Теперь что касается министерской секретарши. Уцуйка пожалел стареющую ябеду, не стал заштопывать зев суровыми нитками, а лишь, абсолютно невидимый, поковырялся в речевом аппарате фискалки. В результате, как она ни изощрялась, у неё получались звуки, которые издает не лучшая часть нашего тела после горохового пюре. И это при самом господине министре…
Между тем, едва минуло 16.00, в сквере как штык появился молодой бомж, но теперь его было не узнать. Он где-то помылся, подкупил портки и майку - всё дешевенькое, но чистое. Оказался вовсе даже ничего паренек. В театр с таким, конечно, не пойдешь, а вот куда-нибудь в пивнушку уже можно.
- Двинули, - сказал Дустер, поднимаясь. - Это хорошо, что не пьяный.
Он пошел к метро, говоря:
- Короче, прикинешься шлангом.
- В смысле? - уточнил шагающий рядом бомж.
У него и походка изменилась, стала не такая разгильдяйская. Как же, в новую жизнь вступал вьюноша, эко подфартило, а там, в новой жизни, раздолбаям не место.
- Придурков видел? - сказал Дустер. - Дебилов? Ну, у которых не все дома. Вот под такого и коси. Но смотри, не переборщи, там, куда мы идем, буйных не любят. Короче, коси под тихонького дебила.
Вот тебе и новая жизнь.
- А на фига? - спросил ошарашенный бомж, потом махнул рукой. - А, ладно. Хуже не будет…
В дурдоме их принял припозднившийся мистер Лупо. Помельче начальства не нашлось, все давно уже пили пиво под свиные ножки в кислой капусте.
- Как жизнь? - сказал мистер Лупо, обеими руками энергично пожимая руку Дустера и цепко глядя ему в глаза - не проскользнет ли чего аномальное.
- Работаем, - коротко ответил Дустер. - Вот друга при…
- В войнушку поиграть не хочется? - азартно спросил мистер Лупо, не отпуская его руки. - Город завоевать, кому-нибудь голову срубить?
- Не хочется, - отозвался Дустер, в прошлом Вильгельм Завоеватель. - Хочется сказать, что вот друга при…
- А видения? - перебил его мистер Лупо, всё так же держа за руку. - Ничего такого не кажется? Чего другие не видят?
- Не кажется, - Дустер посмотрел на хлопающего глазами бомжа. - Я вот тут…
- Что мистер Фройт? - горячо спросил мистер Лупо и от избытка чувств принялся так трясти дустеровскую конечность, что у Дустера голова заходила ходуном. - Я слышал, он большим человеком стал. И, как водится, нас, горемык, совсем забыл.
- Отдай! - внезапно заорал Дустер, выдирая руку. - Чего вцепился? Чего смотришь? По ушам захотел? Последний раз спрашиваю: чувака в пациенты возьмешь? Он тихенький, чувак-то. Моргеном зовут. Что? Не слышу.
- Нет, нет, - отмахиваясь, как от мухи, забормотал оглушенный мистер Лупо. - Нету мест. Идите, идите, у нас под завязку.
- Пошли, Морген, - рявкнул Дустер и, резко повернувшись, так, что лязгнули латы, а рогатый шлем съехал набекрень, гулко топая коваными сапогами, промаршировал на выход. - Чего с дураками разговаривать?
И сплюнул.
Бомж ни лат, ни рогатого шлема, разумеется, не увидел, но происшедшую с Дустером перемену зафиксировал четко. И понял, что с этим человеком надо быть поосторожнее. В нем сидят два человека, и один из них ужас как грозен.
В латах Дустер пробыл недолго. За порогом дурдома он вновь стал нормальным.
- Куда же тебя, бедолагу? - пробормотал Дустер. - Вот навязался на мою шею.
- Я не навязывался, - откликнулся бомж. - Вы сами предложили - пристрою, мол.
Он был сама скромность, сама невинность.
- А всё доброта эта глупая, - сказал Дустер. - Сочувствие. Кто за язык тянул? Вот теперь и выкручивайся.
Он замолчал. Бомж терпеливо ждал. Надежда, правда, осталась маленькая, но обложить этого добряка трехэтажным матом всегда успеется.
- Что ж, раз пообещал - надо держать слово, - сказал Дустер…
Войдя в собственную квартиру, ту самую, трехкомнатную, снятую для чудиков Фройтом, Клайн помимо Дустера увидел там какого-то паренька.
- Это что за хрен? - спросил он.
- Это Морген, - ответил Дустер. - Он у нас поживет.
- А вшей от него не подхватишь?
- Так в серной кислоте помоем, - сказал Дустер. - От неё, говорят, все клопы дохнут.
- Лучше на костерке прожарить, - хозяйственно произнес Клайн. - А потом прополоскать в кислоте. Это будет верняк.
Морген хлопал глазами, будто не про него речь.
Вскоре появился Фройт, который привез косеньких, веселеньких, что-то лопочущих коротышек. Уцуйка совсем уже отбился от рук и красовался на улице в зримом виде. Плевать ему было на зевак, которые в бухом коротышке узнали гнома. Значит, не к добру, говорили они себе, ежели гномы шастают по городу. К землетрясению, к инфляции. А может, напротив, к добру. К урожаю. К росту евро.
Чудики и Морген пили на кухне пиво, заедая жареными колбасками. Морген уже освоился, перешел на привычный сленг. Чудикам сленг был не совсем понятен, но нравился.
- Это что за фрукт? - спросил Фройт, кивнув на Моргена.
- Бомжара один, - ответил Клайн. - Отовсюду гонят, пусть у нас поживет.
- Мистер Лупо послал нас на фиг, - встрял Дустер. - Местов, говорит, нету. А чего нету-то, когда палаты пустые. Кому лапшу вешает?
- Он у нас посыльным будет, - заметил Клайн. - Чтоб самим не бегать. Точно, Морген?
- Ага.
- Дурни вы, дурни, - Фройт вздохнул. - Всё не по-людски. Вот вам еще одного господина на подселение.
Он хлопнул Зигу по плечу. Зига прогнулся, но не упал, так - повихлялся немного, потелепался, устанавливая равновесие.
- Звать Зига, - сказал Фройт. - Зига - миллиардер, поэтому относиться с почтением. Но не лебезить, чтоб не испортился.
А про себя подумал: как здорово, что Зига одинок. Никто не хватится, что не ночевал дома.
Зиге предстояло обретаться в данной квартире до тех пор, пока не будет оприходован чек, то есть сегодняшний вечер и на всякий случай весь завтрашний день. Чтобы на работе не всполошились, Уцуйке утром предстояло позвонить секретарше Зиги и его голосом наврать что-нибудь про плохое самочувствие.
Пока же Уцуйка, завидев пиво, радостно воскликнул:
- О! Настоящее пойло, не виртуальное. Пошли, братан, глотку промочим.
На что Зига ответил:
- Пшли.
Глава 27. Стрелять на поражение
Том не спеша жевал жареное мясо. В полутемном бистро было прохладно, два негра в углу пили ром и курили какую-то дрянь. Анашу, поди.
Этот городок был побольше, чем П., но тоже низенький, как бы приплюснутый. После мегаполиса это здорово бросалось в глаза.
Гарнира не было, только мясо. Хорошо прожаренное, пропитанное специями. Белок и энергетика, а от гарнира только брюхо пухнет.
Съев порцию, Том заказал еще одну. Дел предстояло много, он это чувствовал, Зунгалла же мог появиться с минуты на минуту. Но теперь они должны были поменяться местами. Теперь уже Том становился охотником, а Зунгалла - дичью, так он, Том Лоу, решил, повелел, распорядился. Для этого Том выпустил в эфир Саламанту - ровно на столько, чтобы тот сообщил Хруму, где искать беглеца. Именно беглеца, пусть Зунгалла думает, что Том удирает от него.
Один из негров, здоровый такой парнище, слоняра, встал и подошел к столику Тома.
Негромко, точно пароль, сказал "Рюгер?". Не спрашиваясь, сел рядом. Том неторопливо жевал.
- Бегаем? - спросил слоняра.
Том пожал плечами.
- Есть предложение, - сказал слоняра. - Чем бегать в одиночку, заняться классным бизнесом.
- Каким именно бизнесом? - осведомился Том.
- Оружием владеешь? - спросил слоняра.
- А - этим бизнесом, - сказал Том. - С местной шпаной очищать банки?
- Обижаешь, чемпион, у нас организация международная, - произнес слоняра. - Сегодня мы здесь, завтра в Барселоне, послезавтра в Гонконге. Транзитные перевозки. Сопровождение, хе-хе, дипкурьеров. Риск, конечно, большой, можно и пулю в череп словить, но каждый шаг четко просчитан. В мозговом центре сидят лучшие аналитики. А главное - бабки хорошие. В два счета миллионером станешь.
- Ты-то что не миллионер? - усмехнулся Том, промокая губы салфеткой и отпивая из бокала шипучей пепси-колы. Вот уж сколько стоит в бокале, а всё шипучая.
- Я же не Рюгер, - парировал слоняра. - Хотя на зарплату не обижаюсь. Лови момент, чемпион, пока я здесь. Крыша обеспечена, жить будешь, где душе захочется.
- На Багамах, - заметил Том.
- Как два пальца облизать, - сказал слоняра. - Доставка в точку старта за счет фирмы. Любым видом транспорта.
- Я подумаю, - произнес Том.
- Вот мой телефон, - слоняра сунул Тому визитную карточку и поднялся.
В ту же секунду кто-то вошел в дверь. Слоняра загораживал, и Том не мог увидеть, кто именно вошел.
- Всем встать, - приказал этот кто-то. - Руки на затылок. Эй, ты, бегемот, ну-ка отой…
Закончить он не успел. Железная тарелка из-под мяса, пущенная меткой рукой Тома, вонзилась ему в переносицу, повалив навзничь. Получилось почти бесшумно.
- Ничего себе, - сказал слоняра.
Том подошел к убитому. Это был молодой парень в камуфляже со штурмовой винтовкой в руках. Он лежал на спине, тарелка торчала, как козырек.
Том посмотрел на стоявшую за стойкой девицу, которая, похоже, начала понимать, что произошло, и приложил палец к губам. От этого невинного жеста девицу почему-то затрясло.
- Я подумаю, - повторил Том и, подмигнув слоняре, стремительно вышел.
Охота началась. Зунгалла с командой здесь, и уже есть первая жертва. Неужели никто не учил его, что в любой операции необходимо подстраховывать друг друга? Этак, если вовремя не смикитят и будут ходить поодиночке, скоро от команды никого не останется.
Впрочем, теперь не до рассуждений. От соседнего, через дорогу, дома, в котором располагалась гостиница, бежали трое. Джип Том оставил на окраине, и оттуда также мчались трое, но они были далеко. Сколько же их, орлов?
До ближайшей троицы оставалось ярдов тридцать, один из штурмовиков целился в Тома из короткого ружья с очень широким стволом, двое других держали его на прицеле своих винтовок. Том прекрасно видел, что если будут стрелять - обязательно промажут.
Впрочем, ждать выстрелов он не стал, а стремглав метнулся за угол. И как всегда опередил, хотя еще не включил даже второй своей скорости. Из широкого дула, разворачиваясь, вылетела капроновая сеть и впечаталась в стену, туда, где он только что стоял. Потом под своей тяжестью рухнула на землю.
- Стрелять по ногам, - услышал Том, который ждал за углом. - Уйдет ведь гад.
Один из штурмовиков выскочил из-за здания прямо на Тома и получил железным кулаком в лоб. Лоб треснул, из трещины вспучилось и застыло кровавое месиво.
Том вырвал из мертвых рук винтовку и огрел следующего штурмовика прикладом по голове. Но не подрассчитал - в результате приклад оказался вдребезги, голова тем более.
Третий штурмовик, оказавшийся с бесполезным сетеметателем, услышав страшный хруст, кинулся прочь.
Том не спеша поднял винтовку второго штурмовика, не торопясь прицелился и выстрелил точно в сердце бегущего и орущего бойца. Что ж, этого можно похоронить в открытом гробу…
Зунгалла был в третьей тройке. Всего было три тройки и двое чистильщиков, действующих сами по себе и примыкающих по обстоятельствам то к одной, то к другой, то к третьей группе.
Джип был найден сразу, Том объявился чуть позже, и когда он объявился, Зунгалла понял, что сделал ошибку. Чтобы поймать этого подлеца живьем, десяти человек было отчаянно мало. Нужно было иметь сотню бойцов и желательно с собаками. Собаки отвлекли бы этого живодера. Собак, конечно, тоже жалко, но людей много жальче.
Господи, как он разделался со своими жертвами. Даже упертый Мак-Нолли, которому всё было до лампочки, отвернулся при виде бойца с вдрызг разнесенным черепом. Начал сглатывать, борясь с тошнотой.
Задерживаться рядом с убитыми не стали, дабы не быть легкой добычей для вооруженного изувера. Перед тем, как разойтись, Зунгалла разрешил стрелять на опережение. Но не выше паха.
Теперь, когда у Лоу появился автомат, ходить кучей было опасно - кучу можно было срезать одной очередью. Бойцы разделились, но так, чтобы всегда быть в пределах видимости.
Хрум помалкивал, знал, что момент ответственный. Да и болтать, собственно, было не о чем, Саламанта-то не откликался.
Лоу был где-то рядом. Зунгалла это чувствовал, поэтому был на предельном взводе, готовый в любую секунду побежать, упасть, броситься назад, открыть стрельбу. Впереди и чуть сбоку шел Мак-Нолли, тоже весь внимание, сзади прикрывал тыл реактивный зулус Киряка. Это была фамилия. А имя было еще чуднее - Курюка.
Вот кто-то мелькнул в просвете между домами. Мак-Нолли оглянулся и покачал головой - не Лоу, мол. Глаза его внезапно расширились, он начал разворачиваться через левое плечо. Сзади донеся тупой удар, сдавленный вскрик. Повернувшись, Зунгалла увидел оседающего на землю Киряку. Тот судорожно дергался, на губах пузырилась розовая пена, потом лентой хлынула черная кровь.
Киряка повалился на бок, из спины его торчал деревянный кол. А ублюдка Лоу уже и след простыл.
- Патроны экономит, скотина, - сквозь зубы процедил Мак-Нолли. - Надо же, какая сволочь прыткая, я даже выстрелить не успел. А вот ведь был - на мушке.
- Шестеро осталось, - сказал Зунгалла и подумал, что это опасный знак, когда начинаешь считать, сколько осталось бойцов. Это уже где-то на грани капитуляции. Но поскольку капитуляции быть не может, то это чистой воды паника. Кому охота вот так запросто умирать? Шлепнуть гада, и черт с ним, с Саламантой!
"Эй, эй, эй, - раздался встревоженный бас Хрума. - Это ты мне брось, мы так не договаривались. Саламанта - ценный кадр, не дай Бог его потерять".
"Тогда сами ловите, - ответил Зунгалла. - Этот Лоу перебьет нас, как мух".
"Мужчина ты или не мужчина? - сказал Хрум. - Одного гаврика не одолеете. Есть, в конце концов, усыпляющий газ, пули со снотворной начинкой. Мне ли, штатскому, учить офицера?"
"Поздно, - откликнулся Зунгалла. - Где ты был раньше?"
Хрум пробормотал что-то невнятное, типа - пора бы, мол, и самому головой обзавестись, и отключился.
Жара стояла несусветная, ни ветерка, ни дождинки, поэтому, наверное, и людей на улице в эту послеполуденную пору не было, так - мелькнет где-нибудь фигура и вновь полнейшее оцепенение. Только кучка чудаков в камуфляже шарит по городу в поисках еще одного чудака-маньяка. А может, наоборот - маньяк пасет штурмовиков.
Подтянулись ушедшие было вперёд бойцы, опять образовалась удобная для стрельбы куча.
"Вот так и будем каждые пять минут собираться вокруг очередного трупа", - подумал Зунгалла и скомандовал:
- Разойтись. Стрелять на поражение!
Глава 28. Доклад
При подготовке отчетного доклада своему шефу аналитики Совета Безопасности ведущей державы мира, собрав воедино все факты, сделали неожиданный вывод: на планете начинает проявлять себя некая сила, противодействующая планам ведущей державы, а следовательно и мирового правительства.
Действие этой силы пока намечено слабо, поэтому трудно определить источник её происхождения, однако она далеко не стихийна. Не может же вот так запросто в ряде слаборазвитых стран возникнуть устремленность на изоляцию от иностранного капитала. Не так уж они прозорливы, эти лапупы, чтобы понять, что внешняя помощь направлена вовсе не на повышение их лапупского благосостояния, а на абсолютное подчинение с полным контролем над природными ресурсами и уровнем рождаемости.
Также не может быть, чтобы одновременно во многих странах появились одинаковые движения, пропагандирующие неприятие общепринятых материальных ценностей и уход к Природе, то есть к Богу. Причем с пугающей массой последователей. Церковь, кстати, здесь была ни при чем.
Кто-то активно вмешивался в глобальный передел собственности, в результате летели к черту тщательно продуманные военные операции, срывались выгодные сделки, лопались инвестиционные банки, короче, ломалось всё и вся.
Ну и так далее, и тому подобное в том же духе.
Конечно, процесс противодействия еще только-только начался, но он нес в себе настолько опасные тенденции, что уже сейчас нужно было принимать жесткие меры. Дабы пресечь на корню. Дабы потом не кусать локти.
Доклад, естественно, был грифованный, хранился в спецотделе в металлическом шкафу и был предназначен для узкого круга лиц, однако же его содержание еще при компьютерном наборе стало известно братьям-прогрессорам.
Ну, что сказать? Попадались-таки среди туповатых землян башковитые особи, способные сопоставить отдельно взятые факты. Это первое. Второе: раз уж даже аборигены заметили перемены - дело движется, и это радует. Это в пику Варвасилу, который во всём сомневается. Третье: необходимо удвоить осторожность и обезопасить аборигенов-ассистентов, находящихся во власти, от провала. Наверняка будет большая чистка. Ассистентов, возглавляющих народные движения, на случай отстрела продублировать.
Короче, действовать по обстоятельствам. И пора, пора, наконец, вытащить из вонючего болота регистратора Саламанту. Что за шуточки? Один Саламанта стСит какого-нибудь государства типа Бразилии. Что там задумал этот Зунгалла?
Глава 29. Во каналы у чувака
Паствы было уже столько, что в избе не умещалась. Отец Михаил перенес было проповедь в пустующий клуб, для чего пришлось унизиться перед забулдыгой зав. клубом, поставив ему пузырь водки, но когда в следующий раз зав. клубом запросил два пузыря, странник подумал: а зачем? Летними вечерами оно лучше где-нибудь на лесной поляночке. С семи до девяти еще светло, да и не так жарко, как днем. От комаров можно намазаться репеллентом либо отмахиваться веточкой.
Что-то подсказывало - недолго осталось проповедовать. По большому счету миссия оказалась зряшной. По мелочам, конечно, какой-то прогресс был, вон сколько прихожан, ловящих каждое слово, а если по крупному, по тому, что задумывалось сделать, дело было провалено.
Ну, не получается с землянами. Нравится им жить в свинстве и похоти, нравится вытирать ноги о тех, кто чином ниже, а разумением выше, нравится роскошь, виллы, яхты, миллионы в банке - то, чего не наживешь трудами праведными. Нравится обжулить соседа, сослуживца, государство. Нравится жировать за чужой счет и с гордостью относить себя к "золотому миллиарду", а противной стороне, той, которую обжулили, похоже, нравится быть обделенной. Иначе чем объяснишь полнейшее равнодушие к своей горемычной судьбе?
Нет, не борцы. И те, что наверху, не борцы, и те, что внизу. Первые - жлобы, вторые - покорные кролики, а вместе - стадо. Жрут, пьют, совокупляются, о том же, чтобы сообща что-то изменить, перестать, наконец-то, топтаться на месте и двинуться вверх по тернистому пути, назначенному Господом, об этом и помыслов никаких.
В результате Земля выжата досуха, человеки становятся всё ближе и ближе к животным, и что, спрашивается, остаётся делать Господу? Да всё то же. В очередной раз прекратить эксперимент и начать с новой цивилизации.
Вот такие мысли посещали Варвасила, в миру отца Михаила. И мысли эти, надо сказать, шли вразрез с мнением остальных братьев-прогрессоров. Ну, может быть, еще многострадальный Саламанта начал в чём-то сомневаться…