Придумаем наконец понял, что ошибка здесь исключена. Уж слишком эта незатейливая разгадка гармонировала с общим смыслом четверостишия. Он изумленно поводил бровями и даже несколько раз хлопнул в ладоши.
– А ты, Свалившийся с облаков, однако, обладаешь способностью к логическому мышлению. Я тебя поздравляю. - После этого, немного вялого поздравления он слегка замялся и продолжал: - Если уж быть до конца откровенным, то должен сказать, что я тоже был очень, очень близок к решению. Наверное, еще немного, и я смог бы сам до этого додуматься. Но ты ведь знаешь, у меня много работы и некогда отдаваться благомыслию.
– О, я-то это знаю!
– И еще: решение загадок вещь, конечно же, хорошая. Но было б еще лучше… если бы ты захватил с собою кирпичи или раствор.
– Ты неисправим. Но на будущее запомню.
Максим подбежал к кирпичной стене и глянул через нее вниз.
О-го-го!
Небо теперь казалось морем с белыми барашками волн. Белесые взлохмаченные облака продолжали свое странствие из ниоткуда в никуда. Они стелились далеко под ногами, и на какой-то момент показалось, что мир перевернулся вверх тормашками. Но стоило только вглядеться в просветы между облаками, где обрывочными картинками расстилалась географическая карта Мироздания, как все становилось на свои места. Земля словно потонула в бездне небосвода. Впрочем, Максим смотрел на все это холодно, почти бесстрастно, он говорил и думал только о своем:
– Вся прелесть решения второй загадки состоит в том, что я дошел до него собственным умом… Своим собственным! Даже ваш мудрый Философ бессилен был мне помочь. Осталось разгадать еще одну, и принцесса будет свободна! Представляешь себе - что такое свобода?..Хотя, в стенах этой башни такое трудно представить… А знаешь, что такое плен? Плен - это не только мрачные пещеры да темницы, это когда ты имеешь возможность взирать на свободу, но увы, не можешь ей воспользоваться.
Максим все не мог расстаться с навязчивым ощущением, что он совершил некий интеллектуальный подвиг, на который никто до него не оказался способным. Собственное тщеславие таяло в самодовольстве. И предшествующая этому долгая мучительная работа ума, и множество разочарований, доводящих до отчаяния, и восторг от обретенного наконец решения - все это ему ведомо и все позади, а сейчас он переживал настоящий праздник души, преображающий все вокруг.
Придумаем, о чем-то вспомнив, произнес:
– Мне Милеус вчера говорил, что ты побывал в царстве Зла. А правда, что там все жители ходят вверх ногами и зарывают голову в песок, когда ложатся спать? Отвечай на поставленный вопрос.
– Нет, неправда. С чего ты взял?
– Да так, имеются в наличии разные слухи и сплетни… И зеленые облака с рогами и копытами тоже не видал?
Максим пристально глянул на своего чудаковатого приятеля. Издевается? - Непохоже. Может, просто иронизирует? Но у того лицо было серьезным как пасмурное небо.
– Что за бред ты несешь? Это в долине Абсурда могут быть облака с копытами, и деревья с рогами, ослиными ушами и вдобавок с длинными хвостами. А царство Зла - это пристанище всех ужасов и кошмаров. Хоррор-экшн. Understand?
– Чего-чего?
Придумаем задумчиво почесал свой лоб, а Максим опять повернул разговор на старую тему:
– Всего одна загадка! Неужели мы не способны ее преодолеть?! - он взял трубу и направил ее стеклянный глаз в отдаленное место своих грез. Чернота замка, появившегося в объективе, на миг затмила свет всего Мироздания. - Ну надо же! Он все еще стоит на месте! Ни одна стена не рухнула, даже не покосилась!
Замок, скрываясь в океане зелени, с такого расстояния выглядел маленькой игрушечной крепостью и совершенно не казался столь зловещим и неприступным, как это было вблизи. Так и тянуло искушение просто наступить на него ногой… Максим подумал, как все же приятно будет видеть это место в одних развалинах: беспомощные осколки стен, торчащий из земли фундамент, поверженные в прах остроконечные башни, которые сейчас гордо возносятся в небеса и напоминают ему, что все это пока лишь мечта.
Он вдруг громко и проникновенно принялся читать последнюю загадку-четверостишие, почти убежденный, что тут же даст на нее ответ:
– "Я до минус трех считал - -
В том была необходимость.
И, взглянув вокруг, понял,
Что наш мир… наш мир…"
Решение крутилось где-то совсем рядом, но никак не попадало в голову. Максим пробовал ухватиться за некоторые подозрительные мысли, но все они оказались фальшивыми. Придумаем тем временем жонглировал осколками кирпичей, демонстрируя, чем он здесь занимается в свободное от работы время. Все его четыре ладони оказались задействованы в этом шоу и ловко вращали в воздухе целый фейерверк желтых кусочков, расплывающихся в замысловатые, причудливые линии собственных траекторий.
– Когда я дострою свою великолепную башню, то есть достигну высот Верхней Бесконечности, знаешь, что я сделаю? Я подойду к самому краю башни, и с бесконечной высоты…
"Только бы не пошлость", - подумал Максим.
– …прыгну на землю с парашютом. И стану парить, парить и парить над Мирозданием. Вот будут впечатления! Кстати, парашют я еще не изобрел, но это дело второстепенное.
Максим мысленно вообразил себе бедолагу Придумаем, опутанного парашютными веревками и почему-то с камнем на шее, который, раскрыв оба рта и выпучив все пятнадцать глаз, совершает Вечное Падение в Бездну.
Да, ради такой Цели, наверное, имеет смысл Жить.
– Кстати, ты не знаешь, куда девалась та веревка, что мы оставили в прошлый раз на стене замка? Я вчера обыскал все вокруг, но так и не обнаружил ее следов, словно сама куда-то уползла, ведь снять ее оттуда было невозможно.
– Она лежит свернутая на первом этаже. Можешь взять. Я нашел ее в лесу совершенно случайно, наверное, ее унесло ветром, что дует с горизонта по вечерам.
– Я так и думал.
– Значит, ты направляешься к ней?
– Мог бы и не задавать очевидных вопросов. Представь себе, как она будет рада!
Представить себе чужую радость было делом в общем-то нетрудным, но немного скучноватым, если эта радость не затрагивала тебя лично. Поэтому Придумаем отделался легким кивком головы и добавил:
– Да, но третья загадка так и остается тайной. Кто знает, может с ней хлопот больше, чем хотелось бы.
Максим махнул рукой, словно отмахивая от себя несущественные проблемы.
– Уж в крайнем случае я готов снова идти в эту проклятую пустыню, но ответ получу обязательно!
Где-то далеко-далеко гаркнула какая-то одинокая птица, осмелившаяся подняться на такую высоту.
– Что ж, похвально… Значит, делаем так: ты отправляешься к своей даме, я - к господину Философу. Интересно, как он отнесется к решению второй загадки. Думаю, он и поставит окончательную точку в этом вопросе. А строительство моей башни… - Придумаем обвел тоскливым взором еще не высохшую кладку свежих кирпичей. - Не к спеху! Куда торопиться, если впереди еще целых… Да, кстати, ты не знаешь, сколько будет, если от бесконечности отнять двести семь?
Максим сделал вид, что глубоко задумался над проблемой и даже почесал для этого свой затылок.
– Точно сказать не могу, но это еще… много дней работы. Подозреваю, что ОЧЕНЬ много дней.
Придумаем, поддетый невесть откуда взявшимся вдохновением, вдруг подпрыгнул на месте. Множество его ног на какое-то мгновенье повисли в воздухе, а колокольчики так сильно зазвенели, что слегка заложило в ушах.
– Трудности меня тоже не пугают, как и тебя! Только подожди пару минут, мне нужно выработать весь раствор, чтобы не засох. Раньше, когда у меня оставались битые кирпичи да куски застывшего раствора, я их просто сбрасывал вниз. Теперь опасаюсь это делать - с такой высоты совсем не видно, что там творится. Вдруг упадет на чью-нибудь голову? Ох и разболится потом голова…
Максим изобразил на своем лице некое подобие улыбки, а отважный строитель, что-то бормоча себе под нос, принялся укладывать новые ряды, при этом явно торопясь, в следствие чего мозаика стены вновь пошла вкривь да вкось. Но это нисколько не смущало ни хозяина башни, ни тем более его гостя.
– Готово!
Последние пригоршни раствора были аккуратно вылизаны из маленького корытца, последний кирпич занял надлежащее ему место в нескончаемой цепи себе подобных, а мастерок, обсыхая, стал греться на солнце. Когда уже спускались вниз, Придумаем вдруг щелкнул себя по лбу - это его привычка все свои эмоции выражать какими-то движениями, чаще всего - нелепыми. Сейчас он наверняка вспомнил о чем-то очень важном.
– Чуть не забыл! Ты мне совсем заморочил голову своими загадками, а ведь сегодня… - он не договорил, вновь погружаясь в собственные думы.
– Действительно, сегодня у нас сегодня. Я как-то не заметил.
– Сегодня же круглая дата! Мы ее ждем каждые три года!.. Теперь понимаешь, о чем я говорю? Речь Диогена!
Словесный туман сказанного долго стоял в ушах, но понимание, хоть убей, не приходило. Пришлось задавать наводящие вопросы:
– Кого, чего??
Придумаем резко затормозил и смостирил вопросительную гримасу, насколько она была возможна на его физиономии. Его верхний глаз изумленно хлопнул ресницами.
– Скажи, ты что… и впрямь с облаков к нам свалился? Я угадал? Теперь поясняю, как можно доходчивее: на Очарованной поляне в бочке живет Диоген, в некотором смысле - коллега господина Философа. Так вот, днем и ночью он безвылазно сидит в своей бочке, изолировавшись от всего мира, и постоянно думает…
– Над загадками?
Придумаем зло сплюнул.
– Ты помешался на своих загадках! Его размышления более глубоки и более возвышенны! Он постоянно думает над Умной Мыслью!.. Так вот, раз в три года - ни реже, ни чаще - происходит знаменательное событие, на которое сходятся многие жители близлежащих мест. Диоген вылазит из бочки, чтобы поведать миру очередную Умную Мысль, а потом вновь ныряет в свое убежище, чтобы следующие три года провести также в размышлениях. Поверь, Максим, такое событие нельзя пропустить, так что после полудня приходи на Очарованную поляну, не пожалеешь.
– А я успею сбегать до замка?
– Если поторопишься.
Поторопиться-то не грех, было бы из-за чего… И вот, возникли два противоборствующих желания. Одно из них очевидно: плюнуть на чудаковатого обитателя какой-то там бочки и посветить весь день романтическому свиданию - не спеша, без суматохи, смакуя каждую его минуту. Но с другой стороны - единственная возможность в течение трех лет… Другая появится лишь в отдаленном будущем, да и то - появится ли?
– Где хоть эта поляна?
– М-м-м… на словах трудно объяснить. Надо показать.
Снова пришлось подниматься на двести седьмой этаж. Придумаем отыскал в куче мусора свою подзорную трубу, и навел ее дуло на маленькое зеленое пятнышко, затерявшееся среди лесных массивов. Его рука вытянулась в том же направлении, а единственный семисуставный палец разогнулся и стал прямым как стрелка указателя.
– Вон там, видишь? Это не так уж далеко от твоего замка.
– Я приду. Вдруг этой Умной Мыслью будет ответ на третью загадку?
Ну, каждый помешан на своем, что тут говорить. На том разговор и закончился. Остаток пути они молча спускались по вьющейся лестнице, вдыхая темноту и сырость. Внутри баши тело теряло всякий вес, и путь назад по этим кирпичным закоулкам доставлял одно удовольствие. Перевернутая вверх ногами, уродливо нарисованная на стене ось Z переворачивала вместе с собой фундаментальнейший из всех физических законов - силу гравитации. Возможно, переворачивала заодно и что-то там в мозгах путешественников, так как они на полном серьезе воспринимали все происходящее.
Внизу приятели расстались, не забыв пожать друг другу руки, и каждый пошел своей дорогой.
Максим даже не заметил, как одолел расстояние, казавшееся раньше муторно-долгим и утомительным. Он был полностью поглощен своими мечтаниями и не чувствовал ни времени, ни дороги, ни усталости. Лишь когда черная громада замка всплыла перед взором, и его отрезвляющая тень поглотила собою солнце, еще минуту назад так беззаботно купающееся в глубине небес, он вновь ощутил себя маленьким, ничтожным и беспомощным, каким и являлся на самом деле. Впрочем, он довольно быстро овладел собой, и размотанная веревка с трезубым крючком на конце уже взмыла в воздух. Максим употребил всю силу своего желания, на которую только был способен, и после нескольких неудачных попыток этот непокорный воздушный змей с железными когтями вместо крыльев все же умудрился зацепиться за вершину стены. Его хвост свисал до самой земли, превратившись таким образом в спасительную лестницу, правда, всего с двумя ступеньками, одной из которых была земля, другой - карниз каменной стены. Да, да - той самой стены, что еще гордо и нагло возвышалась над головой.
Ободрив себя самыми радужными мыслями, Максим осторожно полез. Чтобы прогнать остатки страха и неуверенности, он решил постоянно думать о принцессе, желая прежде всего представить ее образ, но перед взором мельтешило что-то совершенно невнятное. К середине подъема усталость настойчиво дала о себе знать, превратив все тело в тяжелый камень, готовый в любую секунду рухнуть туда, откуда он был поднят (то есть, на землю, куда же еще?). Максим уже вообразил себе это историческое для его жизни падение, и стало вообще дурно. Все мышцы ныли, пальцы стали деревянными и совсем бесчувственными. Веревка растянулась длиною в бесконечность… Потом случилось то, во что он уже перестал верить - каким-то чудом, а может, незримой помощью неведомых благодетелей-богов он все-таки достиг карниза. Вот-вот уже готовый сдаться и расслабить руки, он нащупал желанную вершину - конец пути.
Неужели ЭТО получилось?
Тяжело вдыхая мертвую пыль, Максим испытал такое утомление, что, казалось свет во вселенной померк, и она погрузилась в душную полутьму небытия. Мир потерял свою реальность и отчетливость, будто на мгновения окунулся Туда, Откуда был рожден. В механизме Времени опять что-то там сломалось, оно уже намеревалось совсем остановиться - не было даже биения сердца, - но, пережив мучительный кризис, снова двинулось вперед - в другую сторону идти оно просто не умело. И пульс восстановился, и сердце застучало, и солнце (слава всем богам!) вновь разгорелось прежним пламенем. Видимость стала ясной, дыхание ровным. Максим смог подняться на ноги, самое трудное, кажется, было позади. Правда, пришлось еще вместо приветствия терпеливо выслушивать фальшивый лай сторожевых псов, в котором не было ни созвучия, ни смысла, никаких чувств, кроме откровенной озлобленности. Когда же псы успокоились, отнюдь не из милосердия, а просто от усталости и собственного бессилия продолжать свою собачью арию, откуда-то сверху опустилась мягкая тишина. Цель наконец была достигнута, и Максим превратился в само ожидания, волнуясь от близости момента столь долго желаемой встречи.
Принцесса появилась из двери маленькой башенки, находящейся посредине кровли. Некоторое время она стояла, не двигаясь с места, возможно размышляя, стоит ли вообще уделять внимание незваному гостю. Когда собаки совсем стихли, и угрожающий лай оставил после себя лишь едва различимое недовольное урчание, она неспеша двинулась навстречу. У Максима заколотилось сердце.
Одета она была в платье лилового цвета с пышными и ослепительно-белыми манжетами. Чем ближе Витиния подходила к нему, тем более Максим улавливал все тонкости, все нюансы ее истинно-королевского одеяния. Он вдруг вспомнил про свою простенькую рубашку с вельветовыми брюками и почувствовал себя чуть ли не оборванцем. Рыцарская кираса и блестящий золотом шлем, если и существовали, то только в его фантазии. И вряд ли принцесса, глядя на него, станет фантазировать то же самое…
Впрочем, все это уже не важно. Главное - он наконец смог увидеть ее прекрасное лицо. Вряд ли какой художник, даже самый талантливый, способен сотворить нечто похожее. Как ни крути, а без излишнего пафоса здесь никак не обойтись. В ее лике было что-то неземное, божественное, непостижимое ни чувством, ни умом. Предел всех его мечтаний. Он раньше и не подозревал, что в мире вообще мыслима такая красота. И вот теперь… "Неужели она сама ко мне подойдет? Неужели со мной заговорит?".
То ли в самом Мироздании, то ли у него внутри словно все перевернулось, от непривычного волнения даже под ногами зашаталась стена. Принцесса подошла к нему так близко, насколько это вообще было возможно. И пара маленьких огоньков, что искрились в глубине ее глаз, воспламенили в душе Максима настоящее пожарище. Их взгляды встретились, после чего послышался ее голос, при котором все звуки, сущие в мире, делались мертвыми.
– Я вас слушаю, отважный рыцарь.
Легкая ирония не испортила этих слов, она слегка улыбнулась. И одна только эта улыбка сполна окупала все пережитые ужасы. Более того, она вдохновляла совершить еще несколько путешествий в ту угрюмую пустыню, которой он твердо заявил: "никогда!". Наступила неловкая пауза. Максим вдруг понял, что его язык совсем не желает шевелиться, а спутавшиеся мысли и все заготовленные ранее вдохновенные речи предательски покинули его голову.
– Я… рад… я рад вас видеть, принцесса! - он все-таки выдавил из себя традиционную формулу приветствия.
– И я рада всякому, кто отважится посетить мое одиночество, - снова улыбка, в которой лишь тонкий психолог смог бы увидеть тень едва заметной печали.
– Вы получили моего почтового голубя? В прошлый раз я не мог к вам проникнуть из-за некоторых… нелепых обстоятельств.
Принцесса продемонстрировала маленький фокус, и в ее руке появился чуть помятый листок бумаги, слегка опаленный по краям - тот самый.
– Это? - спросила она.
– Спешу вас обрадовать, а для меня, поверьте, это радость не меньшая, что получен ответ еще на одну загадку. - Максим почувствовал, что немного осмелел и мог наконец ясно излагать свои мысли.
Витиния или изобразила задумчивый вид, или задумалась на самом деле. Она пристально посмотрела на своего гостя, но ее взгляд никогда долго не задерживался на его лице, и она тут же отвела глаза в сторону. Ветер слегка волновал локоны ее волос, но большего себе никогда не позволял, будто сама природа слегка стеснялась ее красоты. Принцесса, все еще над чем-то думая, принялась медленно расхаживать возле цветущей оранжереи.
– Максим, позвольте вас спросить - откуда вы у нас появились?
Тот растерялся. Действительно - ОТКУДА? Он и сам бы хотел знать. Единственное, что подсказывала по этому поводу так называемая память, так это то, что однажды утром при рождении вселенной он очутился в Центре Мироздания. А откуда, зачем и по какой причине - совершенно непонятно. Принцесса, не дождавшись ответа, продолжала:
– Просто я о вас раньше никогда не слышала. Но как бы там ни было, вы уже заслужили мою благодарность и благорасположение… Так что же со второй загадкой?
Максим с неподдельным вдохновением прочитал знаменитое четверостишие. Потом добавил:
– Итак, два ключа у нас в кармане, осталось добыть третий. Честно сказать, я весьма удивлен, что на такие легкие загадки так долго никто не мог получить ответ. Согласитесь, ведь ничего сложного в них нет, и ума большого не требуется…
То, что он говорил, не было ложной скромностью. Загадки на самом деле казались довольно наивными. Действительно, все это как-то странно.