Серая пелена дыма, сквозь которую неясными силуэтами темнеют какие-то ящики. Из пелены плавно прилетает нечто, похожее на железную консервную банку, сталкивается с ближайшей стеной и так же плавно улетает обратно. Я, точнее, не я - Вадим! - закрывает глаза. Мгновение черноты, а потом сразу, без перехода, яркое солнце, бьющее в глаза, зеленый склон и знакомый навес в оранжевую клеточку. И тут же новой волной накатывает панический ужас, во много раз больше привычного, того, который всё нарастал и нарастал в дымной завесе…
Вадим отпускает руку, и мне становится легче. Я обрываю контакт. Резко, болезненно, так, что отдается даже Вадиму. Он вздрагивает, поднимает плечи и настороженно оглядывается. Нет опасности. Откуда она здесь? И человек постепенно успокаивается.
Это только кажется. Внутри него сидит страх. И если какая-нибудь мелочь пойдет не так, как он представляет, страх выплеснется наружу, круша вокруг себя всё без разбора. Сложность в том, что никогда не угадать момент. Поэтому надо действовать. Сразу.
Во-первых, увести его от людей и, в первую очередь, от Вики. Во-вторых, снять с него страх. В-третьих, не показываться в поселке, как минимум, с неделю. Столько проблем из-за одинокого прохожего, так некстати присевшего за стол в Викиной закусочной.
На его лице выжидательный интерес. А я потерял нить разговора. Ах, да. Я же собирался ему предложить варианты - как провести время, как отдохнуть в нашем поселке. Это я могу. Это несложно. Отпустить язык, и пусть болтает, чего ни попадя.
- У меня есть катер, - говорю я, - можно совершить прогулку вдоль побережья, зайти в укромные бухточки, в которые не спуститься с берега. На некоторых пляжах галька сплошь из красной яшмы. Но это еще что! Есть и из зеленой, и из белой. По дороге наловим рыбы. На живца. Вы любите рыбалку? Потом Вика приготовит то, что вы поймали. Она - лучший специалист по стряпне в нашем поселке. Все приезжие едят у нее. Кстати, вы не голодны? Если что, мы это быстро уладим…
Мне не остановиться. Если я замолчу, дрожащая пустота внутри меня начнет расти, пока не заполнит меня всего. И тогда я начну кричать от внутренней боли и безысходности. А так, за разговором, всё сглаживается и уходит на задний план, потому что надо делать что-то нужное, планировать, говорить о серьезных мужских поступках, о мелочах, которые мелочи лишь на первый взгляд, но без них невозможно. О том, что привычно настолько, что можешь подняться над обыденностью и посмотреть на себя со стороны…
В глазах Вадима мне еще чудится дымная пелена страха. Стоп. Даже не думать об этом. Я спокоен.
Это - мнительность. Ничего нет. Я пригласил отдыхающего интересно провести время, и именно этим мы и займемся. Что он отвечает?
- Нет, я сыт, спасибо. Всегда мечтал прогуляться на катере. Честно. И давайте будем на "ты"? Мне так проще.
Мне тоже так проще, о чем я и говорю Вадиму. Формальности улажены. Я издали киваю Вике, и мы с Вадимом ступаем на тропу, по которой я поднялся утром, не предполагая, что встречусь не только со своей девушкой. Между прочими, я не позавтракал. И, в отличие от Вадима, есть хочу. Ничего. Вместо Викиных разносолов придется довольствоваться "завтраком рыбака": куском черного хлеба, двумя мелкими запеченными рыбками и редиской, завалявшейся со вчерашнего дня на дне мешка со снедью и с удивлением обнаруженной мной утром.
Мы выходим к причалу. Катер покачивается на волне, глухо стуча бортом о старые покрышки. Они еще не развалились, но когда это случится, придется думать, чем заменить резиновый антиквариат. Но на Вадима они не производят никакого впечатления. Он не только не спрашивает, что это, а даже не интересуется, откуда у меня такое старье. Будто каждый день видит колесный транспорт, чего в принципе не может быть. Поднимается по мосткам, дожидается, когда борт опустится вровень с настилом, и ловко запрыгивает на катер. Я не отстаю. Снимаю причальные канаты и запускаю движок.
Неспешно - торопиться некуда - мы отваливаем от берега.
Давно я не ходил вдоль побережья. Даже самому любопытно, что изменилось за это время. Не в море, разумеется, - на берегу. Вот кто-то строит на скале небольшой домик, а кто-то уже построил - деревянный, некрашеный, под синей крышей. Чтобы от него спуститься к морю, надо сначала подняться вверх, пройти по тропинке, обойти вокруг и уж потом выйти на узкую песчаную гряду к вытащенной лодке. Прямо вниз дороги нет, если только не хочешь упасть на камни, о которые прибой разбивается пенными брызгами. Зачем так строить? Неудобно.
Тарахтит движок, Вадим сидит на носу катера и глядит на берег. О чем он думает? Не знаю и знать не желаю. А ведь придется. Сойдем в бухте на берег, буду опять смотреть. И слегка подчищать. Раз взялся, надо закончить.
Красная бухта всегда открывается внезапно - узкая горловина, отвесный берег и косые яшмовые жилы по скале. Прибой выбивает ярко-оранжевые камни, окатывает их и рассыпает у подножия. Собирай, любуйся. Как раз за этим мы сюда и пришли.
- Действительно, красиво, - в голосе Вадима неподдельное восхищение. - Я такого и представить не мог… Или мог?
Я наезжаю носом катера на хрустящую гальку и стопорю двигатель. Можно вылезти, размяться, а кое-кому и поесть. Вадим уже на берегу. Он скинул ботинки, ходит по мелководью, иногда останавливается, подбирает камушек, рассматривает его, а потом зашвыривает в море. Некоторые камешки отправляются в карман. Вернется домой - положит на полочку и будет рассказывать друзьям о том, как был у нас, и что ему стоило добыть эти восхитительные сувениры.
Я ловлю себя на том, что оттягиваю момент очередного сеанса. Боюсь? Осторожничаю? Пытаюсь уйти от неприятного? К чёрту!
- Вадим! - кричу я.
Он поворачивается.
Резкий запах сгоревшей изоляции не дает вдохнуть полной грудью. Дыхание судорожное, прерывистое, в горле хрипит. Слезятся глаза, застилая взор мутной пеленой, и почему-то не получается их вытереть. Слышны крики. Нужно что-то делать, причем немедленно, но слова проходят мимо сознания, и не получается их идентифицировать. Словно опустили полупрозрачную шторку, отрезав меня - Вадима! - от происходящего. Сделав зрителем. Рука нащупывает металлический рычаг, поворачивает его, распахивается круглая дверка, открывая небольшую каюту, и можно бы попасть внутрь. Что-то цепляется за пояс и не пускает. И кажется, что никогда-никогда не залетишь в спасительную укромность, сколько не напрягай руки и не втискивай себя туда…
Мы посетили еще две бухты, а самую жару переждали на берегу - в тени. Изредка окунаясь, по-быстрому обсыхая на солнце и снова уползая в тень. Вадим не возражал. Теперь, когда день перевалил сильно за середину, пора подниматься и устраивать очередное развлечение, согласно принятым обязательствам.
Рыбалку.
- Что тут у вас водится? - тут же спрашивает Вадим, едва я поворачиваю катер в открытое море.
- Всё, - я не преувеличиваю. - Другой вопрос - что будет клевать именно в это время. Каждому виду - свой час. Только акулы плюют на рыбий график.
- Тут есть акулы? - беспокойство прорывается в голосе Вадима.
- Есть. Почему бы им не быть? Но мы не будем их ловить - нас слишком мало. Для ловли нужны два специалиста, а я здесь один.
Вадим некоторое время раздумывает, а потом понимающе улыбается:
- Я понял! Я ж не специалист. Конечно. Я акул только в океанариуме видел, даже не ел. Может, они невкусные. Поймаем, а съесть ее не получится. Давай, что-нибудь попроще. И повкуснее. Говорят, ловля марлинов - захватывающее зрелище.
Тоже мне, выбрал! Я смотрю на снасть и качаю головой.
- Тунца ловить будем. Он у нас больше полутора метров не попадается. А марлины - до четырех. Ты его и не вытянешь на палубу. Скорее, он тебя утащит. Ты раньше морской ловлей занимался?
- Не-а. Да ведь не сложное дело. Отойти подальше от берега, закинуть удочки и ждать. Клюнет - тянуть.
Примерно так. Только закидывать придется мощный спиннинг, а ждать тунца - время терять. Его искать надо. В местах, где он ставридой кормится, например. И не тянуть, а вываживать. Покрутил катушку, к себе подтащил и подожди. Потом опять крути.
Пришлось всё это объяснять Вадиму, ремнями его опоясывать, показывать спиннинг, блесну, катушку. Растолковывать, что как называется и для чего предназначено. В общем, подготавливать человека, как следует. А не то травму получит - весь отдых насмарку, и я виноват буду.
Море светится под солнцем, блестя зеленоватыми брызгами и кидаясь белыми барашками пены. На миг мелькают острые треугольные плавники, и стая тунцов уходит под воду. "Давай!", - кричу я Вадиму, и он с силой бросает блесну за борт. На мощном крючке наживка - половинка небольшой ставридки, которую я поймал по дороге. Вадим стравливает леску, а я направляю катер по касательной к тунцовой стае. Приманку постепенно относит назад, метров на пятьдесят. Теперь она - лакомый кусочек для тунца, потому что не дергается, как живая рыба, и позволяет себя спокойно проглотить.
Рывок. Леска натягивается, сгибая удилище, и Вадим изо всех сил пытается удержаться, отклоняясь назад. Удержится. Это спервоначалу не привычно с рыбой бороться. Потом привыкаешь и уже полностью отдаешься захватывающему занятию. Тащишь, подкручиваешь катушку, тянешь на себя. Тунец всё ближе к борту, всё сильнее бьется, словно предчувствуя, что скоро его выволокут на воздух. А там… Счастье рыбы, что она не понимает, и сопротивляется изо всех сил, даже чувствуя острый крюк, застрявший в глотке.
Вадим подводит тунца к борту, я перегибаюсь через него и хватаю леску, чтобы помочь вытянуть тяжеленную рыбину. Килограмм тридцать, не меньше. Поднатужиться и резко вверх. Блестит синяя полосатая спина, сверкает белое брюхо, соленые капли летят в лицо и тунец со всего размаха ударяется о деревянный настил.
Бросаю рукавицы на палубу и вытираю лоб. Есть.
- Давай еще! - возбужденно кричит Вадим.
- Не нужно. Ну, поймаешь. А что с ним потом делать? Испортится. Только зря животное загубишь ради азарта. Мы так не делаем. Да уж и к берегу пора - далеко ушли.
Вадим успокаивается. Осматривается вокруг. Берег далеко, в туманной дымке, прячется за волнами. Идти и идти до него. Движок в порядке, так что с этим проблем не будет.
После ловли всегда успокаиваешься. Появляется чувство, что ты - часть природы. Хочется созерцать и впитывать красоту мира. И потом некоторое время боишься расплескать гармонию, которая образовалась там, внутри. Но потом, сойдя на берег, возвращаешься к обыденной жизни с ее проблемами. До следующего раза, до следующей ловли.
Поэтому я и занимаюсь этим делом.
Мы причаливаем к тому же пирсу, с которого ушли утром. Окрестности осмотрены, рыба поймана - можно отправляться домой, ночевать. Ах, да, обещанный ужин. По дороге занесу тунца Вике, пусть она сготовит. А мы с Вадимом посидим у меня. Поговорим о жизни, пропустим пару стаканов местного вина пополам с водой - вечером можно.
Люди у нас рано ложатся, а те, что не рано - те ближе к центру кучкуются. Там и развлечений больше, и с приезжих легче денежку урвать. А мы с Викой - на окраине. Поэтому вечером у нас на улицах ни души, только кошки шмыгают, успевай отплевываться, да под ноги смотри, чтобы не наступить на какую.
Вика подхватывает рыбину, вопросительно смотрит на меня, и я киваю.
- Как будет готова - я зайду, - говорит она. - Через час, не раньше. Подождете?
Мы с Вадимом синхронно киваем. Нам будем, чем заняться.
Дом у меня небольшой, как раз на одного. И нет смысла затевать перестройку. До тех пор, пока Вика ко мне не переедет. Только этот момент почему-то всё откладывается и откладывается. Иногда женщин совершенно невозможно понять. Подумаешь, вещи где попало валяются! Инструменты - на подоконнике, книги - под столом и на стуле, обувь по всей комнате разбросана. Говорит, что я неряха. Кому они мешают там, где лежат? Не мне, это уж точно. Зато я всегда могу найти нужный предмет, потому что помню, куда его положил. Вон, в ту кучу у окна. Разумеется, я всё уберу, когда Вика придет. А потом буду долго-долго искать что-нибудь нужное…
Я открываю дверь, включаю свет, и мы входим. Вадим сразу же устраивается в кресле, а мне достается место на стуле. Какая разница! Смотреть можно в любом месте.
Я слышу крик. Кричу я - Вадим! На одной бессильной ноте, не выговаривая слов, просто кричу. Я вижу огонь - прямо перед собой. Он - скорая и мучительная смерть, если не уйти, не спрятаться. Я отшатываюсь, ударяюсь локтем об огнетушитель, натыкаюсь на кого-то спиной, меня отшвыривают назад, и я плавно лечу, неотрывно глядя на огонь. Бригадир, это он толкнул меня, срывает огнетушитель, включает его и направляет струю пены на пламя. А я лечу всё дальше и дальше, прочь от пожара…
Смотришь всегда так - от последних воспоминаний к более ранним. Еще один сеанс, и я увижу - откуда появился огонь, пойму - в каком месте находился Вадим. Мне представляется это связанным между собой и важным. Но пока надо прийти в себя. Переждать. Отвлечься. Поужинать, наконец. Кстати, я же собирался угостить гостя вином. Вот память!
Достаю бутылку, вытираю ее от пыли и ставлю на столик. К ней добавляю два стакана. Вадим заинтересованно глядит, как я выдергиваю старую пробку, обтираю горлышко и тонкой струйкой, чтоб не взболтать, разливаю напиток. Темное красное вино десятилетней выдержки. Такое не стыдно выставить даже на официальном приеме.
Вадим отпивает, смотрит сквозь стакан на лампу и с удовольствием причмокивает.
- Хороший букет.
- Местное производство. И розлив тоже местный. Кто пробовал, все говорят, что лучше не бывает. Льстят. А я и опровергнуть не могу - другого у нас в поселке не бывает, сравнить не с чем.
- Замечательный у вас поселок, - Вадим мечтательно смотрит в потолок, вертя стакан в руке и потихоньку отпивая из него, - остаться бы здесь насовсем. Простая жизнь. Понятные стремления. Доброжелательные люди, предлагающие помощь в нужный момент. Живи - не хочу! Небось, и преступлений нет? Как, Клим? Когда последний раз тут кого-нибудь грабили? Не помнишь? А слово "убийство" еще в ходу?
Да, именно так мы и выглядим со стороны. И потому это настораживает тех, кто за перевалом. Им не понять. А мне непонятен Вадим. Но надо ответить.
- У нас спокойное место, ты прав. Хочешь посмотреть новости?
- Новости?
- Ну, да. У нас есть телевизор. На перевале стоит телевышка, и кое-какие программы мы ловим.
Я раздвигаю шторки, включаю экран, перебираю программы. Везде одно и то же, но я упрямо ищу именно новостной канал. В нем - концентрация того, что происходит с людьми. Вот и он.
Никогда не понимал, чего ради люди глядят на такое. Жажда крови? Желание насладиться страданиями других, а потом утонуть в мягкой спинке кресла и удовлетворенно утереть пот - "у нас всё не так, у нас всё хорошо"? А то, что маньяк вырезал сердце очередной девушке, так это ж на соседней улице! "Наша улица - самая спокойная улица на свете". И пялятся в экраны, и расслабляются в полной уверенности своей безопасности.
Вадим смотрит напряженно, сведя брови, поджав губы и нехорошо прищурясь. Кажется, новости его совершенно не радуют. Меня - тоже, но я уже привык. Ничего нового. Катастрофы, аварии, убийства, массовые отравления. Таков мир. Чем больше людей живет, тем больше их умирает. Только зачем выплескивать эту боль на всех?
Я выключаю телевизор и задвигаю шторки до тех времен, когда мне снова захочется испытать боль.
- В таком окружении и живем. Еще держимся. Возможно, это продлится недолго - кто знает? - я пожимаю плечами.
- Я думал, здесь иначе… - Вадим говорит сам с собой, и я не спешу отвечать. - Хотя почему? Каков я, таков и мир вокруг. Всё логично. Остается понять, откуда взялась идиллия. Наверно, это мечты о несбыточном, о чем мечтал в детстве, читая романтические книжки. Осталось.
Он встает, подходит к окну, наблюдая, как солнце опускается за гору. А когда поворачивается, видно, что лицо его утратило безмятежность дня. Оно словно костенеет, обращается в камень, на котором время не оставляет следов. Вот он - настоящий, сдернувший маску благожелательности. Теперь легко узнать правду.
- Ты что-то хотел сказать? - спрашиваю я.
И его прорывает.
Вадим говорит зло, отрывисто, проглатывая куски фраз. Но понять его можно. Только не хочется понимать.
- Я знаю! Этого нет! Ничего нет! Ни тебя, ни Вики, ни моря… Ничего! Всё это - внутри меня. Я знаю. Галлюцинации. Мечты о невозможном. Как ты думаешь, где я сейчас? Не знаешь? Я расскажу. Я расскажу!
- Успокойся, Вадим.
- Я - спокоен! Я - абсолютно спокоен, разве не видно?! Значит так. Я нахожусь на космической станции. Ты знаешь, что такое станция? Наверняка знаешь. У нас пожар. Что-то горит. Я видел пламя. Открытое пламя! Оно било, как из сопла старинной ракеты. А вокруг обугливался теплоизолятор. Ты представляешь?! Негорючий теплоизолятор! А ведь за ним ничего, кроме обшивки. Обшивка тонкая, металлическая - два миллиметра. Ты знаешь, сколько нужно времени, чтобы в ней появилась дыра от нагрева прямым огнем? Несколько секунд. А потом всё - разгерметизация! Смерть. Вот так…
- Ты ошибаешься. Всё, что ты видишь - реально.
- Смешно! Галлюцинация убеждает меня в своей реальности.
Обидные слова можно пропустить мимо ушей. Главное - узнать.
- Тогда объясни - как ты сюда попал.
- О! Очень просто. Открыл дверь - и попал. Точнее, шлюзовой люк в спас-блок. Открыть-то открыл, а вот закрыть не успел. Командир как раз начал пожар тушить. Огнетушителем. Оказывается, они еще действуют. Зря он это. Сразу дым, пар, не видно ничего. И запах, от которого дерет горло кислым металлом и хочется сплюнуть. Дым вслед за мной. Ты думаешь, зря инструкции пишут? Зря?! Я помню, что нужно делать - всем по спас-блокам и разгерметизация помещения, в котором пожар. Быстро и эффективно. Да, потери воздуха. Но это восстановимо. Зачем тушить? Спасаться надо!
- Спасся?
- Нет, ты же видишь… - Вадим ехидно ухмыляется и демонстративно разводит руками. - Автоматика не действует, пока помещение не покинут все люди. А еще она не сработает, если что-либо мешает закрыться аварийным заслонкам. Мы как раз через станцию кабель протаскивали. Через все люки. Так что единственный вариант - полная разгерметизация станции. Вручную. Только тот, кто люк в космос откроет, до спас-блока добраться не успеет. И не факт, что остальные успеют. Я вот, хоть и успел, почему-то здесь оказался.
Он говорит правду. И она совсем не похожа на то, что я ожидал услышать. Все мои мысли о всемирном заговоре против нас - полный бред. Никому мы не нужны. Все просто о нас забыли. Вадим никого не представляет. Он сам по себе, какой ни есть. И этим он мне не нравится еще больше. Хочется схватить его за грудки и трясти, чтобы он не мог выговорить ни слова, чтоб он замолчал.
Я не стану так делать. Есть иные способы.
- Объясни. Значит, ты здесь. А там, у тебя на станции, другие люди борются за ее спасение? Так? Кабель протаскивал ты. Так? Они - там, а ты - здесь. Так? Отвечай!
- Ты мне нотаций не читай. Не забудь - тебя не существует, - Вадим в ярости.
Я бью его. По лицу. Не сильно, просто чтобы он пришел в себя.