая жажда внутри и тупая бессмысленность всего, что снаружи. Непонятно уже было: где верх, где низ, где еще властвует боль, а где полная потеря чувствительности.
Впереди разливалась какая-то синева… Возможно, она была реальной, а быть может, уже мерещились берега загробного мира. Максим долго и тупо смотрел перед собой, желая уразуметь - что это. Синева мерцала, являя тем самым свою призрачность, или… Да это же было озеро! Озеро, в котором играли солнечные блики!
Когда эта мысль проникла в еще не потухшее сознание, он окончательно пришел в себя.
Озеро! Наконец-то можно утолить жажду! Он даже испытал некое ощущение полуреальной радости и медленно пополз вперед. Чуть колеблющиеся волны уже плескались перед самыми глазами. Жажда в этот миг достигла невероятной силы, желая напоследок помучить свою жертву. И тем сильнее становилась страсть ее утоления.
Максим окунул руку в воду и тут же закричал от резкой жгучей боли, словно сунул ее в кипяток. Пальцы на глазах почернели и обуглились…
Это была кислота.
Мертвое озеро!
А есть ли в округе хоть что-либо живое?
По всему Мирозданию пронесся громкий пронзительный стон:
– Будь проклято то время, когда мир возник из Хаоса! И будь проклят тот день, когда я очутился в нем!
Рука горела, внутри все жгло жаром, воспаленный мозг отказывался пошевелить хотя бы единой мыслью. Поняв, что дальнейшее движение и дальнейшие поиски бессмысленны, он уселся на песок. Все. Конец пути. Конец надежд. Отовсюду налетели старые друзья комары. Не смотря на ноющую боль в руке и каждой клетке тела, Максим даже улыбнулся им и произнес как бы в полубреду:
– Привет, кореша… пейте мою кровь… терзайте мою плоть… Я пришел на Аттракцион Боли. Ну почему… почему… ПОЧЕМУ я не мазохист? Поселился бы здесь навеки.
Потом он принялся разглядывать очертания озера. Оно было небольшим, крайне неправильной формы и абсолютно гладким. Почти полное отсутствие ветра делало его волны еле уловимыми для взора. Казалось, озеро совсем замерло и в то же время пытается пошевелиться, как виртуальное, еще не рожденное энергетическое поле делает безуспешные попытки как-то проявить себя в реальном пространстве.
В самом центре кислотного пятна виднелись три темные точки.
Если это не бред воспаленной фантазии, то тогда… горлышки от бутылок!
Максим вновь оживился.
Значит, легенда все-таки права! Значит, разгадки вот они - совсем рядом! Берите задаром! Да… примерно также рядом был аппетитный кусочек сыра для голодной мышки, которая долго кружила вокруг уже захлопнувшейся мышеловки.
Едва он об этом подумал, как испытал новое гнетущее чувство, довершающее полную коллекцию скорбей. Как ночь, меняя свои оттенки, продолжает оставаться ночью, так и горе, хоть и выражается разными чувствами, всегда доставляет боль. На сей раз причиной боли была обыкновенная досада.
Проделать изнуряющий долгий путь, столько перетерпеть и, не имея уже никакой надежды, все же достичь этого проклятого озера, видеть эти бутылки так близко, как не мечтал, и теперь… не в силах что-либо сделать! Ведь не было ни единого способа как-то до них добраться. Кислота надежнейшей преградой охраняла тайну легендарного волшебника и саму его легенду. Максим попробовал силу желания и мысленно приказал бутылкам плыть к берегу, но те лишь чуть колыхнулись, не двинувшись с места. Оставалось только одно - протяжно и глубокомысленно вздохнуть. Возможно, от этого вздоха в мире что-то изменится в лучшую сторону. Так он и сделал. Факт собственного поражения был признан и обсуждению уже не подлежал.
Вдруг он подумал: что его сейчас удерживает от желания броситься с головой в это ядовитое озеро? Почему бы не освободить себя от бремени существования? Страх? Жажда жизни? Может, рыцарское слово?
Ответ был только один - это любовь к принцессе. Отчаяние смогло поглотить в себе все человеческие чувства. Все, кроме одного - из которого и сделан человек.
…он еще долго сидел, понурый и безжизненный, смотря в никуда и думая ни о чем.
Солнце, бесстрастный свидетель всех его злоключений, уже шло на заслуженный отдых и вот-вот должно было воткнуться острием в горизонт Будущей Бесконечности. Первые сумерки, первые запахи вечера…
Приближался очередной конец света, и никогда он еще не был столь желанным, как сейчас. Максим, слегка пробудившись от забвения и дав волю своей фантазии, уже рисовал себе предсмертную агонию мира: как подует ветер, как поднимутся воинственной стеной тучи песка, как все ползающие и летающие твари, охваченные гневом стихии с примесью его личного гнева, стремительно понесутся…
Стоп! Ветер!
Он схватился за эту мысль и принялся ее развивать. А ведь ветер, однако, может стать помощником, который, если подует в правильном направлении, вынесет бутылки на берег! И это шанс! Причем - реальный шанс!
Когда человек, который барахтается в самой трясине отчаяния, вдруг осознает, что ночь не так уж темна и скорбь не так уж безнадежна, все вокруг как бы рождается заново. Максим первый раз улыбнулся. Бой еще не закончен. Уже неоднократно умиравшая и неоднократно воскресавшая надежда задела какие-то мажорные аккорды души, и он еще яснее почувствовал - действительно, бой еще не закончен, но вступает в свою роковую фазу. Сейчас или ОДНО, или ДРУГОЕ. ТРЕТЬЕГО не будет.
Максим в своих преждевременных помыслах, конечно же, не мог предвидеть, что именно ТРЕТЬЕ его и ожидало…
Темнело с каждой минутой. Небосвод одевался в свой вечерний наряд из смугло-сизых тонов. Снова появились эти длинные извивающиеся линии, фосфорирующие белизной и, безусловно, являющиеся единственным украшением ночи. Послышался знакомый гул ветра, и пустыня встрепенулась, ожидая его скорое пришествие. Ветер несся от края мира, погоняя перед собой облако песка и пыли. Он был первым предвестником наступающего конца. От его прикосновения все вокруг дрожало, растворялось в страхе и сумерках. А как красиво светились в темноте координатные оси! Ось Z насквозь пронзала неизмеримую в принципе толщу небосвода. Оси Х и Y повелевающее указывали на четыре стороны света, объявшие целое Мироздание. Перед концом света казалось, что эти оси - единственное, что существует реально и независимо, они захлопывают внутрь себя целую вселенную. И не исключено, что они же ее и порождают из полного небытия.
Озеро взметнулось внезапными волнами и стало отчаянно биться, вырываясь из собственных берегов, как из некой потенциальной ямы. Было уже совсем темно, но не от близкого присутствия ночи, а от взвившихся в воздух песчаных масс. Стало трудно дышать, песок залеплял глаза и уши. Сам разбуженный чьим-то гневом, он пытался выместить свой гнев на других.
Положение становилось крайне затруднительным.
Максим впотьмах метался у берегов озера, стараясь разглядеть злополучные бутылки, но возникший хаос - пожалуй, тот, что был до возникновения мира - поглотил все и вся. Ветер усиливался и уже выл по-звериному. Волны бешено плескались, разнося во все стороны брызги кислоты. И лишь когда эта кислота окатила Максима с ног до головы, он понял, что пора бежать, иначе смерть. Пришедший ураган вот-вот вынесет жидкость озера из его вместилища, и огромная смертоносная масса уничтожит все, что когда-то называлось органической жизнью.