2
- Вот такие у меня дела, - закончил Дмитрий свой рассказ о работе в лаборатории. - Все, как видишь, о'кей! А теперь… Надо мне еще поговорить с тобой… Не знаю, как и начать. Вчера еще хотел, да как-то… Словом, решил я жениться, папка.
- Ну, что же… Пора, сынок. Кто же она, твоя невеста? Уж не эта ли симпатичная физичка, которую ты провожал вчера с поезда?
- Что ты, папа! Это так… Небольшой дорожный флирт, А невеста… Вот, смотри, - вынул Дмитрий из кармана фотографию. - Алена. Она в детском саду работает. Но такая девушка, скажу я тебе!
- Главное, чтобы тебе нравилась.
- Да я теперь без нее жить не смогу!
- Это хорошо, сын. Что же она с тобой не приехала?
- Она тоже поехала к своей матери, чтобы все, как говорится…
- Понятно. И когда вы собираетесь… Когда решили оформить все это?
- Вот приедем из отпусков и…
- Значит, через месяц? А какое у нее образование, Дима?
- Можно сказать, никакого. Да разве это имеет значение?
- Вообще-то имеет…
- Но не главное же? А, папка?.
- Как тебе сказать… Нет, не главное, конечно.
- Вот и я думаю. А как ты?
- Что я?
- Ты не собираешься жениться на этой… Тропининой? Зорин невесело усмехнулся:
- Разве я похож на жениха?
- Да это я так, к слову. Чтобы знать, как мне держаться с ней, когда мы познакомимся.
- Видишь ли, сын, интеллигентная женщина сама даст понять, как с ней держаться.
- А она что, очень интеллигентная?
- Очень, Дима.
- Дай-ка я еще раз на нее взгляну, - Дмитрий взял со стола фотографию Тропининой, с минуту всматривался в ее лицо. - Да, похоже… Сколько ей лет?
- Она чуть моложе тебя.
- Моложе меня! А я думал… Когда же ты познакомишь нас?
- Попробую пригласить ее к нам завтра, вот так же вечерком, после работы. Только придется нам немного почистить свой ковчег. А то, сам видишь…
- Она не была еще здесь?
- Ни разу.
- Будь покоен, папа, швабру держать в руках я еще не разучился. Все будет блестеть. И вообще, я все организую так, что… Словом, покажем ей, что и мы не лыком шиты.
- Димка, Димка… Какой ты еще ребенок! - Зорин привлек сына к себе и прижался щекой к его вихрастой Шевелюре. - Ну, ладно, иди отдыхай, а я поработаю немного.
- Все сидишь над своей книгой?
- Да. Интересные мысли пришли сегодня в голову, надо записать, пока не забыл. Прости, что оставляю тебя.
- Работай, работай! Мне все равно надо сходить кое-куда.
- Надолго?
- Кто знает… Во всяком случае, не беспокойся, если задержусь немного. И дай мне, пожалуй, ключ, чтобы не тревожить тебя ночью.
- И все-таки, постарайся не очень допоздна, Дима.
- Ну что ты, папа, я же в отпуске. И не такой ребенок, как ты думаешь, - рассмеялся Дмитрий. - Чао!
Он запер за собой дверь и, дойдя до первого автомата., поспешно набрал номер:
- Алла?
- Да. Это ты, Дима? Боже, как я устала ждать! Весь день - ни одной живой души.
- А Виктор?
- Виктор! Он опять укатил в командировку.
- И ты совсем одна?
- С кем же мне быть? - капризно протянула Алла. - Я только тебя и жду. А ты не звонишь и не звонишь! Приходи скорее, Димочка!
- Иду, Алла, иду! - он самодовольно подмигнул диску автомата и зашагал по пустеющей улице.
3
- Ну, не спи, поговори со мной, - горячо шептала Алла в самое ухо, осторожно перебирая пальцами его спутавшиеся волосы.
- Я не сплю, честное слово, не сплю, - отвечал Дмитрий, не размыкая век. Он действительно не спал. Но ему не хотелось больше видеть эти молящие глаза, эти влажно блестящие губы, эту полную обнаженную грудь, смутно белеющую в полутьме спальни. Он вообще не мог сейчас объяснить себе, зачем он здесь, в этой огромной жаркой постели, с этой чужой, почти незнакомой женщиной?
- Ну почему ты молчишь, Димочка? - продолжала шептать Алла, прижимаясь лицом к его груди. - Скажи что-нибудь еще…
"Нет, этак можно сойти с ума!"
- Ну, что еще тебе сказать? - отозвался он, еле сдерживая раздражение. - Я уже говорил, что мне хорошо с тобой, что я никогда не встречал такой женщины, что я рад нашему знакомству. Что еще?
- Нет, ты не любишь меня… Ну, хорошо, хорошо, - прервала она себя, уловив его протестующий жест. - Не будем больше об этом, поговорим о твоей работе, об институте, о науке. Ведь я так отстала от всего…
"Слава богу! Это все-таки лучше, чем клясться в несуществующих чувствах", - Дмитрий открыл глаза, коротко зевнул:
- Право, не знаю с чего начать…
- Я понимаю тебя, Димочка. Ведь ты на самом стержне большой науки. А я… Помню, как на одной лекции по атомной физике наш профессор - такой был душка! - цитировал одного американца: "Теория элементарных частиц, - будто бы говорил тот, - представляется мне пирамидой, стоящей на вершине. И один бог знает, как она не развалится". Смешно! А ведь мои знания так и остались на этом уровне. Скажи, Дима, что сейчас нового в теории элементарных частиц, в атомной физике вообще?
- Нового много. Ну, прежде всего, мы, кажется, окончательно поверили в кварки. Кстати, недавно был открыт и шестой кварк - кварк "t", составивший долгожданную пару кварку "в". Появились сообщения, что кое-где наблюдалось что-то вроде распада протона. Но самым впечатляющим, на мой взгляд, событием последних лет было, конечно же, открытие промежуточных бозонов…
- Промежуточных бозонов?
- Да, тяжелых промежуточных бозонов. Ты даже не слышала о них?! Ну, Аллочка, знания твои действительно пообветшали!
- Так я же говорила…
- Я понимаю, ты не виновата в этом. Но то, что переносчиками электромагнитного взаимодействия являются фотоны, а сильного - мезоны, ты, надеюсь, представляешь?
- Ну, ты уж совсем… Это я даже своим ученикам рассказываю.
- Так вот, а теперь и слабые взаимодействия обрели наконец свои обменные частицы - промежуточные бозоны. Оригинальные частички, скажу тебе. С массой в сто раз больше и размером в тысячу раз меньше протона! Представляешь, какая энергия потребовалась для их открытия? Свыше пятисот миллиардов электрон-вольт! И вот этим частицам, как оказалось, обязаны и бета-распад, и рассеяние нейтрино на нуклонах.
- Рассеяние нейтрино… Ведь это нечто противоположное бета-распаду, так я понимаю?
- Да, в какой-то мере…
- А с помощью этого процесса нельзя реконструировать ядра атомов? Скажем, сделать их более стабильными или, наоборот, более неустойчивыми? Получить новые радиоактивные изотопы? До этого вы еще не дошли?
- Вообще-то мы работаем и над этим, но… об этом я не могу рассказать тебе, Аллочка, - секрет фирмы.
- Что значит секрет фирмы?
- Ну, как ты не понимаешь? - замялся Дмитрий. - Закрыты эти работы, засекречены.
- А что сейчас не засекречено! - усмехнулась Алла. - Но раз засекречено, то засекречено, - не будем больше об этом говорить. Хотя, как бы это было соблазнительно - сделать радиоактивным, предположим, весь азот, Понимаешь - топливо из воздуха! Какой неиссякаемый источник энергии открылся бы человеку!
- Ну, такой источник, положим, уже есть.
- Ты имеешь в виду тяжелые изотопы водорода?
- Конечно. Куда уж больше - весь мировой океан к услугам человека! А вот сделать стабильными ядра урана или плутония… - мечтательно протянул Дмитрий.
- Это зачем? Чтобы лишить нынешнее человечество последних запасов природного топлива?
- Если бы это было только топливо!
- Как только топливо? А-а-а… Ты имеешь в виду и бомбы? - Алла даже привстала на постели. - Ты имеешь в виду уничтожить атомные бомбы?! Милый, как это было бы замечательно! Да если бы в самом деле вы смогли этого добиться! Если бы в самом деле… - она обхватила Дмитрия за плечи и покрыла его поцелуями. - Боже, как я хотела бы работать над этим вместе с тобой! Дима, родной мой, возьми меня отсюда! Возьми с собой, туда, в твой институт. Хотя бы самой простой лаборанткой, самым последним препаратором!
- Глупышка! Как и куда я возьму тебя? Я же не директор института и даже не завлаб. Институт закрытый, Каждое вакантное место заполняется в порядке конкурса.
- Ну, пусть дворником, техничкой, гардеробщицей, - кем угодно!
- Ты - гардеробщица? Физик с университетским дипломом…
- Но я не смогу больше жить без тебя. Ты мне стал дороже жизни. Стоит тебе уехать - и я не знаю, что со мною будет. Я умру от тоски. Я… Я… - она всхлипнула и зарылась лицом в подушку.
Дмитрий в растерянности встал с кровати, включил свет, вновь склонился над плачущей Аллой. Этого он никак не ожидал. Да и жаль стало так доверчиво отдавшуюся ему девушку. Она действительно, кажется, полюбила его.
- Ну, зачем ты так, Аллочка? - ласково заговорил он, стараясь заглянуть ей в лицо. - Я никуда еще не уезжаю. Впереди у нас целый месяц. А там… Может быть, придумаем что-нибудь. Мало ли…
- Ничего мы не сможем придумать… ничего! Ты уедешь, а я… Я не проживу без тебя и дня, - она снова разрыдалась.
Это было свыше всяких сил.
- Ладно, я подумаю, напишу своему шефу и, может быть… А сейчас я пойду: поздно уже, старик мой, наверное, с ума сходит. Да и тебе пора уснуть. До завтра, Аллочка, - он поцеловал ее в плечо и начал одеваться.
Она еще раз всхлипнула, но тут же встала, улыбнулась сквозь слезы, обхватила его за плечи:
- Прости меня, Димочка! Я сама не знаю, что со мной. Но вот представила, что снова останусь одна, и так страшно стало… Не сердись, милый. И приходи опять завтра вечером, пораньше приходи.
От семнадцатого - первому
В селениях Вормалей и Отрадное действительно ходят слухи о неких таинственных явлениях, связанных с непонятными силами (предположительно космического происхождения). В течение последних десяти лет здесь периодически работала экспедиция по выяснению природы этих сил. По некоторым (пока еще недостоверным) сведениям, работа экспедиции закончилась успешно, и ее руководитель Максим Колесников побывал на каком-то космическом объекте (возможно, инопланетном звездолете). В настоящее время он находится на излечении в местной больнице; Пытаюсь установить за ним наблюдение.
Непосредственное участие в экспедиции принимал местный старожил-охотник Степан Силкин, бывший сосед Колесникова. Именно у него поселился Колесников по возвращении из космоса и прожил все время до поступления в больницу. Предполагаю, что старик также обладает определенной информацией по интересующему вас вопросу. Человек он скрытный, замкнутый, недоверчивый, похоже, фанатично преданный Колесникову. Тем не менее, делаю все возможное, чтобы найти пути к овладению имеющимися у него сведениями.
В ходе операции мной завербован другой местный житель - Кузьма Вырин, также бывший рабочий экспедиции, хорошо знавший Колесникова. Мужчина беспринципный, склонный к нечестным поступкам, падкий на деньги. Большой информацией он не обладает, но может помочь выйти на Силкина и Колесникова. Предполагаю использовать его в дальнейшей работе.
Третий козырь в игре - санитарка больницы, где находится Колесников, Клавдия Киреева, близкая знакомая Вырина, человек примерно такого же морального уровня. Постараюсь завербовать ее в ближайшее время.
Для успешного завершения операции потребуется значительная сумма денег. Понадобятся помощники.
Семнадцатому от первого
Благодарим за ценную информацию. План развертывания операции одобряем. Впредь в донесениях именовать: Колесникова - Странником, Силкина - Лесником, Вырина - Дельцом, Кирееву - Экономкой. Ваша задача на ближайшее будущее. Обязательно уточните, где побывал Странник? В чем выразился его контакт с представителями внеземной цивилизации? Какие сведения военного и технического характера получил он от них? Каковы намерения инопланетян в отношения Земли (в особенности нашего государства и России)? Каково отношение ко всему этому официальных русских властей? (Непонятно, почему Странник находится на излечении в местной больнице?) Какова - это главное - цель его пребывания в Отрадном в настоящее время? Что он собирается предпринять в ближайшие дни?
Деньги высылаем. Вам в помощники выделяются восемнадцатый и девятнадцатый. Пароль при встрече с ними прежний.
Глава шестая
1
В больницу Чалый пришел в самое "неподходящее" время, в тихий час, и встретившая его санитарка не дала ему даже переступить порог приемной. Но Чалый не стал с нею спорить.
- Нельзя так нельзя, - смиренно сказал он. - Хотелось бы только узнать, как там один мой знакомый, Максим Владимирович Колесников?
- Что "как"? Лежит и все! - отрезала санитарка. - ? А если желаете повидать или передать что, так вон там все написано, - кивнула она на вывешенный распорядок дня.
- Понятно… Да что это я? - стукнул Чалый себя по лбу. - Вот, угощайтесь, пожалуйста, - он сунул руку в карман и высыпал перед ней целую пригоршню конфет.
- Спасибочко тебе, - сразу растаяла санитарка. - Это с чайком… Так ты, значит, к Колесникову? Да-а, лежит пока сердечный. Ноги, вишь, у него отнялись. Но врач говорит, ничего, все образуется…
- Хорошо, если бы так. А как звать-величать вас, мамаша?
- Меня-то? Клавдией кличут. Клавдией Никитичной.
- Доброе, видно, у вас сердце, Клавдия Никитична. Что же он, Колесников-то, совсем не встает?
- Начинает помаленьку. Бог даст, денька через два-три сам сюда спустится.
- Скорее бы уж. А то, наверное, замучили вас тут его друзья-приятели?
- Да кому мучить-то? Родственников у него здесь никаких. Один Степан Силкин ходит. Зато уж каждый день. И все не наговорятся.
- О чем же у них столько разговоров?
- О том, о сем. Все больше о болезнях. Да вот какие-то его вещи и бумаги Степан хранит. Так очень он о них беспокоится. Им, слышь, этим вещам, и цены нет.
- Что же это за вещи такие? - насторожился Чалый.
- А шут их знает! Как это Колесников-то сказывал?.. Да, диск, говорит, металлический…
- Диск?! Что за диск?
- А это, слышь, кругляшок такой блестящий, вроде тарелки…
- А-а, знаю. Откуда же он у него взялся? Раньше не было.
- Так, видно, привез откуда-то. Его ведь сколько времени здесь не было, Колесникова-то.
- Да, верно. Давненько я его не видал. Где он пропадал так долго?
- Чего не знаю - того не знаю. Только сдается мне, что-то тут не того… не чисто чего-то! Кто ни спросит его, Колесникова, откуда, мол, ты заявился, он одно - не помню да и все тут. Не помню! Уж на что доктор наш, Трофим Егорыч, и тот лишь головой качает. А Софья Львов на, из психического, та свое: при его болезни, дескать, так в быть должно. Да где это видано, чтобы человек начисто забыл, откуда он месяц назад приехал!
- Да, подозрительно, - согласился Чалый. - А что Силкин говорит? Он же к нему приехал.
- Степан-то? Что ты, не знаешь Степана? От него вообще путного слова не услышишь. Но я выужу у него…
- Вот, вот, Клавдия Никитична, я как раз хотел просить вас… Да, кстати, сколько еще продлится этот ваш тихий час?
Санитарка крутнула головой:
- Ах ты, господи! Нет тут теперь часов-то. Перенесли на второй этаж.
- Как же вы без часов-то на такой работе? - удивился Чалый. - А я - вот потеха! - только что выиграл по лотерее дамские часики. Куда, думаю, их девать? Ни жены у меня, ни невесты. А тут, оказывается, хороший человек без часов. Берите их и носите на здоровье!
Санитарка даже попятилась от такого предложения:
- Как это, бери да носи! Это же часы! Чай, дорогие?
- Так они мне в тридцать копеек встали. Берите, берите! Тем более, у меня к вам просьба будет.
- А что за просьба? - насторожилась Клавдия.
- Да так, пустяк. Очень мне надо знать, откуда Колесников сюда приехал, что привез и что собирается делать со всеми этими дисками. Вы бы прислушались повнимательнее, о чем они с Силкиным будут говорить. А я в долгу не останусь. Честное слово! А, Клавдия Никитична?
- Да ведь как-то не того… - замялась санитарка.
- Чего не того? Будто я бог знает что у вас прошу. Подумаешь, узнать, о чем будут трепаться два мужика от безделья. А я вот вам еще и на браслетик к часикам подброшу, - сунул Чалый ей в карман пачку десятирублевок.
- Ну, разве для хорошего человека…
- За мной не пропадет, Клавдия Никитична.
2
- Вот это по-нашему! По-охотницки! - приветствовал Силкин Максима, когда тот спустился с помощью Клавдии в приемную. - Давай сюда вот, в уголок, Владимирыч! Здесь мы никому не помешаем. Здесь можно побалакать вволю. Так вот, вещички твои я снова перебрал, почистил, просушил на солнышке. А то бумаги-то проплесневели малость. Да и кругляк этот, что ты диском зовешь, поотсырел чуток. Теперь все в полном аккурате. Только хочу я тебя спросить: что это за диск, для чего он нужон? Да и бумаги тоже…
- Сложный вопрос ты задал, дядя Степан, нелегко на него ответить. Но я попробую, - Максим немного подумал. - Ты ведь газеты читаешь, радио слушаешь, знаешь что американцы атомной войной грозят?.
- А как же! Почитай, нет места на Земле, где бы ни кляли их, иродов. А им все неймется. Только одного я не пойму: что, эти самые атомные бомбы у американцев-то, лучше наших, что ли?
- Нет, у нас не хуже.
- Так, может, побольше успели они их наготовить, что грозят пойти на нас?
- И тут они нас не обошли. Да и не важно, кто кого опередил. Дело в том, что бомб этих на Земле столько, что кто бы войну ни начал, как бы она ни повернулась, все разно никто из людей не уцелеет, ничего живого не останется. А война, она может начаться и по пустяку, скажем, по ошибке какой-нибудь. Значит, единственное, что может спасти мир, это сделать так, чтобы бомбы просто не могли взорваться. Все бомбы, сколько их ни есть на Земле.
- Да как это сделаешь? Кто такое сможет?
- А вот в моем диске и моих бумагах как раз и написано, как это сделать.
- Вон оно что! И ты, выходит, знаешь, как эти самые бомбы изничтожить?
- Знаю, дядя Степан. Все дело в одной крохотной частичке - "нейтрино". Стоит эти частички заставить работать как надо - и все бомбы выйдут из строя.
- Она что же, твоя нейтрина, вроде, значит, как вода для пороха?
- Да, пожалуй, ты верно сказал. Только очень не просто заставить работать такую "воду". Но мы сделаем это, Дядя Степан!
- Хорошо бы, Владимирыч…
- Ну вот, теперь они тут расселись! - снова послышался ворчливый голос Клавдии, с грохотом поставившей перед ними ведро с водой и тряпкой.
- Что, аль и здесь уборка? - нехотя поднялся Силкин.
- А то как же, везде чистота нужна. Да вы сидите, сидите! - спохватилась Клавдия. - Я и так помою, только ноги подберите.
- Что мы, кочета, чтобы ноги подбирать? - взъярился Силкин. - Вот дура-баба!
- Не надо, дядя Степан, - остановил его Максим. - Пойдем лучше на воздух. Там, кажется, совсем весна…
- Весна, весна, Максим! - кивнул Силкин, помогая ему встать. - Только того… набрось-ка мой пиджачишко, неровен час… Вот так… Теперь шагай, Ну вот, мы и на воле.
- Хорошо-о! - воскликнул Максим, вдыхая всей грудью сырой пахучий воздух проснувшейся тайги.