У многих возникает вопрос: что делать, если вы видите незнакомого человека? Прежде всего, убедитесь, что перед вами и правда человек: в темноте ночи, например, за человека можно принять что угодно. Я лично при виде человека поступаю так – легонько кланяюсь, при этом держу руку на кольте. Если человек поклонится в ответ – всё в порядке. Этот метод подвёл меня всего один раз – когда на моём пути оказался зверь, слепо копирующий человеческие жесты.
Звери, кстати, это отдельная тема – если решили обзавестись какой-нибудь живностью, не забудьте надеть на неё ошейник: тварь без ошейника могут подстрелить в два счёта, претензии предъявлять будет попросту некому.
Многие люди спрашивают меня: что делать, если ваш деловой партнёр выглядит не как человек? Проще всего сказать – не обращайте внимания на его изъяны. Но этот способ работает не всегда: иногда попадаются отклонения, которые не так-то просто не заметить. Мне довелось подписывать контракт с человеком, у которого было не две ноги, а четыре, что делало его похожим на кентавра. Он то и дело ронял мебель, мне постоянно приходилось её поднимать. Но я делал это с таким видом, будто ничего не происходило. Моя тактика сработала: контракт был подписан.
Отдельно хочу заметить, как себя вести, если у вас у самого какое-то отклонение. Сейчас я говорю не о мелких особенностях (шесть пальцев, третий глаз), а о крупных, таких, на которые невозможно не обратить внимание. Мой совет: попробуйте сами обратить внимание на вашу особенность. Попытайтесь обратить всё в шутку. Например – да, у меня четыре ноги, я похож на кентавра. Или – да, у меня две головы, иногда я люблю поговорить сам с собой. Тем самым вы снимете напряжённость атмосферы.
Как вести беседы на отвлечённые темы.
Сейчас я говорю не о таких темах, как разговоры о погоде (сегодня радиация что-то зашкаливает) или о корме (тараканы подорожали), а действительно отвлечённые. Например, когда кто-то при вас спрашивает: были ли до нас какие-то другие времена. Что ответить? Люди в основном выбирают два варианта:
Говорят, что всё это полная ерунда. Тем самым вы можете обидеть собеседника, который искренне верит в другие времена и Беду.
Говорят, что так оно и есть. Тем самым вы покажете себя невеждой и мракобесом. И правда, как вы можете утверждать, что это правда, если сами в эти времена не жили?
Проще всего сказать: не знаю. Или добавить: да, возможно, что-то такое и было, но не в той мере, как говорят легенды…
2013 г.
Большой Дом
В прошедший четверг в который раз прошло заседание в Большом Доме. Как всегда, закрытое. И как всегда, в прессе об этом не было сказано ни слова, хотя те же последние события в Тихом Омуте освещались очень хорошо.
Мы поговорили о заседаниях Закрытого Дома с известным политологом, П.П. Курицыным-Нептицыным.
– Пётр Петрович, скажите, давно ли проходят заседания в Большом Доме?
– Заседания проходят, сколько я себя помню. Более того, могу сказать, что такие заседания помнили ещё мой отец и дед.
– А как вы относитесь к мнению, что заседающие в Большом Доме оказывают влияние на нашу власть?
– Я скажу большее: заседающие в Большом Доме и есть самая настоящая власть, и никакие президиумы и парламенты им и в подмётки не годятся.
– То есть, официальная власть…
– …не более, чем обманка для обывателей.
– Скажите, а кому-нибудь из посторонних удавалось проникнуть на заседания в Большом Доме?
– Ну, история знает немало таких примеров. Но все эти попытки заканчивались печально: проникнувших изгоняли. Бывали случаи, когда смельчаки просто пропадали бесследно. Вспомните, например, исчезновение князя Мышкина…
– Вы сами присутствовали на закрытых заседаниях?
– Не был удостоен такой чести.
– Расскажите, кто обычно участвует в заседаниях. Состав гостей меняется, или остаётся неизменным год от года?
– Ну… по-всякому. В основном, конечно, фермеры, жёны фермеров, булочник, жена булочника, мясник, сын мясника. Однажды на заседание пришёл старьёвщик, но это скорее исключение, чем правило.
– Вы замечали на заседаниях кого-нибудь из членов правительств мировых держав? Банкиров?
– Ни в коей мере. Повторяю, реальной власти у правительств нет. Это только обманка, фикция.
– Каким образом вы наблюдали за теми, кто посещает Большой Дом?
– Я прятался за сеновалом, следил, кто заходил в дом. Однажды я попытался сам пробраться в дом, но меня, разумеется, не пустили.
– О чём, по-вашему, могут говорить на закрытых заседаниях?
– О наших с вами судьбах. О нас с вами. Мы всё ещё думаем, что живём в безоблачном мире, где каждый сам хозяин своей судьбы. На самом деле, когда вы куда-то переезжаете, или вступаете в брак, или у вас рождаются дети, или кто-то из ваших близких умирает – это проявление воли властей.
– Как? Даже на таком уровне, как рождение или смерть?
– Да, и не только.
– Но зачем им могут быть нужны наши жизни?
– Знаете, трудно судить, особенно если ничего не знаешь про их планы. Однако, пару раз я видел, как из Большого Дома выбрасывали обглоданные кости.
– Трудно поверить….
– Тем не менее, я всё больше склоняюсь к выводу: это так.
– А что же наши власти? Они выполняют волю настоящих хозяев мира?
– Да нет. Всё больше склоняюсь к мысли, что власти сами ни о чём не подозревают. Вообще. Они уверены, что действительно правят нами. Уверены до поры до времени, пока не…
– Хотите сказать, и правительство не может быть уверено в завтрашнем дне?
– Вспомните царя Бориса. Мне кажется, он о чём-то догадывался, о настоящей мировой власти. Вспомните, в последние месяцы жизни он был одержим идеей Исхода…
– …сошёл с ума.
– Все так думают. Но это было единственное здравое решение.
– Увести всех в леса?
– Тем самым спасти всех от мировой власти. И как мы помним, царь Борис исчез через пару месяцев.
– Слишком много знал…
– Вот именно.
– Что же вы пожелаете нашим читателям в связи с этими разоблачениями?
– Прежде всего – живите, как жили. Делайте вид, что вам ничего не известно. Как только власти почувствуют, что вы что-то знаете – вам не жить.
(Беседу провела Рыльцева Хрюнья Борисовна)
ОСТАВИТЬ СВОЙ КОММЕНТАРИЙ
Да фигня всё это, вы ещё про зелёных человечков напишите, и про жизнь по ту сторону Плетня…
2013 г.
Реалити-шоу "Властелин мира"
– Кто последний?
Они даже не смотрят на меня. Они, все. Сколько их тут ни есть. Имя им – легион. Здесь, похоже, не принято спрашивать, кто последний. Здесь вообще не принято что-то спрашивать.
Еле нашёл их, еле добрался, сбился с ног разыскивать эту студию. Ещё вопрос, туда я попал или не туда, а то сейчас окажется, принесла меня нелёгкая на какой-нибудь Дом-два, хотя нет, Дом-два в Подмосковье… хотя кто его знает…
Устраиваюсь на краешке стула, с детства у меня эта привычка, сидеть на самом краешке, вроде бы сколько раз с грохотом падал, ничему меня эти грохоты не научили.
Оглядываю своих соперников, чувствую, я им не чета. Все какие-то сильно за, за, кому за сорок, кому за пятьдесят, этому вообще на вид лет девяносто… Ищу среди сидящих Рокфеллеров и Ротшильдов, не нахожу. Да я их и не найду, откуда я знаю, как они выглядят… Ого, даже дамочка есть, ого, даже не одна, на дамочек смотрят с нескрываемым недоумением, а вы-то какого тут делаете…
Пристраиваюсь за благовидным старичком с широченными залысинами, может, он и есть последний, если только сейчас не набежит толпа непонятно кого, а мы за ним занимали…
В который раз спрашиваю себя: какого чёрта я тут делаю.
Старичок оборачивается. Смотрит на меня. приподнимает брови, присматривается, оценивает…
– А что-то вы, молодой человек, на дьявола не похожи.
Мне кажется, я ослышался. Теряюсь. Не знаю, что ответить.
– А что, по-вашему, у меня рога с копытами должны быть? И чёрный дым из ушей?
Старичок посмеивается.
– Вот, молодчина, за словом в карман не лезет…
Как будто падают невидимые границы между нами всеми. Люди стряхивают с себя напускную чопорность. Перекидываются ничего не значащими репликами, холодно, блин, сегодня, а вы как хотели, чай не лето, а вы откуда будете, а из Глухарёвки, деревушка такая есть, вот, решил силы свои попробовать, а-а, большому кораблю большое плавание… только у нас в Глухарёвке по-другому говорят: большому кораблю большая торпеда…
Спрашиваю себя, какого чёрта тут делаю. Думаю, что ещё можно сбежать. Пока не поздно.
– Кастинг продолжается, люди съехались со всех концов света… извините за невольный каламбур. К нам в студию явились и стар, и млад, каждый хочет попробовать свои силы. Давайте же снова перенесёмся в зал, где проходит собеседование, посмотрим на наших участников.
– И что мы видим? Вот заходит очередной претендент, молодой человек, не слишком ли вы молоды?
– Не-а.
– Разрешите узнать, сколько вам лет?
– Десять. В январе одиннадцать будет.
– И вы считаете, что вы и есть тот самый он?
– Я это знаю.
– Ну что же, молодой человек, не берусь с вами спорить… ТАМ виднее… и всё-таки советую вам прийти годиков через десять, не раньше.
– Да чего ради, блин, у вас чего, написано, что в десять лет нельзя?
– Молодой человек… всего хорошего. Желаю вам успеха.
– Будет мне успех… и вы тогда ещё пожалеете, что не взяли.
– Да-а, и вот такое нам приходится выслушивать по десять раз на дню… Похоже, и правда придётся повесить возрастной ценз, восемнадцать плюс. А то к нам скоро грудных детей приносить будут, и поди объясни, почему ты им отказал. Что же, попросим следующего претендента…
– Здравствуйте.
– Д-день добрый… милая барышня. Вы к нам?
– К вам.
– Вы… не ошиблись? Это кастинг…
– Знаю.
– А может, вы шли на кастинг Мисс Земля две тысячи двадцать?
– Ни в коей мере. Я шла к вам.
– М-м-м… милая барышня… а вас не смущает, что вы – барышня?
– А почему это должно меня смущать?
– Ну… вообще-то… он должен быть мужчиной…
– Где написано? Вообще первородный грех лежит на женщине, если уж на то пошло.
– Ну… нигде не написано, но мы рассматриваем только мужчин…
– Чего ради? Мне на вас в суд подавать, или как? Вы дождётесь, что я вас по судам затаскаю за дискриминацию, вам это надо? Европейский суд по правам человека не хотите? У них сейчас с этим строго…
– Вот это я понимаю, вот это защита… да-а, барышня, далеко пойдёте. Что же, берём-берём, такую барышню да не взять…
А мы продолжаем наш кастинг. Поток людей не иссякает, нда-а, вот уж не ожидали, что наше невинное реалити-шоу вызовет такой ажиотаж… От желающих нет отбоя…
– Ну… я ненавижу весь мир… всё это… вокруг…
– А что вы конкретно хотите сделать?
– Взорвать всё это… к чёртовой матери…
– Ну и как вы собираетесь это делать?
– Не знаю я… что-нибудь придумаю…
– Ну если не знаете, то как же…
– Да вы понимаете, взорвать этот мир надо к ядрёной фене! Вы мне откажете, я вас самих на хрен взорву!
– Вот это ненависть… нет, вы нам не подходите, имейте в виду, на одной ненависти вы далеко не уедете…
– Это мы посмотрим ещё, кто на чём уедет…
– Ну-с, рассказывайте, чем нас удивите?
– Я это… в банке в начальницы выбилась…
– И что же?
– Ну, меня один человек на работу взял… он в меня вроде как влюблён был… ухаживал за мной, помогал во всём… а я там хорошую сумму из банка стырила, а сделала так, что на него подумали. Его уволили, штрафанули крепко… а я на его место… в начальницы.
– Похвально, похвально… что же, поздравляю, вы приняты. Прежде чем решите таким же образом помести меня с моего места, предупредите.
– Обязательно!
(смеётся)
– Здравствуйте… молодой человек.
Вот чёрт, а я даже не поздоровался, когда вошёл. Расселся, как у себя дома, кто-то из ведущих делает мне отчаянные знаки, что я сел на чужое место, а для кандидатов вон кресло стоит…
Пересаживаюсь, при этом толкаю стол, сшибаю вазу с цветами. Я в своём репертуаре.
Посади свинью за стол…
– З-здрассте.
– Ну что же… слушаем вас, почему вы считаете, что именно вы достойны самого почётного в мире звания?
– Я это… деньги через интернет собирал в помощь детям… у которых онкология…
– О-о, какой вы молодец… похвально… побольше бы таких героев в наше тёмное время… глядишь, и конец света ещё бы тысячу лет не наступил… Только чего ради вы к нам пришли, непонятно? Это вам на конкурс Мать Тереза две тыщи двадцать, или там Золотое Сердце две тыщи двадцать…
Чувствую, что краснею до кончиков ушей. Кажется, он не должен краснеть. Кажется, я уже опростоволосился в пух и прах…
– Да вы не дослушали… деньги я собрал, только чёрта с два кому-то их перевёл… они у меня сейчас в Швейцарии… я уже подумываю себе там особнячок прикупить…
Смотрят на меня, как на психа. Ведущий, кажется, побледнел, хотя трудно побледнеть под жаром софитов.
– Ну-у… это самое удивительное, что мы слышали… за такое вас как минимум за решётку надобно…
Прошибает пот. Вот, блин… только сейчас понимаю, зачем всё это задумали, вот за этим, чтобы вот так заставить людей проговориться, проболтаться, правду-матку сказать… а там можно и взять человечка тёпленького, сам в своих грехах сознался…
– Мы просто обязаны вас взять, – ведущий расплывается в довольной улыбке, крепко жмёт мне руку, – мои поздравления…
Что-то прорывает внутри, не выдерживаю, спрашиваю то, что хотел спросить давным-давно:
– А мы его… увидим?
– Кого его?
– Ну… его…
Ведущий смотрит на меня. Посмеивается.
– Мил человек, вы что думаете… он по первому вашему зову придёт? Вот так вот, вы его пальчиком поманите, он и явится?
Краснею. Кажется, сейчас под светом софитов моё лицо расплавится.
– Значит… мы его не увидим?
– Ну… я бы так не сказал. И да, и нет…
Не понимаю. Вымученно улыбаюсь. И так ляпнул слишком много лишнего…
А мы продолжаем наш кастинг, кандидаты валят толпами… и что мы видим? Что видим? Он снова приходит сюда, он, которому уже показали на дверь… и что мы видим в его руке? О бо… о, простите, какой ужас…
– Заткнись… и все вы заткнитесь. Если вы меня на шоу не возьмёте, перестреляю вас всех к ядрёной фене, поняли, да?
– Ну, молодой человек, это вы что-то перегнули палку…
– Заткнись, я тебе сказал, быстро меня взял на шоу, или перестреляю всех к ядрёной фене! Считаю до трёх, раз, два…
– …вы приняты.
– То-то же… я сказал вам, ещё пожалеете…
Смотрю на парня, который обещал перестрелять всех. Завидую ему чёрной завистью. Я так не могу. Да я никак не могу. Знали бы они, что никакие аферы я не прокручивал, что всё это блеф, блеф от первого до последнего слова. Какие там аферы, три раза выгоняли из универа, на работе подставили, сволочи, вот уж кого сюда на кастинг надо, так это их…
Только бы не узнал никто…
А ведь узнают… как пить дать, узнают, гады… проверять будут, прощупывать, все данные, будто мы не на шоу устраиваемся, а в разведку… там и узнают, что я ни разу не злодей, и тогда…
А что тогда…
Прикидываю, смогу ли я ворваться в студию с пистолетом наголо.
Не смогу.
Тот ещё из меня… он.
– Итак, первый день нашего реалити-шоу, первый долгожданный день, как долго мы его ждали, как терпеливо отбирали участников, и наконец, он настал! Поприветствуем наших героев, их всего тридцать, тридцать человек со всего земного шара, у нас есть гости из Нью-Йорка и Парижа, Пекина и безвестной тибетской деревушки, из бразильской глубинки и крохотных сибирских станций… Вот они выходят к нам, в студию, поприветствуем их, аплодисменты!
– Итак, сегодня у нас первый день, первый конкурс, первое задание! На мой взгляд, задание очень простое, дорогие участники, будьте добры раздеться.
– Что?
– Да-да, разденьтесь пожалуйста. Донага. Нет-нет, дорогой Майкл, вы не поняли, раздевание не на скорость, нет, нет, не торопитесь! Милые барышни, у вас какие-то затруднения?
– Ну да… знаете… стесняемся как-то…
– Ева, милая Ева, да не вы ли говорили нам про первородный грех? Не хотите примерить на себя костюм своей тёзки-прародительницы?
– Ой… слушайте, правда неловко… всё-таки женщина должна быть загадочная… а не так, чтобы уж совсем…
– Ну что же, если вы так стесняетесь, можете раздеться вон там за ширмой, не возбраняется. Между прочим, ваша соперница Салли уже сдёрнула с себя всё без тени смущения! О, боги, боги, красота спасёт мир… с такой красотой вам надо не губить мир, а спасать его… что же, дорогие наши участники, а теперь непосредственно само задание: давайте-ка посмотрим на родинки на ваших телах, у кого что есть!
– Итак, что мы видим, что мы видим… о-о-о, какая крутая татушка у Франсуа, чесслово, я такую себе хочу! Смотрим дальше… о-о, Тимур, у вас волосатая грудь, богатым будете! Салли, напоминаю, меня интересуют исключительно ваши родимые пятна! Ну а для тех, кто не догадался, сообщаю: я ищу один-единственный знак. Вы все, конечно, помните, дорогие участники: и сделает он так, чтобы всем, богатым и бедным, великим и малым, свободным и рабам, будет наложен знак на руку или на чело их, и не сможет никто ни продавать, ни покупать, если знака не имеет… Не ручаюсь за достоверность, сколько ни перечитывал откровения, наизусть не могу…
– Итак, что же мы видим? У Франсуа на запястье что-то, поразительно напоминающее три шестёрки! У Салли… у Евы… а вот у Сан Чун Хона на затылке тоже виднеется что-то похожее на число зверя! Дорогой Сан, Иоанн Богослов имел в виду чело, вы знаете, где находится чело?
Ведущий смотрит. Проверяет. Люди стыдливо прячутся от объективов. Мне кажется, мир сошёл с ума: у каждого, у каждого где-нибудь да и оказываются эти проклятые три шестёрки. У кого-то на руке или на челе, что такое чело, хоть убей, не знаю, у кого-то на животе, на спине, на ногах, на таких местах, про которые не принято говорить вслух. Но, чёрт возьми, у всех…
Понимаю, что у меня нет шансов. Что я делаю, мать моя женщина, что я делаю… хватаю ручку, дрожащей рукой пририсовываю себе три шестёрки почему-то в подмышечной впадине. Делаю их слегка небрежными, чтобы не сразу поняли, что это рисунок.
– …итак, что же у Ивана, у тёзки нашего любимого Иоанна Богослова? Ого, вот они, три шестёрочки… как нарисованные, чесслово!
Чувствую, что краснею. Не умею я врать, не умею, а без этого дела здесь никак…
– Отлично, все молодцы! Итак, конкурс не прошли только трое, Атуан Лежье из Марселя, Мбумба Марибумбу из Вануату и Дэниэл Вайт из Глазго! Большое спасибо вам троим, что же, жизнь такая штука, кому-то приходится проигрывать…
Проигравшие обречённо смотрят на нас, Дэниэл показывает на меня пальцем, что-то кричит… не сразу понимаю его, плохо знаю английский…
Вот чёрт…
Ах ты, сволочь…