Шибко грамотные игвы, построившие и оборудовавшие лабораторию, оснастили её такими приборами, которые позволяли экспериментировать и с частотной составляющей среды обитания. У землян таких приборов нет и долго еще не будет, хотя среди них трудится немало игв-метисов. По замыслу папы Гагтунгра осеменение подземными игвами земных женщин, создание расы верных ему метисов является одним из верных способов завоевания Земли. Осеменение женщин, а также назначение преданных игв президентами развитых стран. До этого, правда, еще далеко, двухмерным игвам тяжеловато жить в трехмерном пространстве, так что пока таковыми послужат квазоиды, но время игв придет. Это работяги, привыкшие к чистоте и порядку, эти обгаживать Землю не будут.
Таковы долгосрочные планы папы Гагтунгра, у самого же Эрияура имелись к ним поправки, согласно которым после поворота оси Землю должны были населить способные к размножению ньюмены. Квазоидам была уготована роль рабсилы, что же касается метисов, то они, конечно, преданны и трудолюбивы, но нет у них размаха, романтики. Сами игвы вряд ли привыкнут к трехмерности.
Эрияур хлебнул неразбавленной и потерял нить рассуждений. Файлы в его бездонной памяти перемешались и спутались, выпала из-под контроля речевая функция, он принялся бормотать, как бормочет хватанувший лишнего старый алкоголик. Что видит, о том и бормочет, хает. Что в одуревшей башке всплывет, то у него на языке.
Следует добавить, что существование в состоянии высокой вибрации многократно усиливало эффект опьянения. Будто тяпнул газированной водки.
К бормочущему Эрияуру подошел Мамаут, ласково похлопал по полусфере-лысине, сказал:
- Ну, будет, будет, старик. Успокойся.
- Колбаса в чесноке, - пробормотал Эрияур. - Бублик в дырке. У кого чего болит, тот о том и кукареку.
- Давай мы тебя, старичок, откалибруем, - сказал Мамаут. - Враз отрезвеешь.
- Зарежу, - ответил Эрияур. - Кончу. Брысь, зараза. Отключить хочешь? Я тебе отключу, сволочуге… Кто здесь?
На полусфере возникли хмельные, бестолково ворочающиеся глаза, которые понемногу сфокусировались на роботе-гиганте.
- А-а, Мамаут, - пьяно сказал Эрияур. - Чего тебе?
- Всё в порядке, шеф, - ответил Мамаут. - Показалось, вы меня звали, шеф.
- Ты там это, за порядком следи, - сказал Эрияур. - Чтоб ни соринки. Чтоб все по ниточке ходили.
- Слушаюсь, шеф. Как прикажете, шеф.
- Если, скажем, по острову ракета шарахнет, как будешь действовать? - спросил Эрияур, проверяя на верность.
- Первым делом спасу вас, мой Повелитель, - ответил Мамаут, щелкнув каблуками. - Вторым делом отброшу копыта.
- Вот-вот, - сказал Эрияур. - Правильно. Копыта - это уже дело второе, личное.
Мамаут, которому ничего не стоило ударом стального кулака вдрызг разбить эту кристаллическую полусферу, эту обитель увечного Эрияура, и не подумал обидеться. У него и мыслей не возникло, что пьяный Повелитель перегибает палку. Единственное насилие, какое он мог бы себе позволить, - это откалибровать Эрияура, восстановить исходные параметры, привести в норму. "Голова" у трезвого Эрияура была золотая.
- Ступай, - сказал Эрияур.
Глаза на полусфере исчезли.
Мамаут вышел из отсека Повелителя, преисполненный рвения и трудового энтузиазма. Вроде бы ничего не было сказано, а взбодрил, старикан, взбодрил. Умел он это делать. По земным меркам уже десять веков стукнуло, Повелителю-то, а запал тот еще, как у юноши.
С животворящим излучением это он здорово придумал. Все как на крыльях порхали. Правда, время от времени, дабы не было перебора, излучатель автоматически переключался, переходя на частоту много ниже обычной, и тогда всё застывало. Ощущение было такое, будто ты взорвался и окаменел, затем, через секунду, сознание гасло.
Пробуждение бывало внезапным и противным, будто тебя, сомлевшего, окатили холодной водой. Плата за обман Природы. Живешь себе в третьем измерении и живи, а в четвертое не лезь.
Мамаут прошествовал мимо подготовленных к выпуску, но еще обесточенных квазоидов. Двадцать один квазоид, нечетное количество. Повелитель всегда требовал, чтобы в партии было нечетное количество.
Шуганул коротышек, затеявших игру в догонялки между застывшими квазоидами, подошел к собирателю гавваха Карагану, спросил, как нынче?
Урожайно, ответил Караган.
Гаввах, любимое лакомство Гагтунгра, являл собой приправленные кровушкой спрессованные страдания людские. Страдания сии, плавающие в эфире в виде клочковатых рваных тучек, подчинялись эфирным ветрам, чем и пользовался Караган, установивший на макушке острова широкозахватный уловитель. Уловитель имел мощный всасывающий эффект и перераспределял эфирные потоки в радиусе пяти тысяч миль. Этого было вполне достаточно для приличной ежедневной жатвы. Год от года к радости Карагана страдания людские множились, соответственно урожайность плантации повышалась.
Гагтунгр щедро расплачивался за гаввах подземными ископаемыми и помощью игв.
Сам Караган, биоробот высшего класса, баловался гаввахом, отчего начал покрываться шерстью, которую приходилось каждое утро сбривать. Эпиляция не помогала.
Мамаут направился дальше, к чанам с биомассой, но тут немалое пространство зала прошил душераздирающий рев.
Ревел упившийся Повелитель, которому во хмелю примерещилось черт-те что.
У людей эта фаза именовалась белой горячкой.
Мамаут поспешил к ополоумевшему Эрияуру.
Глава 27. Бедный диагност
В критической точке тарелка остановилась и начала мелко вибрировать. Сработанные умельцами-игвами двигатели наращивали мощность, но её, увы, не хватало, чтобы преодолеть земное притяжение.
А Луна была так близко - рукой подать.
Лео сбавил обороты и бросил тарелку вниз. Выключил двигатели.
Поначалу аппарат падал бесшумно, потом, когда пошли плотные слои атмосферы, возник свистящий шум, и корпус начал нагреваться. Вскоре в кабине стало жарко, но Лео с его инертной оболочкой на это было наплевать. Он врубил двигатели только тогда, когда на плоскостях заплясали веселые язычки пламени.
Сделал лихой вираж, пытаясь сбить пламя. Не помогло. Понял, что хватил через край, и направил тарелку вниз, в темноту, в океан, ориентируясь по мелкой россыпи прибрежных огней…
Капитан, тот самый, владелец катера, которого мучила бессонница, увидел прочертивший небосвод пылающий метеорит и на всякий случай загадал желание. Желание, чтобы наконец-то собраться на Черный Остров. Насобирать там перстней с бриллиантами наподобие того, каким с ним расплатились три джентльмена. Немедленно сбыв перстень одному процентщику, кэп на вырученные деньги купил новый катер. Вот сколько стоила эта безделушка. Можно было в одночасье стать шибко богатым. Процентщика, кстати, этой же ночью зверски замучили и ограбили, но капитан, естественно, не связал это с перстнем…
Подняв тучу брызг, тарелка ушла в воду. Она была сработана на славу, эта тарелочка, не лопнула, не треснула, а гравиамортизаторы в кресле пилота стопроцентно погасили силу удара.
Корпус быстро остыл, и тогда Лео пошел на всплытие. Тарелка с шумом вырвалась из объятий океана и, роняя водопады воды, взмыла вверх. На высоте одной мили Лео выровнял тарелку.
Именно в этот момент пришло сообщение, что в ядерном центре некой восточной страны должен произойти выброс в атмосферу облака радионуклидов. Событие было достаточно заурядное, присутствовать при сём вовсе не требовалось, вполне хватало диагноста, зафиксировавшего ошибку персонала и доложившего об этом своему начальнику, то есть Лео, но что-то погнало последнего к далекой Азии. Проснулся вдруг ученый, который понял, что ситуацию еще можно выправить. А ведь говорилось в Инструкции Эрияура - не вмешиваться. Только наблюдать…
День здесь был в самом разгаре, народу внизу - как в муравейнике. Они здорово плодились, эти азиаты, и все находились при деле, поэтому экономика у них имела бурный рост. А каких-то двадцать лет назад, во времена кормчего, это была беднота голоштанная.
Над центром реял робот-диагност ХХМ, оповестивший Лео об ошибке. Он имел вид диска и был раз в десять меньше тарелки Лео.
- Докладывай, - приказал Лео.
ХХМ доложил во всех подробностях, картина стала предельно ясной. Память ученого Леванди, вычищенная Мамаутом от глупых эмоций, услужливо подсказала, что нужно делать.
Лео спроецировал вниз, в пультовую, своё изображение, которое, объяснив в двух словах, чем чревата ситуация, четко, внятно изложило последовательность действий по предотвращению аварии.
Речь фантома прозвучала на английском, однако азиаты быстро врубились. Видели бы вы, как они забегали.
Вскоре оплошность была выправлена. К тому времени Лео убрал свою проекцию.
- Неправильно, - сказал ХХМ.
- Что - неправильно? - спросил Лео, уже зная, что сделает в следующую минуту.
- Нельзя подсказывать. Должен быть бардак. Великий Вождь сказал: чем хуже, тем лучше.
- Почему? - спросил Лео, включая дезинтегратор.
- Людишки должны дрожать от страха, - ответил начитанный ХХМ. - Страх мешает добраться до причины. Не зная причины, людишки впадут в панику и сами себя изведут.
- Экий ты умный, - сказал Лео, направив на него дезинтегратор и нажав гашетку.
Ослепительный луч ударил в маленького диагноста и мгновенно его уничтожил.
А что делать? Ведь доложил бы. Непременно бы доложил.
После этого Лео передал телепатему Мамауту, что ХХМ бортовой номер такой-то по неизвестным причинам самоликвидировался. Прямо на глазах у него, у Лео.
- Что с выбросом? - спросил Мамаут. - Большую ли площадь накрывает?
- Выброса нет, - ответил Лео. - Персонал предотвратил аварию.
- Странно, - сказал Мамаут. - Очень странно. А с диагностом вообще сплошной знак вопроса. Лео!
- Что?
- Как там поживает Леванди?
- Какой Леванди? - спросил Лео.
Голос его при этом чуть заметно дрогнул, и от Мамаута это не укрылось.
- Немедленно на Базу, - приказал Мамаут.
В его телепатеме было столько властной силы, что Лео был смят.
- Слушаюсь, - пролепетал он безвольно и перевел двигатели в форсированный режим.
Зеваки, разглядевшие в небе поблескивающую точку, увидели, как она вдруг резко снялась с места и с невероятной скоростью умчалась за горизонт. Точка эта, по всей вероятности НЛО, была неспроста. Уже по ядерному центру прошел слушок, что в пультовой было явление фантомного инопланетянина, который на сносном английском дал персоналу своевременный и ценный совет. Не будь фантома, центр бы остался, а вот люди вскорости отбросили бы сандалии. Все до единого, включая директора Пуна.
Ясно, что за пределы центра слушок не ушел. Мудрые азиаты предпочли об этом помалкивать.
Лео, действуя, как сомнамбула, довел тарелку до острова и загнал её в шлюз. Откуда ему было знать, что в его головной мозг внедрена схема, дающая Администрации Черного Острова безграничную власть над ним…
Страшные бездонные глаза Мамаута заставили забыть обо всем.
Мамаут без труда считал информацию из блока памяти застывшего перед ним Лео. Результат был неутешительный. Лео не только нарушил Инструкцию, вмешавшись в предопределенный бесстрастной Фортуной процесс, но и, заметая следы, уничтожил своего подчиненного, пусть тремя классами ниже, но себе подобного. При этом подчиненный, робот-диагност, действовал строго в рамках Протокола. Даже если бы он и вышел за эти рамки, Лео обязан был испросить разрешение у Администрации о наказании диагноста и только тогда наказывать. Но никак не уничтожать. На это у него права не было.
Что это? Разблокировка? Расширение сознания Леванди? Докопаться нужно было обязательно, ибо этот случай мог быть чреват последствиями. Ибо Повелитель возжелал вмонтировать в свою архитектонику трех джентльменов, которые даже не ученые Леванди, а так, проходимцы. Один - халтурщик от программирования, другой - культурист-неудачник, а третий вообще никто - отставной полисмен.
Если это расширение сознания Леванди, то с лунным человеком придется распрощаться. Это как метастазы при раковой болезни - бороться бесполезно.
Мамаут перенес Лео на лабораторный стол, подключил необходимые приборы, взял в руки импульсный щуп.
Глава 28. Со временем пообтешетесь
- Как я попала к Эрияуру? - переспросила Модель. - Исключительно волей дурацкого случая. Я, коллега, не просто Модель, как таковая, то есть Модель в бронзе, а еще и научный сотрудник Вселенской Библиотеки Знаний, получившей у вас название Хроник Акаши. Это неправильно, потому что Хроники Акаши - всего лишь Обзорный Проводник, краткий путеводитель Библиотеки. Как научный сотрудник была прикомандирована к ангелу Аллауму. Кто же знал, что сей ангел - член команды мятежного Люцифера? Короче, когда Аллаум в группе прочих восставших ангелов был низвергнут в Ад, я была при нём. Теперь его имя Гагтунгр. В Преисподней я обрела нынешнюю свою глупую плоть, от моей светоносности осталась лишь способность самопроизвольно менять собственную форму. Да будет тебе известно, я теперь любимая игрушка Эрияура. Любит, старикан, поскитаться по Вселенной, но с условием, чтобы было интересно. Подключает меня к своему системному блоку, смотрит картинки, сюжеты. Особенно нравится ему планета приматов, что в Кассиопее. Там у них с вооружением получше, чем у вас, а условия тяжкие. Атмосферный столб сильнее давит и всю дорогу кислотные дожди. Танки ржавеют только так, выстрелов напрочь не держат. Как бабахнет иной примат по вражьему танку из пушки, тот разлетается, как гнилой кочан. Кровавые ошметки вперемежку с броней в разные стороны. А то и ничего танку-то не делается, потому как пушка взрывается. Вдрызг. А еще Эрияуру нравится, когда приматы схлестнутся между собой врукопашную. Страшное дело, что тогда делается. Грызут всё, что на зуб попадется. Могут руку отгрызть, ногу, глаз выкусить. Кровища хлещет рекой, Эрияур аж визжит от восторга. А вот еще есть одна веселая планетка, где мертвых хоронить запрещено. Там в тело, когда душа-то уйдет, вселяется какая-нибудь сущность, которой страх как охота воплотиться. В нормальную плоть не положено, так она хоть в эту. Охраняется там, видишь ли, каждое создание, каждая тварь, каждая мелкопакостная сущность. Посмотрел бы ты, как там эти трупешники, разваливаясь, по улицам бродят. Дурь несусветная, а Эрияуру страшно нравится. Близка ему эта загробная тема…
- Дорогуша, - сказал Робинсон. - Ты бы сменила пластинку. Научный сотрудник всё же, не гробокопатель.
- Я это к тому, коллега, чтобы ты имел представление, кто такой Эрияур, - ответила Модель, ни капельки не обидевшись. - И с кем мне пришлось коротать долгие годы. Но это еще ничего, знал бы ты, каково с Гагтунгром. Вконец опустившаяся личность. Бесстыдник, срамник. Я благодарна судьбе, что он подарил меня сынку своему, Эрияуру, когда отправил на Черный Остров, но еще более ей благодарна, что ты, Джек, унес меня с Острова.
- А что ж сама не сбежала?
- Куда? - спросила Модель. - Кому я нужна? Ты вот, слава Богу, меня понимаешь, а другой? Начал бы колотить по мне молотком, распиливать, сверлить. Исследовать, одним словом. Или бы зарыл на три ярда в землю, как дьявольское изобретение. В море бы кинул, где поглубже, в печь. А попала бы к военным, о, эти бы всю душу из меня вытряхнули. От этих не удерешь. Мигом на спецучет, на ответственное хранение, на цепь. И с утра до ночи допрос с пристрастием. Потом всю информацию засекретили бы и никому ни слова о тайнах Мироздания. Вы, люди, особенно те, что в сапогах, странные создания. Ничему не верите, ничего не желаете видеть, а то, что увидите, объявляете государственной тайной. Вас, людей, ничем не удивишь. Эрияур - и тот слушал, что я говорю, вникал.
- Это называется научное мышление, - объяснил Робинсон. - Ничего не принимать на веру.
- Это называется ослиная тупость, - возразила Модель. - Вам Христос явился, а вы не поверили, что он Спаситель.
Робинсон пожал плечами, дескать - я не отвечаю за других ослов, и ответил:
- Смотрю, не любишь ты людей.
- А за что больно любить-то? - сказала Модель. - Тупы и меднолобы. Выставите перед собой своё "Я", как флаг, и прёте напролом. Разве не так? Ничего, со временем пообтешетесь, не век же в стоеросовых ходить.
Она замолчала, поскольку мимо, подозрительно косясь, прошествовал полисмен, и продолжила уже совсем о другом:
- Вам, ребята, на Черном Острове повезло не раз и не два. Повышенной вибрации вы бы не выдержали, пониженная на вас не отразилась, но будь вы там подольше, эффект был бы. Неважнецкий эффект. Защитные костюмы сделали вас радиопрозрачными. Сканер на ваше присутствие сработал, но одноразово, не включив систему экстренного пробуждения. И наконец, самое главное, дежурный не поднял тревогу.
- И почему же оболтус-дежурный не поднял тревогу? - спросил Робинсон.
- Потому что оболтус- дежурный превратился в ожерелье, чтобы спрятаться от Эрияура, - ответила Модель. - Потому что оболтусу-дежурному надоело быть вечным дежурным. Остальные-то отключались, каменели.
- А-а, - произнес Робинсон. - Тогда всё понятно. Тогда прошу пардону.
Вернулся полицейский, сказал сквозь губу:
- Я давно за вами наблюдаю, сэр. Вы что, надиктовываете на диктофон?
- Да, да, - ответил Робинсон, поднимаясь. - Именно.
- Под машину не попадите, - сказал полисмен. - Их тут много.
- Учту, - ответил Робинсон, уходя.
- Нет, - сказала Модель, когда Робинсон отошел от полисмена шагов на пятьдесят.
Робинсон обернулся, полисмен глядел ему вслед. Тупой, как валенок, и предельно бдительный. Нипочем не скажешь, что это квазоид.
- Они нас достанут, Мо, - произнес Робинсон. - Кому какое дело, что я сам с собою разговариваю? Может, мне больше не с кем разговаривать.
- Не считай квазоидов дураками, - отозвалась Модель. - Они всё просчитывают гораздо четче, чем люди. Память у них лучше и не мешают эмоции. Но вообще-то ты прав. Какое им дело?
Робинсон, смешавшись с толпой, нырнул в подземный переход…
Обстоятельства складывались таким образом, что лучше всего было сидеть дома. Сидеть и не рыпаться. По городу не ходить, на скамеечках не сидеть, в баре пивко не пить. А уж насчет того, чтобы просаживать десятки тысяч в казино - для услады души, для полноты жизни, куража ради - об этом и думать не стоило. Непременно нашелся бы свинтус-квазоид, который, взяв тебя на промокашку, начал бы раскручивать историю происхождения денег.
Войдя в квартиру и заперев за собою два замка, Робинсон разделся, встал под душ. Приятно было после раскаленной улицы смыть с себя липкий пот.
Пока он плескался, Модель включила телевизор, нашла новости и начала их впитывать, зависнув перед экраном. Вредное излучение электронной пушки её вовсе не беспокоило, напротив, оно в какой-то мере подпитывало, добавляло бодрящих электрончиков. Услышав что-то неординарное, она пулей летела в ванную, доводила, громко вопя, информацию до Робинсона и мчалась назад.
Надоела своей болтовней до смерти.
Робинсон взял, да закрыл дверь, так она, паразитка, прошибла в ней дыру.
Робинсон, как был голышом, прошлепал в зал, бесцеремонно переключил канал, попал на какую-то церемонию награждения, что было еще хуже, чем новости. Одна часть правительства награждала другую часть правительства. Естественно присутствовали Президент, вице-президент.