Мастером художественного слова в группе считался вообще-то Цумэ, но Цумэ принадлежала честь раскрутки "словоохотливой подруги", вечером он отправился ее вербовать в агентуру "Лунного света" - и по сию пору не появился, хотя уже давно рассвело. Объект для вербовки был что надо: круглая во всех нужных местах рыжуля сорока лет. Так что ждать пришлось бы хорошо, если не до следующего вечера, а хотелось закрыть дело поскорее - у Энея через 30 часов улетал рейс на Копенгаген. Малый хурал и прочие младые прелести Людмилы.
Антон вздохнул. Разговор Энею явно предстоял тяжелый. А ему самому хотелось увидеться с Алекто. Поговорить просто так. А то все шифром, все по делу… Но кто-то должен остаться в лавке. То есть у синхрофазотрона. И обеспечивать связь.
- Не горюй, - сказал Эней, - у немца это не последний самолет. Еще увидитесь. Ты здесь распутайся лучше.
Вот Антон и распутывался. Хотя нет худа без добра - пока Костя будет в Крыму, а Эней в Дании, работа приостановится, и в его жизни появится очень много Кати. Они пойдут в Луна-Парк, в оперу, в зоо…
В углу экрана появилась полярная сова с деловитым выражением клюва и почтовой сумкой в руках. Каждые десять минут заботливая программка собирала почту со всех ящиков "Луны"… Обычно она, как и положено полярной сове налетала бесшумно, но тут в уши Антону застучал яростный клекот. Кто-то ниже по линии прислал vopl. И даже не vopl, а VOPL…
- Ну твою ж маму, - Антон застонал.,- и всю родню ее… Второй раз за две недели…
Распечатал письмо - и уже не застонал, а просто закрыл глаза и, развернувшись со стулом, лег на стол головой.
Восемнадцать тысяч человек, - эта цифра встала у него перед глазами. И ничего в мире не изменилось от того, что их приговорил какой-то болван. Шумела кофеварка, гудел мусороуборочный аппарат за окном, розово-серое питерское небо обещало дождь с самого утра…
Антон закусил губу, чтобы не заплакать от отчаяния. Вот она, Мария Лайонс, да не одна - восемнадцать тысяч… Вперед, сыны Луны родимой - час жуткой драки настаёт…
А может, обойдется? - стукнулось в животе. Может, еще не решатся? Восемнадцать тысяч человек - не переварят столько их подвалы…
Вспомни закон, сказал голос откуда-то из-за глаз. "Любое заинтересованное или потенциально заинтересованное лицо". Вспомни Бостон - четыреста шесть человек, которые подписали добровольные соглашения с варками, вывели в расход после того, как повстанцы подорвали Цитадель и погибли их "патроны". Четыреста шесть человек, которым жить бы да жить, раз уж те, кто купил у них жизни, сами погибли… Но нет - всех нашли, всех потребили. Кое-кого держали на поводке месяцами и годами - в ожидании неотвратимой смерти.
Проклятье. Ничего не готово, ни черта нет, людей нет, оружия нет - ну не закладывался никто на такой идиотизм! Никто никогда не трогал Лотерею, никто никогда нигде не трогал Лотерею, - Антон автоматически набрал предыдущий номер Энея, чертыхнулся, поправился.
Мерзкая затея. Одна из мерзейших. Возможность купить неприкосновенность своей семье, записавшись добровольцем на розыгрыш смерти. Чем-то это походило на зверские игры в концлагерях - у наци и потом, во время Полуночи…
В России таких желающих восемнадцать тысяч. А значит - именно они и есть "заинтересованные или потенциально заинтересованные лица". Ради кого-то из них какой-то дурак обвалил базу данных. Не знал дурак, что теперь - как в Бостоне, как в Берлине - крышка им всем. Цифра никого не остановит. Будет нужно держать людей десять лет - продержат и десять. По закону. Народ еще спасибо скажет - охоты надолго прекратятся, как же…
- Андрей, - сказал он, - Лотерея лежит. Хакеры.
Открытым каналом. Открытым текстом. А чёрта ли теперь таиться…
- Я к тебе или ты ко мне?
- Давай я, - терминалы везде те же самые, а новость за следующие пять минут не изменится.
Антон открыл дверцу платяного шкафа, сдвинул плечики с рубашками, прижал ладонь к стене - идентификатор щелкнул и гостеприимно распахнул дверь в верхний офис "Лунного Света". Лев и Колдунья, шутили они, когда оборудовали шкаф. Теперь шутка не грела. Антон закрыл дверь и поймал за хвост пробегавшую мысль - он уже слышал о лотерее. Совсем недавно. Где? Дежа вю.
Эней сидел перед терминалом полуголый, в одних тренировочных штанах, еще потный после утренней разминки. Над "плитой" уже разворачивалась схема разброса ячеек "Луны" по градам и весям. По экрану бежали столбцы имен и фамилий из резервной базы
Лотереи. До чего же тощая сеточка на схеме, до чего же плотные и длинные столбцы на экране…
- Мать… - Эней явно волновался. Обычно он вспоминал эти слова, разве что когда цитировал свого любимого "украинского Рабле". - Москва. В одной Москве их четыре с половиной тысячи - а наших тридцать семь человек. Мы не то, что вытащить - предупредить никого не успеем. И документы, и прикрытие…
- Я, кажется, знаю, кто это, - сказал Антон.
Эней повернулся к нему, глаза у него были бешеные.
- Я в чат один захожу - за информацией и так, поболтать. Мне, кстати, оттуда инфу про родителей Зодиака слили. Там бывает паренек, DXter. Хороший, грамотный такой, - Антон заторопился. - Так он меня расспрашивал, как работают такие базы данных. Я и думать не думал, что он ее будет ломать - да их вообще нельзя сломать извне! А потом он спросил, есть ли у меня девушка. И готов ли я за нее умереть.
- И ты молчал? - прошептал Эней.
- Да я же думал - это просто хлопушка! Ну, пятнадцать лет ему. Может, даже и не он. Да пойми ты, эту штуку нельзя взять снаружи. Я - не смогу. Ни один, ни с командой. Я потому и не принял его всерьез. А уж за двое суток… Единственное, что я вижу - кто-то дал парню какие-то коды доступа. Кто-то изнутри. Понимаешь?
Эней опустил руки на стол.
- Злоупотребление властью?
- Да. Если его найти и распотрошить, и если его действительно навели - то это уже не террористическая атака, а служебное несоответствие или преступная небрежность со стороны ЦСУ. Мальчик, скорее всего, все равно пойдет в распыл, но заложники…
И тут у него в голове прямо сверкнула молния.
- Слушай, а как насчет дьявола-хранителя?
- Его я дернул первого. Нарвался на автоответчик. Жду звонка.
- Ты тревогу объявил?
- Тревогу, да. И копию списка сбросил, - сказал Эней. - Все остальное пока нет.
Батька Махно вспрыгнул к нему на колени и включил свой внутренний моторчик, требуя ласки. Эней спихнул котенка на пол.
Хлопнула дверь, порог перешагнул Цумэ. В руках он держал табличку с надписью "Закрыто".
- Енотище, дай маркер. Допишу "все ушли на фронт".
- Нет у меня маркера.
Энеевский комм дернулся, издал короткий взвизг и замолк. "Не взрыв, а взвизг… именно так кончается мир…"
- Кто?
- Хранитель…
- И?
- Знает. Работает. Через 40 минут.
- Отлично, - Цумэ извлек из черной "переметной сумы" две плоские коробки, из них - два "блина" мороженой пиццы. - Сорока минут нам как раз хватит позавтракать и подумать, что мы будем делать, если хранитель облажается.
- Игорь, - спросил Антон, - а ты уверен, что он вообще будет что-то делать?
- Да. - Цумэ внизу возился с печкой. Позавчерашний кошмар всплыл на секунду - и нырнул обратно. - Я совершенно уверен. В страшном сне не нужен Москве сейчас весь этот… Даже если мы ошиблись и там ничего не варится, все равно не нужен. Просто сделать вид, что ничего не произошло, они не могут - ЦСУ не им, а Аахену подчиняется, и закон о терроризме - всесоюзный. Но если они хоть щелочку углядят - они туда пропихнут весь вагон и тележку.
- Но если все-таки? - спросил Антон. - Если… если его в конце концов просто сожрут? Вместе с его патроном? Если… - словно какой-то престиджитатор швырял в Антона игральные карты, и всё сплошь пиковые тузы. - Если это атака на них? В расчете на то, что Волков пойдет на нарушение союзного закона?
- А он может? - вскинулся Эней.
- Ты знаешь… мне кажется… что он мог бы. Я потом объясню. Когда время будет. Если будет.
- Может быть, я дурак, - сказал Эней. - Но мне приходит в голову только один выход. Устроить не менее впечатляющий гармыдер и взять завал Лотереи на себя. Тогда, может, гоняясь за нами, просто забьют на них. "Тэнтю" - более ценный приз.
- Не сработает, - медленно сказал Антон. - Если только… Если только не утечет, что мы уронили Лотерею, чтобы спровоцировать резню. "Чем хуже, мол, там лучше" и "вставай, проклятьем заклейменный".
- Ну и утечет, - пожал плечами Цумэ. - Тут же все от нас зависит: что мы решим упустить, то и утечет, верно? Да, нас все проклянут и пошлют на все буквы. Но мы-то знаем, как оно на самом деле. И верховная инстанция знает. А на мнение остальных начхать.
Пицца уже пахла ароматно - укропом, чесноком, ветчиной. Со щелчком открылась дверь духовки, Цумэ поставил тарелку на стол.
- Так что подкрепляйте, коллеги, силы, и начинаем думать, какую бы нам пакость погромче учинить… Антон, ты почему чай не поставил?
- Я… - Антон облизнул губы, - сейчас…
"Werewolf, а у тебя девушка есть? Скажи, а ты бы умер за нее?". Я бы умер… но я бы не хотел, чтоб она считала меня придурком и маньяком…
- Давай, ставь. И не смей брать этот… как его… в общем, траву твою.
Игорь говорил - весело и решительно. Потому что Эней молчал.
- Чтобы нам поверили, что это мы уронили Лотерею, - наконец заговорил командир. - Лучше всего будет уронить еще что-нибудь. Банк генкарт, например.
- Туда допуск только изнутри, как и в Лотерею, - Антон почувствовал словно бы невидимую границу, проходящую по линии шеи: ниже нее все внутри паниковало и тряслось, выше - бойко и споро вертелись колесики, которым страх нисколько не мешал.
- Тогда поставим вопрос иначе - что или кого нужно взять, чтобы ты получил этот допуск?
- Я… - Антон нырнул к терминалу, - я скажу через полчасика. Штатное расписание, это может быть…
Игорь вздохнул и поставил чайник. Махно вскарабкался по его штанине, был перехвачен и пересажен на плечо.
- Если нам все равно нужен шум - то почему бы не взять сразу головной офис Статуправления Минздрава и не шарахнуть базу физически? Пинчем?
- Потому, - сказал Эней, - что придется убеждать всех, что и первый случай - это мы. Значит, должно быть хоть чуть-чуть похоже.
- Мы "Тэнтю". Мы отмороженные на всю голову. Нам законы не писаны, - возразил Цумэ. Но, прожевав свой ломтик пиццы, сказал: - А вообще-то ты прав. Мы до сих пор экономить старались. Значит, и здесь должны. В любом случае стартовать нужно в Москве, - Цумэ зарядил вторую пиццу в микроволновку. - И ронять там. Чтобы волна пошла. А из боевой секции у нас в Москве только Дункан и Ева с Эцтелем. Выбирать базу нам не из чего. Из здешних предлагаю взять Фора, Кобольда и Хенгиста с Гаваной.
- Кобольда нельзя, - покачал головой Эней, - Кену нужен будет зам по боевой. Причем такой, чтобы не лез поперед батьки ни в пекло, ни куда-то ещё.
- Есть, - сказал Антон. - Есть расписание. Лезть?
- Подожди, - сказал Эней, - сорок минут прошло, - и взял со стола комм. - Лунный свет. Добрый день, это Новицкий, вы звонили нам…
- Да, - отозвалась на всю кухню громкая связь, - спасибо, что перезвонили.
Эней почувствовал, как плотная тяжесть, стоявшая под горлом, обваливается куда-то внутрь, рассыпаясь на безобидные осколки, рассасываясь на ходу. Да, заказ, нет, нет необходимости, да, простите, возможно, возникнет необходимость принять пакет, нет, не срочно, нет, неизвестно, но по основному параметру, увы, совещание не состоится, а
значит и… простите, что побеспокоил.
Он опустил комм на стол, аккуратно, в два движения: сначала положил, потом прикрыл верхнюю панель.
- Все, - сказал. - Обошлось.
- Объявленную боевую тревогу считать учебной, - Цумэ поставил на стол вторую порцию пиццы, и весь как-то ссунулся, ссутулился. - А петуха, клюнувшего в жопу - живым.
- Пока нет. Готовность номер один продержим еще сутки, - сказал Эней, но по нему тоже было видно, что в "обошлось" он верит больше. - И кажется, нам придется принимать на баланс еще одного программиста. В тротиловом эквиваленте.
Игра за черных
Габриэлян отключил канал. Мышка в камне утонула. Васильев. Позвонил. Ему. С просьбой о немедленной встрече. Либо кто-то извне ищет контакт, либо это подстава, либо… либо у Васильева стряслась беда, да такая, что обращаться ни по каналам, ни к благодарным своим ученикам, которые, между прочим, счастливы были бы помочь, он не может. А звонит он Вадиму Габриэляну… Которого на дух не выносил и не выносит. А чем я с точки зрения Васильева отличаюсь от всей остальной своры? Тем, что способен полезть на рожон просто для удовольствия - и никогда не жалуюсь потом. Скорее всего, все-таки подстава. И то сказать, пора.
А что у него вообще могло случиться? Политикой он не занимается, семьи нет, есть сестра где-то в Саратове, племянник - ему сейчас лет 15–16… Они кажется агнцы оба, но тут все в порядке - семья офицера СБ, ближнее родство… Разве что лотерея. Вряд ли, да и по возрасту не может быть, но проверим.
Габриэлян перестроился в левый ряд и включил "ракушку".
- Король, ты не очень занят? Сделай одолжение, открой лотерею по городу.
Как же зовут этого племянника? Олег. Марченко Олег, кажется, Игоревич.
Послышался легкий треск…
- Однако… - сказал Король. - Габриэлян, а плывет лотерея, - он фыркнул. - "Мармеладова София, А-индекс 92."
М-да. А кто-то говорит, что у меня нет интуиции. Клевета.
- Миша, у нас резервная копия есть?
- Да у них у самих должна быть…
- Я спрашиваю, у нас она есть?
- Есть, как не быть. Часовой давности.
Не бывает. Не бывает малолетних хакеров, взламывающих систему ЦСУ. Там замечательная защита. Я сам не знал, насколько она хороша, пока не пришел в Училище. В Училище…
- Король, они его ловят?
- Да они его уже блокировали, сейчас восстанавливаются. Ого. Резервный файл тоже… Второй резерв тоже… Габриэлян, а кто это?
- Теперь - мы. Буди Суслика и садитесь писать документацию.
- А как?
- А нам поручали проверить, насколько соответствует действительности последний рапорт по системам безопасности? Мы и проверили.
- А…
- Не первый раз.
Габриэлян улыбнулся. Если их слушали - а это очень возможно - картинка должна была совпасть с мнением Васильева один в один. Тут ему в голову пришел еще один вариант - и он с трудом удержался, чтобы не рассмеяться.
- Миша, - сказал он, - я тебе сейчас подошлю мои вчерашние выкладки по этому вопросу. Посмотри, вставь, что считаешь нужным, и отфутболь обратно мне.
Левой рукой он отцепил планшетку, вставил в зажим, открыл, выбрал пакет для отправки, дописал к нему несколько строк. Пользование ключом в 131,072 бит несколько замедляло передачу, но зато и у любого оппонента на расшифровку уйдут годы - даже при нынешнем быстродействии. Король какое-то время честил Габриэляна параноиком, но, посмотрев, к чему приводит небрежность в области обращения с данными, проникся, и теперь холил и лелеял шифровальные системы.
Ответ Короля оказался еще интереснее, чем Габриэлян ожидал. А потом им пришла в голову еще одна идея. А потом позвонил медведь, то есть Савин. Всю дорогу до васильевского дома Габриэляну так и не удалось оторваться от планшетки. То, что его не оштрафовали, было чудом.
Одного взгляда на Васильева было достаточно, чтобы понять, что правильной была как раз версия номер два она же номер три. Васильев был черным. Глаза ввалились, кожа обтягивает скулы. Не спит. Двое суток, может, больше.
- Здравствуй, Вадим. Спасибо, что приехал.
- Добрый день, Михаил Петрович.
Очень добрый день. А вы - очень хороший человек. Настолько хороший, что и на последнем издыхании не способны предать ученика, даже если это "тот сукин сын", которого вы в жизни не звали по имени.
Они сидели в гостиной, перед включенной на помехи (не поможет) стереосистемой и Васильев рассказывал то, что Габриэлян большей частью уже знал. Действительно племянник. Олег. Выиграл стипендию в здешний лицей. Приехал. Здесь все иначе. Ну и сам лицей. Но - прижился. Завелись друзья. И девушка, что удивительно, на два года старше, но у них как-то… очень хорошая девушка, Аля. Живет в соседнем доме. И вот эта Аля неделю назад вытянула номер в лотерею. Она сейчас уехала в круиз - теперь есть такое, по выбору - она и Олега звала, он не поехал. Дня два просто спал. Потом сел делать летний конкурсный проект. Попросился за васильевский компьютер - он мощнее. Пустил - там все равно все запаролено. Он работал, не поднимая головы. Вроде оклемался. А сорок минут назад пришел и сказал, что завалил лотерею по всей средней России. Стер ее. Вернее, еще не стер, но процесс уже остановить невозможно. Васильев поверил, сразу.
- Она лежит, - кивнул Габриэлян. - Он очень качественно поработал. Что они там в ЦСУ ни делают, а первой строчкой все Василиса М. Годиновна, Новгород. Михаил Петрович, я все понял. Я уже принял кое-какие меры. Но вот, что у меня получится, зависит еще и от самого Олега.
- Он у себя, наверху. Он очень хороший мальчик, Вадим, - с усилием сказал Васильев. - Почти как ты.
Габриэлян встал, едва заметно кивнул. Еще раз спасибо, Михаил Петрович. Таким как вы цены нет и не было.
- Тогда, - сказал он и поправил очки, - я наверх. И, Михаил Петрович, вы не звонили мне сегодня. - Васильев сглотнул, - Вы позвонили мне седьмого. Четыре дня назад.