Все вокруг тряслось, ходило ходуном, с потолка валились камни. Сильнее пленных солдат, родившихся в стране победившего атеизма и привыкших ничему не верить, напугались душманы, посчитав, что все-таки открылся вход в ад. Причем, в какой-то другой ад, совершенно не такой, о котором они имели свои представления, и потому еще более пугающий. Некоторые из них в ужасе начали стрелять в этот огонь и в ужасную восмирукую фигуру, как будто это могло их спасти. Пули возвращались обратно, рикошетили о стены, били не разбирая своих и чужих. Те, кто успел залечь, спрятаться за редкими камнями или в нишах подземного коридора, еще могли рассчитывать на шанс остаться живым. Впрочем, и это не имело смысла без надежды выбраться из подземелья. Вскоре выстрелы прекратились. Свет потихоньку исчез. И снова тоннель сковала непроглядная тьма. Если кто-то из людей еще дышал и не был ранен, он старался не подавать признаков жизни. Слышны были крики изувеченных выстрелами, постепенно угасавшие. А через некоторое время, взамен них, откуда-то сверху, с засыпанной лестницы послышался стук и клацанье камней, как будто кто-то разбирал завал. И голоса. Русская речь.
Кто-то из пленных советских солдат, быть может, единственный целый и невредимый (так он считал), прислушался.
"Наши, наши!.." - лихорадочно повторял про себя паренек, не рискуя крикнуть вслух, опасаясь, что обезумевшие душманы, если они все-таки еще живы, опять начнут стрелять…
Глава 10
("Совершенно секретно. Особая папка")
Второе Главное Управление КГБ СССР. Отдел особых расследований.
Исходящие от 30.05.1981 г. 20:04. Срочная шифрограмма.
"Уважаемый Д.Ф. Вы уже, наверное, в курсе о том, что из "пятерки" в наше управление передали дело по т. н. "афганским" слухам. Оно инициировано специальным постановлением ЦК. Сегодня я разбирал материалы предварительного следствия. В частности, приложенный их экспертом список (от 30.05) погибших людей, в причинах смерти которых нам поручено разобраться. Я обнаружил в нем двух (!) исполнителей из Киева и одного из Ленинграда, использованных нами для проекта "КВС" и на тот момент координируемых мною лично. Мне необходимо точно знать, принимали ли вы какие-либо меры для их ликвидации? Или речь идет о случайном и злополучном совпадении?"
Н.К.
Входящие от 30.05.1981 г. 21:12. Срочная шифрограмма.
"Что за дурацкие предположения? Разумеется, никаких решений об устранении исполнителей я не давал! Теперь об эксперте - узнай, не захочет ли он поработать на нас…"
Д.Ф.
3-4 июня 1981 г. Сибирск.
В ответ на просьбы ГРОБа, второй день пребывания агентов на базе в Сибирске пришелся на дела по "хозяйственной части". Правда, беспокойства эти, связанные с материально-техническим оснащением их группы, оказались отнюдь не тягостными, скорее даже интересными. Разумеется, им требовалась собственная машина - этим занялся Вольфрам. Не менее интересное задание взял на себя шеф: собственноручно приготовить сегодня завтрак, обед и ужин. Тем более что к его распоряжению была кухня, предназначавшаяся для будущих обитателей базы.
- Здоровая пища - залог успешной работы! - заявил он в ответ на предложение Вольфрама заказать через центр побольше консервов.
Утром, все же употребив на завтрак сухпаек, они расстались, каждый пойдя по своим делам. Анисимов - за продуктами, Вольфрам - в поисках подходящей машины. Таковая была найдена по объявлению в газете - уже через час после звонка разбитая "Волга" ГАЗ-21 неприметного мышиного цвета с престарелым хозяином за рулем подкатила к комиссионному магазину, где уже поджидал Вольфрам с нужной суммой наличных и еще плюс четверть сверху - за спешность и беспокойство. Избавляясь от рыдвана, старик был неслыханно доволен сделкой. Вольфрам - оперативным решением вопроса. Еще через час он загнал скрипящую всеми суставами, рычащую и дымящую "Волгу" в гараж на территории липовой новостройки, маскирующей спрятанную под землей базу. Все это очень напоминало ему день вербовки в Карельске, когда Яковлев с Анисимовым привезли его в точности такой же с виду бокс, пристроенный к неприметному кирпичному трехэтажному зданию, похожему на цех какой-нибудь электроподстанции. Как он тогда поразился своему открытию - тому, что и гараж необычный, и оборудованию в нем, не говоря о подземных лабиринтах. Так и сейчас, какой-нибудь человек со стороны, неслыханно удивился бы, обнаружив вместе с развалюхой "Волгой" оборудование весьма странного вида и свойства, а так же спрятанный в стены лифт, ведущий глубоко под землю.
Убедившись, что секретность соблюдена, Вольфрам спустился вниз, где его уже поджидал Анисимов.
- Представляешь, в здешних магазинах поразительно скромная пустота, - пожаловался шеф. - Так что, чем богаты.
- Чего ж вы "либерализатором" не воспользовались? - хмыкнул Вольфрам. - Вам бы сразу из-под прилавка что-нибудь выдали.
- В следующий раз я так и поступлю, - проворчал Анисимов, приглашая за стол.
Богатство стола ограничилось супом, сваренным из концентратов и подгоревшим омлетом. На третье был кисель с комками, такой густой, что в нем стояла ложка.
- Представляешь, я не думал, что он так разварится, - предупредил Анисимов. - Но ужин я обещаю чудесным. Я ведь после неудачи в магазинах отправился на рынок. Небо и земля. Как тебе понравится тушеная капуста с говядиной под соусом, между прочим, старинный русский рецепт. Не больше, не меньше.
- Неплохо бы, - без особой надежды кивнул Вольфрам.
Стараясь не смотреть на еду и не думать о ее качестве, он быстро расправился с первым, вторым и третьим, чтобы скорее приступить к работе.
Он отправился на склад и поднял наверх коробки с разными прибамбасами, которые нужно было добавить к машине. В сложной технике он разбирался постольку-поскольку, на уровне средней руки домохозяина, который умеет держать в руках кое-какой инструмент. Однако к каждому "черному ящику" прилагалась гораздо более толковая инструкция, чем к той мебели, которую он собирал. И Вольфрам, засучив рукава, приступил к работе.
В срочном порядке почти убитую машину необходимо было довести до нужной кондиции. Перво-наперво Вольфрам слил масло из двигателя, снял поддон и установил на шатуны набор движителей, приводимых в действие вакуумными толкателями с автономными элементами питания, новейшей и наисекретнейшей разработки "Консультации". Плюс к ним - детонаторы самоуничтожения, которые в случае нештатной ситуации должны были превратить в кашу внутренности измененного мотора, которому теперь совершенно не требовался бензин. После этого он провел ревизию всех шарниров и подшипников, выискивая люфты и следы износа - все это устранялось с помощью молекулярных "жучков-восстановителей". В них уже заложены были параметры "двадцать первой" "Волги" (потому и пришлось брать эту машину, хотя у Вольфрама душа лежала к менее громоздким и современным "жигулям"). "Жучков" полагалось "подкармливать" необходимой в таких случаях металлополимерной смесью. Это было нудно и долго, так что он провозился до самого вечера, когда Анисимов пришел справиться, как дела.
- Подумать только, один грамм этих искусственных трудяг стоит, наверное, дороже, чем тысяча новых автомобилей, - вытирая ветошью замасленные руки, сказал Вольфрам, вставая, чтобы поприветствовать шефа. - Жаль, что мы ими пользуемся, понятия не имея, из чего да как они сделаны. Что уж говорить про тех, кто вообще не в курсе. Порошок да порошок.
- Даже не миллион, - возразил Анисимов. - Им вообще цены нет. Это, брат, изделие класса "хрен вы это получите".
Он взял в руки прозрачную пластиковую банку и взболтнул находящихся внутри "жучков", скорее похожих на металлические опилки.
- Но почему так? - спросил Вольфрам, прекрасно понимая, что разговор неизбежно зайдет на скользкую для него тему. Впрочем, как для многих, кто работал в "Консультации". - Разве это не помогало бы человечеству жить лучше? Тогда и вещи служить будут дольше, и ресурсы тратить меньше придется.
- Такие штуки надо заслужить. Кровью и потом отработать.
- А вот Прометей, небось, огонь людям подарил. Против воли вышестоящих богов, между прочим. Не побоялся.
- И чем это для него закончилось? - Анисимов усмехнулся. - Хотя, в общем-то, Прометей, если ты помнишь, был парень хитрый, все наперед знал. Вероятно, знал, и то, что столь обожаемые им люди в дополнение получат от богов незабвенный такой ящичек с болезнями и несчастьями, подаренный любопытной девушке по имени Пандора. Как в наше время в нагрузку к котлетам частенько предлагается суповой набор из костей. Хоть и даром не нужен, ан без него вкусные котлетки не достанутся. И если предметно говорить, то разве нужен нам такой же ящичек от Смотрителей?
Он пытливо взглянул на замолчавшего Вольфрама.
- Если уж ты про огонь упомянул, так не забывай: даже если он и благо - то далеко не для всех. Знаешь, как пользовались им австралийские аборигены?
- Да, знаю я, - проворчал Вольфрам. - Выжигали леса, чтобы больше нарастало травы для кенгуру. А если вместе с лесом сами кенгуру или попугаи сгорят - так это еще даже лучше. Даровое жареное мясо. Так в пустыню половину континента и превратили… Знаете, историю рода человеческого нам вбивали на курсах в течение почти месяца. Я только не понимаю, с какой целью - чтобы ощущать себя ущербными ни на что не годными созданиями, или как?
- Не ущербными, дружок мой. Я, лично, себя таковым не считаю. А вот гордыню свою поумерить иногда полезно. И понимать, что не одна Земля на всю Вселенную. И что, если мы чего-то хотим, это еще не значит, что мы это получим.
В ответ на неожиданно красноречивую речь шефа Вольфрам только молчаливо поджал губы.
- Кстати, насчет жареного мяса… - как-то неуверенно начал шеф. - Придется нам сегодня попоститься.
Вольфрам оценил его грустную мину и не стал уточнять причину. Быть может, оттого шеф и был таким многословным, что не знал, как оправдаться в неудаче с готовкой. Какой из него, к черту, повар.
От машины ползла к ним последняя партия "жучков". Медленно передвигаясь, они походили на тянущуюся по полу черную вуаль, которую вдруг захотелось разорвать и размести одним резким дуновением.
- Это нормальные мысли, - сказал Анисимов (Вольфрам даже вздрогнул).
Он вдруг понял, что шеф вовсе не прочел его мысли: просто у него самого, видно, возникло дерзкое желание устроить "жучкам" какую-нибудь каверзу. Но Анисимов, заметив его внимательный взгляд, тут же напустил на себя невозмутимый вид.
Вольфрам, как положено, подставил крышку со встроенным в нее специальным улавливателем, и "жучки", все до единого, заползли внутрь.
- Ты закончил? - спросил Анисимов.
- Да. Хочу проехаться.
- На сегодня хватит. Завтра. Все завтра, - шеф вздохнул. - Завтра нас ждут великие дела. А сейчас отдыхать. Если хочешь, я еще сварю суп из пакетиков.
"Нет, только не это!.." - подумал Вольфрам, а вслух произнес:
- Да я, собственно, не очень-то и проголодался. Обед был сытным.
Назавтра, в "четверг четвертого числа" еще до рассвета Вольфрам выгнал машину на улицу и совершил короткую пробную поездку. Дряхлую "Волжанку" было не узнать. Автомобиль с неслыханной легкостью проглатывал любые ямы и дорожные неровности. Вольфрам опробовал, как машина входит в поворот, сделал это несколько раз, желая понять, каков предел безопасной скорости, и убедился в том, что за эту старую "Волгу" продал бы душу любой гонщик - в кривые она вписывалась легко и без воя покрышек. Благо и покрышки теперь стояли специальные, с какой-то особой резиновой смесью, с которой казалось, что тяжелая машина при случае может и по стенам бегать, как муха. Доработанный движок тянул отменно, а доносившийся из-под капота рокот был всего лишь имитацией, не позволявшей усомниться в том, что машина чем-то отличается от других. Рискуя попасться на глаза гаишникам, Вольфрам лихо пролетал ночные перекрестки, горящие мигающими светофорами. Удостоверившись, что все отлично, он вернулся на базу, где его уже поджидал Анисимов.
Получив от заботливого ГРОБа порцию инструкций, агенты приступили к работе, с надеждой, что хотя бы этот день принесет в копилку расследования хоть какие-нибудь зацепки.
Собственно, у агентов оставался только один человек в списке. Некто Мясоедов. Химик. В общем-то он значился в списке первым, но агенты, составляя маршрут, просто не успели до него дойти, отвлекшись на охоту за метускаторами.
По правде говоря, химиком Мясоедов был отнюдь не гениальным. Обычный среднестатистический ученый. Однако сам по себе он был человеком очень общительным, у него имелись обширные связи во многих ведомствах. Потому он и попал в свое время в поле зрения "Консультации", что, благодаря этим связям, его частенько привлекали к разным научным проектам в качестве дешевой и трудолюбивой умственной силы. Мясоедов исправно и довольно быстро выполнял какие-то поручения, небольшие задания. Бывало, работал над несколькими проектами кряду. Служил и вашим и нашим, то есть мог работать сразу на несколько учреждений. Но и мальчиком на побегушках его назвать было нельзя. Можно сказать, благодаря желанию работать и не слишком требовательному характеру, был нарасхват. Пока не погиб. При таких же странных и невыясненных обстоятельствах, как остальные ученые из списка.
Мясоедов был так же сравнительно молод, как Кулагин, и такой же завзятый холостяк, однако, у него все же водились друзья и знакомые. Судя по информации из официального источника (запись протокола в милиции), в ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое мая произошло следующее.
Приятель Мясоедова по фамилии Грушин, поздно вечером возвращаясь из гостей и уже достаточно (скорее, недостаточно) разгоряченный спиртным, решил заглянуть к другу, а если получится, то и заночевать. Дверь оказалась запертой, но никто не торопился открывать, что было совершенно нехарактерно для гостеприимного и неженатого Мясоедова. Тогда этот приятель надумал залезть в квартиру через окно (а Мясоедов жил на втором этаже). С оттягивающей карман поллитровкой он вскарабкался сначала по решетке на подъездный козырек, затем, схватившись за водосточную трубу, перелез на каменный выступ, а с него - на карниз окна. Будучи нехилым в комплекции, он вряд ли сумел бы пролезть внутрь (пьяным хоть и море по колено, законы физики еще никто не отменял), но в тот момент, когда он все же попытался это сделать, произошло нечто, что в умно́ составленном в ту же ночь милицейском протоколе фигурировало в качестве "сопутствующего явления значительной разрушительной силы". Говоря проще, внутри квартиры произошел взрыв, от которого не то, что вылетели стекла, а вывалилась наружу целиком оконная рама, за которую держался ночной визитер. Сам он рухнул на кусты и почти не пострадал. От осколков стекла защитил костюм, пошитый из кондовой отечественной ткани, он оказался настолько крепким, что осколки не смогли толком пробить его. От взрыва проснулись соседи, сразу вызвали милицию и скорую. Приятель Мясоедова кричал как сумасшедший и требовал скорее вскрыть квартиру, что поспешили исполнить еще до приезда экипажей. Мясоедова обнаружили на кухне: он лежал на полу и нес какой-то бред. Не приходя в сознание, умер.
С точки зрения милиции все объяснялось легко и просто - ученый делал опыты в собственной квартире, опыт оказался неудачным, отчего ученый сам же и погиб. И действительно, в похожей на лабораторию квартире Мясоедова обнаружили массу химических приборов и веществ. Правда, при этом никто не удосужился проверить, насколько эти приборы и вещества сами по себе способны были привести к взрыву. Ни у кого из вызванной бригады скорой помощи не возникло сомнений в том, что повреждения на теле Мясоедова похожи на следы химических ожогов. Был сильный резкий запах в квартире, был взрыв, шум, гам, тарарам - и потому случившееся объяснялось легко и просто. Никто не захотел прислушаться к показаниям пьяного товарища Мясоедова - что взять с забулдыги, пусть даже дипломированного. Меж тем, у агентов "Консультации" имелись его нелепые свидетельства, насчет которых в милиции долго чесали головы и думали, подшивать их или не подшивать к делу, раскрытому так быстро и благополучно. Оно и понятно - это написанное, очевидно на фоне белой горячки, свидетельство, сообразно каламбуру, не свидетельствовало о благоразумии человека его написавшего.
Пока решили опросить соседей. Правда, дома была только тетка из угловой квартиры. Она очень живо отреагировала, когда агенты, представившись сотрудниками следственного отдела (не уточняя какого именно ведомства), стали интересоваться ее погибшим соседом, которого сгубила "проклятая наука, пропади она пропадом". Но впускать гостей не стала, ограничилась тем, что встала в дверях, одной ногой дома, другой - на площадке.
- Я на квартиру чужих не пущаю, уж вы не обессудьте, давайте здесь поговорим. Ой, минуточку, я сейчас, а то у меня молоко сбежит! - всплеснула она руками.
Закрыв дверь, она заставила их подождать, и вскоре вернулась.
- Так вы откуда, говорите, сынки?
- А мы разве не сказали? - улыбнулся Анисимов. - Мы из КГБ.
- Это хорошо, - она заулыбалась. - А то из милиции все ходили, ходили никакого жития не давали!.. А вы спрашивайте, милки, я про Мясоедова много знаю. Вот, например…
- Простите, мы как-нибудь попозже зайдем! - сказал Вольфрам и сделал знак шефу: пошли скорее.
Когда они вышли на улицу, Анисимов не скрывал своего удивления.
- Я не понял? - с гневом и недоумением уставился он на ученика, как на провинившегося школяра. - Ты что, не мог прибором воспользоваться? Она бы впустила нас и на любой вопрос ответила.
- Нет, - мотнул головой Вольфрам. - Это не то.
Анисимов хотел потребовать объяснений, но по виду Вольфрама понял, что лучше не настаивать, и лишние вопросы не задавать.
- Я понимаю, это твое задание. Тебе решать. Но ты бы меня хоть предупредил.
- И что тогда?! - Вольфрам метнул на него холодный взгляд.
- Успокойся. Ничего. Садись в машину.
Анисимов недовольно покачал головой, наблюдая, как Вольфрам устраивается за рулем.
- Ну и куда теперь? - спросил он, садясь рядом.
- Искать приятеля Мясоедова. Он все видел. Я нутром чую. Если кто и может пролить свет на историю Мясоедова, так это только он.
- Нутром, говоришь? Ну, тогда поехали!..
Главный свидетель Грушин работал на одном из местных заводов. На этот раз, представившись следователями прокуратуры и показав старику вахтеру соответствующие документы, Вольфрам и Анисимов благополучно миновали проходную и направились к механическому цеху, на который махнул рукой дедок.
- Лишь бы он в отказ не пошел от своих прежних показаний, - немного волнуясь, произнес Вольфрам, перекладывая из одной руки в другую толстую кожаную папку, взятую для солидности.
- А чего переживать, у нас же прибор есть. Он напротив, даже проявит интерес к воспоминаниям. Или ты опять собираешься похерить задание, как с той бабкой?
- Знаете, Сергей Иванович, после истории с Дымовым, я дал себе зарок пользоваться "либерализатором". Ну его к черту! Пускай Смотрители засунут его себе в жопу! Если она у них вообще есть!
- Ты чего раздухарился-то? - еще больше удивился Анисимов.
Вольфрам рассерженно взмахнул рукой.