Она полюбовалась на Спэйта в простодушной комедии "Экстраверт", наслаждаясь его великолепной координацией движений, полных жизни и грации, на Лорели Панга и лайонца Фар-фрака, играющих в мелодрамах "Расследование доктора Ан-ку" и "Доктор Ан-ку и загадочный череп". Поглазела на Эйми Маршанта в глубокомысленной комедии "Флотские учения", в которой жизнь боевого корабля была перевернута с ног на голову, на Фейерверка Ли в классическом "Сумасшедшем отпуске" и решила, что последнюю ленту сильно переоценивают. Драмы "Добродетель" и "Жизнь во зле" она отложила в сторону - суровые экскурсы в мир отчаяния и насилия сейчас ее не прельщали, даром что цензоры гарантировали счастливый конец в обеих лентах.
- Вышли мне Спэйта, - сказала она в личном письме Мартинесу. - А репортерам передай, чтобы шли подальше.
Мартинес оказался настоящим знатоком низкопробной комедии. В дополнение к спэйтовским лентам он прислал Дьяволят во "Всяких парнях" и Мэри Ченг в "Откуда покойник?"
Это произошло, когда Спэйт исполнял свой знаменитый грибной танец в "Рогатках". Смеясь, Сула внезапно почувствовала, что печаль покидает ее, смытая потоками смеха. Она хохотала, пока от смеха у нее не начались колики в животе, а из глаз не потекли слезы. Она чувствовала, как тоска слабеет, отступает и теперь ее можно опять сжать в кулак и спрятать подальше, отгородившись от нее привычной железной стеной.
Спасибо тебе, Мартинес, подумала она. Спасибо за то, что спас меня… от меня самой.
Глава 4
Прошлой ночью во дворце Н'гени была вечеринка, и повсюду еще висели праздничные декорации. Из-под сводчатого потолка большого зала свисали золотые люстры в форме огромных соцветий, на колоннах, поддерживающих балкончики, развевались золотые и белые ленты, а полы темно-красного мрамора скоблила бригада слуг под руководством облаченного в ливрею даймонга. От горы увядших цветов, сваленных в урну, стоящую возле главной двери, доносился смешанный запах благоухания и гниения.
Судя по оставшимся следам, вечеринка была изрядная, гости толпились во всех коридорах и залах. Обращай Мартинес внимание на выпуски новостей, он мог бы, наверное, ознакомиться этим утром с восторженными описаниями декораций, костюмов и самих гостей, посетивших дворец прошедшей ночью.
Может быть, Мартинесу следовало бы познакомиться со сводками последних новостей, хотя бы проглядеть списки гостей. Было бы любопытно порассуждать, кто получил приглашение, а кто нет - и почему.
Мартинеса, например, не пригласили, хотя он и был одним из клиентов лорда Н'гени. Здесь, в столице, Н'гени и его клан представляли интересы клана Мартинеса.
Но лорд Н'гени сейчас отсутствовал - глава клана Н'гени сделался губернатором Плэтиденьга и поручил ведение дел клана своему сыну, лорду Пьеру Н'гени. Именно он и устраивал вчерашнюю вечеринку.
Дворцовый мажордом провел Мартинеса через внутренний двор, мимо аккуратных рядов подстриженных кустов и величественных статуй предков Н'гени, к офису лорда Пьера. В зале перед приемной уже сидело несколько ожидающих аудиенции, и не все они были гуманоидами, и далеко не все выглядели респектабельно. Ждать Мартинесу не пришлось.
Пьер Н'гени был широкоплечим, круглоголовым молодым человеком со звучным баритоном и челюстями как у мастифа. Как и отец, он носил темно-красный костюм, полагающийся ему как депутату - члену парламента, группы, представляющей верхушку имперской администрации, которой дозволено обращаться с петициями к шаа. Если петиция принималась шаа, она становилась законом. Парламент будет править империей, когда последний из великих господ завершит свой жизненный путь.
Костюм у лорда Пьера был элегантный, но вовсе не безупречный - по крайней мере глитом Пьер не был. Напротив, это был сухой, серьезный мужчина, выглядящий постоянно занятым. Его стол был покрыт аккуратными стопками бумаги, а рядом сидели два секретаря, готовые записывать его слова или помогать ему разбираться с бумагами.
- Милорд, - произнес Пьер, поднимаясь из-за стола.
- Господин депутат. - Мартинес по-военному напрягся, задрав подбородок, как перед старшим по чину.
- Садитесь, пожалуйста.
Мартинес сел в жесткое кресло с прямой спинкой, видимо специально сконструированное для того, чтобы у сидящих в нем посетителей не возникало желания отнять у лорда депутата слишком много времени. Кресло лорда Пьера было куда более уютным, и его подушки зашелестели, принимая на себя вес его тела. Пьер откинулся назад и устремил взгляд на Мартинеса. У него были карие ласковые глаза.
- Я видел вас в последних новостях, - отметил он. - Эта спасательная операция, которую вы координировали, - о ней немало говорили.
- Благодарю вас, лорд Пьер.
- Жаль, что вы не смогли сохранить в живых Блитшартса или хотя бы его собаку.
Все обитатели Заншаа, или по крайней мере все терранцы, крайне скорбели по собаке Апельсину - куда сильнее, похоже, чем по ее хозяину.
Мартинес пожал плечами:
- К сожалению, это было не в нашей власти.
- Понимаю. - Наступила короткая пауза, после которой Пьер с деловым видом придвинулся вместе с креслом к столу. - Чем я могу быть вам полезным в данный момент?
- Я надеялся, что вы сможете подобрать мне новое назначение.
Этот ответ, похоже, застал лорда Пьера врасплох.
- Насколько я помню, - проговорил он медленно, - моему отцу стоило определенных усилий рекомендовать вас господину командующему Эндерби.
- И я крайне ему за это признателен, милорд.
Во взоре Пьера появился укор.
- Но у вас ничего не вышло? Эндерби за что-то невзлюбил вас?
- Насколько мне известно, нет, - уклончиво ответил Мартинес. - Все дело в том, что господин командующий Эндерби решил уйти в вечность вслед за последним из шаа.
Лорд Пьер изумленно моргнул.
- Ага. Теперь понимаю. - Он задумчиво почесал подбородок. - Как это неудобно, после всего, что мы сделали. А он не намекал, намерен ли он дать вам хорошую рекомендацию в посмертной записке?
- Я не могу рассчитывать на такую рекомендацию, - осторожно подбирая слова, ответил Мартинес, разглаживая складки на брюках. - Он намерен рекомендовать меня на пост офицера связи на "Короне". Это примерно та же работа, которую я выполняю сейчас, но это маленькое судно, и его командир в невысоких чинах, и…
- И это вовсе не такое престижное место, как должность помощника командующего флотом метрополии, - закончил Пьер.
- Да.
- Похоже, что он сделал все, чтобы понизить вас в должности, - отметил Пьер, обвиняюще глядя на Мартинеса.
- Может быть, он полагает, что мне стоит поработать на судне, - устало проговорил Мартинес.
- Я попробую найти что-нибудь для вас, - решил Пьер. - Но дело в том, что в данный момент мое влияние на флот очень ограничено - моя двоюродная бабушка отошла от дел, а никто в корпусе сейчас ничем нам не обязан. - Он нахмурился и понизил голос, словно разговаривая сам с собой. - Вот если бы вы претендовали на место в государственной службе, у меня было бы больше шансов подыскать вам что-нибудь подходящее.
- Я с благодарностью приму все, что вы сможете мне предложить, милорд, - ответил Мартинес. - И кроме того, может быть, моя… нынешняя популярность… облегчит эту задачу.
Лорд Пьер вздернул бровь при этих словах и крепче уцепился за подлокотники кресла, словно намереваясь подняться и выкинуть Мартинеса из офиса, а заодно и из своих мыслей, но в последний момент, похоже, передумал и покрепче устроился на своем месте.
- Кстати, как поживают ваши сестры? - осведомился он. - С тех пор как вы ввели их в общество, я вижу их то тут то там, но мне ни разу не представился случай поговорить с ними.
- У них все неплохо, - ответил Мартинес. - Они очень активно участвуют в светской жизни столицы.
- Вы уже подумали об их замужестве?
На этот раз врасплох был застигнут Мартинес.
- М-м-м… нет, - ответил он. - Пока ничего еще не придумал.
Я бы и не решился им что-нибудь предлагать, подумал он.
- У меня есть родственник, - начал лорд Пьер, - которому, как я считаю, женитьба пошла бы на пользу. Его тоже зовут Пьер, как и меня, поэтому мы называем его ПэДжи.
Мартинес прищурился.
- О которой из моих сестер вы думаете?
Лорд Пьер пожал плечами.
- Я полагаю, это не важно, лишь бы она обладала определенным достатком. И я полагаю, что ваш уважаемый отец сможет устроить нашего ПэДжи на Ларедо?..
В голове у Мартинеса зазвенели тревожные колокола.
- Может быть, вы расскажете о вашем ПэДжи поподробнее? - предложил он.
Лорд Пьер произнес немало теплых слов о лучезарной личности ПэДжи и его многочисленных житейских достижениях. Это был славный малый, внушающий любовь всем, кто с ним встречался. После многочисленных наводящих вопросов Мартинеса сделалось ясно, что этот ПэДжи почти что закончил университет и не избрал ни одного из двух поприщ, на которых пэры обычно делали карьеру, - ни военной, ни государственной службы. Он вообще не думал о карьере.
Выяснив это, Мартинес почувствовал, как кровь в его венах закипает от ярости. Этот родственник лорда Пьера был бесполезным глитом, растратившим свое наследство и вызывающим отвращение у всех близких своим поведением, а семье Мартинеса полагалось убрать его долой с глаз Н'гени - и, по-видимому, быть еще благодарными за такого знатного жениха. Упоминание о "достатке" и о необходимости устроить ПэДжи где-нибудь в провинции недвусмысленно указывало на то, что клану Мартинеса придется и дальше поддерживать этого типа, если он породнится с ними.
Мартинесу очень хотелось засунуть это выгодное предложение обратно в лорда Пьера, чтобы оно застряло в его превосходных зубах, но он только произнес:
- Очень хорошо, я поговорю с сестрами, но не знаю, готовы ли они уже к замужеству.
Лорд Пьер слегка нахмурился:
- Надеюсь, вы не доверяете им решать столь важные вопросы?
Первой мыслью Мартинеса было: "Будь ты их братом, ты бы запел иначе". Но вслух он сказал:
- В любом случае это будет решать мой отец. Я подробно изложу ему все обстоятельства вашего предложения.
- Да, может быть, нам стоит ввести ПэДжи в их круг. Они ведь часто устраивают приемы?
- Для своих знакомых, - ответил Мартинес.
Если лорд Пьер думает, что Мартинес сам приведет этого ПэДжи на вечеринку к своим сестрам, то он очень сильно ошибается. Нет, решил Мартинес, тебе придется пригласить нас сюда, ты слишком долго от этого отлынивал.
Лорд Пьер нахмурился сильней, но не успел ничего сказать - его прервал один из секретарей.
- Господин депутат, - произнес он, - прошу прощения, но я только что получил сообщение, что парламенту приказано быть на месте в полном составе к трем часам.
При этих словах и Мартинес, и лорд Пьер невольно подтянулись. На свете оставался только один имеющий право приказывать парламенту, это был Предвосхищение Победы, последний из великих господ.
- Отмените сегодняшний прием, - решительно произнес лорд Пьер. Вставая, он повернулся к Мартинесу: - Прошу прощения, милорд…
Мартинес тоже поднялся.
- Я все понимаю.
Было только одно дело, ради которого стоило сейчас созывать парламент, - объявление срока, к которому последний из великих господ намерен покончить с собой.
Выйдя из дворца, Мартинес направился вверх по склону, в сторону штаба. Он знал, что сейчас нужен там.
- Сорок один день, - сообщил Мартинес Суле. - Достаточно времени для того, чтобы новости дошли до самых дальних уголков империи, и еще останется дней двадцать на приготовления.
Сорок один - простое число, а шаа любят простые числа и все, что с ними связано. Мартинес помрачнел:
- Мне остается сорок один день на то, чтобы получить назначение получше, чем то, которое приготовил мне Эндерби.
Подумаешь, решила Сула. Неприятности вышестоящих офицеров редко вызывали ее сочувствие.
По крайней мере, у Мартинеса уже было назначение, пускай и не вполне его устраивающее. А вот у нее не было никаких перспектив после того, как она доставит яхту Блитшартса на верфи кольцевой станции Заншаа. Все ее знакомые во флоте остались на борту "Лос-Анджелеса", на Заншаа она не знала никого, кроме Мартинеса, да и с тем ни разу не виделась лично.
Ее могли куда-нибудь назначить, а могли и никуда не назначить - это зависело от прихоти корпуса.
Сула не стала отвечать Мартинесу. От нее до Заншаа было еще пятьдесят световых минут, и поддерживать на таком расстоянии нормальное общение было невозможно. Мартинес слал ей видеописьма, темы которых зависели от его настроения. Ее ответы были значительно короче, новостей при ее образе жизни было немного.
В голосе Мартинеса появились вкрадчивые интонации:
- Если у тебя есть какие-нибудь соображения о причине утечки воздуха с "Черного Скакуна", то, может быть, ты хочешь прислать мне дополнительный рапорт, помимо того, что я уже получил? А если хочешь проявить инициативу, можешь попробовать сама на месте расследовать этот вопрос. А то тут уже возбуждено несколько судебных дел из-за имущества Блитшартса.
"Да неужто?" - подумала Сула. Она невольно приподнялась с сиденья, перебирая возможные варианты.
- Похоже на то, что Блитшартс был банкротом и сидел по уши в долгах, - продолжал Мартинес. - Он ставил на гонки, и не слишком удачно. Его кредиторы уже в очередь выстроились, готовясь отобрать у него "Черного Скакуна", - похоже, что это была его последняя гонка. Теперь они атакуют корпус прошениями вернуть им яхту.
Но это вряд ли, казалось, говорила улыбка Мартинеса, ведь флот не привык расставаться со своей добычей.
- Его страховая компания настаивает на экспертном исследовании яхты, и господин командующий Эндерби склонен удовлетворить их просьбу. Если удастся доказать, что Блитшартс повредил свою яхту, намереваясь совершить самоубийство, то страховой компании не придется выплачивать сумму страховки. Кредиторы, напротив, заинтересованы в выплате страховки, ведь деньги должны достаться им, так что если обстоятельства смерти Блитшартса не будут недвусмысленного установлены, этот вопрос будет решаться в суде.
Интересно, подумала Сула. В конце концов, неожиданную смену курса с последующим ускорением действительно можно расценить как попытку осложнить работу спасателям, а при желании можно сказать, что и последующие кувыркания яхты предпринимались исключительно ради того, чтобы сокрыть суицидальные намерения хозяина яхты.
Но если даже Блитшартс действительно совершил самоубийство, доказать это будет непросто. Не так уж и трудно ослабить где-нибудь крепление кабеля или проглядеть неплотный контакт… если только Блитшартс не оставил недвусмысленных следов вроде дырки в корпусе, проделанной ручным лазером, доказать факт злоумышления будет непросто.
- Друзья Блитшартса, конечно, уже готовы к драке, - говорил Мартинес. - Их основным аргументом будет утверждение, что Блитшартс никогда не пошел бы на такую преднамеренную жестокость, как убийство своего пса.
В ответ на это Сула по-волчьи оскалилась. Если Блитшартс был законченным эгоистом - а свидетельств обратному не было, - он должен был рассматривать Апельсина всего лишь как часть собственной драгоценной персоны. Скорее всего, о судьбе собаки он и не задумывался.
Мартинес выдержал паузу и пожал плечами.
- Может быть, - предположил он, - ты найдешь что-нибудь, что прольет свет на эту загадку.
Сула отчетливо понимала, что заставить ее опять отправиться на корабль к мертвецам может только прямой приказ, да и получив его, она бы два раза подумала. Она только что выкарабкалась из одного кошмара и влезать в другой не собиралась. Загадку, если она и есть, разрешат и без нее.
Мартинес тем временем сменил тему.
- Я уже послал тебе всего Спэйта, которого сумел найти, - говорил он. - Осталось только старое интервью с ним, я высылаю его тебе с этой передачей. Еще там для тебя две комедии с Дьяволятами, одна из них просто шедевр, и еще последний выпуск "Оберона" плюс последние новости о предстоящих похоронах великого господина. - На его лице появилось светская маска. - Надеюсь, у вас там хорошая погода. Я выйду на связь, когда буду посвободнее.
Экран потемнел. Сула поразмышляла, не просмотреть ли сообщение по второму разу, и решила отложить это на потом, когда сделается по-настоящему одиноко.
Кроме регулярного наблюдения за работой двигателя и системы жизнеобеспечения, изометрических упражнений, выполняемых дважды в день, да поедания очень скудного рациона, делать на катере было нечего, а ходить некуда. Это судно было предназначено для коротких операций, а не для длительных перелетов. Передачи Мартинеса, долетающие до нее дважды в день, были единственной ниточкой, связывающей ее с людьми, и такими они скорее всего и останутся до того момента, как верфи, расположенные на кольце Заншаа, вышлют ей рекомендуемый маршрут швартовки.
Конечно, она задумывалась, из-за чего хлопочет Мартинес. Разумеется, мужчины своим вниманием постоянно напоминали ей о том, что она кажется им достаточно привлекательной, но ведь на Заншаа есть и другие женщины, а кроме того, ухаживание на дистанции светового часа все-таки производило сильное впечатление.
Может быть, ему просто жаль ее, оставшуюся в одиночестве посреди кромешной пустоты в компании мумифицированного в вакууме трупа.
Но - с удивлением обнаружила Сула - ей было в общем все равно, какими мотивами он руководствуется. Он появлялся перед ней дважды в день на экране и приносил с собой новости, сплетни и человеческое тепло; он ничего не требовал взамен; он помогал ей держаться посреди окружающего мрака. Она была очень благодарна ему за это. Еще немного, и она перестанет замечать его акцент.
- Было бы здорово, если бы ты выслал мне несколько текстов, - говорила Сула. - Я не могу постоянно смотреть развлекательные ленты, какими бы замечательными они ни были. Мне нужно чем-то занять мозги.
Расправляясь с коктейлем, Мартинес проглядел список, прилагаемый к сообщению. "Пятая книга математических головоломок Ква-Зо", "Труды семнадцатой конференции по структурному картированию межпространственных образований", "Земной фарфор до эпохи завоевания: Азия". Не самое легкое чтение.
Он начал верить, что кадет Сула действительно была зубрилой.
- Если у тебя будут какие-нибудь затраты в связи с этими текстами, я их возмещу, - добавила Сула.
Если за скачивание нескольких текстов и придется платить, то это будут сущие пустяки, но все равно приятно, что Сула об этом подумала.
Мартинес поглядел на дисплей. Сула лежала в амортизационном кресле, сняв шлем и верхнюю часть вакуумного костюма - нижняя половина была одета, наверное из соображений гигиены. Ее волосы свалялись, одежда скомкалась и покрылась пятнами пота - видно было, что ей не повредил бы душ, но взгляд был свежим и оживленным - она больше не походила на бледную тень, которая докладывала ему о том, что Блитшартс найден мертвым в рубке своей яхты.