Кто-то, пока еще скрываемый темнотой, шел к ним тяжелой слоновьей походкой. Казалось, от его шагов подрагивает земля. Вот он вышел на свет - неправдоподобно громадный, в ковбойке, джинсах, полусапожках со шпорами, в надвинутой на глаза черной шляпе, из-под которой выдавался вперед массивный подбородок.
Не останавливаясь, он потопал прямиком к окружившей тело группе. Когда незнакомец приблизился на двадцать шагов, Гриффит негромко, но внушительно скомандовал: "Стой", - и выхватил из кобуры "Кольт". Тут же и другие полицейские вынули своё оружие.
Человек продолжал идти, и Гриффит выстрелил ему в ногу - убить не убьешь, но остановишь точно. А если начнет пулять в ответ, тогда извини, друг, тогда получай пулю в лоб.
Человек продолжал идти, как ни в чем не бывало, и Гриффит открыл огонь на поражение. Полицейские присоединились к нему.
Страшное дело - человек продолжал идти. Пули, тупо стукнув в тело, с визгом отскакивали. Салов бросился наутек. Человек снял шляпу и пустил ему вослед. Шляпа описала стремительный круг, снеся при этом Салову полчерепа, и впечаталась в ладонь незнакомца, который тут же водрузил её на голову.
Как ни быстро всё это произошло, полицейские успели разглядеть то, что скрывалось под шляпой. Неподвижное, точно вырезанное из гранита лицо, застывшие немигающие глаза, твердо сжатые губы. Что-то в нем было от каменного, смотрящего поверх голов Линкольна.
Гриффит обреченно продолжал стрелять, полицейские, пятясь, отступали, опустошая в незнакомца обоймы. Но вот, вскрикнув, опрокинулся и затих один, потом другой - их же пули, отрикошетив, поразили их в сердце. Гриффит получил по уху могучей дланью. От этого удара он, уже мертвый, как тряпичная кукла улетел на добрых тридцать футов, к стене.
Незнакомец легко вскинул на плечо того, кто выпал с балкона, развернулся и не спеша ушел туда, откуда пришел - в темноту…
Это произошло минувшей ночью в покинутой друзьями Атланте, сейчас же было утро, и они, слушая разглагольствования Модели, понемногу приближались к незнакомому городку.
Модель, начав с того, что существо, выпавшее с балкона, - биоробот типа "лунный человек", детским своим голоском принялась вещать о том, что мир людей заполнен не только людьми. Отнюдь. Здесь биороботы и роботы, объединенные одним именем - квазоиды, среди коих имеется прослойка практикующих магов, разделяемых на "белых" и "черных". Здесь, помимо квазоидов, и принявшие человеческое обличье монстры. Здесь и "сосуды" - человеческие тела, в которых вместо человеческих душ обитают разнообразные сущности. Есть также существа невидимые, имеющие тенденцию вмешиваться в человеческую жизнь.
О пользе и вреде этого окружения можно рассуждать бесконечно много, бесспорно лишь одно - так называемая свобода воли частенько диктуется этим окружением. То есть, человек как бы сам, долго и упорно размышляя, колеблясь, взвешивая, приходит к определенному решению, на самом же деле его к этому решению "привели".
Теперь о пользе и вреде квазоидов-магов. "Белые" квазоиды открывают в человеке "внутренний компьютер", третий глаз, паранормальные способности, "черные" превращают людей в колдунов, ведьм, знахарей, ведунов. Что полезнее и что вреднее? Имея паранормальные способности, можно одичать и подружиться с вредным барабашкой, знахарь же, этот шептун и ворожей, запросто может превратиться в прекрасного целителя.
В "сосудах" частенько жительствуют высокие духи, пришедшие на Землю решать какие-то важные задачи.
- Послушай, Мо, - не выдержав, произнес Галахер. - Зачем ты нам всё это рассказываешь? Если бы тебя услышал Карриган, мир его праху, он бы тебя точно в психушку засадил.
Модель, расположившаяся на плече у Робинсона, возмущенно завибрировала, зажужжала, но быстро успокоилась.
- Имеющий уши да слышит, - заявила она. - Я рассказываю это для того, чтобы вы поняли - всё случается неспроста. Всё появляется в вашей жизни и исчезает не просто так. Вам, наверное, кажется, что мир однозначен и ясен, однако вы ошибаетесь, ибо видите только то, что перед глазами. А перед глазами примитивное трехмерное пространство и прямой, как лом, вектор времени, который направлен из прошлого в будущее.
- Успокойся, Мо, - примирительно сказал Робинсон. - Мы знаем, что мир сложен, только, переусложняя его, как бы не уподобиться сороконожке, которая в один прекрасный момент решила пойти с тридцать девятой ноги.
- И ты, Смит, - вздохнула Модель.
- Ты, Джек, без своего компьютера совсем отупел, - сказал Шоммер. - Мо имеет в виду, что биоробот появился неспроста. Биоробот - это что-то новенькое, он уже умеет карабкаться по отвесным стенам на седьмой этаж. Роботы так не умели, хотя тоже появились неспроста. А теперь вопрос, Мо. Доколе? Доколе они будут за нами гоняться и карабкаться?
- Вы сами вошли в этот круг, - ответила Модель. - Сокровища были не просто сокровищами, они составляли часть инфраструктуры Эрияура.
- Роботы - это тоже часть его инфраструктуры? - спросил Шоммер. - И Мамаут?
- Да.
- Кто такой Эрияур, Мо? - осведомился Робинсон. - Ты никогда о нем не рассказывала.
- Об этом вам знать рано, - ответила Модель.
И замолчала. Надежно и основательно.
Глава 12. Зеленые коротышки
Городишко был чистенький и уютный. Жизнь здесь уже кипела вовсю, магазины и кафе работали, не охваченные планомерным летним отдыхом мальчишки стучали мячом о деревянный настил баскетбольной площадки, мелкотня ковырялась в песочницах. Вдали угадывался большой пруд, оттуда доносился детский визг.
Местечко было ничего себе, здесь можно было и осесть на неопределенное время.
Перекусив в очень даже приличном кафе, где подали бифштексы с луком и картофельные пирожки под грибным соусом, они нашли агентство недвижимости и сняли на десять дней пустующий, но целиком приспособленный для жилья замок-особняк, построенный каким-то новым русским, угодившим пожизненно в тюрьму и оставившим особняк без присмотра.
Особняк был окружен высокой оградой из фигурной решетки, по которой предусматривалось пропускать ток. Для этой цели в бункере был установлен отдельный движок. Внутри ограды сохранилась часть рощи, на территории которой стоял замок, но также имелись фигурно подстриженные кусты, пара бассейнов и обихоженная, засаженная неутаптываемой травой лужайка. Десятидневная аренда встала в десять тысяч долларов. В эти десять тысяч входила оплата двух рабочих, следящих за чистотой наружной территории, и двух горничных, которые наводили порядок в особняке и готовили пищу.
Горничные эти, две миленькие девушки, сразу начали строить глазки неотразимому Шоммеру, и он как-то пошел-пошел им навстречу, но был остановлен Галахером. Улучив момент, когда Шоммер, шепнув что-то одной из милашек, направился в свою спальню, он вошел вслед за ним, закрыл дверь и заявил:
- Давай договоримся, дружище, здесь никакого секса.
- Почему? - удивился Шоммер. - Это же естественно, а естественно - значит правильно. Вот если бы мы с ней на пару занялись мастурбацией - это было бы, согласись, противоестественно.
- Не умничай, - сказал Галахер. - Джеку это тоже не нравится.
- Завидуете? - хитровато улыбнувшись, спросил Шоммер. - Могу поделиться.
Он плюхнулся в кресло, взял из вазы банан и принялся очищать его, поглядывая на Галахера.
- Френк, - сказал Галахер. - Мы тут в укрытии, а в укрытии надо сидеть тихо. Сегодня эти девицы тебе нравятся, завтра понравятся другие и ты этих пошлешь куда подальше. У вас ведь, у самцов, только так. Девицы эти - местные, приведут своих братьев, дружков, и те надают тебе, Френк, по твоему красивому черепу. Шум, гам. Нам это надо?
Он взял из вазы красное яблоко, смачно хрупнул им.
- Интересная постановка вопроса, - сказал Шоммер, откусывая от банана по маленькому кусочку. - Значит, меня будут бить, а ты, амбал здоровенный, будешь стоять в стороне, будто тебя это не касается. Друг называется.
Дверь приоткрылась, милашка, не заходя, пискнула:
- Можно, Рич?
- Нельзя, - хором рявкнули друзья и, как только дверь захлопнулась, весело заржали.
- Ладно, учту, - Галахер сел на прибранную кровать. - Вертится у меня в голове эта инфраструктура. Это что же, мы и в самом деле окружены всякой пакостью?
- А почему бы и нет? - ответил Шоммер. - Сдается мне, что Мо не умеет придумывать. Просто она знает такое, что нам и не снилось. У меня идея, Боб: пусть Мо рассказывает нам всё, что знает. А что? Вечера свободные, с девицами нельзя, времени навалом.
- Вляпались мы во что-то нехорошее, Френк, - сказал Галахер. - Эрияур, Мамаут. Чувствуешь за спиной зловонное дыхание?
- Не-а, - легкомысленно ответил Шоммер…
Девушки подулись на Паттерсона, подулись и переключились на двух других хозяев, но те были кремень. Пушкой не прошибешь. Пришлось вернуться к рабочим, которые, ревнуя, уже начали посматривать на хозяев косо. Впрочем, косые эти взгляды тщательно скрывались - уж больно здоровы были новые съемщики, особенно один из них, Ривс. Прямо бычина какой-то.
Три дня прошли достаточно спокойно, а в третью ночь на лужайку перед замком тихо опустилась летающая тарелка. Никто этого не видел, ибо все спали. Одна лишь Модель знала о ней.
Из аппарата, кстати весьма небольшого, не более трех футов в диаметре, вышли три зеленых коротышки, с хоботками вместо носа, имеющие по три пальчика на ручках и ножках. Кроме туземных набедренных повязок на них ничего не было.
Подошли к замку, один из коротышек, сложив губы трубочкой, по-особенному, неслышно, свистнул.
Модель, которую вызывали коротышки, выпорхнула в окно.
Разговаривали они на лавезьянском языке. Мы переведем, объединив зеленых одним именем "коротышки", хотя они и говорили поочередно, а не хором. Так удобнее.
Коротышки: "Господин в остервенении, шеф. Накачивается неразбавленной энергией, делается пьяный. Где, говорит, моя любимая игрушка? Подать мне мою любимую игрушку".
Модель: "Ах, как он мне надоел. Ни за что не вернусь. Мне здесь хорошо".
Коротышки: "Должны предупредить - слуги идут по вашему следу".
Модель: "Пусть. Им нас не найти".
Коротышки: "Господин желает встроить ваших приятелей в свою архитектонику. Никто еще так его не объегоривал. Он считает, что такие кадры должны входить в его инфраструктуру. Он прозревает, шеф. Он наконец-то начинает понимать, что машинный разум ограниченнее человеческого".
Модель: "Если б вы знали, как бывают тупы земляне".
Коротышки: "Нам ли не знать, шеф. Приходишь помочь иному бедняге, у которого глаза залиты сверх меры, а он объявляет, что у него белая горячка - чертики мерещатся. Это мы-то чертики".
Модель: "Обидно, конечно, друзья мои. Объявлять чертиками честнейших и добрейших тружеников! Вот она, истинная тупость. Но вы не обижайтесь. Эта раса юная, ей еще расти и расти".
Коротышки: "Но кто бывает туп, так это Господин. Вот кто туп. А также жаден и зол. При всём его уме, которого никто не отрицает. Недаром ведь ушел от своего родителя, понял, что подземная двухмерность - болото. Устремился к высшим вибрациям, но суть-то двухмерная. Потому жаден, туп и зол. А не податься ли нам, шеф, куда-нибудь на Венеру? Надоела эта трехмерность, помноженная на двухмерную спесь. Туда господин Эрияур не дотянется".
Модель: "Рано, друзья мои. Я понимаю, что на Венере в пятом измерении хорошо, но земные аборигены еще не обучены".
Коротышки: "Вам виднее, шеф".
Модель: "Лаборатория Эрияура единственная в своем роде на Земле. Её творения прошибают естественную человеческую тупость, наделяют аборигенов дарами, которыми те изначально владели, а затем потеряли. Деятельность лаборатории угодна и Кумаре, и Гагтунгру. Вот почему вы там служите".
Коротышки: "Истинно так, шеф".
Модель: "А я пока послужу землянам. Помогу. Потом, когда захочется дурака повалять, вернусь. Оно, в оракулах-то, порой даже бывает приятно. А скорее всего не вернусь. Ступайте, друзья мои, спасибо за предупреждение".
Коротышки, отдав Модели честь, залезли в свою тарелку и умчались в черное звездное небо.
Чтобы не было кривотолков относительно того, что некоторые коротышки запросто находят беглецов, а некоторые могущественные руководители лаборатории запредельного типа вынуждены искать этих беглецов по их следу, необходимо добавить вот что. Коротышки, будучи порождениями многомерного мира, играючи проникали в астрал, где беглецы были как на ладони, Эрияуру же, пусть и экспериментирующему с высокочастотными вибрациями, астрал был недоступен.
Глава 13. Пришлись ко двору
И вот наступил долгожданный день, когда заработали кредитные карточки и чековые книжки.
Замок нового русского так понравился нашим друзьям, что они решили купить его. Муниципалитет, в чьем ведении он теперь находился, не мудрствуя лукаво затребовал десять миллионов. Перегнул, конечно, не стоил особнячок таких денег, не Канары всё же, но если клиент согласен платить, отчего бы не перегнуть, отстегнув в какой-нибудь дутый фонд пару-троечку миллионов?
Чек в этом деле весил мало, поэтому Шоммер послал в Национальный Банк запрос, и Банк перевел с его счета десять миллионов долларов на счет такой-то банка такого-то.
К предупреждению Модели, что не стоит обрастать недвижимостью, ибо в любой момент может заявиться Мамаут, друзья отнеслись философски. Заявится, так заявится, по бесплатным чердакам, что ли, ютиться? Бросим да уедем. Деньжищ как грязи - другое купим.
После чего приобрели себе по стремительному лакированному "Ягуару", на котором от Мамаута можно было унестись, как на ракете.
Всё же кое-какие меры предосторожности они предприняли. "Ягуары" стояли в отдельном гараже вне территории замка, заправленные бензином под завязку. В ограду была врезана запирающаяся калитка, расположенная напротив заднего крыльца, а сама ограда на ночь ставилась под напряжение. Были наняты шесть добровольцев, которые, сменяя друг друга, день и ночь караулили периметр. Помимо пистолетов и автоматов, каждый из них таскал на поясе по паре гранат. Такой грохот могли поднять, что мертвый бы воскрес.
Следует, наверное, сказать пару слов о самом замке, а то всё вокруг да около. В нём были два наземных и один подземный этаж, ниже которого располагался разделенный на отсеки бетонированный подвал, снабженный мощными стальными дверями. Для чего нужен был новому русскому этот бункер - для хранения картошки или как бомбоубежище - сказать трудно, но он был, и в нём, снабженном хорошей вентиляцией, Галахер устроил спортивный зал.
В подземном этаже располагалась кухня, прачечная, бассейн, сауна, а в видимой части особняка были четыре спальни, пара залов с паркетными полами - на первом и на втором этаже, ряд комнат, туалеты, ванные.
Телевизоров было четыре, холодильников два, стиральных машин три, компьютеров один и т. д., и т. п.
В какую копеечку всё это влетело нашим героям, говорилось выше, но надо признать, что жить здесь было комфортно и приятно.
Да, чуть не забыл упомянуть - было тут и электронно-механическое приспособление для массажа и просто почёсывания тела.
С Национальным Банком, вставшим за эту декаду на ноги, проблем не возникло: в каких-то два дня друзья перекачали на счета в местный банк миллиард. Этим миллиардом в равных долях они могли пользоваться уже под новыми фамилиями.
Горничные, которые при новых хозяевах вместо жалких полутора тысяч в месяц стали получать по три тысячи, мигом вышколились, прекратили строить глазки молодым людям и целиком переключились на работу. Питание было отличное, в доме всегда царили чистота и порядок.
Как-то незаметно все трое были вовлечены в жизнь городка, что ежедневно опустошало их актив на тысячу долларов. Робинсон вел компьютерные курсы, которые посещали дети и взрослые, Шоммер проводил с полицейскими занятия по боевым искусствам, Галахер обучал местных парнишек мастерству лепки собственного тела. Эти занятия проводились на общественных началах, не принося ни цента, тысяча же уходила на благотворительные акции для нужд города.
В общем, новенькие пришлись ко двору, и как-то так получилось, что никто не завидовал, что у них куча денег. Ну, повезло, наколотили где-то бешеную сумму, так что ж с того? Главное, что люди хорошие. Вон тот же новый русский, за два месяца построивший в роще замок. Этот, поди, раз в пять был богаче, чем эти трое, но ведь какой жмот. Всем показывал жирную фигу, зараза, всех норовил объегорить. Организовал, понимаешь, народный банк, куда народ понес свои кровные, наобещал сделать курорт, отгрохать международный аэропорт, отели, мотели. Каждый, кто не жадничал сдавать в банк деньги, уже через три года должен был стать миллионером. Куры глупые, нашли кого слушать - нужно было читать русские газеты, там, в России, народ надували точно так же, это оттуда пошло, из немытой Московии.
Короче, власти вовремя спохватились, новому русскому за мошенничество присудили большой срок, а народные денежки-то тю-тю, как в землю канули.
Нет-нет, новенькие были совсем не такие.
Глава 14. Бдительный квазоид
Троица эта, едва появившись в городке, сразу насторожила квазоида Тум Пака, носящего мирское имя Тимоти Пуанкаре. Было в них что-то от искомых лиходеев, сумевших обштопать самого Владыку Эрияура. Те же, можно сказать, абрисы, контуры, переданные по телепатическим каналам каждому квазоиду. Но лица, увы, были не те, и это удерживало Пуанкаре от решительных действий. Лица абсолютно не совпадали с теми, что хранились в памяти сканирующего контролёра и корректировались по мере расшифровки объектов. Загвоздка заключалась в том, что сканер не смог пробить примененную хитрыми аборигенами защиту. Сквозь шлем невнятно просвечивали второстепенные фрагменты, а освинцованный гидрокостюм исказил очертания тел до неотчетливых абрисов.
Такова была исходная информация, далее начали работать квазоиды. Достаточно быстро были составлены фотороботы, по которым велся поиск.
Поначалу взбешенный Владыка распорядился уничтожить негодяев, похитивших драгоценности и Модель Мироздания, и тогда полетело много невинных голов. Потом Владыка опамятовался, рассудил, что негоже пускать в расход такой прекрасный материал, тем более, что этим Модель не вернешь, и дал указание представить ему либо троицу живую, либо их информационно-энергетическую систему, то есть совокупность головного и спинного мозга. В действующем варианте, разумеется.
Мамауту было легче, у Мамаута в чреве имелась морозильная камера, где размещалась криогенная составляющая его мозга. Камера была объемистая, на спор вмещала два ящика пива. Другой вопрос, что Мамаут не мог быть одновременно везде, а эта троица так и шныряла по всем штатам, так и шныряла.
Выход с доставкой капризного материала Владыке, если дело дойдет до перестрелки и смертоубийства, напрашивался сам собой: до прибытия Мамаута материал хранится в домашней морозилке, затем Мамаут его забирает и увозит на остров.