- В человеке, как сказал Чехов, все должно быть прекрасно: и одежда, и душа, и мысли, - Наталья легонько нажала Владу пальцем на кончик носа. - А вот в тебе, мой оживший в компьютере мужчина, отсутствует один из этих компонентов.
Влад оглядел рукава своего костюма.
- Одежда? - дурашливо спросил он, прекрасно понимая, что женщина имеет в виду другое.
- Ну, ничего. Надеюсь, что со временем, с большим старанием и прилежанием ты наверстаешь упущенное. На той недельке встретимся. Позвони.
И она скрылась за дверью подъезда: в смыкаемую щель скользнула ее длинная лиловая юбка, тень ее косы за стеклом наискось поднялась по облупленной стене. Влад чувствовал щемящую, всего его переполняющую нежность…
Хозяин ждал дома, прохаживаясь из угла в угол по комнате.
- Ладно, мой дорогой, - сказал он, выслушав отчет. - Главное, что ты ее зацепил. А там посмотрим.
- Ей ничего не угрожает? - спросил Влад, несмотря на запрет вопросов.
- Нет, - быстро ответил Хозяин - столь быстро, что Влад усомнился в его искренности.
- Что же мне делать дальше? - спросил он.
- Да ничего нового. Звони ей по вечерам. Когда надумает, встретитесь опять. Вот еще что… - Хозяин нахмурился. - Завтра ты мне будешь нужен где-то в середине дня. Небольшое, но важное дело. Заеду за тобой.
На том и расстались. Весь следующий день Влад тщетно прождал Хозяина, но тот не появился. Вечером позвонил ему, но аппарат абонента был выключен. Затем позвонил Наталье и они довольно весело поболтали.
В точности то же самое повторилось и на другой день: от Хозяина не было никаких вестей, его аппарат не отвечал, часов в десять Влад позвонил Наталье, и результатом их общения стала встреча, назначенная на следующий вечер.
Теперь Влад уже молился, чтобы Хозяин не позвонил за эти оставшиеся часы со своим небольшим, но важным делом.
Он не позвонил, хотя Влад, вовсе не желая этого, ждал до последнего и на свидание прибыл с опозданием. На столике в кафе, где ждала Наталья, лежала газета. В пол-листа - портрет Хозяина. Над портретом надпись:
Загадочная смерть почти олигарха
- Ты опоздал изрядно! - с возмущением воскликнула Наталья. - Пришлось даже газету со скуки читать.
Да, Влад был не в ладах со временем в последние дни. Теперь выяснилось, что человек, о внезапном звонке которого он думал с содроганием, поскольку звонок может сорвать эту встречу, уже два дня никуда позвонить не мог. Труп был найден доме, куда Влада привезли из Казани. Самоубийство. Как эффектную деталь обстановки репортер сфотографировал кресло для казней. Надпись гласила, что причудой хозяина особняка была коллекция старинных орудий пыток.
И современных, - мысленно добавил Влад, рассматривая газету. Он просто не мог оторваться от этого бледного, с плотно сжатыми губами лица, от образа того, кто совершил с ним непонятную сделку, вернее, и совершить-то не успел, поскольку никаких денег получено не было. Впрочем, добраться до Казани он сможет и на карманных, придумать что-нибудь о похищении, скажем, каким-нибудь азиатами, для работы на плантациях, а паспорт на имя Тараса Балашова сжечь…
- Что ты так задумался? - спросила Наталья, проследив направление его взгляда. - Такие люди, как он, не должны жить. Они уничтожили страну, которую я любила.
- Человек, все же… - пролепетал Влад, думая о своем. - Зачем-то оборвал собственную жизнь. Может быть, на самом интересном месте…
- Знаем мы, какие у бандюков бывают интересные места.
- С чего ты взяла, что он бандюк? Написано, - Влад ткнул пальцем в газету, коснувшись ненароком лба своего бывшего хозяина, - что известный бизнесмен, депутат, почти олигарх. Вон, - Влад завладел газетой и стал читать: "Он руководил многими фирмами, но одна из них, самая крупная, специализировалась на…"
- Да какое нам до него дело?
- "…железнодорожных перевозках", - закончил Влад. - И вправду: никакого, - добавил он, поймав строгий взгляд Натальи.
Разумеется, ему-то уж больше всех, сидящих в уличном кафе и идущих рядом по улице, было дело до судьбы этого человека, поскольку от нее зависела и его собственная судьба.
Его финал
Вечер прошел не столь весело, как предыдущие.
- Представляешь, - сказала Наталья. - Никак не могу настроить мобильник, чтоб выходил в интернет.
- О, это проще простого! - воскликнул Влад, радуясь, что может помочь, и поманил пальцами, предлагая передать ему аппарат.
Впрочем, вскоре он радоваться перестал: получив новую игрушку, Наталья полностью углубилась в нее, и весь вечер поминутно хватала телефон. Разговор не клеился. Тема велосипеда была полностью исчерпана. Влад решил перейти на детские воспоминания, для чего прибегнул к хитрости: соврал, что дедушка с бабушкой жили в Казани, и все лето он проводил в этом чудесном городе. Тут его и понесло.
- Эх, какие там были приключения! - мечтательно восклицал он, рассказывая о плаваниях и на самодельных плотах в детстве, и скоростных катерах в юности…
- Так вот почему ты окаешь, - только и прокомментировала его речи Наталья, вовсе не заинтересованная играми в Тома Сойера.
Внезапно что-то в ее телефоне - СМС или инете, который он настроил на свою голову, Наталью явно встревожило.
- Знаешь, мне здесь надоело, - сказала она, зевнув.
- Ну что ж, тогда просто погуляем по городу, - сказал Влад без всякой надежды, но Наталья помотала головой, не глядя на него.
Он довез ее до дома, так же, как и позавчера. Поздно вечером позвонил, но она сказала, что сейчас у нее важный разговор по городскому, и общаться с ним она не может. На вопрос, когда они в следующий раз встретятся, ответ был неопределенный:
- На той неделе, наверное… Ты звони, в общем.
Они всегда говорят что-то такое, если подумывают о расставании вообще. Владу ничего не оставалось делать, как вернуться к прежней жизни. Только вот этого ему меньше всего хотелось. Он бы не сказал, что был очень уж преисполнен любовью к этой женщине: первое ослепительное впечатление оказалось обманчивым, и многое в Наталье уже казалось другим, но ему хотелось быть с нею, встречаться, добиться ее, в конце концов. Чем черт не шутит! Жениться на ней по новому паспорту, жить у нее, тем более, что Влад уже достаточно почувствовал вкус к Москве, вкус ее кампари - острый, с нотами хинина, меда, цитрусовой цедры, пепла и земли… Он все время думал о ней, мысленно с нею разговаривал. Едва дождался полудня, когда Наталья обычно просыпалась, чтобы ей позвонить. Ответ его ошарашил:
- Ты жалкий фальсификатор, присвоивший себе чужое! Я больше не желаю тебя знать. Не желаю видеть тебя больше НИКОГДА!
И сбросила звонок. Влад снова вызвал ее номер. Не ответила.
Ну, и пусть она окаменела в тридцать, - со злобой вспомнил он мысль, что посетила его при первой встрече. - Треснет в одно прекрасное утро и разлетится на куски. Не хотел бы я стать свидетелем этого взрыва, - мысленно проговорил он, отчаянно понимая, что все это недолгое, странное, восхитительное время только и думал, мечтал о том, чтобы получить это право: быть всегда рядом с этой женщиной, разделить ее жизнь в горестях и страданиях и наконец проститься с нею, закрыть ей своими руками эти ослепительные, эти насквозь прожигающие глаза.
Что изменилось? Что произошло? Присвоил себе чужие сочинения, но ведь и признался в этом, и уже разобрались. Хорошо, если это просто женский каприз. А вдруг нечто большее, вдруг она познакомилась с кем-то другим? Просто кто-то написал ей на сайт знакомств. Недаром же она вчера не расставалась с мобильным интернетом…
Влад фантазировал: например, дня три назад она получила первое его письмо. Начала общаться. Поэтому и попросила Влада настроить ей мобильник, чтобы не прерывать общения.
Этот мужчина показался ей идеальным. Он подходил ей по всем параметрам. Она втюхалась в него, а он, Влад, несмотря на то, что за ним стоял призрак Тараса Балашова, показался ей уже совершенно не нужным.
Что же делать? Вернуться в Казань? А на какие деньги? Влад посмотрел бумажник, вывернул все карманы… Нет. Теперь не хватало даже на билет в общем вагоне. Впрочем, можно добраться на электричках, на попутных дальнобойщиках… Подумать только! Так рассуждал человек, которому уже через несколько минут было суждено стать богатым… Сравнительно, конечно.
На звонок в дверь Влад не ответил. Сидел, затаившись, застыл с открытой дверцей холодильника, не решаясь хлопнуть. Впрочем, не имеет значения. Пусть пропадет этот чужой холодильник, теперь вообще не известно чей.
Однако через секунду он уже забыл о холодильнике, потому что услышал скворчание ключа в дверном замке. Убийцы! Лысый и Полностью лысый! - мелькнуло в голове, прежде чем он увидел на пороге худощавого человека, вполне интеллигентного вида, на киллера не похожего.
- Простите, - сказал он. - Меня предупредили, что вы можете и не открыть, поэтому дали ключи.
Он прошел на кухню и мягко положил связку на стол.
- Я уполномочен вам передать вот это, - он раскрыл кейс и достал увесистый пакет. - Но взамен вы должны отдать мне документы на имя Тараса Балашова.
- Я и есть Тарас Балашов, - неуверенно проговорил Влад.
- Бросьте. Вы Влад Синеухов, из Казани. Ваш паспорт лежит в пакете на самом верху, посмотрите. И все остальное, что в этом пакете, также ваше.
Влад раскрыл пакет. Первое, что он увидел внутри, были деньги. Много денег. Поверх этого плотно увязанного штабеля из заморских пачек лежал и вправду его старый паспорт, какой-то авиабилет… Он развернул его. Это был билет на самолет до Казани, на сегодняшнюю ночь, выписанный на имя Влада Синеухова.
- И что? Откуда это? - сильно волнуясь, спросил он.
Незнакомец пожал плечами.
- Меня просто просили передать вам это. Не спрашивайте - кто. Я не смогу вам ответить. Но из проездного документа ясно, что Влад Синеухов, то есть, вы, летит сегодня в город на Волге.
Сказав все это, он повернулся и пошел к двери.
- Вы исполняете волю покойного? - спросил Влад, понизив голос, как всегда, когда вспоминают мертвых.
- Повторяю, - гость же наоборот, повысил голос, - я ничего не могу вам сказать. До свидания.
Разумеется, а как же иначе? - решил Влад. - Хозяин обещал, Хозяин сделал.
Влад захватил в угловом магазине плоскую бутылку коньяку и выпил ее до донышка в такси на аэропорт. Секретного агента из него не вышло, и теперь можно пить, сколько угодно, лишь бы в самолет пустили. Когда стали снижаться, уже светало, крыло "Боинга" перерезало Волгу, тот самый мост трассы М-7, по которому его везли на джипе, из жизни в жизнь… Над туманным городом парила голубая мечеть, будто какое-то остролистное болотное растение.
Все хорошо, что хорошо кончается. Главное, что он остался жив. Есть еще несколько часов, чтобы придумать историю, где он был эти три недели, которые показались ему сроком, гораздо более долгим. Ну, ничего. Теперь на него неожиданно свалились деньги - сумма, о какой он не мог и мечтать. Купит катер и заплатит за стоянку на год вперед. И горючего для этого катера нальет целое море! Хорошо, пусть всего лишь маленький бассейн. Наверняка его объявили в розыск. Корове своей объяснит, да ей и не важно, куда его швырнула судьба. Дочке - тоже не важно. Наверное, придется давать показания ментам, то есть, теперь полицейским. Пентам? Это труднее, чем объяснить семье. Главное, что он остался жив, - мысленно повторил Влад, даже и не предполагая, насколько он ошибается. - Наталья! Надо поскорее забыть ее. Пусть это и будет довольно трудно…
Ее счастье
Женщина, которую Влад хотел забыть, зная, что сделать это будет довольно трудно, в этот самый момент лежала в постели с ноутбуком на животике и вовсе не думала о нем. Вот-вот ей должен позвонить человек, который, возможно, и есть благополучный финал ее судьбы.
Путь, который привел ее к этому человеку, был извилист, словно река, причудлив, как магический орнамент.
Все началось с тоски и одиночества. С мужем она развелась давно, затем была череда мужчин, каждый из них либо тоже оказывался алкоголиком, либо она уличала его в измене, либо срабатывала элементарная несовместимость.
Еще при советской власти она закончила Литинститут, думала работать в каком-нибудь толстом журнале, все считали ее талантливым критиком, но в начале девяностых престиж и литературы, и критики упал ниже плинтуса, многие гуманитарии стали бизнесменами, вернее, вышли с тряпками на базар. Наталья также вышла на улицу, на Арбат, но не торговать чем-то, а гадать по рукам. Она стояла напротив театра Вахтангова с самодельным плакатиком на треноге, где была изображена огромная ладонь. Рядом частенько сиживал ее бывший муж, как бы охраняя, надеясь, наверное, вернуть ее, а скорее всего - просто с целью заработать на водку. Да, она давала ему деньги, но это была вроде как плата за крышевание.
В девяностых Арбат был местом неизбежных случайных встреч. Тогда еще бесконтрольная, разноцветная толпа художников, торговцев матрешками и всяческих мелких спекулянтов облепила его стены, и все это было в диковинку, и каждый москвич или "гость столицы" считал необходимым отметиться здесь или же - регулярно гулять. Видеть институтских знакомых порой было для нее пыткой. Чаще всего Наталья старалась не замечать их, но чуть ли не каждый день выныривала из толпы чья-то голова:
- Ба! Вот так встреча!
- Какие люди! И без охраны…
- С охраной, с охраной, - отвечала Наталья, указывая на бывшего мужа с бледной похмельной или уже красной довольной рожей.
Впрочем, эти встречи порой были не столь радостными: знакомые несли вести о гибели, самоубийстве или пропаже того или другого человека. Так прошла, коснувшись каждого, гражданская война.
Погибли и друзья ее детства, ребята из старого двора на Чистых прудах, и школьные товарищи. Недавнее тридцатилетие школы, встреча с одноклассниками еще более усугубило чувство заброшенности, чувство разрыва с людьми. Круг институтских друзей также был ею давно покинут, поскольку по специальности она не работала, и стыдно ей было перед сокурсниками, что бросила, что зарыла в землю талант…
Литература вообще потеряла для нее всякий смысл: с начала девяностых она не только писать, но и читать перестала. Нет, она постоянно покупала книги, но это не была художественная литература, чей-то вдохновенный вымысел, а только "нон-фикшн" - что-то нужное и полезное. "Как прожить на одну зарплату" Рыбникова, "Твой мужчина - это ты" - Хлестаковой, "Духи огня и воды" сестер Сырниковых. Три эти книги уже год лежали в разных местах ее дома: на кухне, в ванной и на сонной тумбочке, раскрытые посередине, она порой полистывала их. Странно, конечно, но не научили ее эти книги ни древней магии, ни экономии денег… И одиночество продолжалось долго, пока вдруг не произошло нечто совершенно немыслимое: она и представить себе не могла, что такое с нею возможно…
В прошлом году, когда скоростной интернет стал доступным по цене, она увлеклась сетью, с жадностью рассматривала картинки, читала статьи. С удивлением узнала, что есть в инете места, где можно свободно публиковать собственные произведения. Увлеклась, сделала страничку в Живом Журнале, поместила туда несколько своих стихотворений.
Как критик она понимала, что ее стихи ниже всякой критики. Стишата - так называла она их. Но задача этих текстов была в другом: Наталья рекламировала свою профессиональную деятельность, и в этом качестве "стишата" служили исправно. Рифмовала она астрологию, белую магию, хиромантию и онейрологию - науку о толковании снов.
Что слышал ты, дрожа глазами,
в глубокой ночи темноте?
Поверь, порой не знаем сами,
что означают звоны те.
Разочарование постигло ее довольно быстро: читателей у этой страницы было мало, отзывов - ни одного. Вскоре стало ясно, что публиковать тексты в интернете - это все равно, что развешивать их на деревьях в лесу.
Наталья перестала заглядывать на свою страничку, использовала интернет как энциклопедию для работы, как музыкальный ящик, но вскоре знакомый специалист объяснил ей, как надо действовать, чтобы протоптать тропинки в этой дремучей чаще. Ее никто не читал просто потому, что никто не видел. Для того, чтобы обратить на себя чье-то внимание, надо быть активным, открывать множество чужих страниц. Если их хозяева увидят ее имя на своих счетчиках, то нанесут ответный визит. И необходимо писать всякие возгласы на чужих страницах, вроде: Классно! Отпадно! Улет! Рулез!
Андрей, с которым она общалась лишь виртуально, никогда не видела его, попросил у нее пароль от ЖЖ и продемонстрировал, как привлекать читателей. Сразу пошли и гости, и отзывы. Наталья воспрянула духом, ее снова увлекла эта игра. Тут-то и появился в ее жизни Тарас Балашов.
Ей вдруг пришло письмо, совершенно волшебное: человек не только был восхищен ее стихами, но признавался в том, что ПОЛНОСТЬЮ совпадает с нею по интересам. Так и выделил это слово крупными буквами, будто крича.
Он рассказал, что сам из Измайлово, что отправился в путешествие вокруг Байкала, попал в аварию, теперь его спасли вояки, и он лежит в госпитале. И он тоже был писателем, и отправил ее на страницу Прозы-ру, где было опубликовано множество его произведений.
Тарас понравился ей лицом и телом, футболист с оранжевым мячом, а его маленькие рассказы, так называемые миниатюры, бегло просмотренные, произвели самое хорошее впечатление. Однако, составив натальную карту согласно времени и месту его рождения, она сделала категорический вывод: этот мужчина ей не подходит.
Переписку оборвала по-английски: просто не ответила, и все. Казалось, Тарас поймет этот жест, но не тут-то было! На следующий вечер пришло письмо с вопросами: что случилось, почему она замолчала, уж не заболела ли? Наталья и это письмо оставила без внимания. Еще раз вызвала на монитор карту: никаких точек соприкосновения с этим человеком нет и быть не может. То, что он родился в Москве, это плюс, конечно, но… В карте его рождения ярко выражен второй квадрант: Тарас безусловно остался в периоде своей юности, ему свойственна ювенильная психопатия. В отличие от инфантилизма (глубинной недозрелости, отсутствия стержня), ювенильность - это когда человек в чем-то ложно убежден, у него есть гордыня, тщеславие, желание подавлять других, ни на чем не основанный эгоцентризм, он с налета отвергает то, что представляет действительную ценность. А раз так, то нечего ни продолжать общение, ни даже объяснять причин своего ухода.
На следующий вечер от Тараса пришло длинное письмо. Наталья хотела было стереть его, не читая, но взгляд зацепился за слово "сиреневый"… Да и к письму была пристегнута фотография сиреневых лилий, ее любимых цветов.