Примостившись у открытого слухового окна, Старков сбросил свою ношу и подкрепился портвейном из фляжки.
- Оппаньки, - удовлетворенно сказал он. - Хорошо!
Позади послышалось хлопанье мягких крыльев.
- Интересно, - произнес скрипучий голос, - крайне интересно! Он, оказывается, разговаривает!
Чуть не выпав со страху из окна, Старков обернулся и увидел сидящего на полу старого седого филина, размером чуть ли не со Старкова.
- Кто тут? - испуганно спросил Старков.
- Он ещё и слепой... - глубокомысленно заметил филин. - Да и худой какой-то. И зачем его только привезли?
- Меня не привезли, я сам приехал, - заявил Старков.
- Ещё и глупый, - констатировал филин. - Триста лет живу, но чтоб кто-то сам сюда пришел - такого не упомню... А может, ты драться приехал, а? Ты не рыцарь, случаем?
- Фотограф я, - ответил тот, - Старков.
- Это теперь так называется? Хм... А ведь убьют тебя. Как пить дать - убьют. Хлипкий ты какой-то. И меч где-то потерял. А людей здесь, между прочим, едят.
- В каком смысле? - опешил Старков.
- В прямом, - мрачно отрезал филин, - Дракула - он ведь, все-таки, вампир.
- Какой Дракула?! - вскричал Старков, - Меня граф Цепеш пригласил!
- Ну я и говорю, Дракула, - снисходительно согласился филин. - Съедят тебя, ох съедят... Как ты там сказал давеча? "Оппаньки"? Хорошее слово, хорошее... Я тебя запомню. Вообще-то, я редко кого запоминаю. Правда, приходил тут недавно один, не то Мародер, не то Муравец. Ильей звали. Здоровый был мужик! Биться пришел, а Дракула, гад, оппаньки его! А вот еще Ланселот приезжал, меч у него был такой... ничего себе, меч. До сих пор где-то тут валяется. Вот тебе и ёпперный театр.
- А это ты откуда узнал? - опешил Старков.
- Дык мысли твои читаю, - сообщил тот. - А еще я стихи пишу и тварей морских в коллекцию собираю. Охо-хо... Ну, ступай на кухню. На бифштекс ты, конечно, не годишься, но на холодец еще ничего. Ну, я полетел.
Захлопав крыльями, филин вылетел в окно и растворился в ночи.
- Ёпперный театр! - пробормотал Старков. - Заманили, ублюдки! Пора ноги делать...
В это время снизу послышался чей-то радостный голос:
- Старков! Дорогой Старков! Ау-у! Где же Вы? Идите к нам, мы опаздываем к обеду!
"Ишь ты, опаздывают! - злобно подумал Старков, - ну уж нет!", после чего ползком полез в каминную трубу.
"Вампиры Ахтыгата"
Дымоход оказался очень грязным и тесным, с многочисленными ответвлениями и поворотами, но Старков упорно полз вперед, волоча за собой аппаратуру. Из боковых ответвлений валил дым, вкусно пахло сдобными булочками и горячим шоколадом. Изредка доносились возбужденно-радостные голоса. От всего этого у Старкова, голодного с утра, разыгрался аппетит, и он, презрев опасность, полез туда, где пахло повкуснее.
"Все равно ведь на крышу вылезу, - размышлял он. - Чего мне там зря куковать? А здесь, глядишь, и скушаю тортик-другой..."
За размышлениями Старков не заметил, как туннель пошел под уклон. Стенки дымохода были скользкими, и Старков, не удержавшись, покатился вниз. Скорость его росла. Тщетно пытаясь затормозить, он несся куда-то в полной темноте, обдирая локти и набивая шишки на поворотах. Аппаратура грохочущей лавиной катилась следом.
- Оппаньки! - перепугался он. - Говорила мне бабушка, не лезь куда попало!
Вскоре впереди забрезжил свет, и Старков, пробив головой вентиляционную решетку, грохнулся в самый центр огромного круглого стола в пиршественной зале, угодив прямехонько в чан со сметаной.
Еще оставалась надежда, что гости, увлеченные игрой придворных музыкантов, не заметят его, но в этот момент сверху дождем посыпались фотоаппараты, сокрушая бесценный дюссельдорфский фаянс.
Ошеломленные гости повскакали с мест. Воцарилась тишина. Все удивленно уставились на странное существо, сверху черное, как сажа, снизу белое, как сметана.
Распростившись с мечтами о тортиках, Старков поспешно сгреб в охапку аппаратуру и слез со стола.
- Дык это... - пробормотал он, делая реверанс. - Я, пожалуй, пойду. Все э-ээ... было очень вкусно... Мне, право, неловко, но кажется, я забыл выключить дома утюг...
Оставляя на полу липкие белые следы, Старков опрометью бросился бежать. Двери, на его счастье, оказались открытыми, и он, сбив с ног дворецкого, прогрохотал по парадной лестнице и выскочил во двор.
- Хватайте его! - послышалось сзади. - В погоню! Да скорее же - заливное убегает!
Светила полная луна, и Старков, обернувшись, увидел ужасную картину: гости, выскакивая на улицу, торопливо срывали с себя одежду и быстро превращались в волков, стая которых уже неслась за ним по пятам.
Над головой Старкова послышалось хлопанье крыльев, и с ним поравнялся давешний филин.
- Оппаньки, кого я вижу! - хохотнул он. - Бежишь? Ну, беги, беги. Они тебе крылышки-то подрежут!
Старков обернулся. Волки настигали.
- Не подходите, ублюдки! - взвизгнул он. - Я психический! Укушу! - после чего запустил в ближайшего волка кинокамерой фирмы "Kodak".
Удивленный оборотень осторожно обнюхал кинокамеру, затем взял ее в зубы и затрусил в лес.
Старков, воодушевленный результатом, припустил еще быстрее, на ходу сбрасывая один аппарат за другим. Стая волков постепенно редела; они ссорились и дрались за лучшие модели.
Вскоре за Старковым бежало всего два волка, но и бросать было уже нечего. От одного удалось отделаться, швырнув ему фляжку с портвейном, а вот второй оказался более упрямым. Он не польстился ни на Старковский фрак, ни на манишку. Брюки и кеды он тоже проигнорировал, равно как майку и трусы, и еще долгое время гонял его по лесным дорогам. К утру Старков выбежал из леса на какие-то рельсы.
"Вот вам, ублюдки, и потомственный граф!!!" - думал он, прыгая по шпалам вслед за уходящим товарняком. Догнав последний вагон, он уцепился за скобу и вскарабкался на крышу, где его, оказывается, уже поджидал филин.
- Ёпперный театр! - изумился тот. - Живой! Не ожидал я от такого ублюдка... Трудновато было бежать, а? Силой их не возьмешь, но я тебе помогу, пожалуй...
Поезд набирал скорость. Матерый лысый волк прекратил погоню и, усевшись на рельсах, тоскливо и протяжно завыл. Старков показал ему язык и, повалившись на гору угля, мгновенно заснул.
"Волшебник Ахтыгата"
Сёма чуть не упал в обморок, когда, открыв дверь, обнаружил на пороге совершенно голого субъекта в драных носках и с черными от сажи руками и головой. Позади него смущенно переминался с ноги на ногу филин.
- Э-ээ... - неуверенно начал Сёма. - Вы хотите сфотографироваться?
- Дык Сёма, браток, - просипел загадочный нудист, - это же я, Старков!
- А это кто? - ошарашено выдавил тот, указывая на филина.
- Это со мной, - буркнул Старков. - У тебя что-нибудь есть поесть?
- Только холодец...
- Не говори мне про холодец! - внезапно заорал тот и, на ходу стягивая носки, направился в ванную. Филин же вперевалку прошелся по комнате, разглядывая корешки книг в шкафу. Подцепив лапой толстый том с надписью "Папюсъ" на обложке, он взгромоздился на стол и, достав огромный лорнет, принялся за чтение, бормоча про себя: "Так... "Практическая магия". Хм... Для начала сойдет..."
- Ты эта... оппаньки... не пугайся! - донеслось из ванной сквозь плеск воды. - Он говорящий. А зовут его Эрнст Амадей Теодор Фридрих-Вильгельм фон Броккен, а попросту - Потапыч.
- Что стряслось-то? - наконец, пробормотал Сёма. - Где техника? Где деньги? Что там с графом?
- Не говори мне про технику! Не говори мне про деньги!! - все больше распаляясь, выкрикивал Старков. - Не говори мне про графа!!! Что ты пристал ко мне со своим графом?!
Напялив старую пижаму Сёмы, который, кстати, был чуть ли не вдвое ниже Старкова ростом, он подхватил филина и удалился, хлопнув дверью.
Сёма остался стоять посреди комнаты в полной растерянности.
Вернувшись домой, Старков накупил уйму продуктов, после чего, по наущению филина облазил все библиотеки и книгохранилища в поисках редких книг по магии и ведовству и засел за их изучение. Филин, правда, с негодованием отверг большую часть трактатов, оставив следующие:
А. Жадин-Говядин "Демоны Забайкалья, определитель"
Соломон ибн Дауд "Младшие джинны и их дрессировка"
Т. Савская "Травник Соломона с атласом"
А. Дюма "Жозеф Бальзамо" (в двух томах)
Р. Ферфлюхтер "Введение во искушение"
К. Кастанеда "Дверь в иные миры"
О. Тош "Растафари, вудуизм и музыка рэггей"
В. Потапов "Азбука колдовства"
И-Цзин - "Книга Перемен"
С. А. Тана "Черная библия на всех"
Е. Роттердамский "Инкубы и суккубы"
Malleus Maleficarum - Молот ведьм
Александр Де Клер "Волшебные палочки. Сделай сам"
Джон Де Мандевилль "Грифоны"
Урсула Ле Гуин "Волшебник Земноморья"
Роберт Говард "Голуби Преисподней"
А. Ч. Бхактиведанта Свами Прабхупада "Бхагават-Гита"
Карл Бёме "Хроника падения Люцифера"
Иоганн Кеплер "Движение небесных сфер"
В. Соловьев "Божественная премудрость"
Омен (четверокнижие)
Томас Торквемада "Прикладная дьявологика"
Колдовская премудрость оказалась весьма сложной, а филин, несмотря на свое обещание помочь, проводил все дни напролет у телевизора, с одинаковым интересом воспринимая все программы - от выпусков новостей до рок-концертов. На просьбы Старкова разъяснить ему тот или иной абзац, он нетерпеливо отмахивался и лишь иногда просил сбегать в зоомагазин за свежими мышами.
Однажды, когда Старков провел два дня в гостях у Сёмы, беспробудно пьянствуя, оголодавший Потапыч вооружился мышеловкой и прочесал подвал, вернувшись оттуда с дюжиной мышей на кукане. Подвязав салфетку, он съел их всех за один присест, после чего слег с высокой температурой. Когда Старков вернулся, то обнаружил в своей кровати страдающего Потапыча с градусником в клюве и в состоянии мрачной меланхолии. Старков неделю выхаживал его, отпаивая горячим портвейном с сахаром, не обижая при этом и себя. Вконец окосевший филин заявил после этого, что его пошатнувшееся здоровье требует лечения на водах, и улетел на месяц в Ессентуки.
К этому времени Старков уже осилил большую часть магической литературы и перешел к практике. Начал он с простейших вещей - заставлял книги летать, наполнил квартиру едким зеленым туманом, варил кофе без огня и вызвал на стене большое светящееся пятно, которое потом не смог удалить, сколько ни пытался. Напустив на Сёму радикулит, Старков понял, что пора переходить к серьезным заклинаниям. Не было только повода.
"Заклятие Ахтыгата"
Обнаружив на кухне гору грязной посуды, Старков решил, что неплохо было бы оживить тарелки и чашки, дабы те мылись сами. Порывшись в толстенном "Травнике Соломона", он обнаружил искомое зелье с таким вот рецептом:
Аниматор реактивный
(только для друидов 1-го класса)
12 унций растертаго корня мандрагоры размешати с амфорою фалернскаго вина, и купно кипенью быти два часа. А вельми глаголеши по наущению ведуна басурманскаго, сиречь, Мерлина, в книге яго еси за шестою цифирью. А за сим вложити саламандровый хвостень да воздушнаго мыша берцову кость. Опосля чернаго кочета главы лишити, глядя на чурень Ярилов, крови в котел налити, отцедить, да хранити в горнице и в погребе тож, всячески бережася, поелику вонять будет, аки гадость мерзостна, и все разбежася. Да зри, вьюнош неразумный - зелие сие озорно да ухватно!
По крупицам собрав все ингредиенты, Старков решил модернизировать рецепт, введя в него розовый портвейн.
"Портвешок-то, он, кажись, тож ничего, - подумал он, - да и стоит не в пример дешевле..."
Окропив при помощи садового опрыскивателя готовым эликсиром всю квартиру, Старков уселся за стол и произнес фразу-активатор. Ничего не произошло, и он, развернув газету, приступил к трапезе, ругая на чем свет стоит авторов травника.
Ткнув вилкой в блюдо с макаронами, Старков услышал душераздирающий визг и чуть не упал со стула при виде потрясающего зрелища: макароны поспешно расползались во все стороны, возмущенно пища при этом. Прижав одну макаронину вилкой, Старков ехидно осведомился:
- Ты, эта... куда?
- Дык, это самое, - смущенно залепетала та. - Погулять!
- Ну да, еще чего! - вскричал Старков и, намотав ее на вилку, отправил в рот.
- Ай! Что... Что Вы себе позволяете?! - вопила макаронина, судорожно извиваясь, - За что?! Почему?!
- Молчи! - скомандовал Старков, - я тебя перевариваю!
- Но я не хочу! Отпустите! Это произвол!
- А тебя никто и не спрашивает!
Однако макарон оказалось слишком много, чтобы справиться со всеми. Вдобавок, гоняясь за ними, Старков совершенно забыл об остальных продуктах, которые постепенно подбирались все ближе. Лишь теперь Старков с ужасом понял, что вместо посуды оживил еду.
Ломтики хлеба, намазав себя маслом, вооружились вилками и ощетинившейся фалангой двинулись в наступление. Колбасные кружочки, прихватив один нож на всех, короткими перебежками попытались зайти Старкову в тыл. Суп-харчо в алюминиевой кастрюле, размахивая поварешкой, устроил маленький шторм и с сильным акцентом кричал, что "зарэжэт этаго ублудка". Под "ублудком" подразумевался, конечно же, Старков.
Старков в панике бросился листать злосчастный травник и вскоре наткнулся на ранее не замеченную сноску: "Противуяду нетути, вот!", после чего окончательно потерял голову. А на кухне уже бесновался холодильник, который безуспешно пытались вскрыть изнутри.
"Зомби Ахтыгата"
Большой арбуз укатился на кухню, где открыл холодильник и выпустил наружу таящуюся там снедь. После этого они взломали кухонные шкафы и началось нечто совсем несусветное.
Большой брусок сливочного масла бесчинствовал в гостиной, где намазался на паркет, чтобы Старков поскользнулся. Оттаявший кальмар украл на кухне пачку соли, наполнил ванну водой и теперь плескался там, выставляя свой ку-клукс-клановский капюшон и нагло распуская щупальца. Дикая серая орда картошки со страшным топотом скакала по комнатам, опрокидывая все, что встречалось ей на пути. Мука, вырвавшись из мешка, рассеялась в воздухе белесым туманом, вынудив Старкова надеть противогаз. Спотыкаясь и падая, вскрикивая от многочисленных ударов и уколов, он добрался до окна и распахнул его. Сквозняком мерзкую муку выдуло вон. Остатки ее, объединившись с сахаром, гречкой и пшенкой, попытались пробиться снизу, но Старков применил пылесос, и они отступили, неся большие потери.
Пудовый астраханский арбуз, примостившись на вращающейся фортепьянной табуретке, сделал себе харакири и стал обстреливать Старкова семечками, мерзко при этом ухмыляясь. В заключение всего в воздух поднялись несколько коврижек и вишневый пирог и, в сопровождении эскадрильи овсяного печенья, ринулись в атаку.
Отступая, Старков услышал обрывки переговоров: "Пирог, я хлебница. Доложите обстановку!", на что пирог отвечал: "Хлебница, я пирог! Вижу цель, иду на перехват!", после чего, заложив крутой вираж, с диким ревом пикировал на Старкова. Чудом уворачиваясь, тот распахнул дверцу шкафа и полез было внутрь, выбрасывая рубашки и полотенца, но в этот момент с верхней полки спрыгнул разбитый кокосовый орех, привезенный дядей с Антильских островов, и забегал вокруг него, клацая скорлупками и пытаясь укусить.
- Ай! Уйди! - отбивался Старков, закрывая за собой дверцу, - Отстань, жаба!
Но орех не хотел отставать и с громким рычанием терзал старковские джинсы, пока не выдрал из них весь зад. Лишь после этого он забрался в угол, где и улегся, удовлетворенно урча.
В шкафу было тесно, темно и пахло нафталином. Разыскав спрятанную под ворохом белья бутылку портвейна, Старков с облегчением обнаружил, что тот не проявляет признаков жизни, и сделал глоток прямо из горлышка для успокоения нервов, после чего завернулся в старый макинтош и погрузился в размышления.
"Вот так аниматор, ёпперный театр!" - подумал он, подглядывая в замочную скважину. Орех, видимо, присвоил себе генеральский чин и теперь пытался сколотить регулярную армию из дикой картошки. Макароны, примостившись на гардинах, с аппетитом объедали герань. Коврижки во главе с пирогом отрабатывали сложные фигуры высшего пилотажа, а патрульное звено печенья барражировало на бреющем, над самым ковром. Липкие сгустки варенья, таская на себе банки, как улитка - раковину, ползали по стенам, оставляя разноцветные следы. Из ванной выскользнуло щупальце кальмара, схватило зазевавшееся печенье и скрылось. Послышалось чавканье. "Вот попал, так попал! - ошарашено думал Старков, - Что же делать-то?"
Поразмыслив, он решил дозвониться до Сёмы, для чего предпринял вылазку к телефону. На полпути его перехватил пирог и обстрелял вишневыми косточками. Схватив телефон в охапку, Старков еле пробился обратно через картофельную засаду. У самого шкафа его чуть не захватил врасплох большой зефирный торт-камикадзе, метивший ему в лицо, но промахнулся и попал в арбуз. Последний грохнулся на пол, раскололся и затих.
"Торт зефирный! - ругался Старков, яростно накручивая телефонный диск. - Мерзкий торт!"
- Алле! Сёма, ты? - крикнул Старков, когда тот взял трубку, - Приезжай скорее - тут такое творится!
- А в чем де... - послышалось в ответ, и телефон умолк. Приоткрыв дверцу, Старков увидел, что зловредный орех перекусил шнур.
До приезда Сёмы Старков с мрачным торжеством наблюдал в щёлку сложный ритуал похорон арбуза. Павшего героя с почестями возложили на расписной жостовский поднос и утащили на кухню. Загрохотал мусоропровод. Останки торта постигла та же участь.
В это время в дверь позвонили.
- Открыто! - крикнул Старков, глядя в щёлочку.
Ничего не подозревающий Сёма прошел в комнату, где сразу поскользнулся на масле и был атакован картошкой, коврижками и вареньем. Схватив поднос, Старков бросился на помощь, прикрываясь им от печенья, как щитом.
- Сёма! - крикнул он. - Скорее сюда! Ореха не боись - он не бешеный, просто его дядя привез!
Однако предупреждение запоздало, и Сёма был зверски искусан злосчастным кокосом. Обезумевший от ужаса, Сёма еле вырвался из квартиры, добежал до ближайшей больницы, где потребовал поставить ему прививку от бешенства, поскольку его искусал кокосовый орех.
- А с чего вы взяли, что орех был бешеный? - спросил врач, нажимая кнопку и вызывая санитаров.
- Дык, поскольку он - орех, постольку он бешеный, а поскольку постольку, постольку поскольку, то есть... э-ээ...
- Все ясно, - сказал доктор. - Мы вас спасем. У нас никаких орехов вы не увидите, это я вам обещаю.
И Сёму увезли.
После долгих и продолжительных боёв Старков оставил прихожую, кухню, спальню и кладовку. Утратив последнюю связь с внешним миром, он заперся в шкафу и занялся разработкой планов. Порывшись в памяти и не найдя нужных заклинаний, он решил попросту съесть мятежные продукты.